24.08.2001 | Алексей Зудин

Большие маневры августа

Мы привыкли к тому, что в нашей стране в августе почти ничего не происходит, но возможно все что угодно. Драматические события 1991 и 1998 годов надолго превратили последний месяц летних отпусков в особое время российской политики. На этот раз месяц потрясений прошел относительно спокойно. Вместе с Государственной Думой, правительством и Президентом политические события ушли в отпуск. Победители позволили себе сбавить темп, проигравшие - осмотреться по сторонам.

И те, и другие получили возможность готовиться к новому политическому сезону, не вступая в прямое соприкосновение. Остальные время от времени включали новости. На всякий случай. Наступило время ожидания и слухов. Таков был психологический фон уходящего месяца.

Политическое содержание «тихого» августа 2001 г. определялось продолжением масштабной перегруппировки политических сил, начавшейся еще весной, после того, как Кремль приступил к «большой реформе». Прямыми политическими последствиями перехода к политике модернизации стали:

новое большинство в ГД;дистанцирование от КПРФ;новый союз власти и большого бизнеса;дистанцирование от силовиков;переход напряженных отношений с губернаторами в новую, более глубокую фазу.

Больше всего от перехода к модернизации выиграли правоцентристские силы в Государственной Думе и экономическая элита. Проиграли прежде всего КПРФ и «силовики». Пожалуй, единственной силой, на которую новый этап в политике Кремля не оказал принципиального влияния, были губернаторы. Они были в числе проигравших в 2000 г. и остались в этом качестве и по итогам окончания весенне-летнего сезона 2001 г.

Составной частью масштабной перегруппировки стали и меняющиеся взаимоотношения Владимира Путина с пропрезидентским большинством. Ранее Кремль иногда упрекали в том, что он стал пленником собственного рейтинга. Во взаимоотношениях с обществом Президент часто выступал в роли «терапевта», а не политического лидера и предпочитал идти вслед за общественным мнением вместо того, чтобы вести его за собой. Курс на модернизацию обозначился круг вопросов, по которым Президент и «народ» стали расходиться во взглядах. Знаковый характер это расхождение приобрело в вопросе о смертной казни.

В августе поведение победителей и проигравших было разным - и по стилистике и по политическому содержанию. На общем фоне наиболее демонстративными и вызывающими были маневры тех, кто больше всего проиграл, а именно политической оппозиции. КПРФ постаралась извлечь максимальный политический дивиденд из бедной на события, но пронизанной тревожным ожиданием психологической атмосферы августа. Именно так и было расценено «Обращение 43-х». Но эта инициатива коммунистов имеет значение и в контексте перегруппировки политических сил.

Демонстративная апелляция к «силовикам» прочитывается как стремление найти политического союзника в той части путинской коалиции, которая проиграла от начала большой реформы, а новый союз власти и большого бизнеса подается как возвращение «олигархизации власти». Делается попытка компенсировать ослабление позиций в Государственной Думе и во взаимоотношениях с исполнительной властью при помощи консолидации во вневластном политическом пространстве. Одновременно брошен вызов попыткам Кремля установить монополию на диалог с гражданским обществом (идея провести национал-патриотический Общегражданский форум)

«Обращение 43-х» показательно еще в двух отношениях. Оно говорит о том, что жесткое предупреждение Путина коммунистам о необходимости «идти в ногу со временем» услышано не было. Важно и то, что в лагере «проигравших» КПРФ оказалась в одиночестве. Какие-либо убедительные признаки политической поддержки инициативы коммунистов за границами их естественной среды отсутствуют.

Августовские маневры «силовиков» носили преимущественно «корпоративный», а не политический характер. Наиболее яркая из них, а именно громкое разоблачение генеральным прокурором Владимиром Устиновым «ваххабитского заговора» в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии, произвело несколько комическое впечатление. На инициативу коммунистов губернаторы ответили молчанием. Их подписи под «Обращением 43-х» отсутствовали, хотя первоначально и были обещаны. Скорее всего, начало своего сезона маневров губернаторы предпочли перенести на сентябрь. Но подобно «силовикам», губернаторы также вряд ли выйдут за рамки защиты «корпоративных» интересов.

В отличие от политических маневров оппозиции поведение Кремля было лишено демонстративности. Оно было разноплановым и разнонаправленным и складывалось из подчас малоприметных шагов. Но основные усилия, судя по всему, были направлены на сохранение нарушенного перегруппировкой сил равновесие в широкой «пропрезидентской» политической коалиции, сложившейся вокруг Владимира Путина. Активные действия в этом направлении предпринимал, прежде всего, сам Президент.

Апелляция к советским символам (личное участие в судьбе российского хоккея), дистанцирование от юбилея событий августа 1991 г. и, наконец, «поездка по святым местам» Русского Севера - все это говорит не только об идеологической стилистике власти, но и о стремлении сохранить «пропрезидентскую» коалицию в прежнем составе. Отдельный интерес представляет и непубличная составляющая поездки Президента, а именно его встречи с двумя губернаторами - Катанандовым и Прусаком. Оба отличаются политической лояльностью и оба, хотя и в разной степени, политически приближены к Кремлю. Правда, политический смысл этих встреч вряд ли станет ясен раньше осени.В отличие от политической оппозиции, Кремль явно не утратил способность к одновременной игре на нескольких политических площадках. В то время, когда Президент посещал храмы и монастыри и говорил о значении христианских ценностей и «великой евразийской культуры», замглавы Администрации Президента В. Сурков встречался в офисе известного общества «Мемориал» с правозащитниками и лидерами наиболее авторитетных гражданских движений.

Августовские маневры власти и оппозиции сделали более рельефными контуры новой расстановки политических сил перед началом осенне-зимнего политического сезона. Состав и намерения игроков становятся более определенными. И можно рискнуть сделать несколько прогнозов.

Скорее всего политика вытеснения КПРФ на политическую периферию будет продолжена. Как далеко зайдет эта политика, будет зависеть не только, а может быть и не столько от поведения коммунистов, которые раз за разом подтверждают неспособность к превращению в современную политическую силу, сколько от поведения новых политических союзников Кремля.

Многое здесь может прояснить уже начавшаяся борьба вокруг бюджета 2002 г. Если «коалиция четырех» в Государственной Думе сможет удержать свои аппетиты в рамках основных параметров бюджета, утилитарная потребность Кремля в КПРФ ослабнет еще больше. Если же новые союзники не смогут продемонстрировать политическую управляемость, исполнительной власти может понадобиться «дисциплинирующее» воздействие коммунистов.

В августе впервые появились признаки того, что новый союз с большим бизнесом начинает вызывать растущее раздражение. После значительного перерыва вновь заговорили о том, что «бизнес подмял под себя государство». Дело не ограничивается политическими спекуляциями коммунистов в «Обращении 43-х». Пожалуй, впервые инициативы бизнеса по корректировке экономической реформы вызвали солидарное неприятие в экономическом блоке правительства. Несмотря на одобрение премьера Михаила Касьянова, Минфин и Минэкономразвития дали, по существу, отрицательное заключение на проект РСПП по реформе банковской системы, предложенный Александром Мамутом. Потенциальная угроза «антиолигархическому» имиджу Президента, а также растущее противодействие со стороны других участников правящей политической коалиции позволяет предположить, что в новом политическом сезоне союз с большим бизнесом может быть введен в новые рамки.

Политическим противовесом большому бизнесу в принципе способна стать новая политическая интрига во взаимоотношениях Кремля с губернаторами. Вероятность такой интриги усиливается тем обстоятельством, что в новом политическом сезоне дальнейшее развитие получит процесс разграничения полномочий и предметов ведения между федеральным центром и регионами.

Наконец, есть основания ожидать, что в новом политическом сезоне получат продолжение попытки Кремля найти такое идеологическое основание большой реформы, которое было бы более созвучно утвердившемуся в стране консервативному идеологическому климату. В этом смысле августовская поездка Президента по «святым местам» и, в частности, его слова о созданной в России «великой евразийской культуре», не сулят ничего хорошего ни правым, ни левым. Ранее власть избегала пользоваться фразеологией сторонников «особого пути». Не исключено, что в попытке сохранить равноудаленность от «демократов» и «коммунистов» Кремль попробует использовать идеологию «евразийства». Не исключено, что это поможет сохранить политическое равновесие. Остается вопрос, насколько это поможет практическому продвижению «большой реформы».

Версия для печати