19.10.2015 | Татьяна Становая

Сирия: в поисках диалога

России пока не удается выстроить эффективный контакт с участниками антитеррористической коалиции, воюющей против ИГ. Как стало известно из интервью президента России Владимира Путина Владимиру Соловьеву, он намеревался направить на переговоры в Вашингтон премьер-министра Дмитрия Медведева. Однако США отказались принимать российскую делегацию. В «Новой газете» тем временем появилась статья, в которой говорилось, со ссылкой на анонимных военных, что Россия может в скором времени свернуть военную операцию в Сирии. В то же время российский Генштаб официально заявил, что в Сирии будет создана военная база, которая будет включать в себя морской, воздушный и сухопутный компоненты – Дамаск уже положительно отреагировал на эту инициативу.

Владимир Путин предпринимает попытки активизировать коммуникации с Турцией, Западной Европой и США по Сирии. Он апеллирует к потенциальным партнёрам с предложением объединить усилия. Одним из аргументов при обращении к Турции стал имевший место 10 октября теракт в Анкаре, унёсший жизни более ста человек. Путин солидаризировался с турецким народом и турецкими властями, осудив преступление. «Эффективными мы будем только тогда в борьбе с этим злом, когда вместе будем с ним бороться», - сказал Путин.

Сейчас Турция находится в политическом кризисе: готовятся досрочные парламентские выборы, в которых у партии Эрдогана есть все риски ухудшить свои результаты. Голосование намечено на 1 ноября, Россия ждет как будут развиваться события, не педалируя разногласия с Анкарой. Однако ситуация крайне сложная. Кремль вынужден так или иначе содействовать курдам на севере Сирии, курды считаются наиболее организованным сопротивлением распространению ИГИЛ. Министр иностранных дел Сергей Лавров признал, что Россия оказывает помощь курдам по согласованию с Багдадом. Эрдоган считает для себя это фактором крупного риска и предупреждает не только Россию, но и США от содействия курдам. Пока же усилия и турецкой, и российской стороны сконцентрированы на избежании скатывания отношений к конфронтации. Москву 15 октября посетил замглавы МИД Турции Али Кемаль Айдын, который встречался с российскими коллегами и обсуждал сирийскую тему. Турецкий дипломат заявил, что Россия и Турция «прикладывают все усилия, чтобы оградить двусторонние отношения от региональных противоречий».

В Кремле считают, что действия Турции на сирийском направлении ухудшают условия для борьбы с ИГИЛ. Однако и Турция считает, что действия России подрывают основы национальной безопасности страны. Ситуация кажется очень напряженной, с потенциалом к серьёзной деградации, которую обе стороны пока пытаются притормозить в силу своих возможностей. Очередной проблемой становится сбитый 16 октября турецкими ПВО беспилотник, который в Турции неофициально считают секретным российским аппаратом. Россия же опровергает сам факт потери беспилотника.

В отношениях с другими странами-участниками коалиции Путин пытается всячески подчеркивать открытость России, а также легитимность ее действия (российские официальные лица постоянно повторяют, что Россия наносит удары по территории страны по просьбу правительства Сирии). В интервью Соловьеву он заявил, что Москва предлагает странам-участницам коалиции присоединиться к мандату России. Однако пока такое предложение выглядит провокационным: ведь в таком случае все страны, воюющие с ИГИЛ, были бы вынуждены получать эту легитимность из рук не только России, но и Башара Асада, рассматриваемого как источник дестабилизации в регионе. Смещать акцент на легитимность России приходится тогда, когда не получается политического диалога. А за этим неизбежно следует и конфронтационная риторика: обвинения в незаконности действий, нарушении международного права, что скорее выглядит уже попыткой давления на Запад и угроза усилить поддержку режима Асада.

В такой ситуации задачей минимум является избежание опасных инцидентов, когда неконтролируемые столкновения военных сил России и военных сил коалиции могут привести к столкновениям и жертвам. Путин признал, что тут есть определённые подвижки: «созданы прообразы рабочих групп и с израильтянами, и с американцами сейчас создаются, и с турецкими партнёрами тоже мы на этом пути находимся». Путин добавил, что «на первом этапе хотя бы это – это лучше, чем совсем ничего».

Действительно, 14 октября Reuters со ссылкой на неназванного американского чиновника сообщило, что Соединенные Штаты и Россия находятся в завершающей стадии согласования документа о правилах безопасности полетов в небе Сирии. Эти правила согласуется в рамках видеоконференций военных экспертов двух стран и направлены на поддержание безопасной дистанции между американской и российской авиацией и использовании общих радиочастот для сигналов бедствия. Пентагон сильно раздражают подлеты российских самолетов к американским истребителям, что воспринимается и как фактор сильнейшего риска, и как прямое давление, демонстрация силы.

Политическим же «пряником», который формально предлагает Россия Западу, становится судьба Асада, или как это преподносится – вопрос «политического урегулирования». Официальный представитель МИД Мария Захарова заявила, что Россия не поддерживает Асада, а выступает за сохранение сирийской государственности. Однако тут же она указала, что требование об отставке Асада означает действовать в логике террористов. Но Москва продолжает держать некоторую, пусть и очень призрачную дистанцию от лидера Сирии. «Наша задача заключается в том, чтобы стабилизировать законную власть и создать условия для поиска политического компромисса», - сказал Путин. Здесь и кроется одно из самых глубоких разногласий: Запад считает опасным укрепление позиций Асада, в то время как Россия – обязательным для поиска компромисса. При этом Путин категорически отверг возможность наземной операции России на территории Сирии. Стоит отметить, что в целом риторика российской власти после начала военной операции стала более проасадовской, что может быть связано с разочарованием в позиции Запада и его нежелании вступать с Россией в контакт по совместной антитеррористической работе.

США в такой ситуации также придерживаются лишь линии на избежание взаимных военных инцидентов, в остальном отказываясь от сотрудничества с Россией, считая ее стратегию «лживой» (об этом 15 октября заявил глава Пентагона Эштон Картер). Как выяснилось, Путин собирался направить в Вашингтон российскую делегацию во главе с Дмитрием Медведевым, однако США в приеме отказали. Пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест объяснил это решение нежеланием Москвы вносить вклад в борьбу с «Исламским государством». Эрнест пояснил, что Россия имеет в Сирии собственную повестку, которую она осуществляет самостоятельно. Однако на форуме «Россия зовет» Владимир Путин заявил, что Россия просила США предоставить информацию, по каким целям не надо бить, однако этого сделано не было.

Убедить мир в своем миролюбии России непросто. Вероятно, именно эта задача могла быть одной из причин политического продвижения Дмитрия Медведева – фигуры, с которой связана «перезагрузка» в отношениях с США 2009-2011 годов. В этом контексте становится более понятным и совместный поход в спортзал в конце августа, и награждение орденом «За заслуги перед Отечеством I степени» в середине октября (притом, что, например, Сергей Шойгу был удостоен ордена Андрея Первозванного, более престижной награды). Медведеву также Путин был готов доверить и сирийскую миссию. Накачивание Медведева политическим ресурсом, однако, пока не имеет должного эффекта. Слабый премьер при техническом правительстве, Медведев продолжает испытывать острый дефицит политического авторитета как в российской элите, так и на Западе. Для Барака Обамы Медведев – это не только несамостоятельная политическая фигура, но еще и напоминание о печальном конце «перезагрузки» и неудачной попытки политической ставки на взаимодействие с ним как с реформаторской альтернативой Путину.

«Новая газета» со ссылкой на свои источники написала, что рассматривается вопрос о сворачивании операции, однако на сегодняшний момент такой сценарий выглядит маловероятным. Без поддержки со стороны России позиции правительственных сирийских войск могут быстро слабеть, что вернет ситуацию в состояние до российского вмешательства и обесценит те результаты, которых российская авиация добилась. Поэтому такой уход может стать сильным ударом не только для Асада, но и для Путина – не случайно, Россия объявила о создании своей военной базы на сирийской территории, что противоречит сценарию ухода. Не исключено, что информация «Новой газеты» - утечка со стороны той части российского руководства, которая считает слишком высокими риски сирийской операции, однако сейчас в вопросе проведения военной операции ведущую роль играют силовики.

В то же время вмешательство России изменило расстановку сил в Сирии. Правительственные войска перешли в наступление в трех провинциях — Латакия, Алеппо и Хомс. При этом США продолжают вооружать оппозиционеров американскими противотанковыми системами, писал «Коммерсант», говоря о рисках начала между Россией и США опосредованной войны (proxy war). «Это опосредованная война не по сознательному выбору, а по стечению обстоятельств. Они таковы, что у повстанцев находится много противоракетных комплексов, а режим атакует их с российской помощью», — считает эксперт Джефф Уайт из базирующегося в Вашингтоне Institute for Near East Policy, которого цитирует New York Times. Мария Захарова, в свою очередь, заявила «Коммерсанту», что «мы им говорим одну вещь: вы, вооружая более умеренную оппозицию, никогда не сможете дать гарантий, что оружие вместе с этими людьми не окажется на стороне террористических организаций. Нет никакой уверенности, что ПЗРК, о которых пишет западная пресса, не попадут в руки не тех, кому они предназначались», — отметила она.

Россия может попасть в сирийскую ловушку, при которой удается продвинуться в решении военных задач, но конвертировать их в дипломатические успехи не удастся. Чем больше Россия втягивается в сирийский конфликт, тем сложнее становится выйти из него и тем больше повышается зависимость от Асада и его интересов. По мере продвижения правительственных войск конфронтация России и Запада по вопросам о судьбе сирийской оппозиции будет нарастать, Москве придется активнее защищать режим сирийского лидера. В таком случае даже если удастся заморозить ситуацию на востоке Украины на длительное время (разрешить украинский кризис пока не представляется возможным), вопрос о снятии санкций актуализировать будет непросто, так как главной проблемой России остается ее непредсказуемость с точки зрения западных партнеров и глубокое расхождение в понимании международных угроз.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати