25.02.2016 | Олег Громов

Перемирие в Сирии: шаг к разделу?

Достигнутый в начале этой недели компромисс меду Москвой и Вашингтоном по вопросу режима прекращения огня в Сирии носит весьма условный характер. Точнее условный характер будет носить само перемирие в этой стране. Это стало ясно с первых часов после объявления соответствующего соглашения меду Москвой и Вашингтоном, а также по реакции ключевых региональных игроков.

Во-первых, соглашение не касается «Исламского государства» (ИГ), «Джебхат-ан-Нусры» и «других группировок, включенных в список террористических организаций по версии Совета безопасности ООН», как говорится в официальном заявлении российского минобороны. Исключенные из списка замиряющихся — это большая часть сил, противостоящих президенту Башару Асаду. Они контролируют как минимум треть территории страны. О каком перемирии можно говорить, если большая часть врагов режима Асада изначально исключена из списка тех, с кем мирятся? Бомбежки их позиций продолжат как российские ВКС совместно с сирийской регулярной армией, так и коалиция во главе с США. А этот фронт растянут от Дамаска и самых южных провинций страны до Пальмиры и Дейр-эс-Зора на востоке и Идлиба на севере. То есть войну никто не отменяет. Предполагается, что воевать перестанут правительственные войска, курды и «умеренная оппозиция», лояльная Вашингтону и Лондону.

Штаты публично не скрывают скепсиса в отношении перемирия. Госсекретарь Джон Керри практически сразу после обнародования соглашения заявил о том, что перемирие условно, и надо готовиться к обсуждению вариантов «раздела» Сирии — то есть формы правления и административного деления после победы над ИГ.

Турция заявила, что не прекратит обстрелы позиции курдов на севере Сирии, если те «продолжат нападать на турецкую территорию», что звучит сродни шутки. То есть боевые действия турецких военных против сирийских курдов и их «Демократического союза» не прекратятся. И этому не помешает даже публичный окрик Анкаре из Вашингтона, втихую поддерживающего курдов как основную дружественную наземную силу, противостоящую ИГ. Позиция Турции становится все более и более неконструктивной в сирийском урегулировании. Анкару буквально «засосал» конфликт с Россией вокруг контроля над воздушным пространством, сбитым российским штурмовиком и нефтяными колоннами ИГ. Есть впечатление, что президент Эрдоган не имеет долгосрочной стратегии в Сирии. Он просто хочет не допустить формирования курдской государственности на осколках режима Асада, даже несмотря на то, что сами курды с 2011 года заявляют об отсутствии намерения создать независимый Курдистан. Но турки им не верят и играют в свою игру.

Саудовская Аравия, известная своей поддержкой наиболее радикальных группировок, ограничилась только устными заверениями в пользу перемирия. Однако развернутых комментариев от них пока (на утро 25 февраля) не поступало. А это — прямой путь к тому, что группировки типа «Ахрар аш-Шам» и «Джейш-аль-Ислам» и прочие, имеющие вес в ключевой провинции Алеппо, не будут торопиться с замирением.

Вообще в последнее время мы видим все большее сближение позиций Анкары и Эр-Рияда по Сирии. Это самые непримиримые противники Асада, поддерживающие наиболее радикальные силы. В этом вопросе позиции этих двух региональных держав сильно отдалились от глобальных игроков в лице США и России. Даже если Москва и Вашингтон найдут некое «окончательное решение сирийского вопроса», то нет гарантий, что с ним согласятся Турция и Саудовская Аравия. За годы гражданской войны в Сирии они научились проводить собственную достаточно независимую политику, которая зачастую заставляла реагировать глобальные державы.

Само правительство Асада тоже не торопится отказываться от воинственной риторики. Так, президент оставил за войсками право отвечать на «любые угрозы ВС или мирным гражданам», что развязывает армейским руки. Более того, он подписал указ о проведении парламентских выборов 13 апреля, что торпедирует все попытки глобальных игроков найти компромисс меду ним, курдами и умеренной частью оппозиции. Асад, получив поддержку российских ВКС, похоже, не понял, что смысл российской операции не в том, чтобы вернуть Сирию в довоенное положение, а ему — прежние власть и объем полномочий, а в том, чтобы выбить для него более почетные условия для переговоров и последующего передела сфер влияния меду шиитами, суннитами и курдами. Если Асад продолжит свои попытки сепаратного укрепления власти, игнорируя объективные условия, Москва начнет все настойчивее требовать его отставки или смены в результате «дворцового переворота».

Итак, речь идет не о всеобщем перемирии в Сирии, а о попытке компромисса между потенциальными членами будущего сирийского коалиционного правительства или теми силами, которые возглавят новые государственные образования, возникшие на осколках Сирии. Мировые игроки отсекли «несистемные» стороны конфликта от переговорного процесса. Остались только те, кто потенциально могут быть признаны всеми международными посредниками в качестве носителей государственной власти в Сирии.

Войну как бы переформатировали и выделили из списка противоборствующих сторон тех, кто может сохранить свою власть после прекращения гражданской войны и тех, кто однозначно будет уничтожен и ни под какие договоренности не подпадает. Таким образом, мы можем признать, что после многих «Женев» и переговоров Запад и Россия, наконец, вплотную приблизились к постконфликтному урегулированию в Сирии и составу будущего коалиционного правительства. Дело осталось за малым — уговорить сами стороны сирийского конфликта (кроме «нерукопожатых») согласится с глобальным «сговором».

Как и в случае с Донбассом — прекращение огня должно стать шагом к политическому диалогу между сторонами конфликта. Но если на Украине политический диалог не может начаться по воле одной из сторон, не желающей признавать право на существование ДНР и ЛНР, то в Сирии этот диалог уже де-факто состоялся в Женеве. Вопрос, как этот диалог развить и закрепить.

По большому счету нужно немногое — признать де-факто сложившиеся государственные образования — это асадовская часть Сирии, Сирийский Курдистан, а также те территории, которые контролируются Свободной сирийской армией — той самой умеренной части воюющей оппозиции.

Неслучайно в американских СМИ параллельно с темой перемирия обсуждается федерализация Сирии. На данный момент это наиболее реалистичный сценарий. Курды были согласны на него еще с 2011 года, то есть с начала своей борьбы. Оппозиция физически не способна уничтожить режим Асада, как и сам Асад не способен уничтожить оппозицию, тем более что российские ВКС в этом ему не помогут. Выход из этого пата в признании де-факто сложившихся границ, которые как раз и хотя сейчас подровнять в выгодном для себя ключе регулярные сирийские войска, наступающие под Алеппо и на юге.

Другой вопрос в том, что оппозиция и курды осознают бесперспективность единой Сирии, а Асад нет. Он становится все большей проблемой не только для противников, но и для своих союзников, в том числе для Москвы. И если он это не поймет, то сохранение его власти даже над частью Сирии — весьма спорный вопрос.

Олег Горбунов – политический обозреватель

Версия для печати