01.06.2015 | Марина Войтенко

Экономика – холодное лето-2015

Согласно результатам телефонного опроса (2000 респондентов), проведенного в апреле Фондом «Общественное мнение» (результаты опубликованы 28 мая), 80% предпринимателей уверены, что в России сейчас экономический кризис. Что же касается населения в целом, то «ощущают рецессию» 78% (данные обследования «ФОМнибус» за последнюю неделю мая). Официальная статистика также оставляет мало сомнений в этом диагнозе. По оценке Росстата, показатели января-апреля 2015 года в сопоставлении с аналогичным периодом прошлого года составили: индекс промпроизводства – 98,5%, оборот розничной торговли – 92,5%, инвестиции в основной капитал – 96,3%; реальные располагаемые доходы населения – 97,8%, реальная заработная плата – 89,8%; численность официально зарегистрированных безработных – 102,9%.

Итоги апреля-2015 в годовом выражении выглядят еще хуже. Значения вышеприведенных показателей насчитывают соответственно: 95,5%; 90,2%; 95,2%; 96,0%; 86,8% и 107,4%. Причем отрицательная динамика ряда фундаментальных экономических параметров ускоряется. Так, реальные доходы населения в годовом выражении в январе сократились на 0,8%, в феврале – на 1,6%, марте – на 1,8%, апреле – на 4,0%. В целом их падение за первые четыре месяца текущего года (2,2%) почти втрое глубже, чем за весь 2014 год (0,8%).

Официальных сведений по апрельской динамики ВВП к настоящему времени не представлено. «Предварительные» ощущения МЭР – «-4,0%» в годовом выражении. Вывод экспертов ВЭБ – «-4,3%» против «-3,3%» в марте. В целом же падение ВВП за январь-апрель достигло 2,5%. Спад в экономике в апреле усилился, при этом возросли риски еще большего сжатия инвестиционной активности (один из признаков – отток капитала, набравший в середине весны $12 млрд. против $8 млрд. в марте).

Самый неприятный апрельский сюрприз – обрушение промвыпуска. Главные пострадавшие – обрабатывающие секторы, где годовой индекс производства в середине весны сократился сразу на 7,2% (в январе-апреле – на 3,0%). Досталось и добывающим отраслям – «-0,8%» (правда, при общем крайне слабом росте с начала года на 0,4%). Помимо сезонных и календарных факторов (после очистки от них промышленность в апреле по отношению к марту все равно демонстрирует спад на 1,2%), в МЭР особое внимание обращают на структурные предпосылки выхода промсектора на резко отрицательную траекторию. В их числе: стагнация внутреннего спроса[1], сокращение объемов строительства (94,8% к апрелю-2014) и оборота розничной торговли. Существенным образом сказывается сжатие инвестиционного спроса в экономике (доля предложения инвесттоваров в структуре промпроизводства с декабря-2014 по апрель-2015 уменьшилась с 23,7% до 15,9%). Немалое влияние на усиление скорости общепромышленного спада оказало и укрепление рубля (+21,6% к декабрю-2014), лишившее многие предприятия их конкурентных преимуществ.

Прогноз-2015, по версии МЭР, – глубина падения в промкомплексе не превысит 1,3-1,6% при условии эффективных мер по устранению барьеров для структурных изменений в экономике, включая повышение мобильности на рынке труда, укрепление предпринимательской инициативы, ускорение процедуры смены собственников и т.п. В числе предпосылок также: снижение в июне ключевой ставки ЦБ РФ на 150-200 п.п. (консенсус участников рынка – до 10-11%) и форсированное сокращение предприятиями их издержек (по опросам ЦКИ ВШЭ, баланс динамики себестоимости, то есть, разница между ее ростом и снижением в реальной предпринимательской практике, «обрушился» с +53 п.п. в апреле до +13 п.п. в мае). Впрочем, у наступления на издержки есть и оборотная сторона – экономия на оплате труда и расходах на инвестиции. По данным Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара, в апреле сокращение инвестпрограмм планировали 40% опрошенных руководителей предприятий, увеличение – только 16%, в мае ситуация не изменилась.

Примечательно, что подобная консервация мотиваций к инвестициям наблюдается на фоне улучшения финансовых результатов компаний. По данным Росстата, их сальдированная прибыль за вычетом убытков в первом квартале-2015 (в сравнении с первой четвертью 2014 года) выросла на 88,9% до 2,5 трлн. рублей. Эксперты, впрочем, предлагают не торопиться с далеко идущими выводами. Во-первых, «выдающийся результат» во многом следствие эффекта низкой базы последних лет, значительно усиленного девальвацией рубля (то есть, обстоятельства как минимум не повторяющегося регулярно). Во-вторых, полученные средства в немалой степени съедаются погашением накопленных долгов. И наконец, в-третьих, возникает новый риск: по оценкам, в том числе за счет прибыли первого квартала российские компании до конца июля намерены выплатить 875 млрд. рублей дивидендов, которые при отсутствии выраженной склонности инвестировать с высокой долей вероятности могут оказаться на валютном и долговом рынках.

При этом отношения корпоративного нефинансового сектора и банков достигли очень высокого уровня «взаимной сдержанности». Промышленники выжидают более комфортных условий заимствований после снижения ключевой ставки ЦБ РФ. Банкиры, переживающие не лучшие времена[2], все более озабочены грядущим пиком кризиса «плохих долгов», который ожидается на рубеже 2015-2016 годов. Отсюда и противоречивый банковский итог апреля: корпоративный портфель прибавил к марту 0,6%, но, скажем, к топ-2014 – ноябрю прошлого года – потерял 11%.

ЦБ РФ, скорее всего, достаточно быстро (плавно ослабляя денежно-кредитную политику – ДКП) пройдет свою половину пути в создании условий для оживления инвестиционного спроса. С другими необходимыми для этого предпосылками дело, увы, обстоит много сложнее. В ближайших планах правительства в принципе заложены несколько мер, способных укрепить инвестмотивации. Так, на 1 июля намечено второе чтение в Госдуме законопроекта о государственно-частном партнерстве. Поскольку создаваемые в ходе него объекты могут предметом банковского залога ( к тому же одна из поправок предполагает пятилетний мораторий на запрет кредитования госбанками госучастников таких партнерств), то у кабмина есть надежда, что инвестпроцессы в экономике могут получить дополнительный стимул.

С 1 июля Минпромторг готов запустить (в соответствии с законом «О промышленной политике») механизм так называемых социальных инвестиционных контрактов, предполагающий неизменность в течение всего срока действия (не менее пяти лет) для частных юрлиц налоговых и прочих (оговоренных) регулятивно-административных условий. Похоже, также, что правительство и денежные власти нашли развязки в вопросе увеличения лимитов для банков в рамках программы проектного финансирования со 100 млрд. рублей (уже одобрено 13 заявок на сумму 103 млрд. рублей) до 240 млрд. рублей. Банк России, правда, озабочен прозрачностью мониторинга результатов проектов и уровнем соответствующей финансовой экспертизы.

В этом же ряду стимулирующих инвестначинаний: старт работы Фонда поддержки развития промышленности, разворачивающаяся деятельность Единого экспортного центра, шаги по созданию нового специализированного института для малых и средних предприятий (МСП), а также раздающиеся время от времени в правительственных коридорах предложения использовать часть средств, зарезервированных на докапитализацию банков через ОФЗ, на прямую поддержку системозначимых промпредприятий (в том числе для реструктуризации их долгов).

Тем не менее, если даже все эти планы будут реализованы без сбоев до конца 2015 года, смена знака в динамике инвестактивности, по мнению многих экспертов, в том числе и председателя Комитета гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина, отодвигается как минимум на середину второго квартала 2016 года. Что же касается ближайших перспектив, то спад во втором квартале-2015 будет глубже, чем в первом. Нащупывание же экономического «дна» сдвигается ближе к середине третьего квартала. Словом, лето-2015 обещает быть «холодным» и для инвестиционного, и для потребительского спроса. Из заметных плюсов стоит упомянуть, во-первых, продолжающееся торможение роста цен[3] (в июле-сентябре в МЭР и Минфине не исключают даже дефляционных эффектов). И, во-вторых, относительную комфортность валютного курса, впрочем, с общим трендом на некоторое ослабление вслед за нефтеценами (участники рынка не ожидают, что ОПЕК на предстоящей 5 июня сессии примет решение о сокращении добычи, а значит, сохраняющееся превышение предложения нефти над спросом будет продолжать давить на цены вниз).

В конце мая МЭР обновило параметры базового прогноза на 2016-2018 годы, который должен быть положен в основу очередной плановой корректировки бюджетной трехлетки. Ожидается, что в текущем году на фоне существенного падения инвестиций и сокращения расходов домохозяйств ВВП в реальном выражении потеряет 2,8%, выйдя затем в положительную область – +2,3% в 2016-ом, +2,3-2,4% в 2017-2018 годах (ранее в эти годы прогнозировалось ускорение до 2,5%).

Базовый сценарий предполагает действие санкций на протяжении всего прогнозного периода и опирается на рыночные ожидания по динамике цен на жидкие углеводороды: среднегодовая цена-2015 на нефть – $50 за баррель с плавным повышением с $60 до $70 за баррель в 2016-2018 годах. Цены на экспортный газ снижаются с $235-240 за 1 тыс. м³ в текущем году до $185-190 в 2016-ом с последующим восстановлением до $230-235 за 1 тыс. м³ к 2018 году.

В МЭР полагают, что чистый отток капитала в 2015 году может достичь $110 млрд., но затем будет снижаться до $70 млрд. в 2016 году и $60-65 млрд. в 2017-2018 годах. Этот тренд будет сопровождаться улучшением платежного баланса (экспорт в физическом выражении вырастет на 0,6-1,8% в год при существенном сокращении импорта). В результате счет текущих операций увеличится с $$61 млрд. в 2015 году до $70-75 млрд. к 2018 году, что вместе с превышением с 2017 года притока капитала над его оттоком создаст предпосылки для укрепления рубля (со среднегодового курса 60 $/руб. в 2015 году до 53$/руб. к 2018 году).

Инвестиции, потеряв в 2015 году 10,6% (в январской версии прогноза спад оценивался в 13,7%), возобновят рост в следующем году со средним темпом в 2016-2018 годах в 2,9%. Норма накопления к концу периода увеличится до 21,0% ВВП по сравнению с 16,6% в настоящее время. При низком потребительском спросе (в 2015 году общие расходы на конечное потребление уменьшатся на 5,3%) инфляция-2016 замедлится почти вдвое – до 6,5-7,5% (до 5% к 2018 году). Это позволит восстановить положительную динамику реальных доходов населения и торгового ритейла. Первые в 2016-ом выйдут в плюс с приростом в 1,1%, ускорившись в 2017-2018 годах до 2,6-2,8%. Динамика оборота розничной торговли составит 1,5% в 2016-ом и 3,1% и 3,7% в последующие годы.

Как видим, прогноз довольно скромен и особых экономических «чудес» не обещает. Отличительная черта – V-образная траектория предполагаемой динамики. Но именно в ней корень расхождений правительственных проектировок и экспертных оценок. Большая часть аналитиков ожидает, что при менее глубоком (против прогнозов даже января-марта) общеэкономическом спаде (не более 2,5-3,0% ВВП) на смену текущей рецессии последует не новый рост, а вялотекущая стагнация (по терминологии кризиса 2008-2009 годов, L-кривая). Главное основание для такого вывода – крайне малая совместимость необходимых для раскрытия новых источников роста структурных реформ с качеством сложившейся системы госуправления и содержанием ее регулятивных практик.

^[1] Майское исследование деловой активности Росстата демонстрирует, что главный фактор для этого – дефицит внутреннего спроса, его испытывают 55% опрошенных компаний. В Центре конъюнктурных исследований ИСИЭЗ ВШЭ обращают внимание на крайне низкий процент респондентов Росстата, отмечающих рост выпуска на собственных производствах – лишь 18% опрошенных (64% говорят о стабильном выпуске по отношению к апрельскимданным). Это худшие результаты с завершения в 2009 году острой фазы кризиса. Предположение центра о краткосрочном будущем в промышленности – «отрицательная динамика роста... со снижением темпов спада к концу года». Переход промышленности в фазу «слабого расширения» в ВШЭ ждут в 2016 году «с осторожностью». Впрочем, аналитики этого центра в отсутствие новых негативных факторов не ожидают усугубления падения до конца 2015 года – рецессия в промышленности рассматривается как плавная.

^[2] Состояние банковского сектора остается сложным. За январь-апрель активы сократились на 6,9% (4,3% с исключением влияния валютного курса, совокупный кредитный портфель – на 3,5% (1,5%). Удельный вес корпоративной просрочки – 5,6%, розничной – 7,1% (последняя оценка – 9,2%). Убытки за четыре месяца – 17 млрд. рублей (в 2014 была прибыль в 292 млрд. рублей). Резервы на возможные потери с начала года увеличились на 8,1% или на 328 млрд. рублей.

^[3] По состоянию на 25 мая индекс потребительских цен, по оценке Росстата, составил с начала месяца 100,3%, с начала года – 108,3% (май-2014 в целом за месяц – 100,9%, с начала года – 104,2%). Сбавил темп и среднесуточный прирост цен: 0,012% в мае против 0,015% в апреле.

Версия для печати