20.07.2015 | Марина Войтенко

Подсказки финансовых рынков

К середине июля МВФ по многолетней традиции скорректировал прогноз общемирового роста. По сравнению с апрелем текущая оценка снижена на 0,2% - с 3,5% до 3,3%. Ожидания-2016 оставлены пока без изменений – 3,8%. Основная причина пересмотра – более слабые, чем ожидалось, итоги первого квартала (в основном в странах Северной Америки).

Тем не менее, отмечают в Фонде, рост-2015 будет определяться, прежде всего, темпами развитых экономик: 1,8% в 2014-ом, 2,1% - в 2015 году, 2,4% - в 2016-ом. Показатели США составят 2,4%, 2,5% и 3,0% соответственно. Еврозоны – 0,8%, 1,5% и 1,7%, Японии – «-0,1%», 1,0% и 1,2%. Рост emerging markets, напротив, замедлится с 4,6% в 2014 году до 4,2% в текущем году (оценка против апрельской ухудшена на 0,1%). В 2016-ом вероятно восстановление до 4,7%. Торможение захватывает практически все развивающиеся страны за исключением Индии (ее темпы в 2015-2016 годах достигнут 7,5%). Китай будет продолжать двигаться по нисходящей траектории – с 7,4% в 2014-ом до 6,8% в 2015-ом и 6,3% в 2016 году. Бразилия после спада-2015 в 1,5% ВВП в 2016-ом покажет слабое оживление деловой активности до 0,7%. Прогноз по России улучшен – ВВП-2015 потеряет 3,4% (ранее предполагалось 3,8%), в 2016-ом выйдет в плюс с общим итогом 0,2% (еще в апреле аналитики ждали продолжения спада на 1,1%).

Как считают в МВФ, предотвратить дальнейшее замедление глобального хозяйства может помочь адекватная экономическая политика (акцент аналитиками делается на возвращение инфляции к целевым показателям средствами ДКП, оптимизации госрасходов, инвестициях в инфраструктуру и структурных реформах, содействующих повышению производительности труда). В то же время, учет краткосрочных рисков, подчеркивают авторы прогноза, позволяет предположить, что «мировой рост с большей вероятностью не оправдает ожиданий, нежели удивит их превышением».

Потенциальные выгоды могут принести низкие нефтецены (возвращение Ирана на мировой рынок crude oil увеличит избыток предложения и еще более усилит позиции потребителей в давлении на котировки маркерных сортов[1]). Однако одновременно не только сохранится, но, по-видимому, еще более усилится высокая волатильность финансовых рынков. Миной замедленного действия остается греческий фактор. По мнению экспертов, найденные решения по бридж-кредиту (€7,2 млрд.) и средствам ESM (€50 млрд.) носят краткосрочный паллиативный характер. Чтобы снять регулярное воспроизведение риска выхода страны из Еврозоны, потребуется списание около трети внешнего долга. Готовности ЕС-19 на сей счет не видно, и этот факт будет и далее продолжать оказывать давление на рынки, воспринимающие сложившуюся ситуацию как увертюру к возможному кризису финансового евроуправления. Тем более что реформы, начатые еще пару лет назад в налогово-бюджетной и банковской сферах этих стран и призванные подвести более прочный интеграционный фундамент под единую европейскую валюту, находятся лишь едва ли на полпути к заявленной цели.

С другой стороны, зоной повышенных рисков рецидивов неустойчивости рынков остается Китай. Наблюдатели констатируют: сдувшийся «пузырь» в акциях перетекает в сегмент торговли фьючерсами, где явно просматривается игра на понижение, обусловленная в том числе и мерами, срочно принимаемыми денежными властями, по открытию внутренних площадок для внешних инвесторов[2]. По замыслу, это должно поддержать китайский фондовый рынок и помочь избежать ему новых драматических коллизий в будущем. Финаналитики, между тем, предупреждают, что риски глобальных последствий чрезмерной волатильности бирж Китая по мере их открытия вовне будут только усиливаться. Непрозрачность финансовой системы Поднебесной и вызывающее постоянные вопросы качество статистики маскируют накопленные существенные дисбалансы (например, аномально высокую долю слаборегулируемых небанковских структур, а также объем долгов правительств провинций), составляющие основу для новых «пузырей». В этих условиях любое стимулирование роста ослаблением ДКП (в июне в китайскую экономику «закачано» 1,8 трлн. юаней новых кредитов[3]) будет тормозить внутренние реформы и усиливать среднесрочные риски.

Эксперты начали проводить параллели с обвалом рынка в США в 1929 году, ознаменовавшим начало Великой депрессии. Тогда восстановление было прервано ошибками в монетарной политике, усугубленными привязанностью к «золотому стандарту». Сходную роль в настоящее время может сыграть упорная приверженность количественным смягчениям, уже создавшим избыточную ликвидность в глобальной экономике.

В связи с этим весьма примечательно, что к середине июля несколько более определенными стали перспективы повышения базовой ставки ФРС США. Ее глава Джанет Йеллен ясно дала понять, что «событие» состоится в текущем году. Экономика Штатов к этому готова: в апреле-июне ВВП вырос на 2,7% после сокращения на 0,2% в первом квартале, заметно увеличилось банковское кредитование, больше активности стало и в сегменте недвижимости. Опросы участников рынка, впрочем, смещают сроки первого увеличения ставки с сентября на ноябрь-декабрь. На конец года соответственно сдвигаются и ожидания нового витка укрепления доллара и т.п. Американский фактор усиленной волатильности рынков по всему миру продолжает действовать в полном объеме. Участники рынков активно отыгрывают предстоящее завершение «эпохи сверхдешевых денег».

Для экономики РФ все вышеперечисленное будет означать сохранение значительного потенциала рисков от внешних негативных шоков, накладывающихся на слабую динамику национального фондового рынка, снижение объемов кредитования банками и продолжающуюся в реальном секторе рецессию. Итоги первого полугодия-2015, опубликованные на прошедшей неделе Росстатом, выглядят неоднозначно. С одной стороны, можно констатировать определенное замедление темпов спада. Снижение промпроизводства в январе-июне оценивается в 2,7%, реальных доходов населения – в 3,1%, инвестиций в основной капитал – в 5,4%. Показатели второго квартала хуже, чем первого. Промвыпуск, к примеру, ускорил поквартальное снижение с 0,4% до 4,9% (с 0,3% до 0,4% в среднем за месяц после сезонной очистки). Однако в июне появились уже и новые «краски» – после майского провала на 5,6% (год к году) снижение притормозило до 4,8%.

Тот же тренд в капвложениях (с «-7,6%» в мае до «-7,1%» в июне) и реальных доходах (с «-6,4%» до «-3,5%» соответственно). На этом фоне в МЭР не преминули сделать вывод, что в начале второго полугодия вероятен «разворот» – ряд основных экономических показателей в месячном выражении могут выйти в плюс. Эксперты в их большинстве более осторожны, обращая внимание на обратную сторону наблюдаемой картины. Меньшие темпы промспада могут объясняться «технической коррекцией» – восстановлением материальных запасов, то есть, параметра весьма неустойчивого и сильно зависимого от колебаний спроса. Иными словами, одного месяца для вынесения «приговора» кризисным тенденциям недостаточно. Кроме того, не следует выпускать из вида сигналы от Сводного опережающего индекса (СОИ). По расчетам Центра развития НИУ ВШЭ, в июне он вновь (седьмой месяц подряд) остался в отрицательной зоне – «-3,6», что означает – рецессия сохранится по меньшей мере в ближайшие два-три месяца.

МЭР не изменяет макроэкономическому оптимизму, по-прежнему полагая, что общий спад-2015 не превысит 2,5-2,8% ВВП[4]. Эксперты, между тем, сбываемость прогноза ставят в зависимость, в том числе, от перемены «знака» деловой активности в банковском секторе. При этом отмечается, что с учетом неблагоприятных внешних факторов (см. выше), необходимости погашения в третьем квартале почти $32 млрд. корпоративного долга перед зарубежными кредиторами, оттока капитала, превышающего профицит счета текущих операций и т.п. у ЦБ РФ может закрыться «окно возможностей» для последующего снижения ключевой ставки. В конце июля оно, по прогнозам участников рынка, составит 50-100 б.п. Что буде дальше – не очевидно.

Пока же банковская система в целом продолжает балансировать между кризисом и стагнацией. За шесть месяцев текущего года основные балансовые показатели (по состоянию на 1 июля) сократились: активы на 5,3% (-4,9%[5]); кредиты нефинансовым организациям – на 0.5% (-0,1%); кредиты физлицам – на 5,3% (изменение валютного курса, считают в Банке России, не оказало влияния на динамику этого показателя); совокупный объем кредитов экономике – на 1,8% (-1,5%).

В то же время, за январь-июнь банки получили прибыль в размере 51 млрд. рублей (в 9 раз меньше, чем за первое полугодие-2014). При этом, если исключить Сбербанк, получивший по РСБУ 81,6 млрд. рублей чистой прибыли, то система в целом остается убыточной. Прогноз ЦБ РФ о том, что в текущем году кредитные организации на круг заработают несколько больше 100 млрд. рублей, ориентирует на довольно скромную экономическую отдачу банковского сектора. Совокупный кредитный портфель увеличится на 2-7%, корпоративный – на 9-11%, банковская же розница будет падать – не исключено, что более чем на 10%.

Зампред ЦБ РФ Михаил Сухов уверен: «банки должны сосредоточиться на объективной оценке активов в этом году, чтобы в следующем году восстановить прибыль как фактор инвестиционного интереса к вложению в их капитал». Иными словами, основные задачи-2015 – повышение качества активов и надежное управление кредитными и процентными рисками. Заняться, действительно, есть чем. По оценкам регулятора, в 2015-ом банки потратят на формирование резервов до 1,4-1,5 трлн. рублей вместо прошлогодних 1,2 трлн. рублей. Главная тому причина – стремительный рост просроченной задолженности (по совокупному портфелю с начала года на 31%, корпоративному – на 37,6%, розничному – на 20,8%). Ее общий объем уже превысил 2,5 трлн. рублей (5,9% в корпоративном сегменте, 7,5% – в розничном, где просрочено 12,5 млн. кредитов, которые получили примерно 7,5 млн. человек).

В таких обстоятельствах банки будут вынуждены действовать по принципу «лучше меньше, да лучше». В отношении нефинансового сектора это уже проявляется в направлении новых кредитов на реструктуризацию ранее взятых. При этом рублевый портфель стагнирует, валютный – несколько подрастает. По признанию самих банкиров, этот тренд сохранится в течение ближайших месяцев.

Что касается ставок, то они поступательно снижаются. Согласно опросам Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара, во втором квартале средняя ставка для промпредприятий потеряла 3 п.п. (до 18,3%). По информации ЦБ РФ, в начале июня 65% кредитов, выданных крупнейшими банками, были со ставками 14,0-17,5% годовых. Но, для существенного расширения объема кредитования и эта планка все еще слишком высока – на обслуживание кредитов реальному сектору приходится направлять в настоящее время большую часть прибыли. Одно из следствий такого положения дел – сокращение с начала года на 4,5% (-3,9%) объема депозитов и средств на счетах организаций.

В то же время, вклады населения[6] за этот же период выросли на 1,2% (+7,6%). При этом максимальная ставка ТОП-10 банков на этом рынке с первой декады апреля по первую декаду июля уменьшилась с 13,1750% до 11,0420% годовых.

Для банков здесь есть и плюсы, и минусы. Прирост вкладов позволяет сократить зависимость от средств регулятора. Во втором квартале их доля в совокупных пассивах сектора упала с 10,2% до 9,4% (в начале года она достигала 12,0%), в абсолютном выражении – с 7572,8 млрд. до 6931,3 млрд. рублей. Банк России не исключает, что на годовом треке уменьшит кредит банкам на 1,6-3,5 трлн. рублей в зависимости от бюджетной ситуации и объема интервенций (здесь возможна компенсация на 0,5-0,8 трлн. рублей вбросом ликвидности за счет пополнения международных резервов).

Казалось бы, ресурсная база кредитных организаций обретает долгожданную устойчивость. Эксперты, тем не менее, указывают на то, что рост объема депозитов уже вызывает эффект их «затоваривания». Это по-прежнему – самые дорогие пассивы, не позволяющие сектору в целом (при марже в 3%) снижать кредитные ставки ниже 14%. К тому же быстрее всего растут вклады до востребования и сроком до 31 дня, то есть, сверхкороткие деньги. Доли же депозитов до и свыше одного года понемногу сокращаются. В итоге разрыв в сроках кредитования и вкладов как минимум не претерпевает изменений, а оживление деловой активности в банковском секторе продолжает напрямую определяться уровнями инфляции и ключевой ставки, то есть, откладывается, по меньшей мере, на три-четыре квартала (пока рост цен в годовом выражении не выйдет на рубеж 7-8%).

Но, и в этом случае есть своя «засада» – достаточность капитала у банков, способная обеспечить их устойчивость при «разрывах прибыли», когда новые кредиты только начинают обслуживаться клиентами. Именно поэтому Центробанк с 1 октября 2015 года для 10 системно значимых кредитных организаций[7] вводит предусмотренный Базелем III показатель краткосрочной ликвидности (в течение пяти лет он будет плавно повышаться с 60% до 100%), а с 1 января 2016 года – так называемые надбавки к базовому капиталу (с 0,625% от взвешенных по риску активов в 2016 году до 2,5% к 2019 году), но уже для всех банков[8].

Смысл этих новаций по сути предельно материален. За риски и низкое качество активов придется платить «живыми» деньгами. Для многих это может оказаться непосильным бременем. Следовательно, начавшаяся консолидация сектора будет ускоряться, а конкуренция (с понижательным давлением на кредитные и депозитные ставки) усиливаться. Понятно, что успешными окажутся те, кто сможет эффективно оптимизировать расходы[9] и выстроить высокотехнологичные бизнес-модели.

Температура и риски финансовых рынков – всегда симптомы состояния как глобального хозяйства в целом, так и его национальных производных. Под этим углом зрения непогоды в современном экономическом мире хватает с избытком. Отсюда и подсказки регуляторам и политикам – «пузыри» и прочие дисбалансы, в первую очередь, связанные с уровнями долгов, требуют повышенного внимания к диагностике их фундаментальных причин. Лечение же даже при оптимальном его выборе предстоит и продолжительное, и разностороннее. К российским реалиям это относится в полной мере. Структурные реформы, начатые в финансовом секторе, даже свои промежуточные результаты обнаружат не ранее середины следующего года. К этому сроку, скорее всего, на траекторию устойчивости восстановительного роста вернется и экономика в целом.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] К 17 июля цены на нефть снижались третью неделю подряд. Фьючерсы на Brent на сентябрь на лондонской бирже ICE Futures опустились до $56,57 за баррель. Одновременно потребители (прежде всего, компании нефтепереработчики в странах Азии) сокращают на 20-30% закупки по долгосрочным контрактам в пользу спотового рынка с более низкими ценами.

^[2] На прошлой неделе Народный банк Китая выпустил правила, упрощающие доступ центральным банкам, суверенным фондам и международным финансовым организациям к межбанковскому рынку, где торгуются почти все государственные и корпоративные облигации Поднебесной (объем рынка – $6,1 трлн., дневной оборот – $57 млрд.). Теперь для торговли бондами и свопами на процентные ставки, а также заключения сделок РЕПО не потребуется получение предварительного разрешения, а необходимо только заполнить регистрационную форму.

^[3] Всего же на поддержку рынка, по оценкам, было потрачено 2,5-3,0 трлн. юаней ($402,5-483 млрд.).

^[4] Аналитики Внешэкономбанка сохраняют прогноз спада в 2015 году в 3,5-3,8% ВВП (при средней цене нефти в $60 за баррель). Торговая розница при этом сократится на 8-9%, инвестиции потеряют 15%.

^[5] Показатели в скобках рассчитаны с поправкой на валютную переоценку.

^[6] Рублевые вклады увеличились на 8%, валютные – на 4,9%. При этом валютные следуют за динамикой курса рубля. В июне, например, депозиты в рублях прибавили 1,6%, в валюте – 5,8%.

^[7] Речь идет о Сбербанке, ВТБ, Газпромбанке, Россельхозбанке, ЮниКредит-Банке, Альфа-Банке, ФК «Открытие», АКБ «Росбанк», Промсвязьбанке, Райффайзенбанке.

^[8] Последствием снижения капитала до уровня ниже его достаточности, увеличенного на надбавку, станет ограничение прав кредитной организации на распределение прибыли, выплату бонусов ее руководству.

^[9] За январь-май банки сократили расходы на собственную деятельность более чем на 7%, в том числе на персонал свыше 5%.

Версия для печати