13.02.2015 | Роман Ларионов

Напрасные усилия

16-тичасовые переговоры в Минске по урегулированию украинского конфликта стали апогеем миротворческой миссии Ангелы Меркель и Франсуа Олланда. Лидеры «старой Европы», понимая невозможность решить конфликт силовым путем и не желая обострять ситуацию, предпочти «заморозить» статус-кво на неопределенный срок, рассчитывая, видимо, что со временем проблема будет решена дипломатическим способом. Однако рискнем предположить, что в нынешней ситуации сценарий «заморозки» нежизнеспособен на сколько-нибудь длительном этапе, так как не входит в интересы ни одной сторон конфликта. Дипломатические же усилия должны быть направлены в иное русло – на решение тех проблем, которые когда-то и привели к нынешнему кризису.

По итогам беспрецедентно длительных переговоров «нормандской четверки» родился документ под названием «Комплекс мер по выполнению минских соглашений», представляющий собой некий апгрейд неработающих сентябрьских договоренностей, достигнутых там же – в Минске. Однако обращает на себя внимание тот факт, что при декларируемом стремлении сторон к заключению реального перемирия, в документе так и не появилось ни одного серьезного механизма по поддержанию режима прекращения огня и повышению доверия сторон друг к другу. Исключения составляет лишь расширение линии отвода тяжелых вооружений, но ни о миротворческом контингенте, ни о восстановлении контроля Киева над российско-украинской границей (документ предусматривает данную опцию, но с лишь после проведения местных выборах, формат которых должен быть еще определен в ходе «диалога») договориться так и не удалось. В результате работоспособность режима прекращения огня снова ставится в полную зависимость от политической воли конфликтующих сторон. Почему же уже во второй раз проваливаются попытки реально развести участников войны?

По всей видимости, в Европе пришли к выводу о том, что целесообразно перевести украинский кризис в «замороженную» стадию, что на практике представляет собой создание на востоке Украины аналога Приднестровья. Сегодня наблюдатели часто упоминают этот прецедент, указывая на то, что это может быть одним из возможных выходов их нынешнего конфликта. Однако между этими двумя случаями, как представляется, существуют принципиальные отличия, не позволяющие использовать приднестровский кейс в украинской ситуации.

Конфликт на украинском востоке стоит особняком в череде многочисленных конфликтов постсоветского пространства. Последние, как правило, представляли собой борьбу национальных меньшинств за автономию - естественный сопутствующий процесс распада империи. В Донбассе же слишком серьезную роль в раскрутке маховика войны сыграл внешний фактор (что, разумеется, не отменяет наличия важных внутренних причин, которые, однако, сыграли скорее вспомогательную роль). Поддержка Москвой украинских сепаратистов стала главным рычагом влияния в торге за внешнеполитическую ориентацию Киева в условиях, когда иные козыри Россия за последние 10 лет постепенно растеряла. В этом смысле, если другие постсоветские конфликты приводили либо к значимым уступкам взбунтовавшимся регионам, либо к их фактическому отделению, то в ситуации с украинским востоком ни один из этих рецептов проблемы не решит – ни Москве, ни Киеву долгосрочная заморозка ситуации не выгодна. Первой – потому что не решает главной задачи, ради которой всё и затевалось (удержать Украину в политической орбите России). Второму – из-за убежденности его политического класса в отсутствии объективных социально-политических барьеров на пути реинтеграции территорий в свой состав. Отсюда – провал всех попыток создать реальные механизмы по замирению конфликта. Возможно, стороны и не против взять паузу в вооруженном противостоянии, но отказываться от возможности в любой момент возобновить стрельбу в их планы точно не входит. Единственная заинтересованная в «приднестровском» сценарии сторона – ЕС, который в лице Олланда и Меркель тщетно пытается склонить Путина с Порошенко к ненужному им обоим приднестровскому формату.

Таким образом, пространство для компромисса, как представляется, лежит в другой области – в области политического вектора Украины в целом. Москве нужны гарантии политического нейтралитета Киева. Однако пока и Киев, и западные посредники еще слишком далеки от того, чтобы перейти на такой уровень торга. Будет ли когда-нибудь тема ориентации Украины всерьез включена в повестку диалога, зависит от одной-единственной переменной – у кого из сторон конфликта первым закончатся ресурсы совмещать продолжение войны и сохранение внутриполитического статус-кво. А пока ситуация не дошла до этой точки, никакие бессонные ночи глав государств не приведут к распутыванию украинского узла.

Роман Ларионов – эксперт Центра политических технологий

Версия для печати