30.05.2016 | Татьяна Становая

Сторговались. Выгоды обмена «пленными» для Москвы и Киева

25 мая президент России Владимир Путин подписал Указ о помиловании Надежды Савченко, которая в этот день была переправлена в Киев, где ее встречали как героя. Одновременно президент Украины Петр Порошенко подписал Указ о помиловании граждан России Александра Александрова и Евгения Ерофеева, которых Украина обвиняла в участии в боевых действиях на стороне пророссийских сил на Донбассе.

Для России это было решение, имевшее свои слабые места, прежде всего с точки зрения легитимации внутри страны. Однако это серьезный вклад в минский мирный процесс, в рамках которого, однако, сохраняются принципиальные разногласия. Порошенко заявил «вернули Савченко, вернем Крым и Донбасс», тогда как Путин отверг любое обсуждение вопроса о Крыме, а о Донбассе заявил, что урегулирование возможно, но только после политических решений (внесение изменений в Конституцию Украины, принятие закона об особом статусе Донбасса, объявление амнистии).

Судя по всему, вся изначальная линия в отношении Савченко строилась на том, чтобы добиться сначала ее осуждения (что было важно для внутриполитического оправдания российской политики в отношении Донбасса), а затем передать Украине с максимальной политической выгодой. На начало года было понятно только одно: удерживать Савченко в тюрьме Кремлю неудобно и опасно. Во-первых, это было фактором постоянного внешнеполитического давления со стороны ЕС и США, которые расценивали приговор и отбывание наказания как нарушение Москвой минских соглашений. Россия суд над Савченко нарушением никогда не признавала (считая ее не пленницей, а уголовницей), однако фактор давления не только сильно затруднял диалог по Украине, но и оказывал косвенное влияние на взаимодействие по Сирии. Освобождение Савченко оставалось одной из главных тем в повестке отношений России и Запада, причем в последние месяцы – даже более значимой, чем Крым и Донбасс.

О решении помиловать Савченко Путин заявил на встрече с родственниками убитых на Донбассе журналистов ВГТРК. При этом он признал, что ключевую роль играл бывший глава администрации президента Леонида Кучмы, кум Владимира Путина Виктор Медведчук. Именно он вел переговоры с родственниками, написавших затем прошение о помиловании Савченко. Он же, вероятно, и осуществлял контакты с украинской стороной.

Для России предметом торга было несколько позиций. Во-первых, это касалось вопроса, на кого обменивать. В марте в СМИ появилась неофициальная информация, что Кремль ведет переговоры с США о выдаче России Константина Ярошенко и Виктора Бута. Подобный обмен казался заведомо невероятным. Однако не исключено, что Кремль, как минимум, попробовал поднимать этот вопрос в переговорах и с Джоном Керри, и с Бараком Обамой, что подтверждалось категоричными отказами даже обсуждать такой обмен со сторон американских дипломатов. Расширить возможности обмена пытался и Киев, требуя за двух россиян не только Савченко, но осужденного в России украинского режиссера Олега Сенцова. В итоге стороны остались при своих минимальных интересах, тем более что для Киева Савченко уже сама по себе имела огромное самостоятельное символическое и политическое значение.

Во-вторых, предметом торга был статус осужденных. Изначально Кремль занимал более жесткую, вероятно, торговую позицию, предлагая Киеву выдать Савченко в рамках процедуры экстрадиции для отбывания наказания. Однако такая процедура подразумевала, что Киев признает справедливость приговора. То же самое требовалось и от России в отношении Ерофеева и Александрова. Документы для экстрадиции уже готовились в конце апреля – начале мая, что подтверждалось и официальными сообщениями ФСИН, требовавшего от Киева гарантий обязательного отбывания Савченко срока на территории своей страны. Понятно, что требования было невыполнимыми.

В итоге было принято решение идти через процедуру помилования. Для Украины тут не было особых трудностей: помилование возможно без признания вины со стороны осужденного и без направления соответствующего прошения на имя президента с его стороны. Для России подобных прецедентов не было. Например, Михаил Ходорковский в свое время прошение подал, но не признал вины. Кремль тогда указывал, что сам факт подачи прошения означает признание справедливости вынесенного приговора, что Ходорковский решительно отрицал. Обмены россиян, обвиненных в шпионаже, также предусматривали наличие их собственноручного прошения о помиловании.

Савченко категорически отказывалась просить о помиловании в любом формате. Был найден компромисс: прошение было подано родственниками убитых журналистов, что преподносилось как акт гуманизма. Кремль потребовал, чтобы зеркальная процедура была осуществлена и в отношении двух россиян. Сначала предполагалось, то просить за них будут их собственные родные. Однако в итоге прошение подал уполномоченный по правам человека и ребенка при президенте Украины Виктор Кулеба.

Особую роль в реализации обмены сыграл именно Запад. Собеседник РБК, знакомый с ходом переговоров об обмене Савченко, отмечал, что по неформальным каналам активно просили о таком обмене представители руководства США и Германии. Стоит отметить, что и Россия вела переговоры по Саченко не столько с Киевом, сколько с Западом: с одной стороны, в рамках нормандской четверки, а, с другой стороны, параллельно и с США. Именно поэтому говорить о том, что обмен становится признаком улучшения контактов между Киевом и Москвой, было бы преждевременно. Роль Украины данном случае была скорее технической. Детали обмена обсуждались именно в рамках «нормандского формата», что подтвердил и президент Франции Франсуа Олланд. Телефонные разговоры с участием глав «четверки» состоялись 23 и 24 мая.

В такой ситуации каждая сторона пытается обернуть ситуацию в свою пользу. Франсуа Олланд сделал заявление, из которого следовало, что именно давление на Путина привело к освобождению Савченко. Анонимный источник в Кремле тут же заявил РИА «Новости», что слова французского президента о влиянии беседы лидеров «нормандского формата» на освобождение осужденной «не соответствуют действительности».

Для Путина освобождение Савченко было, прежде всего, вкладом в минский мирный процесс, несмотря на то, что Россия не признавала своих обязательств по украинской лётчице в рамках минских договоренностей. Кремлю важно было показать, что Россия делает уступку и продвигается по выполнению минских договоренностей. И именно так это воспринял Запад. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер выразил надежду на то, что освобождение Надежды Савченко будет способствовать укреплению доверия между Киевом и Москвой, а также даст позитивный импульс минскому процессу. Госсекретарь США Джон Керри заявил, что Вашингтон расценил освобождение Савченко шаг как выполнение Россией «важной части» своих обязательств по минским соглашениям, сообщается в заявлении. Глава Евросовета Дональд Туск назвал решение Москвы «действительно позитивным знаком», при этом подчеркнув: «Нам надо ждать следующих шагов». «Трудно быть оптимистичным с учетом нашего опыта с Россией в этом контексте, но я надеюсь, что ЕС и «семерка» продолжат отстаивать общий подход и продемонстрируют глобальную солидарность с Украиной в этом драматическом конфликте», – добавил Туск. Постпред США при ООН Саманта Пауэр напомнила, что «Олег Сенцов и Александр Кольченко все еще несправедливо удерживаются в России». «В связи с этим США продолжат оказывать давление на Россию для соблюдения страной обязательств по минским договоренностям, что включает возвращение незаконно задержанных людей, а также вывод российских сил с Украины и прекращение Россией оккупации Крыма», – подчеркнула Пауэр.

Таким образом, Запад сигнализирует, что освобождение Савченко – позитивный, но недостаточный шаг для снятия санкций. Интересно, что сразу после освобождения Савченко дипломатический источник в Брюсселе заявил РИА Новости, что власти Европейского союза до конца года могут принять решение о частичной отмене санкций в отношении России. Он уточнил, что назревшей частичную или полную отмену ограничительных мер считают Венгрия, Кипр, Греция, Италия и Словакия, а также Австрия. Твердыми сторонниками поддержания санкций против России являются Польша, страны Балтии, а также Великобритания и Швеция. Однако Дональд Туск тут же предупредил, что санкции против России будут продлевать, пока не будут полностью выполнены Минские соглашения. «Продвижения в реализации минских соглашений пока нет», - отрезал он.

Однако если с точки зрения внешнеполитических задач освобождение Савченко – это скорее позитивное событие и факт, способствующий продвижению минских соглашений, то внутри России это решение российского президента объяснить будет непросто. Фактически это выглядит проявлением слабости и противоречит всему, что говорилось в провластных СМИ во время уголовного процесса. Напомним также, что по данным опроса «Левада-центра», 51% россиян сочли справедливым и объективным приговор Савченко, 22% полагали, что 22 года колонии - это слишком мягкое наказание. Причем за судебным процессом следили 73% респондентов. Из тех, кто в курсе событий, 72% считают, что процесс проходил справедливо, объективно и беспристрастно. 10% придерживаются обратного мнения, 19% затруднились с ответом.

В итоге внутри страны обмен освещался рутинно и коротко. А прокремлевские СМИ и эксперты убеждали, что вернувшаяся Савченко – это наказание для Украины и ее политической элиты, так как она является непредсказуемым радикалом. Тем не менее, вероятно, вопрос о том, как «оправдать» решение президента, в повестке не стоит: Кремль привык к общественной поддержке, а также ситуации не только политической, но и информационной безальтернативности, и серьезные риски тут, вероятно, не просматриваются. Отдельным, не менее важным, нюансом, является восприятие происходящего со стороны силовой и военной корпорации. Для них возвращение двух россиян из Украины – безусловно важное и долгожданное решение. Однако вернувшиеся россияне не получили ни должного внимания (президент не стал с ними встречаться), ни защиты во время пребывания в Украине. Москва продолжала отрицать тот факт, что Александров и Ерофеев были военнослужащими ГРУ. Кроме того, болезненным для части российского общества стал и вопрос о возвращении самой Савченко, из которой внутри России сделали символ «зверств» украинской «хунты». Россия вряд ли всерьёз рассчитывает на улучшение отношений с Западом после освобождения Савченко (об этом же говорил и пресс-секретарь президента Дмитрий Песков). Скорее речь идет о том, чтобы избежать деградации диалога, что было вполне вероятным при условии нахождения Савченко в российской тюрьме.

В то же время для Путина решение было скорее вынужденным и неприятным: изначально, когда Савченко только попала в плен (июнь 2014 года), мало кто предполагал, что война затянется надолго, а геополитический кризис приведет к столь серьезным последствиям. Теперь у России остаются еще несколько украинских осужденных, являющихся в понимании Украины и Запада «заложниками». И, вероятно, Москва будет использовать их для дальнейших уступок, способных несколько смягчить отношение к политике Кремля в отношении Украины.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати