30.05.2001 | Борис Макаренко

Модная шляпка для политических партий

Сто лет назад Оскар Уайльд восторгался фразой из парижского модного журнала: "С этой шляпкой рот носят слегка приоткрытым". Такая рекомендация кажется вполне уместной для российских партий в свете принятого Думой во втором чтении закона, регламентирующего партийную жизнь. Этот закон предписывает партиям стать главными субъектами электоральной политики, что подразумевает наличие у них собственной позиции. Однако тот же закон строго регламентирует, насколько широко они могут раскрывать рот для ее изложения. Партиям подарили шляпку по последней парижской, т.е., простите, московской моде.

Шесть лет назад Дума в упорном споре с президентскими структурами смогла отстоять почти все свои позиции по законопроекту о собственных выборах, который до последнего времени определял лицо российских политических партий. Умудренный опытом тех баталий Виктор Шейнис (тогда - зампред думского комитета по законодательству) советовал своим преемникам применить ту же тактику: не оспаривать "в лоб" президентский законопроект, а в скрупулезной работе в комитетах внести максимум поправок, ослабляющих жесткие регуляторные нормативы. Но времена изменились. Исполнительная власть впервые опробовала на важном голосовании свое новое думское большинство. Эта модель позволила обойтись без торга с левыми и принципиальных уступок. Задача состояла в том, чтобы договориться со "своими", и за это все же пришлось согласиться на определенные поправки.

Прошла поправка, защищающая представленные в Думе партии от угрозы дерегистрации по основаниям численности. В ней заинтересованы "малые партии", не опирающиеся на массовую членскую базу. Это в первую очередь "Яблоко", но к следующим выборам в таком же положении могут оказаться партии, создающиеся на базе объединений одномандатников ("Народный депутат" и "Регионы России"), которым трудно создать массовый актив. Логика в этом решении очевидна: голоса 3,3 миллионов избирателей (5% голосовавших на выборах 1999г.) - не менее убедительное свидетельство наличия общественной поддержки у партии, чем 10 000 членских билетов. Важен и глубинный смысл этой поправки: партию с реальными шансами на успех на выборах будет труднее "снять с дистанции" при помощи административного ресурса.

Иное название получило государственное финансирование партий. Дотации из бюджета преподносятся как компенсация расходов на избирательную кампанию. Суть (и даже объем) госфинансирования от этого не меняются, но теперь труднее будет упрекать партии в том, что они "дармоеды", сидящие на бюджетных деньгах, поскольку государственные субсидии на избирательную кампанию уже стали привычными для политической практики.

Третья существенная поправка - и единственная, не санкционированная заранее Кремлем - разрешение спонсирования партий частными лицами. Не имея возможности "в лоб" противодействовать механизмам финансового контроля, заложенным в законопроект, партии создали "лазейку", дающую им чуть большую свободу в привлечении финансовых средств - во всяком случае это правило позволит привлекать спонсорскую помощь для партий, дистанцирующихся от Кремля.

Этими примерами список серьезных поправок, пожалуй, исчерпывается. Такой скромной "ценой" Кремлю удалось обеспечить поддержку законопроекта "Отечеством", "Регионами" и (очевидно, в качестве незапланированного побочного эффекта) - "Яблоком".

Интрига принятия закона о партиях позволяет предположить, как будут себя вести партии, прошедшие сквозь "игольное ушко" нового закона.

1. Радикальных изменений партийного ландшафта ждать не приходится: и сложившиеся думские партии, и не оформленные в партии депутатские объединения имеют все шансы соблюсти установленные законом формальные критерии. Иначе говоря, если в следующей Думе мы не увидим кого-то из девяти нынешних фракций и групп, то "виной" тому будут избиратели, а не новый закон. В то же время, "смерть" большей части партий, не соответствующих закону, останется практически не замеченной российским обществом.

2. Задаваемые законом контрольные механизмы не просто серьезны, а беспрецедентны для российской общественной жизни. Разработчики закона часто ссылаются на то, что многие из них заимствованы из германского опыта. Но формальное сходство регламентаций обманчиво: в Германии судебная власть и бюрократия (со всеми оговорками) воспринимаются как "честный брокер", а этом условии нормативный акт по сути своей становится защитой партий от политического произвола. В России же исполнительная власть - это самая сильная партия, а судебная власть слаба. А поэтому нормативные ограничители воспринимаются как "шляпа", нахлобученная по самые уши и вынуждающая партии к следованию нынешней политической моде на лояльность власти. Такая лояльность гарантирует партию от применения против нее контрольных механизмов, и более того - обеспечивает режим благоприятствования в ее деятельности. Вряд ли случайно, что состоявшийся через два дня после принятия закона съезд СПС столь тщательно подчеркивал, что СПС - не оппозиция власти, а в лучшем случае - ее конструктивный критик (и это при том, что депутаты от СПС в массе своей за закон не голосовали).

3. Но все-таки, напомним: при этой "шляпе" рот носят чуть приоткрытым. Как минимум две думские партии принципиально не встают на позицию безоговорочной лояльности - это КПРФ и "Яблоко". Есть еще и Российская коммунистическая рабочая партия -заведомо нелояльное власти образование, имеющее реальные шансы на регистрацию по новому закону. Да и "лояльные партии" сохранят право "открывать рот" - во всяком случае в той мере, в какой они сохранят автономные от исполнительной власти ресурсы (например, популярность одномандатников в округах). Как и во многих других сферах, в партийной жизни сохраняется развилка: может возобладать как тенденция "зарежимлевания" партий, так и их "политическое взросление", к чему, кстати, новый закон партии и подталкивает.

Так что, не будем придавать слишком большого значения моде на шляпки.

Версия для печати