18.05.2015 | Марина Войтенко

Банки и кризис – худшее позади?

15 мая Росстат опубликовал предварительную оценку снижения ВВП в первом квартале. Оно составило 1,9%, что несколько ниже обнародованной в конце апреля оценки Минэкономразвития (2,2%). В правительстве в тот же день пришли к выводу, что худшие сценарии не реализовались.

В ходе совещания в Доме правительства Московской области, посвященного строительной отрасли РФ, первый вице-премьер Игорь Шувалов подчеркнул: «Нельзя сказать, что у нас все здорово, экономика в сложном состоянии, но такого кризисного состояния, в отношении которого мы отрабатывали все мероприятия нашего антикризисного плана и рассматривали увеличение финансирования, такой ситуации сейчас нет. … Постоянное апеллирование к кризису уже не уместно. Необходимо переходить к повестке развития».

Справедливости ради стоит отметить, что правительство не анонсирует резкий перелом тренда с бурным всплеском экономической динамики в ближайшие полгода. В Минэкономразвития полагают, что по итогам второго квартала спад несколько углубится (от 2% до 3% в годовом выражении), но в третьем наступит выравнивание и стабилизация с улучшением (то есть, выходом ВВП в положительную область) к концу года.

Ожидания оптимистичны и дискуссионны. ЦБ РФ пока не пересматривал своего прогноза: спад-2015 на 3,5-4% и продолжение-2016 с глубиной 1-1,6%. Двухлетнюю рецессию прогнозируют в Европейском банке реконструкции и развития – «-4,5%» и «-2,0%». Главная причина – «резкое падение цен на нефть усугубляет проблемы экономики, пораженной структурными дефектами». Согласно консенсус-прогнозу Интерфакса, в 2015 году ВВП РФ сократится на 4,5%, в 2016-ом вырастет на символические 0,3%^[1].

Сходны предположения и у аналитиков, опрошенных агентством Bloomberg – спад на 4% и рост на 0,5 процента. В Центре развития НИУ ВШЭ на основе анализа 70 девальвационных шоков в различных экономиках мира в последние годы предполагают, что Россия останется в рамках общего тренда – падение в первый год после радикального ослабления нацвалюты (то есть, в 2015-ом) составляет 2%, на следующий год – 0,3% ВВП.

Поскольку 0,3% – это классическая статистическая погрешность, то споры о количестве роста после рецессии имеют мало смысла. Тем более что ситуация у основных внешнеэкономических партнеров далеко не благостная. По прогнозу агентства Moody's Investors Service (опубликован 12 мая), рост в Еврозоне в 2015-2016 годах не превысит 1,5%, Китай же будет тормозить с 7,4% в 2014 году до 6,8% в 2015-ом и 6,5% в 2016 году.

Что же касается качества роста и его источников (падение инвестиций пока второе глубже, чем ВВП) – Минфин и МЭР предсказывают от 1,5% до 2,6% ВВП, – то к остающимся без ответа старым вопросам добавляется немало новых. И прежде всего о ситуации в банковском секторе.

14 мая зампред ЦБ РФ Михаил Сухов представил несколько цифр об апрельских итогах: совокупный кредитный портфель в рублях вырос на 0,4%, в валюте – на 1%. При этом быстрыми темпами продолжает расти просрочка граждан по кредитам.

По данным Национального бюро кредитных историй, на 1 апреля 2015 года коэффициент просроченной потребительской задолженности (КП, рассчитывается НБКИ на основании информации от 3 000 кредиторов) составил 6,5% против 5,6% на 1 января 2015 года^[2]. В абсолютном выражении она выросла почти на треть, что является рекордом с начала наблюдений в 2010 году. По оценке ЦБ РФ, на начало мая 2015 года просроченная задолженность россиян по кредитам составила 7,1%.

Вместе с тем, столь существенный темп роста показателя во многом носит статистический характер, поскольку объем выдачи банковских ссуд физлицам в первом квартале-2015 сократился на 3,4% (в аналогичном периоде-2014 – увеличивался на 2,7%). Тем не менее, риски реального разрастания «плохих долгов» в банковской рознице по-прежнему высоки и обусловлены, прежде всего, перспективами финансового состояния самих заемщиков. Согласно обнародованным 15 мая данным Объединенного кредитного бюро, россияне отдают на погашение кредитов более 40% своего дохода, что уже выше принятого в банковском бизнесе критического уровня кредитной нагрузки (35%). Поэтому нет сомнений в том, что, даже если темпы роста просрочки снизятся в течение ближайших двух кварталов, по итогам-2015 ее уровень все равно превысит показатель-2014.

Динамика финансовых результатов самих кредитных организаций тоже не вызывает чрезмерного оптимизма. По данным ЦБ РФ, убытки банков за апрель насчитывают 20 млрд. рублей (счастливое исключение – Сбербанк с чистой прибылью в 22,5 млрд. рублей, из которых 13,5 млрд. рублей – возвращенные ему налоги). Отсюда и прогноз по банковской рознице – рост по году на считанные проценты. Выраженная позитивная динамика у вкладов: рублевых – «+3%», валютных – «+4,3%». Но, сами банкиры не слишком уверены в ее устойчивости: вслед за ключевой ставкой регулятора цены депозитов будут снижаться (средняя максимальная ставка по вкладам у ТОП-10 этого рынка уже 12,4%), мотивация граждан остается под вопросом.

При всех спорах о том, по какому из возможных сценариев развивается ситуация в банковском секторе, качественная сторона дела сомнений не вызывает – риск системного кризиса (прежде всего, валютной и кредитной его составляющих) реализовался еще в конце 2014 года^[3]. Картина же, наблюдаемая в настоящее время, достаточно противоречива. С одной стороны, валютный рынок демонстрирует относительную сбалансированность (обеспокоенный укреплением рубля ЦБ РФ даже объявил о закупочных интервенциях для пополнения резервов на $100-200 млн. в день), регулятор перешел к плавному снижению ключевой ставки, нормализовалось положение с ликвидностью^[4], вкладчики более не пускаются в набеги на банки.

В то же время, налицо быстрое и резкое ухудшение качества кредитного портфеля банков (и розничного, и корпоративного), сопровождающееся обвалом прибыльности сектора (в первом квартале она составила 6 млрд. рублей) и существенным падением уровня обеспеченности собственным капиталом. Поэтому вполне логичен вывод экспертов Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования: на смену валютной турбулентности и кризису ликвидности идет углубление кризиса «плохих долгов» и декапитализации российских банков, который может оказаться довольно продолжительным, снизив уже в ближайшее время оптимизм макроэкономических ожиданий.

Напомним, что на поддержку банковского сектора (в первую очередь, на его докапитализацию) в правительственном антикризисном плане зарезервировано 1,5 трлн. рублей (из общей «стоимости» в 2,3 трлн. рублей). Дело, однако, движется с большим скрипом. 350 млрд. рублей из средств Фонда национального благосостояния получили ВТБ и Газпромбанк. 13 мая премьер Дмитрий Медведев подписал распоряжение об увеличении капитала первого уровня восьми банков^[5] за счет приобретения Агентством по страхованию вкладов привилегированных акций или субординированных обязательств со сроком исполнения не менее 50 лет. По оценкам участников рынка, речь может идти о 404 млрд. рублей. В то же время, из зарезервированных 830 млрд. рублей на пополнение капитала 27 крупных банков через механизм ОФЗ заявки пока поданы только 12-ю кредитными организациями и лишь на 155 млрд. рублей (решения приняты по сумме около 130 млрд. рублей, которые будут предоставлены 8-ми банкам).

То, что не будет «выбрано» из лимита, правительство намерено отдать госкомпаниям и другим системнозначимым корпоративным субъектам, а также региональным банкам. Во всех этих вариантах критерии предоставления госсредств еще только предстоит выработать. По банкам в регионах (за исключением Москвы и Санкт-Петербурга) Минфин обещает сделать это в июне. Одно из обсуждаемых предложений – снижение «порога отсечения» по капиталу с 25 млрд. рублей до 3 млрд. рублей.

Причину сдержанности банкиров многие наблюдатели видят в высокой вероятности не уложиться в норматив ежемесячного прироста кредитного портфеля на 1% при усилении риска разрастания «плохих долгов». Заметим, что на рынке уже зафиксированы альтернативные схемы повышения норматива достаточности капитала, когда крупные негосударственные пенсионные фонды (НПФ) входят в акционерный капитал кредитных организаций. Именно так, например, поступил НПФ «Благосостояние», закрывший в конце апреля сделку по покупке 10%-го пакета акций «Промсвязьбанка».

Обычно ослабление спроса на господдержку – признак улучшения экономической ситуации. Похоже, однако, что в этом конкретном случае – это еще и свидетельство, во-первых, неуверенности самих банкиров в скорости и глубине таких перемен. И, во-вторых, определенный показатель изначальной несбалансированности заявленных и отчасти уже принятых антикризисных мер. В недавнем (февраль-2015) обзоре по России, выпущенном Financial Stability Board (международной организации, осуществляющей мониторинг финансовых систем в странах «Группы 20-ти») говорится, что процесс оздоровления российского банковского сектора по-прежнему основан на использовании бюджетных средств, что «может создавать риски недобросовестного поведения для собственников банков, вкладчиков и инвесторов-санаторов». Иными словами, господдержка без распределения ответственности между всеми субъектами экономики может расслабить получателей настолько, что помощь окажется началом еще большего усугубления проблем.

Совещание (13 мая) у премьера Дмитрия Медведева показало, что об этом задумались, прежде всего, сами банкиры. Как сообщил на брифинге первый зампред правительства Игорь Шувалов, они считают – кабмину и банкам необходимо совместно проводить работу по изучению состояния крупных заемщиков, чтобы понять, требуются ли для них дополнительные меры господдержки, либо они в состоянии самостоятельно справиться с трудностями. Банки готовы серьезно рассматривать бизнес-планы, программы сокращения издержек, а также новые условия переоформления существующих кредитных обязательств. Но, нужно понимать и их резоны. Если государство настаивает на снижении кредитных ставок (Сбер с 15 мая снизил их для вновь выдаваемых корпоративных кредитов в среднем на 2 п.п., и это может стать в скором времени «новой нормой» для рынка), то оно должно разделять и риски «плохих долгов», работая с банковским сектором над реальным состоянием и платежеспособностью хотя бы крупных и наиболее важных заемщиков.

Движение в этом направлении с усилением оправданной поддержки реального сектора (то есть, банковских клиентов, способных ускорить экономику), похоже, может стать вектором перезагрузки антикризисных мер^[6] и формирования искомой повестки развития. Большая системность и оптимизация вклада банков в снятие структурных ограничений будущего роста этим действиям явно не помешают.

^[1] Обоснованность таких предположений в полной мере подтверждается и динамикой «Индекса Опоры RSBI» (совместного регулярного исследования Промсвязьбанка, агентства маркетинговых и социологических исследований Magram Market Research и «Опоры России»), отражающего деловую активность компаний малого и среднего бизнеса. В первом квартале текущего года показатель продемонстрировал умеренное восстановление (на 1,6 пункта до 41,4 пункта) относительно четвертого квартала 2014-го (39,8), но все еще находится существенно ниже заветных 50 пунктов, за которыми начинается рост.

^[2] Наибольший рост доли просрочки зафиксирован в сегменте кредитов на покупку потребительских товаров (с 7,2% до 8,6%) и в сегменте кредитных карт (с 5,6% до 6,4%). В залоговом кредитовании отмечен наименьший рост КП. Так, в автокредитовании показатель вырос с 3,6% до 3,7%, а в ипотечном – с 2,5% до 3%.

^[3] См. подробнее: ЦМАКП, «Что показывают опережающие индикаторы системных финансовых и макроэкономических рисков?», 15 мая 2015 года.

^[4] Эксперты и участники рынка не исключают, что риски сжатия ликвидности могут усилиться после решения ЦБ РФ (13 мая) о ежедневных покупках валюты для пополнения резервов (в 2014 году было потрачено более $120 млрд.). В месячном выражении это будет означать предоставление игрокам (прежде всего, банкам) примерно 200 млрд. рублей, которые затем придется стерилизовать, сокращая лимиты по операциям рублевого рефинансирования.

^[5] Утверждены два перечня. В первом – ВТБ, Газпромбанк, Россельхозбанк и акционерный банк «Российский капитал» («дочка» Агентства по страхованию вкладов). Решение в отношении последнего воспринято рынком как подготовка к реализации предложения Минфина по созданию мегасанатора российских кредитных организаций (одной из форм, в которой может найти себя «банк плохих долгов»). Во втором – структуры, находящиеся под давлением персональных санкций: АКБ «Россия», АО «Банк «Северный морской путь», банк «Содействие общественным инициативам» и Российский национальный коммерческий банк.

^[6] Некоторое представление о предельных сроках для выработки «замысла» дает продление ЦБ РФ до 1 октября ряда послаблений для банков в части валютной переоценки при расчете обязательных нормативов и реструктуризации валютных ссуд.

Версия для печати