03.03.2016 | Антон Евстратов

Выборы в Иране: ложная победа реформаторов?

Примечательная эйфория иранцев, в том числе, и части политической элиты страны, европейских журналистов и экспертов и ряда их российских коллег имела своей причиной достаточно неожиданное событие – победу реформаторов на парламентских выборах в Иране. Особенно, учитывая тот факт, что никакой победы объединивший сторонников реформ «Список надежды» не одержал.

Точных результатов не известно до сих пор, а информагентства и эксперты соревнуются в приведении самых различных цифр. По данным на среду, было избрано 222 депутата из 290. Это объявило Министерство внутренних дел Ирана. Из них, по информации одной из самых авторитетных газет Ирана «Кейхан», 80-90 мест получили реформаторы, 60 кресел – независимые кандидаты, а 153 новых депутата принадлежат к консервативному лагерю. Ливанский канал Аль-Манар называет цифру в 94 реформистских кресла против 103 у консерваторов. Еще 19 депутатских мест, по данным ливанских журналистов, получили независимые кандидаты. По данным «Iranian Labor News Agency», у реформистов уже 83 места, а консерваторы получили 78. Аналитик Реза Терахи говорит о 115 консерваторах в Меджлисе, а другой специалист, Фаршад Горбанпур считает, что реформисты и умеренные депутаты заняли 130 парламентских мест, что опровергает приведенные выше данные, однако не понятно, на каких источниках базируется.

Частично эта странная математика объясняется тем, что не всегда понятно, к какому лагерю каких политиков относить. Такая же ситуация и Советом экспертом, выборы в который прошли параллельно с парламентскими. К примеру, председателя Совета по целесообразности и бывшего президента Ирана аятоллу Хашеми Рафсанджани относят, и к реформаторам, и к умеренным консерваторам. С последними реформаторы договорились блокироваться, однако от неразберихи экспертов это не спасло.

Более того, выборы еще не закончены – в апреле предстоит второй тур, на котором иранцы «разыграют» еще 68 мест – в тех городах, где кандидаты набрали одинаковое число голосов. Этот этап окончательно расставит точки над i.. И, по данным иранских экспертов и оценкам простых граждан, во втором туре ситуация сложится для реформаторов тяжелее, чем на данный момент. В большинстве мест, оставшихся на апрель, наибольшие шансы на победу имеют именно консерваторы. Из уже избранных 222 человек 5 депутатских кресел в иранском Меджлисе традиционно получают представители религиозных меньшинств: 2 – армяне, 1 – иудеи, 1- зороастрийцы, 1 – ассирийцы и халдеи. Впрочем, они вряд ли окажут серьезное влияние на глобальные политические расклады в парламенте.

Таким образом, речи о победе реформаторов, разумеется, не идет – они не только не смогли завоевать абсолютного большинства, но, судя по всему, даже не имеют шанса просто опередить консерваторов. Таким образом, не сбылся прогноз лидера и едва ли не главной «звезды» «Списка надежды» Мохаммада-Резы Арефа, в минувшем году говорившего о грядущем взятии сторонниками реформ Меджлиса. Впрочем, политик имел в виду ситуацию, в которой ему и его соратникам бы не мешали. А им, разумеется, вставляли палки в колеса. До итогового голосования дошел лишь 1% из заявившихся сторонников перемен. Эта дисквалификация оказалась самой массовой в истории страны, и стала причиной достаточно серьезного протестного движения, ряда открытых писем и негативных оценок произошедшего со стороны президента Хасана Роухани, бывшего президента Мохаммада Хатами и председателя Совета по целесообразности Али Акбар Хашеми Рафсанджани. После их критики 15% «забракованных» кандидатов-реформистов были восстановлены. Как видно, этого оказалось недостаточно для победы.

Эйфория после тегеранского триумфа реформаторов, взявших все 30 предназначенных для столицы депутатских мест, быстро сменилась провинциальным отрезвлением, где позиции консерваторов оказались намного сильнее. Победой то, что произошло 26 февраля можно считать разве, что учитывая двукратное увеличение представительства сторонников реформ в 10-м Меджлисе по сравнению с 9-м. Если в последнем их было лишь чуть более 26%, то при текущем созыве речь идет о цифре, близкой к 50%, хоть и не достигающей ее. Скорее всего, в итоге реформисты смогут рассчитывать примерно на 43-45% депутатов. Это неплохо, и, учитывая наличие независимых кандидатов, в принципе способно обеспечить поддержку линии президента Хасана Роухани , воспринимаемого в качестве реформатора (но по очевидным политическим причинам именующего себя центристом) – но только в случае его неукоснительного следования гласным и негласным правилам иранское политической жизни. При любом «шаге вправо – шаге влево», Верховный Лидер, фактический глава государства и связанные с ним другие члены политической элиты (командующий КСИР Али Джафари, председатель Совета экспертов Мохаммад Язди , и даже ряд политиков, формально не занимающих должностей – например, аятолла Джаннати) могут легко «натянуть поводья» и обеспечить любое нужное себе решение парламента. Для этого у них в парламенте имеются фигуры, вроде Мехди Кочукзаде, называющего Хасана Роухани «предателем» или Рухоллы Хосейниана, обещавшего «зарыть в цемент» иранских переговорщиков по ядерной программе за их уступки Западу.

Ситуация в Совете экспертов оказалась несколько интереснее. Во-первых, неожиданную победу там одержал старательно блокируемый и снятый со всех возможных постов (в том числе и председателя Совета экспертов), кроме главы Совета по целесообразности, Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Его первое место ясно показывает, что, несмотря на все ограничения, иранский народ хочет видеть в органе, избирающем в итоге Верховного Лидера страны, именно этого умеренного оппозиционера. Третье место взял президент Хасан Роухани. Условно сторонниками реформ можно назвать 20 избранных в Совет делегатов. 27 – однозначные консерваторы. Еще 35 поддерживаются обеими группами, а 6 прошли как принципиально независимые эксперты. При умелой политической игре, в которой Рафсанджани – большой мастер, он в принципе может рассчитывать и на 50 голосов Совета экспертов, но это – лишь гипотетически.

Вне сомнения, реформаторы добились определенных успехов, особенно учитывая их откровенный провал на прошлых парламентских выборах. Их доминирование в Тегеране, рекордное за всю историю Исламской республики избранных в Меджлис женщин (их туда уже попало 15, из которых 14 – сторонницы реформ, а после второго тура количество женщин-депутатов может увеличиться до 22 человек), решительная победа Хашеми-Рафсанджани и Хасана Роухани на выборах в Совет экспертов вселяют некоторые надежды на продолжение курса президента на реформы. Причем, если ранее речь шла о внешней политике и ядерном соглашении, то сейчас фокус внимания властей смещается на внутренние проблемы - постсанкционную экономику, уменьшившиеся доходы населения. Общество ожидает от правительства предоставления больших политических и личных свобод, достижений в сфере гендерного равенства , создания новых рабочих мест после их сокращения в период действия наиболее жестких санкций (с 2012 г.). При этом, речи о принципиальных структурных изменениях иранской политической системы не идет – основную власть в этой стране имеют не президент и не парламент, а Верховный Лидер и подконтрольные ему многочисленные структуры – Советы (стражей, экспертов, целесообразности, национальной безопасности, собрание исламского совета) и Корпус стражей Исламской революции. Наиболее значимые и определяющие решения принимаются ими.

Антон Евстратов – эксперт-иранист

Версия для печати