15.07.2016 | Иван Преображенский

Нации в поисках своего геноцида

Польша, которая еще недавно была главным союзником Украины, едва не перешла в стан символических врагов. От украинцев требуют признать так называемую Волынскую резню «геноцидом». Те в ответ вспоминают антиукраинскую «операцию Висла». В поисках компромисса министр обороны Польши Мацеревич попытался возложить вину за все этнические столкновения на Россию как правопреемницу советских провокаторов, которые якобы и поссорили братские польский и украинский народы.

Речь, в первую очередь, идет о решении польского парламента признать геноцидом Волынскую резню, то есть действия паравоенных формирований украинских националистов против польского населения с 1943 года по уничтожению или вытеснению польского населения. Это решение практически совпало с решением киевских властей переименовать Московский проспект в проспект имени Степана Бандеры, которого польская сторона считает одним из идеологов этнических чисток. Так что переименование в Польше вызвало дополнительное возмущение.

В свою очередь, украинские радикалы обратились к президенту Петру Порошенко с просьбой признать эти же события геноцидом украинского народа, поскольку этнические чистки были взаимны, а кроме того, украинская сторона не может забыть Польше уже послевоенную «операцию Висла», по очистке восточных районов страны от украиноязычного населения, часть которого была выселена из страны, а другая – переселена в ее внутренние районы.

Таким образом, совершенно невозможно сказать, как это часто бывает в межэтнических конфликтах, что кто-то был прав и являлся жертвой, а кто-то – был организатором этнических чисток, а тем более геноцида. Но политикам националистического толка, как с польской, так и с украинской стороны, это, разумеется, не мешает подогревать конфликт и зарабатывать на этом очки.

Причина все чаще возникающих в последнее время конфликтов, связанных с жестким межнациональным столкновением в прошлом, как правило, базируется на стремлении той или иной страны представить себя как жертву. Всё это, очевидно, «историческая политика». И кстати, нельзя не отметить, что сам этот термин стал активно использоваться в 2005-2007 годах во время предыдущего пребывания у власти нынешней правящей в Польше партии «Право и справедливость» во главе с Ярославом Качиньским.

Собственно моделей этой исторической политики именно в контексте использования прошлого в политике актуальной, всего две. Первая – советско-путинская в формате «мы победили и можем повторить». В этом случае для объединения нации вокруг нынешних ее властей используется миф о «народе-победителе». Вторую модель активно использует Польша, которая, если послушать наиболее политизированных варшавских и краковских псевдоисториков, пострадала в первой половине 20-го века не только от нацистской Германии и сталинского Советского Союза, но и практически от всех остальных своих соседей, включая литовцев, которые отобрали у поляков Вильно, то есть нынешнюю столицу Литвы город Вильнюс.

Модель жертвы активно использует и Украина. Это касается не только официальных заявлений украинских властей по российской агрессии на Донбассе и захвату Крыма. Украина, напомним, на государственном уровне активно доказывает уже второе десятилетие, что большой голод в СССР в 1930-х годах был Голодомором, именно и исключительно геноцидом украинского народа. Сторонников версии истории Украины как жертвы не смущает в данном случае основанная на фактах оценка многих историков, согласно которой если геноцид в СССР в те годы и был, то уж скорее в отношении не национальной, а социальной группы – крестьянства.

Ну а в случае с Волынской резней vs Операцией Висла сталкиваются два альтернативных мифа о нации как жертве: польский и украинский. Сосуществовать мирно они, очевидно, не могут. Так что конфликт их неизбежен. Конечно, при условии, что история становится инструментом в руках политиков, а не объектом для изучения историками.

Именно так и произошло на этот раз. В конце 2015 года пришедшие к власти в Польше национал-популисты из партии «Право и справедливость» (ПиС) и их ситуативные союзники из просто популистского блока «Кукиз» сумели победить центристскую коалицию во главе с партией «Гражданская платформа» в значительной мере за счет обещания ослабить поддержку Украины и вернуться от внешней политики к внутренней. Еще во время президентских выборов, которые также проходили в 2015 году, но только не осенью, а летом, тогдашний президент Бронислав Коморовский серьезно снизил свой рейтинг обещаниями в случае необходимости помочь Украине в ее военном противостоянии с Россией. Поляки, как оказалось, воевать с россиянами вовсе не жаждали, тем более – за интересы Украины. Конечно, украинская тема не была ни единственной, ни главной. Но в ПиС учли усталость поляков от Украины – и в итоге главой государства стал писовец Анджей Дуда.

Нельзя, впрочем, сказать, что «Право и справедливость» полностью самостоятельно придумала использовать тему Волынской резни как объяснения, почему необходимо охлаждение отношений с Украиной, которой та же ПиС активно помогала в 2005-2007 годах. В реальности «раскрутка» Волынской резни как главной темы в польско-украинских отношениях началась приблизительно полтора года назад, и локомотивом этого процесса стали съемки в Польше блокбастера об этом событии. Самих съемок, как отмечали многие наблюдатели, было немного, зато очень много было публичных заявлений и откровенно антиукраинских предположений, а кастинг актеров на вторые роли и вовсе превратился в национальную пропагандистскую кампанию. При этом вопросы об источниках финансирования проекта оставались без ответа, что позволило его критикам предполагать, что соинвестором этого фильма прямо или косвенно выступала Москва.

Так что можно говорить и о предполагаемом, хотя и не доказанном участии России. Но все же не в той форме, в какой это обозначил министр обороны Польши Антоний Мацеревич, заявивший, что Россия виновата не в раскручивании этой темы, а в самой Волынской резне, потому что является правопреемницей СССР, а существует маргинальная среди историков версия о том, что столкновения поляков и украинцев были спровоцированы некими «агентами НКВД».

Эти заявления Мацеревича втянули в скандал и Россию, поскольку вначале МИД, а затем и отдельные политики бросились «давать по рукам» польскому министру обороны, наговорив еще массу исторических глупостей вдобавок к тому, что ранее озвучили польские и украинские радикалы.

В итоге скандал принял формат уже не двустороннего, а международного. Что, впрочем, не мешает тем политикам, которые эту кашу заварили, решать по-прежнему при помощи истории свои актуальные технологические задачи. Скорее, даже наоборот, чем больше масштаб, тем больше для них выгоды, вне зависимости от того, что этот скандал разрушает ранее достаточно прочный, несмотря на все противоречия, польско-украинский союз, игравший существенную роль в Восточной Европе.

Иван Преображенский – политолог, обозреватель ИА «Росбалт»

Версия для печати