27.07.2015 | Татьяна Становая

Идеи «Роснефти»: грядет ли газовая революция?

Как стало известно «РИА Новости», еще 14 июля вице-президент «Роснефти» Лариса Каланда направила замминистра энергетики Кириллу Молодцову предложения компании к проекту концепции развития внутреннего рынка газа. «Роснефть» предлагает постепенно отменить монополию «Газпрома» на экспорт газа, а также разделить компанию на добывающую и транспортную составляющие. Вице-премьер правительства Аркадий Дворкович, курирующий ТЭК, заявил, что позиция государства в отношении такой реформы «Газпрома» осталась неизменной: монополия должна сохранить свою целостность.

Дискуссия о судьбе «Газпрома» ведется с момента распада СССР. При Владимире Путине новая команда реформаторов во главе с министром экономического развития и торговли Германом Грефом в 2000 году начала готовить предложения о реформе газовой монополии. В активную фазу дискуссия вошла в 2002-2003 годах, однако закончилась фактически конфликтом между Кремлем и кабинетом министров по данной теме. МЭРТ выступал за реформу «Газпрома» и готовил соответствующие решения на уровне правительства.

Однако «Газпром» жестко сопротивлялся, действуя через Кремль. Анонимный источник в правительстве в 2003 году говорил СМИ, что на тогдашнего премьера Михаила Касьянова «оказывается жесточайшее давление» с целью отменить рассмотрение вопроса о реформе на одном из заседаний правительства. 19 сентября 2003 года «Газпром» направил письмо в правительство, где обосновывал губительность реформы по МЭРТу. Однако в правительстве не прислушались к точке зрения монополиста: 25 сентября Касьянов заявил, что реформу необходимо начать как можно быстрее, «а то мы будем еще 4 года сидеть, тогда как надо двигаться». Однако в тот же день вопрос о реформе был снят с повестки дня заседания кабинета министров. Вслед за этим 30 сентября советник президента России по экономической политике Андрей Илларионов провел пресс-конференцию, на которой заявил, что необходимо «немного притормозить ход реформы для того, чтобы провести ее наиболее выгодно для России».Он назвал идеи о разделе компании экономически нецелесообразными и сказал, что вместо этого правительство займется развитием института альтернативных производителей, транспортировщиков и сбытовиков газа при сохранении целостности «Газпрома».

В итоге позиция, озвученная Илларионовым, стала, по сути, официальной позицией власти на годы. Более того, и внутриэлитные трансформации, и политико-экономическая ситуация содействовали укреплению именно такого взгляда на будущее монополии. Во-первых, начиная с 2003 года, имела место политизация роли «Газпрома». С монополистом тесно связывали «медведевскую группу» (Медведев был главой совета директоров компании). «Газпром» претендовал на активы «ЮКОСа» и даже на поглощение «Роснефти». Во-вторых, значительно выросла роль монополии во внешней политике. «Оранжевая» революция в Украине в 2004 году заставила Кремль искать рычаги давления на новые киевские власти, чья политика воспринималась как антироссийская и прозападная. «Газовые войны» стали частью реальности, а значит и понимание исключительной важности «Газпрома» усилилось. В-третьих, в период 2005-2006 годов особенно популярной у Кремля была идея энергетической сверхдержавы. Россия на протяжении нескольких лет пыталась убедить Европу вместе модернизировать ГТС Украины, начинала реализовывать крупные энергетические проекты (обмен активами, «Северный поток»). В-четвертых, кардинальные перемены происходили на газовом рынке России, где практически исчезли независимые производители, поглощенные газовой монополией. Из крупных компаний оставался только «Новатэк» и «Итера», но последняя в 2012 году была куплена «Роснефтью». Поэтому конкурировать с «Газпромом» в вопросах установления правил игры на газовом рынке было некому.

Наконец, в-пятых, нарастали противоречия между Россией и ЕС, где требовали либерализации рынка газа. Россия это считала ударом по национальным интересам. Например, в 2012 году, выступая на форуме «Россия зовет» Владимир Путин говорил, что требование ЕС для России неприемлемо, так как транспортировка газа субсидируется добычей, и если выделить ее в отдельную отрасль, то «транспортная составляющая умрет сама по себе», так как она не представляет интереса как бизнес.

После 2012 года ситуация все же начала меняться в обратную сторону. Впервые за 12 лет на рынке появился влиятельный игрок, чьи политические возможности были сопоставимы, а то и превосходили «газпромовские» и который стал носителем идеи разделения «Газпрома». В 2012 году после избрания Путина президентом, Игорь Сечин стал главой «Роснефти». Компания не скрывала своих амбиций на рынке газа. В 2014 году Сечин добился лишения «Газпрома» монополии на экспорт СПГ. «Новатэк» и «Роснефть» также убеждали президента в том, что «Газпром» должен предоставлять более равные права независимым участникам рынка к трубе, но ситуация кардинально не менялась.

Есть и другие факторы, которые способствовали снижению «неприкасаемости» темы раздела «Газпрома». Это значительное ослабление Дмитрия Медведева, который за время своего президентства утратил прочную корпоративную связь с «Газпромом», а после ухода на пост главы правительства – значительную часть влияния. Аркадий Дворкович, который стал курировать ТЭК, выступал с более либеральных позиций, поддерживая требование «Роснефти» обеспечить равный доступ производителей газа к трубе.

Снижался и политический вес самого «Газпрома». Алексей Миллер, в отличие от Игоря Сечина, руководит монополией инерционно, а крупные амбиционные планы, как правило, - это инициативы Кремля, а не топ-менеджмента компании. Она теряет свои позиции на европейском рынке, где усиливается также и давление потребителей, недовольных газпромовскими контрактными ценами. У «Газпрома» наблюдается хроническое падение добычи, которое может достигнуть исторического минимума. Срываются крупные проекты (заморозка Штокмана, отказ от «Южного потока» с неизвестной перспективой замены «Турецким потоком», и т.д.). На этом фоне «Роснефть» декларирует рост добычи до 100 млрд кубометров в год к 2020 году. Общий объем добычи за 2014 г. составил рекордные 56,7 млрд куб., при этом прирост добычи газа по сравнению с 2013 г. составил 49%. Компания быстро приближается к уровню добычи «Новатэка», который добыл в 2014 году 62 млрд. С такой динамкой развития конфликт «Роснефти» и «Газпрома» на предмет доступа к ГТС неизбежен.

Ужесточению позиции «Роснефти» способствует и конфликт вокруг газопровода «Сила Сибири», который должен доставлять газ в Китай. В прошлом году «Роснефть» уже требовала предоставить ей доступ к трубе на 20 млрд кубометров в год, в то время как пропускная способность «Силы Сибири» составляет 61 млрд кубов. «Газпром», который настаивает на том, чтобы проект строился без участия третьих сторон, не желает терять свою монополию и выражает готовность выделять мощности другим компаниям в зависимости от загрузки трубопровода. Минэнерго предлагает «Газпрому» покупать газ независимых для «Силы Сибири» по экспортному нетбэку, «Роснефть» хочет прямые поставки хотя бы небольшим китайским компаниям, но «Газпром» отвергает все предложения, писали «Ведомости». Вопрос рассматривался на прошлогодней комиссии по ТЭКу с участием Владимира Путина. Президент поручил проработать вопрос, но помощник президента Андрей Белоусов, ставший к тому же недавно и главой совета директоров «Роснефти», выступал против лишения «Газпрома» экспортной монополии. Так как были даны поручения, на предстоящей комиссии может быть принят какой-то из вариантов, говорили собеседники «Ведомостей». Следующее заседание президентской комиссии по ТЭКу запланировано на октябрь.

Вопрос же о разделении «Газпрома» официально и публично после 2004 года еще не ставился. В апреле 2013 года «Коммерсант» со ссылкой на анонимные источники писал, что идея разделения монополии активно продвигается тандемом Сечина и Геннадия Тимченко. Однако вскоре Сечин опроверг это, отметив, что разделения не будет. В начале 2014 года уже Минэнерго подготовило проект «Энергетической стратегии России на период до 2035 г.», где говорились, что в целях развития внутренних энергетических рынков необходимо отделить естественно-монопольные виды деятельности от конкурентных в системе ОАО «Газпром». Однако в проекте, который обсуждался весной этого года на заседании правительства, данного пункта уже не было.

Нынешние предложения «Роснефти» действительно революционны хотя и направлены на относительно отдаленный временной период. В 2015 г. «Роснефть» хочет согласовать схему, которая в 2016 г. позволит независимым производителям по ограниченной квоте начать тестовые поставки газа в Европу, но в рамках агентского соглашения с «Газпромом», чтобы не было конкуренции с его газом, писали «Ведомости». В 2019 г. компания предлагает выделить из «Газпрома» бизнес по экспорту газа в Европу в отдельную компанию, а в 2019–2022 гг. – разрешить независимым продавать ей газ по экспортному нетбэку[1], либо осуществлять прямой экспорт. Наконец, в 2023–2025 гг. предлагается переход к полной либерализации внутреннего рынка и экспорта при сохранении квотирования. К 2025 г. в независимую от «Газпрома» компанию предлагается выделить газотранспортную систему и подземные хранилища.

Отношение к предложениям «Роснефти» внутри российской элиты противоречивое. С одной стороны, экспертное сообщество склонно в целом поддерживать идею реформирования «Газпрома» и либерализации рынка газа. Однако сопротивление идеям Сечина внутри власти очень сильно. Помимо непосредственной позиции самого «Газпрома», который защищает свое положение на рынке, в правительстве к проекту «Роснефти» отнеслись негативно. Собеседники «Коммерсанта» в монополии говорят, что в предложениях «Роснефти» «нет ничего нового, как нет и никакой гарантии того, что независимые справятся лучше». «Мы хоть у государства денег не просим», — отметили они. По мнению одного из источников газеты, идеи «Роснефти» вредят переговорной позиции России по продаже газа, в том числе в Китай. «Реформа внутреннего рынка действительно необходима, но она должна быть комплексной, а не попыткой вырвать у нас самые вкусные куски», — подчеркнул собеседник «Коммерсанта». Главный аргумент «Газпрома» против реформы – это попытка обвинить «Роснефть» в продвижении своих корпоративных интересов в ущерб государственным. Аркадий Дворкович заявил, что позиция государства не изменилась: разделения «Газпрома» не будет.

За три последних года «Роснефть» ужесточила свою позицию по вопросу реформирования газовой отрасли, что отражает как рост ее амбиций, так и стремление найти более рентабельные пути повышения своей конкурентоспособности в условиях санкций, падения мировых цен на нефть и существенной долговой нагрузки компании. В то же время тут действительно формируется противоречие между корпоративным интересом компании и позицией государства, которая оставалась стабильной на протяжении последних 12 лет. В «Роснефти» наверняка прекрасно понимают, что целостность «Газпрома» - это вопрос политический, значимый персонально для Путина. Однако в нынешней ситуации сформулированные предложения могут выглядеть сознательно завышенной торговой позицией, направленной на решение краткосрочных и более локальных задач, например, в отношении доступа к трубопроводу «Сила Сибири». Но интрига тут возникает в отношении проблемы мотивов государства как института. В 2003 году было принято решение поставит точку в дискуссии о судьбе «Газпрома», считая, что разделение «Газпрома» ослабит энергетические возможности России. Сейчас, когда борьбу против газовой монополии возглавила влиятельная группа Игоря Сечина, отношение государства к проблеме может постепенно меняться, хотя в любом случае в среднесрочной перспективе крайне маловероятно, что Кремль решится на радикальное разделение «Газпрома»: это решение будет выглядеть слишком ангажированным, если, конечно, реформу не возглавят реформаторы, не связанные с ТЭКом.

^[1] Выручка от реализации нефтепродуктов за вычетом налогов в виде экспортной пошлины или акцизов и расходов на переработку, их транспортировку и реализацию, а также содержание управленцев.

Версия для печати