18.09.2001 | Алексей Макаркин

Россия-США: Союз против террора?

Драматические события минувшей недели заставили СМИ предположить, что на горизонте появилась возможность создания антитеррористического союза США и России. Обращение Владимира Путина к американцам с выражением солидарности стало, как представлялось, первым признаком такого союза. Далее (по мнению сторонников этой версии) следовали бы совместные акции против террористов, изменение (принципиальное и долговременное) позиции США в отношении Чечни.

Однако чем дальше разворачиваются события, тем меньше возможностей для "идиллической" версии. Безусловно, в отношениях между двумя странами может наступить дальнейшее потепление, возрасти взаимопонимание (в том числе и на уровне лидеров). Да, чеченская тема на Западе (не только в США) сейчас явно вышла из моды, что вовсе не означает солидарности США с Россией и не гарантирует от того, что спустя полгода она снова не всплывет в нежелательном для российских властей контексте. Но препятствий на пути гипотетического союза куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Во-первых, такого союза не хочет российское общественное мнение. По данным ВЦИОМа, в "западнической" Москве 35% опрошенных в той или иной степени полагает, что "американцам досталось поделом, теперь они на своем примере узнали, что чувствовали во время бомбардировок люди в Хиросиме и Нагасаки, в Ираке и Югославии". Можно предположить, что в российской провинции количество разделяющих эту точку зрения значительно больше. Выступления губернаторов различных регионов России выглядят не только мнением части российской элиты, но и отражением умонастроений их избирателей.

Более того, тот же ВЦИОМ утверждает, что 43% москвичей согласились бы с поддержкой со стороны России акции возмездия США против террористов (47% - против). Казалось бы, значительная цифра, но вот другой вопрос из того же опроса: как бы вы отнеслись к ракетно-бомбовых ударам США по странам, в которых могут скрываться террористы. 5% - с одобрением, 14% - с пониманием, 68% - с осуждением. Понятно, что ударами по брошенным террористами лагерям в случае с Афганистаном дело не ограничится. А раз так, то крайне осторожная позиция России по отношению к готовящейся акции США, отказ Таджикистана (после консультаций с российской стороной) предоставить в распоряжение американцев свои военные объекты, опирается в том числе и на понимание российского общественного мнения.

В элитных кругах настроения, в целом, сходные. "Известия" уже отмечали, что многие губернаторы сразу же после терактов выступили с заявлениями, которые иначе как кощунственными назвать сложно. Президентская позиция стала, очевидно, ориентиром для значительной части элиты - по крайней мере, после выступления Путина количество выступлений, осуждающих жертву (то есть США) среди ньюсмейкеров резко снизилось. Теперь "политкорректным" стало выражение сочувствия США, признания за ними, в принципе, права на ответные действия с оговоркой, что мстить надо только изобличенным террористам. Но если для одной части истеблишмента такая оговорка носит "проходной" характер, то для других именно она является ключевой в подходе к действиям США. Очевидно, что вооруженные удары по Кабулу или Кандагару приведут к новой волне антиамериканских настроений в элите.

Такие выступления свидетельствуют о существенном влиянии антизападных тенденций на настроения элит, особенно после югославского конфликта 1999 года и негативной реакции Запада на события в Чечне. При этом данные тенденции выходят далеко за пределы левонационалистической части политического спектра и носят глубинный характер. Недаром, в большинстве случаев критика США представителями российской элиты в связи со взрывами носила характер первой, наиболее искренней реакции на случившееся, а не представляла собой результат длительной и продуманной выработки позиции.

Во-вторых, США не готовы пойти на уступки по вопросу о создании НПРО - об этом с явным разочарованием говорят противники этого проекта из числа сенаторов-демократов. При этом общественное мнение США только будет приветствовать всестороннюю защиту своего государства от любых посягательств извне - включая и такую "страшилку" как ядерное оружие. Не изменится и отношение США к еще одному болезненному для России вопросу - расширению НАТО на Восток (в любом случае проблемы традиционных союзников по НАТО будут для США ближе, чем российские).

В-третьих, российская власть опасается, что афганская операция станет прецедентом, вслед за которым последуют другие. И с каждой такой операцией будет еще более падать роль международных структур, в которых участвует Россия - в первую очередь ООН, где она имеет унаследованное от СССР право вето в Совете безопасности. Зато будет укрепляться пресловутый однополярный мир. Кстати, сходные опасения в настоящее время испытывают и лидеры Китая. Россия заинтересована в том, чтобы подчеркнуть свое отличие от позиции союзников США по НАТО - тем более, что никаких реальных дивидендов для государства следование в фарватере американской политики принести не может (в отличие от среднеазиатских стран, которым важно показать в принципе свою лояльность по отношению к США). Другое дело, если Россия не "прогибаясь" перед Западом и демонстрируя свою самостоятельность, в то же время найдет возможность показать свою солидарность с западным миром, пережившим трагедию.

Поэтому Путин сделал максимум возможного, однозначно и бескомпромиссно солидаризировавшись с США в один из самых трудных периодов истории этой страны. Высказав ей безусловное сочувствие, несмотря на внутренний антиамериканский настрой (переходящий подчас в явное злорадство) в собственной элите, да и в части собственного народа.

Возникает вопрос, насколько позиция Путина расходится с точкой зрения дипломатов и "силовиков", которая отличается большей сдержанностью. Как представляется, речь идет о разных гранях одной позиции. Если президент высказывается в качестве политика международного масштаба, то чиновники высокого ранга - как представители соответствующих профессиональных корпораций, которым по должности положено думать о всякого рода ограничителях.

Теперь Россия будет, очевидно, тоже делать то, что возможно, не переходя границы, за которой последует идентификация ее внешней политики с американской (как это было в начале 90-х годов и привело к колоссальной травме для российской элиты). Будет проходить обмени разведданными, причем российская сторона будет всячески использовать этот процесс для подчеркивания связей бен Ладена с Басаевым и Хаттабом. Наконец, Россия, скорее всего, не будет активно протестовать против жестких мер в отношении талибов, хотя, вероятно, и выразит пожелание, чтобы все было "оформлено" через ООН. Афганистан ведь не часть территории США (а Чечня, если проводить аналогии, международно признанная часть России). Не исключено, что она закроет глаза и на возможное активное содействие американцам со стороны некоторых центрально-азиатских государств-членов СНГ: например, Казахстана или Туркмении. Не исключен и предметный, но очень непростой "торг" с США по вопросам сотрудничества в борьбе с террором, который начнется уже в среду.

Однако уже тот факт, что терроризм стал общим противником, означает потепление в отношениях между двумя странами, что не может не вселять оптимизм. В конце концов, американцы не очень настаивают, на том, чтобы мы им обязательно помогали - ударить по талибам они могут и с пакистанских баз.

Версия для печати