04.04.2016 | Олег Громов

Сирия: война и переговоры после российского ухода

Март стал переломным месяцем в сирийской гражданской войне. Россия вывела часть ВКС, что снизило накал критики Москвы в поддержке режима Башара Асада и способствовало улучшению психологического фона женевских переговоров, а сирийская правительственная армия добилась значительных успехов, включая окончательное освобождение Пальмиры.

Взятие сирийскими войсками этого населенного пункта имеет не только военно-стратегическое, но и большое символическое значение. Это не только «древнее село», как выражаются некоторые обозреватели, но и доказательство того, что правительственная армия даже после вывода большей части иранских сил и ВКС РФ готовы проводить масштабные наступательные операции.

Информационное сопровождение вывода части российских сил из Сирии сыграло свою положительную роль в двух аспектах. Первое — есть возможность демонстрации самостоятельности сирийских вооруженных сил. Некоторые высокопоставленные российские военачальники даже в открытых заявлениях отмечали низкий уровень подготовки сирийских военных и слабые мобилизационные способности армии. Так, в боевых действиях реально могли участвовать на сентябрь 2015 года только 20-30 тыс. солдат и офицеров, хотя вся численность Вооруженных сил вместе с ополчением составляет много больше 100 тыс. военнослужащих. Во время активной фазы российской операции в Сирии казалось, что успехи сторонников Асада обусловлены лишь действиями ВКС. Освобождение Пальмиры же подается как успех в первую очередь самих сирийцев и в меньшей (хоть и очень значительной) степени — российских вооруженных сил.

Второй аспект, как уже отмечалось, заключается в том, что публичное снижение роли России в сирийском конфликте — это способ закрепления перемирия и дань уважения Западу. Напомним, вступление РФ в войну на стороне Асада вызвало волну критики в адрес Москвы и острым дипломатическим конфликтом с Анкарой. Теперь же Россия удостоилась даже похвалы от западных дипломатов и военных, отмечающих, что вывод части соединений ВКС положительно скажется на процессе урегулирования.

По информационным поводам не отстает от театра военных действий и политический процесс. Международные посредники признали, что режим прекращения огня в целом удался, а значит, сделан первый крупный шаг к урегулированию. Проблемы, разумеется, остаются, и их немало. Во-первых, по-прежнему нет определенности по судьбе Башара Асада. Так, оппозиция отвергла предложение сирийского президента относительно правительства переходного периода, которое должно быть создано под эгидой действующего главы государства. Представитель «умеренных» в лице Асаада аз-Зоуби в Женеве поспешил заявить, что в переходном периоде Асада быть уже не должно, хотя международные игроки были в целом не против его фигуры на это время. Это видно по снижению упоминаемости фразы в лексиконе западных дипломатов об обязательном уходе Асада с поста президента как условие мирного процесса. Во-вторых, нет ясности по формату будущего государственного устройства и уровня регионализации страны. И сирийское правительство, и оппозиция негативно высказались об идее федерализации страны. Возможно, за основу будет принят иракский формат – формальное единое государство с широкой автономией основных регионов и квотным принципом формирования центральной администрации. На нынешнем этапе сам Асад, в свете последних побед уже примеряющий на себе лавры главного борца с терроризмом, возможно, не будет удовлетворен подобным форматом урегулирования.

И, в-третьих, остается проблема курдов. Фактически весь север страны контролируется ими и «Исламским государством» (ИГ). На данный момент курды — это наиболее сильная, после правительственной армии, группировка, осуществляющая наземную борьбу с исламистами. Но курды требуют для себя политической субъектности. На международном уровне это блокируется США с подачи Турции – та не хочет, чтобы сирийские курды обрели свою квазигосударственность, что станет неприятным для Анкары прецедентом для курдов, проживающих в Турции. Пока курды как равноправные участники диалога не признаются, но надолго ли? Сколько еще можно игнорировать эту силу в Сирии в международном масштабе? Вероятно, их роль вырастит после того, как зачистка региона от террористов доберется до северной части страны, где курды выступают единственной дееспособной антиигиловской силой – ведь «умеренная» оппозиция пока демонстрирует весьма ограниченные возможности в противостоянии с ИГ. Таким образом, можно ожидать, что несмотря на нежелание Анкары, политический вес сирийских курдов, включая их участие в том или ином виде в дальнейшем урегулировании кризиса, будет увеличиваться.

Олег Горбунов – политический обозреватель

Версия для печати