05.04.2016 | Эмиль Дабагян

Латиноамериканская практика: крутые виражи аргентинской политики

Характерная черта социально-политических процессов Аргентины, одного из трех латиноамериканских гигантов, состоит в том, что в этом государстве с завидной регулярностью кардинально менялись парадигмы развития, особенно в прошлом и начале нынешнего столетия.

Вначале пара предварительных замечаний. В Аргентине на политической сцене длительное время доминировали две партии: Гражданский радикальный союз и Хустисиалистская (перонистская по имени основателя легендарного Хуана Доминго Перона). В семидесятые годы минувшего века в стране установилась шестилетняя военная диктатура, которая безжалостно расправлялась с политическим оппонентами. Похищение людей, пытки, убийства, приняли широкие масштабы. Более 7 тысяч человек вез вести пропали. Пытаясь поднять свой авторитет, в 1976 году вооруженные силы предприняли авантюру, связанную с захватом Фолклендских (Мальвинских) островов, оккупированных Британией в 1830 году. Результат оказался прямо противоположный: поражение в войне привело к падению режима.

Были созваны всеобщие выборы 1983 года, на которых победу одержал Гражданский радикальный союз во главе с Рулем Альфонсином. Правительство наладило механизмы правового демократического государства, однако не сумело проводить эффективный экономический курс. Это стало причиной поражения в следующем электоральном сражении.

Следующие всеобщие выборы, проводившиеся раз в 5 лет принесли победу тогдашнему лидеру перонистов Карлосу Саулю Менему. Президент и его команда в кратчайшие сроки подавили гигантскую инфляцию. Приватизировали неэффективные государственные предприятия. Установили паритет национальной денежной единицей – песо и американского доллара. Повсюду в мире заговорили об аргентинском чуде. Автор этих строк вспоминает, как во время поездки в страну, местный таксист отказывался брать иностранную валюту, пришлось расплачиваться местной.

На волне этих достижений власти в купе с ГРС заключили так называемый Пакт Оливос, согласно которому президентский мандат сокращался с 5 до 4 лет, но он получил возможность выдвинуться вторично. В соответствии с этим К. Менем баллотировался вновь и сохранил свое кресло. Он продолжал взятый курс, хотя обстановка менялась, требовала внести коррективы, отказаться от паритета.

Следующий избирательный цикл принес победу разношерстной левоцентристской коалиции «За труд, справедливость и образование», которую возглавил скромный университетский профессор Фернандо Де ла Руа. В нее вошли диссиденты из перонистской партии, не согласные с курсом Менема. Вскоре внутри правящего блока возникли принципиальные разногласия, вызванные тем, что в правительстве остался отец «экономического чуда» Доминго Кавалло, хотя было очевидно, что надлежало скорректировать курс. Но глава государства колебался. В знак протеста ушел в отставку вице президент Карлос Альварес, видный профсоюзный деятель. Позднее произошли драматические события: случился дефолт, Де ла Руа на вертолете покинул резиденцию, оставив страну без власти.

В этих условиях перонисты, имевшие большинство в парламенте, пыталась назначить временного главу государства. Началась форменная чехарда. Один за другим сменялись «факиры на час». Сначала трое соглашались занять вакантное кресло затем отказывались. Наконец его занял Нестор Дуальде, видный партийный деятель или как его называли «каудильо», который стал расчищать авгиевы конюшни. Спустя короткое время было решено провести досрочные выборы. Они состоялись в 2003 году. На высший пост претендовали экс-президент Менем и новичок, губернатор отдаленной провинции Нестор Киршнер, сумевший удержать регион от дефолта. Он баллотировался от Фронта во имя победы. Так столкнулись два представителя одной и той же партии. Фактически подтвердилось наличие раскола, хотя номинально его не было.

Программы кандидатов разнились. Один ратовал за привычный курс. Другой упирал на свои достижения и намеревался их внедрить в масштабе страны. В первом раунде с минимальным преимуществом вперед вырвался Менем. Вторым оказался соперник, заручившийся поддержкой 22,24 % граждан. В промежутке между раундами Киршнер набирал обороты, опросы показывали, что он имел неплохие шансы. Менем, опасаясь поражения, заколебался и сошел с дистанции, сопровождая это витиеватой фразой: «Пусть он остается со своими процентами, а я останусь с народом». Отпала необходимость второго тура.

В таких неординарных условиях Киршнер стал главой государства. Он продолжил преодолевать последствия дефолта и добился ощутимых успехов, которые позволили ему выдвинуться вторично и добиться успеха. И тут произошло удивительное и малопонятное. Он отказался от вторично участия и опросил соратников поддержать на выборах в 2007 года свою супругу Кристину Фернандес, появившуюся раньше мужа на общенациональной арене, являясь сенатором. Опираясь на административный ресурс и собственную харизму, она победила. Спустя четыре года повторила успех. Постепенно обозначился крен в направлении Боливарианского альянса и резкое снижение уровня отношений с развитыми странами.

На выборах 2015 года ставленник партии власти уступил крупному предпринимателю Маурисио Макри, имевшего имидж правого центриста и вознамерившегося отказаться от государственного регулирования экономикой и задействовать в полном объеме рыночные механизмы. Уже свыше 100 дней новая власть движется этим путем.

Перемены во внутренних делах сопровождались сдвигами на международной арене. При К. Менеме, к примеру, связи с США носили характер исключительной сердечности. При Киршнерах они строились в противоположном ключе. Теперь вновь кардинально поменялись знаки. Ярким признаком поворотам стал визит Барака Обамы в Аргентину в конце марта. В Буэнос-Айресе стороны договорились о перезагрузке двусторонних отношений. Президент произнес ключевую фразу: М. Макри положил конец антиамериканизму, культивированному предшественницей. В свое очередь, тот заверил, что отныне речь пойдет об ответственном партнерстве.

Поскольку визит совпал с сорокалетием военного переворота в Аргентине, это событие послужило поводом для посещения высоким гостем мемориальной стены, где начертаны имена 30 тысяч погибших в годы диктатуры. Он извинился за то, что тогда власти не реагировали должным образом на нарушения прав человека и обещал рассекретить архивные материалы спецслужб и военной разведки.

Эмиль Дабагян – ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН

В цикле «Латиноамериканская практика» мы рассказываем об интересных и показательных периодах в политической истории стран Латинской Америки, переживающих, как и Россия, трудности демократического транзита.

Версия для печати