19.01.2016 | Олег Громов

В ожидании Минска-3

Назначение Бориса Грызлова новым спецпредставителем России в контактной группе по ситуации на Украине и встреча помощника российского президента Владислава Суркова с замгоссекретаря США Викторией Нуланд активизировали «минский процесс». Но приближает ли это участников переговоров к урегулированию конфликта и какие проблемы на этом пути по-прежнему не решаются?

Перед Новым годом Россия назначила нового представителя в Трехстороннюю контактную группу по урегулированию украинского кризиса. Им стал бывший председатель Государственной думы, постоянный член Совбеза РФ Борис Грызлов. Выбор политика без дипломатического опыта и не искушенного в тонкостях политического процесса на Украине, обусловлен тем, что ему лично доверяет Путин. Вообще, подобный подход в кадровой политике на украинском направлении несколько настораживает - вспомним другого чиновника без дипломатического опыта, отправленного защищать интересы Москвы в Киеве, Михаила Зурабова. И хотя многое в современной украинской истории сложилась не по вине самого Зурабова, институциональная роль посла предполагает определенную степень ответственности. В итоге стоит ожидать, что появление Грызлова в минском урегулировании не изменит общего курса – скорее это будут «глаза» и «уши» президента Путина. Если хотите — ретрансляция позиции Москвы без лишней инициативы.

При этом в минском процессе к настоящему моменту накопилось довольно много проблемных вопросов.

В первую очередь, это вопрос о конституционной реформе на Украине. Киев, как и США (устами помощника госсекретаря по вопросам Европы и Азии Виктории Нуланд), заявили, что конституционная реформа на Украине в целом проведена - управление частично децентрализовано. При этом «республики» Донбасса этих изменений не признали, поскольку их с ними никто не согласовывал. И не удивительно — Киев отказывается признавать сам факт существования альтернативной государственности в Донецкой и Луганской области.

Это, кстати, отдельная проблема — отказ украинских властей от системного политического диалога и готовности сесть с «ополченцами» за стол переговоров. Лишение другой стороны конфликта какой-либо субъектности, автоматически записывая всех сторонников «республик» в разряд «российских наемников» - не самый продуктивный подход.

Сопутствующие проблемы — это вопрос о восстановлении украинского пограничного контроля и амнистия участникам «русской весны». Но на этих вопросах не имеет смысла останавливаться отдельно — они и так хорошо освещены. Тем не менее, ни по одной из этих проблем нет конечного решения.

Путь поэтапного согласования позиций зашел в тупик, что видно по договоренностям об отводе техники – они хронически не исполняются. По политическим вопросам прогресса нет — начиная с конституционной реформы на Украине и заканчивая местными выборами на Донбассе.

Переговорные позиции «республик» и Киева слишком далеки друг от друга. Так, Киев на официальном уровне не готов интегрировать «республики» в формате широкой автономии – это заставляет признать, что борьба Донбасса принесла свои плоды — он получил желаемое хотя бы в урезанном формате. Но и «республики» не готовы принимать Украину в том виде в котором она существует сейчас. Кроме того, в обоих лагерях существуют влиятельные группы приверженцев силового подхода, не приемлющие какие-либо значимые уступки.

Впрочем, можно выделить и точки соприкосновения. Во-первых, и Россия, и ЕС, и США, не говоря уже о Киеве, согласны на то, что Донбасс остается часть Украины. Это доказывает в частности то, что Россия так и не стала официально признавать «республики». Вопрос лишь в условиях их возвращения и сохранения «завоеваний». Во-вторых, все участники настроены на дипломатическое урегулирования - силовой вариант уже никому не нежун. Для России этот сценарий — гарантия усиления санкционного режима, на что не согласна пойти администрация Владимира Путина.

Одним из принципиальных шагов, на которые должен пойти Киев, если хочет вернуть утраченные территории, должно стать предоставление гарантий безопасности для бойцов ДНР и ЛНР. Причем гарантии должны быть законодательно закреплены, иначе они бессмысленны. Однако Порошенко опасается, что этот шаг пошатнет его политические позиции в Киеве.

Решением могла бы стать отмена экономической блокады Донбасса. Экономика станет своеобразным мостиком между двумя Украинами, что повлечет за собой укрепление гуманитарных, политических и иных связей. Но, как видится, и для этого шага сторонам еще предстоит созреть.

Участники процесса как бы замерли в ожидании Минска-3, не решаясь выйти за рамки существующего формата. Вероятно, что «мозговой штурм» помощника российского президента Владислава Суркова с Викторией Нуланд был призван найти именно новые форматы взаимных гарантий и внешние очертания тех компромиссов, которые всем ясны, но на которые никто не хочет идти из-за их цены.

Олег Горбунов – политический обозреватель

Версия для печати