28.06.2001 | Алексей Макаркин

Триумф болгарского царя

Блистательная победа на парламентских выборах в Болгарии блока Национальное движение Симеона Второго (НДСВ) стало первой по-настоящему крупной европейской политической сенсацией нового тысячелетия. Бывший царь, который покинул Болгарию девятилетним мальчиком в 1946 году не только вернулся на родину, но и одним своим именем обеспечил избирательному списку из людей искусств, бизнеса и не очень известных политиков поддержку более чем 43% избирателей. Этот результат мог бы стать еще более внушительным (более 45%), но помешали два блока-спойлера, которые также включили в свое название имя Симеона Второго в расчете на провинциального избирателя, слабо разбирающегося в политике. Однако все равно НДСВ получила половину мест в парламенте в результате перераспределения голосов, поданных за партии и блоки, не преодолевшие 5%-ного барьера.

Кто же он, Симеон Второй, бывший монарх, чье возращение на Родину стало столь триумфальным? Почему все же этот триумф совершился? Эти два вопроса задают чаще всего, когда речь заходит о победе НДСВ.

Царь Симеон

Симеон Борисов Саксен-Кобург-Готский (именно так он официально именуется в паспорте) родился в 1937 году. Его отцом был царь Болгарии Борис Третий, второй представитель Кобургской династии на болгарском престоле. Первым был царь Фердинанд, правивший Болгарией в 1887-1918 годах.

Кобурги стали правящей династией Болгарии в значительной степени случайно. Когда в 1878 году освобожденная русскими войсками Болгария стала княжеством, великие державы решили, что на престол не может взойти ни один представитель правивших в этих державах династий. Иначе мог возникнуть серьезный конфликт за влияние на только что созданное княжество. Компромиссной фигурой стал германский принц Александр Баттенберг, но спустя несколько лет, напрочь испортив отношения с Россией и болгарскими политиками, он отрекся от престола. Нового кандидата на престол искали тоже преимущественно среди германских принцев, которых было великое множество - и остановились на молодом Фердинанде Саксен-Кобург-Готском, служившем в то время офицером в австро-венгерской армии.

Отношение к Кобургам в современной Болгарии противоречиво. Фердинанда уважают за то, что при нем Болгария из формально зависимого от Османской империи княжества стало царством (в 1908 году). В году правления Фердинанда в чисто крестьянской стране развивались промышленность и банковское дело, открывались новые школы, в Софии был основан университет. В то же время именно при Фердинанде Болгария потерпела два сокрушительных поражения: во второй Балканской и первой мировой войнах. Ставка на военный союз с Германией привела к вынужденному отречению Фердинанда в пользу своего старшего сынам Бориса в 1918 году.

Борис, отец Симеона, тоже был весьма неоднозначной личностью. Значительную часть своего правления он посвятил отстаиванию царских прерогатив, на которые посягали вначале левые (крестьянская партия Болгарский земледельческий народный союз и коммунисты), а затем националистически настроенные военные. Борис, проявив качества ловкого дипломата, обыграл всех, и к 1935 году стал полновластным хозяином страны. Как и его отец, он совершил одну и ту же фатальную для Кобургов ошибку - во время второй мировой войны вступил в союз с Германией, после чего Болгария объявила войну США и Англии (с СССР болгары не воевали - царь Борис хорошо знал прорусские симпатии своего народа). В то же время, хотя и не без колебаний, Борис принял решение не выдавать немцам болгарских граждан еврейского происхождения, что ставят ему в заслугу некоторые историки.

Летом 1943 года, вернувшись из ставки Гитлера, царь Борис неожиданно умер. Разумеется, сразу же поползли слухи об отравлении: многие в Болгарии полагали, что Гитлер приказал убить проявившего строптивость монарха. В то же время немцы считали, что Бориса могли отравить британские агенты - называлось даже имя одной царской родственницы. Но, видимо, версия о насильственном характере смерти царя необоснованна - по заключению медиков, Борис скончался от инфаркта, вызванного многолетним стрессом. Все-таки управлять Болгарией было непросто, нервов приходилось тратить много.

Царь Борис умер, когда его сыну и наследнику Симеону исполнилось всего 6 лет. Несмотря на свой юный возраст, он был провозглашен царем (ребенка на царство благословил Экзарх Болгарской православной церкви митрополит Стефан). При малолетнем царе был создан Регентский совет, в который вошли дядя Симеона, князь Преславский Кирилл, премьер-министр Богдан Филов (ярый сторонник союза с Гитлером) и военный министр, аполитичный генерал Никола Михов.

В таком виде Регентский совет просуществовал лишь год. В сентябре 1944 года война подошла вплотную к границам Болгарии, прогерманские политические силы были полностью деморализованы, а большая часть элиты пыталась договориться с англичанами и американцами. В этих условиях коммунисты и часть военных совершили государственный переворот, свернув Регентский совет, но сохранив в стране монархию. В Болгарию вошли части Красной армии, реальная власть оказалась в руках коммунистов, которые, впрочем, до поры до времени были вынуждены делить ее с временными союзниками. Такая расстановка сил нашла свое отражение и в новом составе Регентского совета, в который вошли либеральный профессор Венелин Ганев, бывший министр Цвятко Бобошевский и весьма необычная для монархии фигура - профессор Тодор Павлов, коммунист, специалист в области диамата.

Первым делом коммунисты подчинили себе органы правопорядка и юстиции. Бывшие регенты, министры, многие парламентарии, представители высшего генералитета, ближайшие советники покойного царя Бориса были казнены после ускоренной судебной процедуры 1 февраля 1945 года. В 1996 года это решение было отменено Верховным судом страны.

Разумеется, юный царь не мог помешать массовым казням - не в его власти было спасти даже собственного дядю князя Кирилла. Прерогативы царского двора стали носить сугубо формальный характер, но коммунисты все равно с подозрением относились к царю и его оставшемуся в живых окружению. Они с недовольством смотрели на то, как английские и американские дипломаты подчеркнуто уважительно относятся к вдовствующей царице Йованне, в прошлом итальянской принцессе и к ее сыну. Кроме того, коммунисты опасались, что царский двор может превратиться в одну из опор оппозиции надвигавшемуся тоталитаризму. Поэтому при первом удобном случае они объявили референдум о форме правления, заранее установили контроль над счетными комиссиями и, разумеется, добились заранее запланированного успеха, руководствуясь старой истиной: неважно, кто победит - главное, как подсчитать голоса.

После референдума Болгария стала республикой. Царскую семью в 1946 году выслали за пределы страны, разрешив взять лишь самые необходимые вещи. Свергнутый монарх забрал с собой плюшевого зайца и игрушечного пингвина. На прощание представители «народной власти» вручили Симеону двести долларов, решив, очевидно, что для проживания за границей этой суммы вполне достаточно.

Впрочем, с голода царская семья не умерла. Помог дед по матери, бывший король Италии Виктор Эммануил, живший тогда в Египте. Итальянцы тоже в 1946 году провозгласили республику, но не ограбили своего бывшего монарха. Так что детство Симеон провел в Египте, где учился вместе с детьми арабских шейхов - некоторые из его тогдашних друзей сейчас занимают видные посты в своих странах. В 1951 году семья переехала в Испанию - там Симеон закончил французский колледж, а завершил свое образование в американском военном училище в Пенсильвании - бывший царь учился в нем под псевдонимом Симеон Рильский - в честь своей бывшей резиденции, находящейся близ знаменитого Рильского монастыря.

В 1962 году состоялась свадьба Симеона с испанской аристократкой Маргаритой Гомес-Асебо и Сехуэла, родители которой были убиты республиканцами во время гражданской войны 1936-1939 гг. Симеон считается хорошим семьянином, заботливым отцом четырех сыновей и одной дочери. Всем свои детям он дал университетское образование, одного из них (выпускника Принстона) нынешний президент Болгарии Петр Стоянов пригласил в свою администрацию в качестве экономического советника. Кстати, этого сына Симеон назвал в честь казненного коммунистами дяди Кирилла и присвоил ему дядин же титул князя Преславского. Примечательна широта религиозных взглядов бывшего монарха - двое его старших сыновей, Кардам и Кирилл, исповедуют «отцовское» православие, а трое младших детей (Кубрат, Константин и Калина) - католики, как и их мать.

Благополучие семьи всегда было важно для бывшего царя. Он зарабатывал деньги как профессиональный финансовый консультант и биржевик. Но от царских прерогатив никогда не отказывался, считая себя не экс-монархом, а царем в изгнании.

После свержения в Болгарии коммунистического режима первый президент страны Желю Желев вручил Симеону болгарский паспорт. Однако изгнанник не торопился вернуться на Родину, предпочитая выждать дальнейшего развития событий и не быть при этом вовлеченным в политические дрязги. Расчет Симеона блестяще оправдался. Когда он впервые за 50 лет посетил Софию в 1996 году, его встречала восторженная полумилионная толпа. Болгарские власти достигли с Симеоном соглашения о судьбе принадлежавшей ему ранее недвижимости - царь получал назад свои дворцы и поместья, но сразу же передавал большую часть в дар государству. Такой проступок был встречен с одобрением болгарским обществом - ведь Симеон не стал судиться с собственной страной, как это сделал экс-король Греции Константин.

Рождество 1999 года Симеон вместе с женой и дочерью встречал на Родине. А несколько месяцев назад бывший царь окончательно переехал в Болгарию - к тому времени он уже рассматривался как потенциальн6ый лидер политической коалиции, способно стать одним из фаворитов избирательной кампании.

Победитель на выборах

К тому моменту, как Симеон вернулся на Родину, практически все значимые политические силы Болгарии уже успели побывать у власти. И особой популярности в обществе им это не принесло.

Первая волна демократов во главе с Желю Желевым находилась у власти в начале 90-х годов. Однако со временем Желев все более сдвигался в сторону политического центра, шел на компромиссы с социалистами (экс-коммунистами). Как результат - реформы буксовали, власть пребывала в нерешительности, а президента критиковали и справа, и слева.

В 1994 году на парламентских выборах победили социалисты, которых возглавляли бывшие комсомольцы живковской эпохи (премьером тогда стал Жан Виденов, бывший первый секретарь ЦК комсомола). Социалисты смогли совершить почти невозможное - в рекордно короткие сроки экономический спад достиг критической отметки, правительство стремительно теряло доверие людей, почти в прямом смысле оказавшихся на грани голода. Хаотичесие процессы в экономике, дискредитация власти из-за роста коррупции и вопиющей некомпетентности - все это привело к восстановлению позиций правых, объединившихся в Союз демократических сил (СДС) и выдвинувших динамичных и популярных лидеров: юриста Петра Стоянова и экономиста Ивана Костова. Первый в 1996 году был избран президентом, второй возглавил движение за отставку правительства Виденова. В начале 1997 года социалисты под давлением протестующего населения были вынуждены согласиться на проведение досрочных выборов и назначение переходного правительства. На выборах уверенную победу одержал СДС, после чего Иван Костов стал премьером.

Правые, оказавшись у власти, проводили куда более осмысленную политику, чем социалисты - особенно в последние полтора года, когда экономикой страны руководил талантливый менеджер Петр Жотев. Им удалось добиться снижения инфляции и начала экономического роста. Однако, как это обычно случается в странах с переходной экономикой, за макроэкономические успехи пришлось платить ростом расслоения общества, обеднением значительной части населения. Однозначно прозападная внешнеполитическая линия правых (в том числе во время косовского кризиса) вызывала недовольство у традиционно влиятельных болгарских русофилов.

С приходом к власти правых власть стала более эффективной, но не более справедливой. По-прежнему одной из главных проблем оставалась коррупция, в причастности к которой обвиняли многих деятелей СДС. Однако, несмотря на все «осложняющие моменты», правые еще в прошлом году достаточно уверенно смотрели в будущее. Дело в том, что политическая система Болгарии до появления Симеона в качестве реального игрока, носила биполярный характер, линия баррикад проходила между социалистами и СДС. Свою небольшую, но стабильную нишу (5-6%) имеет Движение за права и свободы, представляющее интересы турецкого национального меньшинства. Остальные политические силы были еще менее влиятельны. «Европейские левые» пытались реализовать идеи социал-демократии, но не могли эффективно конкурировать на этом поле с социалистами, которые мало похожи на российских зюгановцев (накануне выборов лидера болгарской соцпартии Георгия Пырванова и его коллег демонстративно принял канцлер ФРГ Герхард Шредер).

Однако за четыре года болгары не успели забыть о некомпентентности социалистов как правящей партии. Поэтому правые в условиях биполяризации имели все шансы на успех. Однако с появлением на политической арене коалиции во главе с Симеоном о биполярных выборах пришлось забыть. Социалисты и правые в сумме набрали лишь около трети голосов избирателей.

Бывший царь построил избирательную кампанию на нескольких основных тезисах. Во-первых, он обещал привлечь в страну иностранные инвестиции и предложил программу роста благосостояния населения в течение 800 дней. А для того, чтобы доказать реальность столь амбициозного проекта, включил в свой избирательный список болгарских граждан, имеющих опыт работы в западных фирмах.

Во-вторых, Симеон подтвердил, что намерен продолжить процесс интеграции Болгарии в европейские структуры: НАТО и ЕС. В этом он солидарен с правыми, так что говорить о некоей пророссийской ориентации Симеона вряд ли возможно. В Болгарии бывший царь воспринимается не только как болгарин, но и как европеец. Он говорит, кроме родного болгарского, на семи языках: английском, французском, немецком, испанском, португальском, итальянском, арабском. Поэтому для многих правых избирателей он оказался вполне приемлемой фигурой.

В-третьих. Симеон вторгся на поле левой оппозиции, выступив против разгула коррупции. При этом он оказался чуть ли не единственной политической фигурой в стране, к антикоррупционным тезисам которой большинство болгар отнеслось серьезно. Ведь Симеон не был ни прямо, ни косвенно замешан ни в одном скандале, связанном с коррупцией. Более политически и морально чистой политически значимой фигуры найти было, пожалуй, невозможно. Репутацию Симеона среди избирателей не ухудшил и предвыборный скандал с избирательным списком НДСВ - выяснилось, что в его состав вошло несколько человек, при коммунистах тайно сотрудничавших с органами госбезопасности. Однако большинству болгар это было интересно настолько, насколько же россиянам особенности формирования избирательного блока «Единства» в 1999 году. Тем более, что всех изобличенных «агентов» из списка НДСВ своевременно исключили.

Голосуя за Симеона, болгары высказались за нового человека и, в то же время, за хранителя традиции. В каком-то смысле успех Симеона сопоставим с феноменом Владимира Путина, при всем внешнем различии этих политиков. В обоих случаях избиратели выразили недоверие примелькавшимся участникам политического процесса, а проголосовали за свежего кандидата. И в том, и в другом случае можно говорить о высоком кредите доверия человеку, пытающемуся совместить реформу и традицию. Немалую роль в успехе и Путина, и Симеона сыграл профессиональный пиар. Правда, в отличие от российского президента, бывшему царю не пришлось летать на самолете в мятежную провинцию (в Болгарии, слава Богу, своей Чечни нет), но на цыганской свадьбе в Софии накануне выборов он погулял.

Свою роль сыграла и явная несправедливость, допущенная в отношении Симеона болгарскими законодателями, которые запретили принимать участие в президентских выборах (они состоятся в нынешнем году) гражданам, прожившим на территории Болгарии менее пяти последних лет. Очевидно, что такой «ценз оседлости» был направлен против наиболее известного эмигранта - царя. Отсюда и образ «обиженного», который, надо сказать, царь особенно не культивировал (закон есть закон!), но от этого приобретал дополнительное уважение со стороны сограждан.

Тема восстановления монархии в ходе избирательной кампании носила фоновый характер. Симеон ранее неоднократно высказывался в пользу конституционной монархии, но своих взглядов никому не навязывал. Большинство болгар в настоящее время высказываются за привычный республиканский строй - и Симеон, не желая идти против течения, демонстрировал верность конституции республики. Это, впрочем, не означает, что со временем он не вернется к этому вопросу.

Но пока перед Симеоном стоят иные задачи. Ему прочат пост премьера, но бывший царь проявляет явные колебания. Для него куда более привлекателен пост неформального лидера «всех болгар», не несущего ответственности за конкретные экономические решения, которые могут поколебать самый великолепный рейтинг. Однако не совсем ясно, как технически реализовать такую привлекательную идею - ведь президентом Симеону запрещает становиться закон.

Что же касается формирования правительства, то НДСВ рассматривает два варианта коалиции - с СДС и протурецкой ДПС. Однако коалиция с правыми возможна в случае отставки их нынешнего лидера Ивана Костова, построившего избирательную кампанию СДС на резкой критике Симеона. В то же время Симеону явно не хочется при принятии ключевых решений становиться «заложником» турецкого меньшинства - отсюда и активные консультации между бывшим царем и правыми, ключевую роль в которых играет президент Стоянов, долгое время бывший самым популярным политиком страны. Разумеется, до возвращения в Болгарию Симеона Борисова Сакесен-Кобург-Готского.

Алексей Макаркин - руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати