05.10.2015 | Марина Войтенко

Когда закончится рецессия?

В опубликованном на минувшей неделе МЭР мониторинге социально-экономического развития РФ в январе-августе 2015 года констатируется: снижение динамики ВВП в первом полугодии с исключением сезонного фактора последовательно замедлялось, в июле же и августе, по предварительной оценке, оно и вовсе практически остановилось. Вместе с тем, сокращение ВВП в конце лета (к августу-2014) составило 4,6%, за восемь месяцев с начала года – 3,8% (в сравнении с аналогичным прошлогодним периодом).

Тенденции основных экономических показателей разнонаправлены и неустойчивы. Торговая розница, похоже, нащупала «дно»: сокращения оборота не наблюдается с июля (в годовом выражении его объем, тем не менее, потерял 8,2%). Реальные доходы и зарплаты, однако, вновь показали отрицательные результаты – после сезонной очистки «-1,1%» и «-1,2%», потеряв в годовом выражении 3,1% и 9,0% соответственно. Эксперты заговорили даже о «новой волне» их сжатия, что вкупе с сохраняющейся напряженностью на рынке труда (в августе с исключением сезонности безработица выросла до 5,6%) по сути исключает на ближайшие несколько кварталов потребительский спрос из источников экономического роста. Заметим, что в отрицательной зоне (98,3% год к году) остается объем платных услуг населению, причем в августе падение (сезонно очищенное) ускорилось до 0,4%.

Промвыпуск в целом в последний месяц лета потерял 0,3% (в том числе на 0,5% сократились обрабатывающие производства)[1]. Сохраняется также и тенденция к снижению (хотя и с некоторым замедлением) инвестиций в основной капитал и объемов строительных работ: в августе они сократились на 0,2% и 0,6% против июльских 0,6% и 0,9%, отставание от уровня 2014 года насчитывает 6,0% и 8,1% соответственно. Продолжается сжатие внешнего спроса – профицит торгового баланса с августа в годовом выражении снизился на 47,6% до $8,5 млрд. При этом экспорт замедляется (на 37,7% к августу-2014) более интенсивно, чем импорт (на 34,7% в годовом выражении).

В МЭР полагают, что обозначившиеся тенденции в основном получат продолжение до конца года и итоговый спад-2015 не превысит 3,9% ВВП. Реальные располагаемые доходы потеряют 4% (в прошлом году 0,7%), реальная заработная плата уменьшится на 8,1% (в 2014-ом росла на 1,2%), промпроизводство «сбросит» 3,4% (еще весной предполагался минус в 1,3%), хотя при этом, видимо, достигнет «дна»; инфляция к концу года наберет 12,2%[2], доллар США в среднем за год будет стоить 61 рубль, а баррель Urals не превысит среднегодовых $53[3].

В результате российское хозяйство попадает в своего рода «макроэкономический пат», когда, с одной стороны, не будет наблюдаться углубления спада, а с другой, окажутся по сути неразличимы возможности и источники нового роста. В этих условиях «формула» прогноза-2016 в версии главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева выглядит умеренно-оптимистичной: «+0,7% ВВП при нефти в $50 за баррель».

Сходные предположения у Минфина – рост 0,5% в 2016-ом и до 1,5% в 2017 году при условии, что бюджетный дефицит удастся удержать около 3% ВВП. Слабого восстановления (на те же 0,5% в следующем году) ожидают и аналитики Fitch.

Примечательно, что в МЭР начало роста инвестиций видят лишь с 2017 года, в 2016-ом же будет происходить постепенное расширение потребительского спроса при слабо позитивном вкладе в ВВП чистого экспорта (период низких нефтецен, по мнению Алексея Улюкаева, обещает быть долгим[4]). Роль внешних факторов, впрочем, может оказаться довольно скромной.

Характерная примета конца сентября – начала октября – ухудшение прогнозов общемирового роста. МВФ намерен опубликовать свои оценки 6 октября. Предваряя их, глава Фонда Кристин Лагард уже поставила первый диагноз (в речи 30 сентября на заседании Совета Америк): «Рост глобальной экономики, вероятно, будет ниже в текущем году, чем в прошлом, при этом в 2016 году ожидается лишь его небольшое ускорение. Перспективы повышения процентных ставок в США и снижения экономической активности в Китае усугубляют неопределенность и приводят к усилению изменчивости рынков. Произошло резкое снижение темпов мировой торговли[5]. Быстрое падение цен на биржевые товары создает трудности для стран с ресурсной экономикой». Небольшой подъем стран с развитой экономикой сопровождается снижением темпов (уже пятый год подряд) emerging markets. Напомним, что июльские оценки МВФ предполагали рост мирового ВВП-2015 на 3,3% после 3,4% в прошлом году и ускорение до 3,8% в 2016 году. Теперь прогноз поставлен на пересмотр в сторону ухудшения.

В международном рейтинговом агентстве Fitch, впрочем. уже определили новые ориентиры: глобальный рост-2015 на 2,3%, в 2016-ом и 2017 годах – по 2,7%. Во всемирном банке также указывают на торможение общемировой динамики – 2,8% в текущем году, 3,3% – в следующем, 3,2% – в 2017 году. При этом темпы развитых экономик составят 2,0%, 2,4% и 2,2%, развивающихся стран – 4,4%, 5,2% и 5,4% соответственно. Прогноз World Bank для России неутешителен: после падения ВВП-2015 на 3,8% (что практически совпадает с оценкой МЭР) продолжение рецессии глубиной в 0,6% в 2016 году с умеренным восстановлением в дальнейшем – рост-2017 в 1,5%. Оговоримся, что речь идет о базовом варианте прогноза с ценами на нефть в $53-55 за баррель.

В пессимистическом варианте (при нефтеценах около $40 за баррель) спад-2016 достигнет 2,8%, а 2017 год пройдет под знаком нулевого роста. В оптимистическом сценарии (цены на нефть в 2016-2017 годах, что маловероятно, растут с $58 до $67 за баррель) ВВП увеличится в 2016-ом и 2017 годах на 1,3% и 1,7%.

Между тем, даже вероятность сбываемости базового прогноза под вопросом. Как отмечает главный экономист Всемирного банка по России Биргит Хансль: «Мы еще не уверены, достигла ли экономика дна, перспективы 2015 и 2016 годов, к сожалению, негативны». Подчеркнем, что во всех трех сценариях Банка экономика РФ остается ниже уровня 2014 года. При этом растет уровень бедности. В 2015 году по базовому варианту за ее чертой, то есть, с доходом ниже прожиточного минимума, окажется 20,5 млн. человек или 14,5% населения. К 2017 году число бедных снизится до 20 млн. человек, но останется выше показателей-2014. Для возвращения на тренд поступательного снижения уровня бедности требуются темпы роста в 2,5-3,0%. Но их признаков на экономическом российском горизонте пока не наблюдается.

Как видим, исходя из одних и тех же макроэкономических обстоятельств, сложившихся к настоящему времени, в правительстве и Всемирном банке приходят к противоположным выводам о сроках выхода из текущей рецессии. Далеко не благостный взгляд на динамику-2016 у экспертов ИЭП им. Е.Т.Гайдара. Их общая посылка – ситуация складывается хуже, чем ожидалось. Поэтому в следующем году падение ВВП (в реальном выражении) может достичь 1,6%: инвестиции сожмутся на 2,4% (после минус 11% в 2015 году), продолжится снижение реальных денежных доходов населения – на 2,4% (в 2015-ом ожидается их падение на 5,3%), а также оборота розничной торговли – на 1,5% (в текущем году – на 7,7%). Прирост индекса потребительских цен при этом составит 7,7% (что выше ожиданий МЭР в 6,8%). Прогноз-2015 по инфляции в ИЭП тоже не оптимистический – около 14%.

В Институте Гайдара ожидают сохранения высокого уровня ставок по рублевым кредитам – 14,4% годовых в 2016 году. Это означает, что в реальном выражении они вырастут по сравнению с 2015 годом (3,8% и 0,5% соответственно) и не станут стимулом для инвестиций даже при сокращении ключевой ставки ЦБ РФ до 6,5-7,0%. По сути нейтральным для деловой активности окажется и прогнозируемый умеренный (ниже инфляции) темп роста денежных активов.

Прогнозные оценки, естественно, всегда должны рассматриваться как некое предупреждение. В них нет фатальной неизбежности, поскольку всегда «в резерве» остается такой существенный фактор как содержание экономической политики. Однако именно с ним то сложнее всего, так как налицо «клинический случай» прогрессирующей неопределенности в ответах как на краткосрочные вызовы, так и на накапливающиеся ограничения развитию на долговременных треках.

В докладе Всемирного банка по экономике России (опубликован 30 сентября 2015 года), например. отмечается: «В условиях серьезных демографических изменений и ослабления роли нефтегазового сектора в экономике на передний план выйдут вопросы долгосрочной устойчивости бюджета. Именно эти факторы станут основной движущей силой глубоких структурных преобразований в российской экономике … Залогом успеха мер экономической политики станут сочетание бюджетной дисциплины, устойчивости регулятивной среды и повышения институционального потенциала». Принципиально важно при этом «не поддаваться давлению и не принимать меры, обещающие временное облегчение … в ущерб долгосрочному росту».

Именно через эту развилку как раз и предстоит пройти в октябре правительству в многотрудных дискуссиях о проектировках бюджета-2016. Без ответа пока остаются: размер сокращения госрасходов и объемы их перераспределения в пользу человеческого капитала и инфраструктуры; уровень индексации пенсий (пока предполагается повысить их на 4% в феврале-2016, а далее смотреть «по возможности бюджета»); степень повышения тарифов естественных монополий, имеющих прямое влияние на динамику издержек всех экономических субъектов; вопрос об очередной «заморозке» пенсионных накоплений (что может заметно ограничить приток средств НПФ в реальный сектор); готовность к повышению пенсионного возраста (его увеличение на 1 год позволило бы в 2016 году проиндексировать пенсии на уровень инфляции) и др.

Еще больше вопросов к структурной повестке. В последнем докладе Всемирного экономического форума о международной конкурентоспособности Россия поднялась на 8 позиций – до 45-го места. По ряду показателей, действительно, есть продвижение. Но, «радость», однако, омрачается потерей 9 пунктов по «макроэкономической стабильности» (теперь это 40-е место), 114 местом по уровню коррупции, 100-ым – по «развитию институтов», 92-ым – по «эффективности товарных рынков» (то есть, свободе конкуренции), 95-ым местом по качеству финансовых рынков, 84-ым – по инновационному потенциалу, а также перемещением на одну ступень вниз (на 76-е место) в сводном индексе развитости бизнеса и инноваций. Заметим. что в текущем году завершается срок действия «дорожных карт» по улучшению инвестиционного климата. Оценка меры их исполнения, которая еще предстоит, очевидно, добавит к непозитивным ощущениям в макроэкономических делах немало свежих красок в нерешенных вопросах давно намеченных изменений российской институционально-регулятивной среды.

Разброс ожиданий в отношении 2016 года впечатляет: от роста в 0,5-0,7% до продолжения спада в 1% и глубже. Большей точности мешает неопределенность в экономической политике, уже ставшей весомым фактором растягивания маршрута выхода из рецессии и демотивации участников всех рынков. Поэтому и ответ на вопрос, вынесенный в заголовок этого текста, можно сформулировать так: ровно тогда, когда удастся зачеркнуть уже изрядно поднадоевшую частицу «не».

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] По предварительным итогам сентября, ситуация в обработке несколько улучшилась: PMI сектора вырос до 49,1 пункта после 47,9 пункта в августе. Показатель находится ниже критической отметки в 50 пунктов («рубеж», свидетельствующий об охлаждении деловой активности) уже девятый месяц подряд. Между тем, сентябрьский результат – лучший с февраля текущего года – может трактоваться как «незначительное снижение конъюнктуры».

^[2] После 0,4% в августе инфляция в сентябре (по результатам мониторинга потребительских цен на 28.09.2015) ускорилась до 0,6%, набрав 10,4% с начала года (в том числе примерно половину прироста составил эффект переноса на внутренние цены ослабления валютного курса). При сохранении темпа до конца года прогноз МЭР может оказаться реалистичным. Вместе с тем, эксперты считают высоковероятной более высокую инфляцию (около 13%). Причины: предстоящий перенос эффекта второй волны девальвации рубля, традиционная для конца года бюджетная эмиссия, а также новое ослабление валютного курса, если ФРС США примет решение о повышении базовой ставки в текущем году.

^[3] Средняя цена Urals в январе-сентябре составила $54,41 за баррель против $105,07 за аналогичный период прошлого года. В сентябре она опустилась до $46,66 за баррель, что вдвое ниже значения сентября-2014 ($95,84 за баррель). По оценкам аналитиков российских нефтяных компаний, цены до конца года будут колебаться в интервале $45-50 за баррель. В итоге конечный результат может оказаться несколько ниже прогноза МЭР.

^[4] Оценки МЭР при этом выглядят оптимистичнее многих других. Так, Международное энергетическое агентство прогнозирует низкие цены «в течение нескольких кварталов» – около $45 за баррель. В китайском нефтегиганте PetroChina уверены, что цена нефти в 2016 году не поднимется выше $50 за баррель.

^[5] ВТО понизила прогноз темпов роста мировой торговли в 2015 году с 3,3% до 2,8%, в 2016-ом – с 4,0% до 3,9%. Таким образом, 2015-й оказывается четвертым годом подряд, когда объемы мировой торговли растут менее 3% в год, отставая от темпов глобального ВВП. В обзоре ВТО отмечается: «Пересмотр прогнозов отражает ряд факторов, оказавших давление на мировую экономику в первом полугодии 2015 года, в том числе падение спроса на импорт в Китае, Бразилии и других emerging markets, снижение цен на нефть и другие виды сырья, а также значительные колебания валютных курсов».

Версия для печати