19.07.2016 | Александр Гущин

Украинский кризис: позиционное противостояние на дипломатическом фронте

За последнее время произошло немало событий как вокруг урегулирования ситуации на Донбассе, так и в целом вокруг российско-украинских отношений и украинского фактора в отношениях России и Запада. Несмотря на то, что европейские участники нормандского формата изобрели целый ряд формул и проектов с целью придать динамику минским соглашениям, пока видимого прогресса не наблюдается.

Первое полугодие 2016 года оказалось довольно сложным для украинской дипломатии, которая потерпела ряд неудач. Некоторые из них проистекали не только из собственных действий Украины, а из объективных обстоятельств, которые складывались в Европе.

Во-первых, среди таких событий можно отметить затяжку с введением безвизового режима. Сегодня получение безвизового режима для Украины носит скорее имиджевый характер и имеет внутриполитическое значение. Вероятно, что этот режим, который, по сути, является либерализацией визового режима и имеет серьезные ограничения с точки зрения предоставляемых возможностей, все же будет введен с 2017 года. Однако конъюнктура как в Европе, так и в Украине не способствует его введению и позволяла ЕС затягивать процесс предоставления, а в будущем можно ожидать попыток изобретать формы, ограничивающие его. Речь идет о желании ЕС создать предохранительный механизм при росте миграционных рисков, который позволит Брюсселю быстро остановить безвизовый режим при необходимости, а также в случае, если Украина начнет отменять реформы.

Неоднократное откладывание со стороны европейцев безвизового режима во многом вызвано и рядом внутриукраинских причин: значительная часть украинской элиты, в том числе парламентарии и те, кто стоит за частью депутатского корпуса, вовсе не были готовы поступиться своими интересами ради получения безвизового режима. Характерным примером этого стало сложное рассмотрение вопроса об электронных декларациях, который первоначально не отвечал антикоррупционным обязательствам правительства. В итоге президент Порошенко был вынужден наложить вето, и законодательство с трудом было приведено к состоянию, которое в общем и целом позволяет говорить о том, что Украина выполнила свою часть обязательств.

Вторым важным аспектом стали негативные для Украины результаты референдума в Нидерландах. Безусловно, напрямую эти итоги не сказались на Украине. Ассоциация Украины с ЕС не заблокирована, а на остальные параметры сотрудничества референдум, который имел консультативный характер, не мог оказать влияние. Однако он стал индикатором того, что имидж Украины не настолько крепок, тема Украины не настолько популярна, а также индикатором усталости граждан от инициатив и стиля брюссельской бюрократии. Здесь же стоит отметить и Brexit, который, с одной стороны, поставил под вопрос будущее место Британии в Европе, а с другой – в еще большей степени, и это понимают даже провластные украинские эксперты, отодвинул на второй план вопросы будущего Украины для Европы. То, как принимали президента Порошенко в Брюсселе, – тоже косвенное свидетельство расстановки европейцами приоритетов. Кроме того, рост террористической угрозы и миграционная проблема также не добавляли очков в копилку Украины.

Третья важная составляющая – это то, что довольно ограниченными и тем более трудно прогнозируемыми, учитывая последние события, стали попытки Украины наладить более тесное сотрудничество с третьими странами, например, с Турцией, А попытки установить более тесные контакты со странами постсоветского пространства, к примеру с Азербайджаном, во многом упираются в очень низкий уровень товарооборота и объективные сложности геоэкономического плана. В этом контексте определенные результаты в плане сотрудничества по линии таможни, ВПК есть, но пока они носят сугубо тактический и второстепенный характер. Тем не менее, несмотря на падение промышленного производства и экономический кризис Украина остается для многих третьих стран, в том числе таких как Китай и ряд стран постсоветского пространства, например, Беларусь, и перспективным рынком, и важным торговым партнером, а интерес к отдельным проектам вроде нефтепровода Одесса–Броды сохраняется.

Однако, несмотря на ряд неудач на внешней арене, утверждать, что Украина, как об этом часто пишут в СМИ, брошена и только подвергается давлению, сопротивляясь из последних сил, тоже было бы преувеличением. Безусловно, позиция европейцев, прежде всего Германии и Франции как модераторов минского процесса, заключается в необходимости скорейшего решения восточноукраинского вопроса путем принятия законов о выборах, об особом статусе и реинтеграции Донбасса. И давление на Киев в этом плане оказывается. Тем не менее, даже несмотря на это давление, которое подкреплялось и заявлениями американской стороны о необходимости скорейшего проведения выборов в Донбассе, Украина пока не приблизилась к голосованию.

Более того, учитывая, что сессия Верховной Рады закрыта, вопрос может быть рассмотрен не раньше сентября, и даже в случае позитивного решения само проведение выборов уже вряд ли пройдет при нынешней американской администрации. Вообще, тезис о том, что администрация Обамы торопится решить украинскую проблему до выборов, выглядит сомнительным. Внешнеполитическая проблематика, и уж тем более Украина, вряд ли будет играть большую роль в борьбе за умы и сердца избирателей, а в случае очень вероятного прихода к власти Хилари Клинтон преемственность курса в целом будет обеспечена. Что же касается личных карьерных перспектив Виктории Нуланд, то этот фактор также далеко не определяющий. Кроме того, украинский кризис на самом деле не исчерпывается кризисом на Донбассе, и саммит НАТО в Варшаве это показал.

Украину на саммите принимали на высоком уровне, состоялся целый ряд двусторонних встреч. Но самое важное – это то, что на саммите, который можно рассматривать как относительную удачу украинской дипломатии, была принята программа углубленного партнерства и развития системы трастовых фондов в поддержку Украины. Трастовые фонды продолжат помогать Украине в сферах киберобороны, логистики и реабилитации раненых военнослужащих.

Кроме того, решения НАТО в области дальнейшего развития ПРО, размещения батальонов в Восточной Европе, и общая направленность действий НАТО в духе концепции Deterrence–Defence–Dialogue демонстрируют желание играть активную роль в Восточной Европе и обеспечить сдерживание России. Саммит, на котором, кстати, было еще раз заявлено об отказе от европейской армии и о том, что именно НАТО будет обеспечивать безопасность Европы, показал, что призраки холодной войны отчетливо витают в воздухе. Конечно, ситуацию нельзя сравнить с тем, что было 25 и более лет назад: России – не СССР в идеологическом смысле, у нее нет блока союзников. Но кто сказал, что внутренний смысл дефиниции не может измениться, да и вопрос, собственно, не в дефинициях, а в смысле и содержании.

Во всяком случае, решения, принятые в Варшаве, отчетливо показывают тренд в отношении России, который вызовет ответную реакцию, а Украина будет находиться на острие этого противостояния. То, что формально Украина не получила, как Грузия, формальной перспективы о вступлении в Альянс, в данном случае не должно вводить в заблуждение. Даже то, что Украина сможет в перспективе, о чем было заявлено в Варшаве, присоединиться к программе совместимости (хотя сроки пока не определены), тоже является серьезным сигналом.

Характерна и реакция на саммит НАТО в российских экспертных кругах: с одной стороны, это молчание и желание сделать вид, что ничего серьезного не произошло, а с другой – взята пауза для понимания того, как будет дальше развиваться официальная линия Москвы. Эта линия, несмотря на определенные успехи в выстраивании отношений с отдельными странами ЕС, желающими отмены санкций, пока не привела к практическому результату. Москва выступает за прагматизацию отношений с ЕС, за диалог, при ограниченных уступках в минском процессе и при условии снятия с России санкций. Частичная отмена санкций, при сохранении статус-кво или достижении успехов в деле урегулирования, на рубеже 2016-2017 годов возможна. Украина же в обмен может получить расширение финансовой и военно-технической поддержки.

Что же касается минского процесса, то пока о серьезном прогрессе говорить не приходится, несмотря на проведение активных консультаций, в рамках которых обсуждаются такие вопросы, как доступ к границе сил миссии ОБСЕ, совместный контроль над ней, проведение выборов, статус и значение будущей народной милиции. При этом Украина сделала в последнее время ряд заявлений, которые свидетельствуют о желании вообще отложить решение вопроса на период после американских выборов. Более того, спикер Рады Парубий даже заговорил о возможности эскалации в Донбассе. Естественно, он говорит о возможности атак со стороны ополченцев, но на самом деле это довольно тревожный симптом, который может свидетельствовать о подготовке общественного мнения, о том, что на теме эскалации по-прежнему зарабатываются политические очки, и о сигнале европейски партнерам.

Не содействует реализации «Минска-2» и внутриполитическаяя ситуация в Украине. Коалиция в парламенте Украины слабая, для принятия закона о выборах необходимы голоса «Воли народа» и «Возрождения», которые обязательно будут торговаться и выставлять условия, но если их можно получить, то обеспечить голосование Народного фронта будет очень непросто. Тем не менее, в принципе обеспечить проведение голосования возможно – американские партнеры вполне могут оказать воздействие на Народный фронт. Однако принятие закона о выборах остается для президента довольно рискованным и чревато дестабилизацией, не говоря уже о голосовании об особом статусе Донбасса. Сегодня, когда после избрания Владимира Гройсмана на пост главы правительства обеспечена очень хрупкая, но все же относительная стабильность в сравнении с той ситуацией, которая была в период премьерства Яценюка, рисковать своим и без того снижающимся рейтингом для президента Порошенко опасно.

Поэтому пока можно сделать вывод о том, что требования Украины обеспечить полную безопасность на Донбассе, организовать хотя бы совместный мониторинг и контроль границы и допустить украинские партии к участию в выборах останутся краеугольным камнем позиции Киева, что откладывает решение вопроса. Ведь Москва пока тоже готова идти лишь на тактические уступки. Ситуация остается, конечно, подвижной и может меняться, но в целом комплексное решение вопроса по Донбассу будет со стороны Запада уже в зоне ответственности новой американской администрации.

Александр Гущин – доцент РГГУ

Версия для печати