07.08.2001 | Борис Макаренко

Губернаторы и избирательное законодательство

В России подошел к концу второй цикл «массовых перевыборов» губернаторов. Как и всякая крупная «избирательная страда», он дал повод для размышлений о том, в каком состоянии находится наше избирательное законодательство и «политические технологии». О некоторых из таких уроков и пойдет речь в этой статье.

НЕТ ОППОНЕНТА - НЕТ ПРОБЛЕМЫ

В последнее время получает все более широкое распространение такая «избирательная технология» как снятие с дистанции неугодного кандидата (или ее модификация - недопущение его регистрации). Откровенно говоря, было бы удивительно, если бы такой прием не появился. Российская элита четко усвоила новое правило: власть обретается через выборы. И если есть опасность, что выборы выиграет кто-то другой, значит нужно, чтобы его фамилия исчезла из избирательного бюллетеня. Автором этой с позволения сказать «технологии» следует признать Иосифа Виссарионовича, которому приписывается известная фраза: «Нет человека - нет проблемы». К счастью, сейчас речь идет не о физическом устранении, а о политическом.

Метод «снятия оппонента» появился не вчера. Еще в 1995 и 1996 гг. в Калмыкии и Татарстане состоялись безальтернативные выборы - ни одному оппозиционному кандидату «административный ресурс» так и не дал зарегистрироваться. В 1998г. в Башкирии до выборов не были допущены сразу два потенциально сильных кандидата; причем когда Верховный Суд России признал необоснованным отказ от регистрации по одному поводу, эти кандидаты тут же были отвергнуты по другому. Вполне «крепкие» кандидаты в губернаторы были сняты с выборов в Ханты-Мансийском АО и Саратовской области весной 2000г.

Однако в последнее время «дурной пример» оказался особенно заразительным. Буквально накануне выборов были сняты с дистанции курский губернатор А.Руцкой и депутат Госдумы В.Черепков; еще один пример подобного рода - «самоснятие» кандидатуры А.Самошина на выборах в Туле, чтобы сорвать выборы с практически предрешенной победой губернатора В.Стародубцева. В Ростовской области (правда, за целый месяц до выборов, а не за несколько дней, как в других случаях) снят с дистанции сильный кандидат Л.Иванченко.

Мы не будем пытаться оспорить юридические основания для подобных решений, утверждая, что все эти кандидаты абсолютно «безгрешно» вели избирательную кампанию (или собирали подписи). В большинстве случаев в претензиях к снятым кандидатам имелось рациональное зерно. Правда, для первого отказа в Башкирии основанием стало неконституционное требование об обязательном знании кандидатами башкирского языка, а претензии к В.Черепкову (неоплаченное выступление на «Эхе Москвы») выглядят «притянутыми за уши». Но, допустим, нарушения со стороны кандидатов имели место. Вопрос состоит в том, чем явились эти нарушения - поводом или причиной?

Приведем аргумент в пользу того, что суть «дела о снятии» состояла не в «торжестве юстиции», а досрочном решении вопроса об исходе выборов. Во всех упомянутых выше случаях, кроме двух (Курск и Приморье) «судебный ресурс» применялся против сильных противников действующего главы региона, и после снятия глава «победно» переизбирался на новый срок (можно предположить, что то же произойдет и в Ростове, если кандидатура Иванченко не будет восстановлена.). Таким образом, избирательная комиссия и/или судебная власть становилась частью «административного ресурса» губернатора. В Курске «сработал» административный ресурс «центра»: в выборах участвовал федеральный инспектор по области, что указывает на то, что Москва не благоволила губернатору. В Приморье был перед вторым туром был снят кандидат, менее «удобный» для центра: его соперника принимали в «коридорах власти» в Москве; к тому же, после снятия Черепкова его место в избирательном бюллетене занял высокопоставленный чиновник с уровня федерального округа. В Туле «самоснятие» оппонента губернатора ставило В.Стародубцева в крайне уязвимое положение: к тому времени уже истек его четырехлетний срок пребывания у власти, и его соперники открыто озвучивали надежду на то, что его «нелегитимность» подвигнет Москву на назначение другого человека исполняющим обязанности губернатора на срок до новых выборов (обоснованность этих надежд оставим на совести их авторов - во всяком случае, прецедентов подобного рода в России не было).

Оговоримся: мы не утверждаем, что суды или избирательные комиссии принимали незаконные решения - такой вердикт вправе внести только судебная инстанция соответствующего уровня. Однако как минимум два фактора порождали у избирателей серьезные сомнения в справедливости подобных решений: во-первых, их «чрезвычайный характер» (за несколько дней до выборов, когда возможности для апелляции крайне затруднены), и, во-вторых, легко угадывавшийся обывателем ответ на известный в юриспруденции вопрос: «Кому выгодно?"

А вот реакцию общества на подобного рода сомнения в честности «выборов после снятия» легко замерить по показателю голосования «против всех кандидатов». В Башкирии в 1998г. он равнялся 17% (что абсолютно нехарактерно для других голосований в этой республике), в Калмыкии в 1995 - 15%; в Приморье - рекордные 33,7%. Высок был процент такого голосования и в Саратове. Если же после такой «операции» у избирателя оставался реальный выбор, высокие результаты показывал тот кандидат, который не был причастен к «судебным маневрам»: губернатор Стародубцев получил на выборах 71,4%, а в Курске уверенно победил коммунистический кандидат А. Михайлов.

Казалось бы, можно утверждать, что «технология снятия» при сомнительной законности и этичности тем не менее оказывается эффективной - в большинстве случаев победа «нужного кандидата» достигалась. Однако ценой этой победы всегда была подорванная легитимность - нет, не выборов, их интрига быстро забывалась, но легитимность самой власти. У избирателей оставалось ощущение не только того, что власть с ними поступила не вполне честно, но и что власть слаба, раз ей приходится идти на подобные ухищрения. Кстати, насколько позволяют судить социологические данные по многим из упомянутых кампаний, действующие главы регионов и в честной конкурентной борьбе имели неплохие шансы на победу. Следовательно, снимая соперников, они «перестраховывались», испытывали неуверенность в собственных силах - верный признак слабости власти, пусть и имеющей сильный административный ресурс.

Таким образом, реальной ценой «победы через снятие» становится подрыв доверия общества к власти, рост нигилизма и протестных настроений, торможение политической и гражданской активности граждан. Слишком высокая цена за одноразовую победу!

Итак, диагноз болезни ясен. К счастью, усилиями Центризбиркома появляется и лекарство. Речь идет о поправке к закону «О гарантиях прав избирателей», четко регламентирующей порядок снятия кандидатов (в т.ч. - вводящей полный запрет на снятие за три дня до выборов). На естественный вопрос - что делать, если кандидат совершит грубое нарушение именно в эти три дня - есть и ответ. Эти действия (вкупе с итогами выборов) можно будет оспорить в суде, только в этом случае для пересмотра уже состоявшихся выборов потребуются действительно серьезные основания, а суд будет меньше «оглядываться» на пресловутый административный ресурс».

ОДИН И ДВА ТУРА - РАЗНЫЕ ПРАВИЛА ИГРЫ.

Речь, как и в предыдущем разделе, пойдет о губернаторских выборах. И реальным предметом анализа опять становится «поле для маневра» действующих глав регионов при переизбрании на новый срок. Уже вступила в силу законодательная норма, запрещающая губернаторам баллотироваться на новый срок в случае добровольного и досрочного сложения своих полномочий. Об эффективности этой, опять же в кавычках, «избирательной технологии», свидетельствует тот факт, что ни разу губернатор, сознательно шедший на досрочные перевыборы, не проигрывал их. Даже в единственном случае, когда действующий глава региона действительно ушел в отставку (К.Титов в Самаре летом 2000г.), итогом досрочных выборов становилась уверенная победа «отставника».

Напомним «аксиоматику» вопроса о различии однотуровых и двухтуровых выборов. При выборах в один тур для победы нужно оказаться «на один голос впереди» всех соперников. В такой ситуации «инкумбент», т.е., лицо, уже занимающее эту должность, обладает явным преимуществом - более высокой известностью, симпатиями конформистских избирателей (которые изначально склонны «не менять власть»), не говоря уже о властных ресурсах. При двухтуровой системе во втором туре главным становится мотив голосования «за наименьшее зло» - за «кандадата А» многие голосуют потому, что не хотят победы «кандидата Б». Классический пример подобного голосования - второй тур президентских выборов 1996г. Проведенный «по горячим следам» опрос ВЦИОМ показал, что 45% избирателей Б.Ельцина голосовали «против Зюганова», а в электорате последнего 35% голосовали «против Ельцина».

По этим «правилам игры» в однотуровой системе у действующего губернатора шансы предпочтительнее. Как свидетельствует статистика губернаторских выборов, «нормальный» губернатор в первом туре получает не менее 30% голосов. Исключения, разумеется, есть, и отнюдь не единичные, но они свидетельствуют как правило о полном провале деятельности главы региона. Итак, у губератора 30% или более - а если оппонентов несколько, то любому из них трудно набрать больше. Исход выборов очевиден. Не удивительно, что в нескольких регионах (например, в Псковской, Волгоградской, Брянской областях) после первых нелегких выборов двухтуровая система была заменена на однотуровую - и итоги состоявшихся по новым правилам выборов дали инкумбентам победу, но отнюдь не сокрушительную: в среднем порядка 35%. А «гадать», что бы случилось во втором туре, уже бессмысленно.

Зато по итогам нескольких недавних двухтуровых кампаний можно оценить, насколько сложной становится задача для действующего губернатора. Переток голосов во втором туре - сложный процесс. В развитых демократиях со сложившимися партиями он происходит почти автоматически: более слабые кандидаты (или партии) схожей идейно-политической ориентации высказываются в поддержку более сильного, и голоса «перетекают» почти автоматически, поскольку вступает в силу «негативная мотивация» - не допустить победы идейного антагониста. Единственный раз, когда похожий процесс имел место в России - президентские выборы 1996г.: К Ельцину «пришло» подавляющее большинство избирателей Г.Явлинского, больше половины избирателей А.Лебедя, а к Г.Зюганову - меньшинство от Лебедя и более половины «жириновцев». Но на последних выборах мы видели несколько примеров несколько иной модели. Там негативная мотивация принимала форму голосования против действующего губернатора.

Самая большая сенсация состоялась в Амурской области весной 2001г.. После первого тура губернатор А.Белоногов уверенно лидировал с 44% голосов, его оппонент Л.Коротков набрал менее 21%. Но во втором туре при практически такой же явке Коротков уверенно опередил главу области: 49,42% против 42,86% - т.е., А.Белоногов набрал даже меньше голосов в первом туре. Разумеется, сказался опыт его соперника, который до этого трижды с 1993г. выигрывал парламентские выборы на всей территории области, но все же «приращение» в 28 пунктов можно считать абсолютным (возможно, неповторимым) рекордом. При этом оба кандидата по российской классификации - «левые»: Белоногов четыре года назад победил прежнего губернатора при поддержке КПРФ; Коротков сравнительно недавно вышел из этой партии. Т.е., противостояние строилось не по оси «левые - правые», а по принципу «за или против власти».

На этом фоне менее эффектным выглядит получивший многочисленные комментарии успех левого кандидата С.Левченко во втором туре выборов губернатора Иркутской области. Он тоже «прибавил» более 22 пунктов по сравнению с первым туром и сократил свое отставание от победителя, губернатора Б.Говорина с 22 до 2 пунктов. Но все же Левченко проиграл, к тому же на выборах была низкая явка. Тем не менее, и здесь мы имеем дело с ярким примером «антивластной мобилизации» электората во втором туре.

Еще один пример подобного рода - выборы в Нижегородской области. Там губернатор на три с половиной пункта отставал от своего соперника, коммуниста Г.Ходырева уже после первого тура. Но, казалось бы, шансы на победу у него сохранялись. Из трех «преследователей» двое - депутаты Думы от СПС Д.Савельев и группы «Народный депутат» В.Булавинов - никак не могли быть отнесены к числу «левых» (а они в сумме набрали более 30% голосов); лишь избиратели скандально известного предпринимателя А.Климетьева (10,5% голосов) по протестному принципу «автоматически» отходили в лагерь противника губернатора. Тем не менее, во втором туре Г.Ходырев получил вдвое больше голосов, чем И.Скляров. Разумеется, сыграла свою роль и позиция «третьих кандидатов»: В.Булавинов выражал сомнения в честности подсчета голосов (он отстал от Склярова менее, чем на 2 пункта), а СМИ, лояльные Д.Савельеву активно критиковали губернатора. Но тем не менее, и здесь главной причиной поражения стала мобилизация против власти.

Таким образом, однотуровая система оказывается более благоприятной для действующих глав регионов, а двухтуровая система создает возможность для антивластной мобилизации. Но это только частный вывод, работающий в последние годы. В более широком плане - двухтуровая система минимизирует случайности и исключает крайности. Уже только по этой причине она предпочтительна для выборов с высокой мотивацией голосования - президентских и губернаторских. Поэтому принятие поправки к закону «Об общих принципах организации государственной власти субъектов РФ», исключающей однотуровые выборы губернаторов было бы полезно для повышения авторитета института выборов.

АНТИКОММУНИЗМ КАК ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ

При рассмотрении недавних губернаторских выборов неоднократно возникала тема побед кандидатов, поддержанных КПРФ, над действующими главами регионов. Действительно, весь цикл губернаторских кампаний 2000-2001гг. прошел для «левых» достаточно удачно. Из поддержанных ими четырьмя годами ранее кандидатов проиграло лишь несколько, да и из них двое (А.Руцкой в Курске и Л.Горбенко в Калининграде) лишились поддержки КПРФ к нынешним выборам. Зато левые кандидаты в 2000г. пришли к власти в той же Курской, Ивановской, Камчатской областях, а в 2001 одержали знаковую победу в Нижегородской области. Плюс успех С.Левченко в Иркутске. Плюс снятый с выборов как мы предполагаем, от ощущения слабости власти) Иванченко в Ростове. Неудивительно, что действующая власть вспомнила о несколько «запылившемся» электоральном оружии - теме антикоммунизма. Но в отличие от кампании Б.Ельцина в 1996г. это оружие не сработало. Представляется, что на то есть несколько причин.

Во-первых, при втором президенте тема противостояния «реформа против коммунизма» ушла с первого плана политической повестки дня. После того, как «Единство» и КПРФ составили основу коалиции, поделившей руководящие посты в Думе, барьер, отделявший в политическом пространстве КПРФ от всех остальных партий, существенно снизился. Антикоммунистические «страшилки» становятся все менее и менее эффективными, а коммунистические кандидаты в губернаторы выглядят все более «респектабельно». Примечательно, что во всей массе комментариев в либеральных столичных СМИ и экспертном сообществе по поводу снятия кандидатуры Иванченко практически полностью отсутствовали идеологические мотивы - напротив, их общий тон был сочувственным, что было бы практически невозможным еще лет пять назад.

Во-вторых, на роль «оппонентов» КПРФ в Нижегородской и Иркутской (плюс в Ростовской) областях выдвинулось «Единство». Но если КПРФ хорошо известна и понятна избирателям (причем, как сторонникам, так и противникам), то «Единство» как партия еще не состоялось. Связка «Путин и Единство», которая обеспечила этому списку внушительный успех на парламентских выборах, не работает на уровне губернии. Там до второго тура избиратели в своей массе понятия не имели о том, что их губернатор представляет «Единство». Наши главы регионов привыкли отрекаться от принадлежности к политическим партиям, утверждать, что они представляют все население области, выдвигаться «от групп избирателей». Поэтому на избирателя практически не действует внезапно взвившийся над губернаторским штабом флаг «Единства» (причем без поддержки Президента, хранящего на губернаторских выборах корректный нейтралитет).

В-третьих, на губернаторских выборах, в отличие от голосования за думские партийные списки, очень силен личностный фактор. И в данных конкретных ситуациях по этому параметру губернаторы проиграли достаточно опытным и «раскрученным» коммунистическим публичным политикам.

И, наконец, в-четвертых. В условиях общего упадка старых партий и недостаточно убедительного «партстроительства» в «Единстве» КПРФ остается единственной реальной партией. Следовательно, заключает рядовой избиратель, если я недоволен властью, то надо голосовать за КПРФ… таким вот образом наша провинция идет к двухпартийной системе. Правда, столица все равно возьмет свое, когда следующие парламентские выборы «восстановят» многопартийность, как это случилось и в прошлом избирательном цикле.

Версия для печати