12.08.2016 | Александр Гущин

Стремление Киева диверсифицировать внешнюю политику приносит скромные результаты

Современный внешнеполитический курс Украины, и в этом сходятся все эксперты вне зависимости от их позиций, является абсолютно одновекторным. Во многом это действительно так – с тем условием, что говорить о нем как о системном самостоятельном курсе вряд ли приходится.

Прежде всего, этот единственный западный вектор проявляется на данном этапе в стремлении обеспечить финансовую поддержку Украины, запустить механизм безвизового режима с ЕС и подкрепить свою важность и значимость как страны, сдерживающей Россию. При этом сам Запад далеко не един в своем отношении к Украине и к России, а перед Украиной стоят объективные задачи сохранения и развития отношений не только со странами Запада, но и с другими государствами, в том числе и на постсоветском пространстве.

Характерно, что многие украинские эксперты (даже те, которые никогда не были замечены в симпатиях к России или не ассоциировались с такими фигурами как, например, В.Медведчук, и в целом относились к «промайданному лагерю») стали все чаще высказывать мысль не только о необходимости рано или поздно учитывать объективную реальность и влияние России, важность выстраивания диалога с ней, но и все активнее заговорили о роли Украины как региональной державы, которая должна диверсифицировать свою внешнюю политику, а не ориентироваться только на Брюссель или Вашингтон.

Во многом именно в ориентации только на Брюссель заложен один из главных минусов современной украинской внешней политики. Справедливо полагая, что Брюссель – это важный трек, который имеет возможность как обеспечить финансовую помощь, так и способствовать введению безвизового режима, Киев явно пренебрег двусторонними контактами, а если и пытался играть на этом поле, то не системно и, как правило, пока без особого успеха. И это в то время, когда в мире и в Европе стали прослеживаться все отчетливее тенденции ресуверенизации, роста популярности правых партий (которые, как правило, негативно воспринимают современную Украину) и роста недовольства Брюсселем не только на общественном уровне, но и на уровне национальных политических элит. Двусторонние отношения по-прежнему остаются важным элементом внешней политики, и порой интеграционные процессы в современной Евразии лишь являются надстройкой над ними, которая пока не отличается серьезным функционалом. Тем более двусторонние отношения важны для Киева с точки зрения взаимодействия со странами-соседями, ведь значительная часть областей Украины имеет границы с другим государствами, Украина обладает большим транзитным потенциалом и даже сугубо по географическому признаку является страной взаимодействия, а вовсе не вещью в себе.

Тем не менее, сегодня говорить о каких-то системных успехах Украины в деле развития таких отношений вряд ли приходится, хотя и сказать, что не предпринимается никаких усилий, тоже нельзя. В последнее время определенные подвижки в этом направлении наметились. Конечно, сложно дать полный анализ этому явлению в рамках короткого материала, но на отдельные аспекты и страны стоит обратить внимание.

Что касается стран постсоветского пространства, то особый интерес вызывают попытки взаимодействия Украины с Беларусью и Азербайджаном. В отношении Беларуси, несмотря на все различия белорусского и украинского постсоветских проектов государственности, которые действительно имеют мало общего между собой, удалось сохранить довольно высокий уровень экономических отношений. Кроме того, Минск однозначно получил дополнительные очки в Украине, когда занял позицию нейтралитета и поддержки территориальной целостности, а потом стал диалоговой площадкой по урегулированию конфликта на Юго-Востоке Украины.

Однако какова стратегическая задача Киева в отношении Беларуси? На мой взгляд, ответ на этот вопрос в известной степени дает аналитический доклад серии «Аудит внешней политики», подготовленный совместно белорусскими и украинскими экспертами, который не только дает рекомендации, но и является своеобразным индикатором отношения самих украинских властей к отношениям двух стран. Основные выводы доклада следующие: постулируется важность предотвращения дальнейшей интеграции Беларуси и России в области внешней политики и политики безопасности, отмечается необходимость расширения белорусско-украинского торгово-экономического сотрудничества. Делается акцент на важности представления Киевом интересов Минска в структурах ЕС, расширения взаимодействия в рамках трансграничных проектов ЕС и в рамках «Восточного партнёрства», наконец, изменения общественного мнения белорусов, расширения взаимодействия неправительственных организаций, увеличения программ студенческого обмена. Такая позиция, вероятно, в полной мере соответствует сегодняшним устремлениями Киева, который, прекрасно понимая ограниченность своих возможностей, тем не менее, претендует на роль проводника западного влияния в Беларуси. При этом расчет делается на то, что кризис белорусской экономической модели, негативные социальные процессы, психологическая усталость части населения, особенно в столице и особенно молодежи, от одного лидера имеют большое значение.

Конечно, в нынешнем состоянии Украина вряд ли способна привлечь как белорусское общество, так и элиту. В этом контексте очевидно санкционированные извне призывы к созданию экономического пространства Восточного партнерства являются проектом если и осуществимым, то только в отдаленном будущем – и то при заметном ослаблении взаимодействия Минска и Москвы. В пользу Киева, скорее, могут играть не собственно привлекательность Украины, которой в реальности нет, а опасения части белорусского общества перед действиями Москвы на постсоветском пространстве, но часть эта не такая многочисленная. Однако нынешние белорусские власти сами ведут курс на интенсификацию контактов с ЕС, стремясь в большей степени уйти от односторонней зависимости от Москвы и диверсифицировать свою привязку к ЕАЭС. У Минска есть явное осознание того, что свое сложное положение лишь частично и лишь на короткое время можно нивелировать посредническими дипломатическими усилиями и предоставлением переговорных площадок. Что же касается ЕАЭС, то этот союз по многим показателям пока не достиг поставленных целей. Он находится в той точке, дальше которой развилка: или путь в сторону укрепления через внутреннее реформирование, или скатывание в сугубо геополитическую парадигму, что может вызвать негативную реакцию Беларуси и Казахстана, и в интеграцию экономических лузеров.

Определенная активность Украины прослеживается и на кавказском направлении. Особое значение в этом плане имел визит президента Порошенко в Азербайджан. Однако говорить о его большом успехе не приходится. Безусловно, были подписаны определенные соглашения в области таможни и культуры, Азербайджан подтвердил в соответствии с принципами своей энергетической политики свой интерес к проекту Одесса–Броды, желание работать над реанимацией ГУАМ и сотрудничать в области закупки авиатехники (хотя пока Баку купил только 2 АН-178).

Тем не менее, сам факт визита показывает, что Киев начинает явственные попытки диверсификации своей внешней политики, которые, однако, упираются в ряд проблем, причем не только связанных с положением страны, но и с кадровой политикой. Например, до последнего времени в такой важнейшей для Украины стране, как Венгрия, не было посла. Нет его и в Беларуси, а ведь затянувшееся назначение нового посла в Минск негативно влияет на двусторонние отношения. Что же касается реанимации ГУАМ, то, как и инициативы по созданию ЕЭП Восточного партнерства, пока это скорее фантом, чем реальность – разобщенные страны, между которыми возникают то и дело противоречия по вопросам экспорта и импорта. Примером этого служат недавние торговые споры между Украиной и Молдовой. Страны ГУАМ объединяет скорее не экономика, а политика и наличие национально-территориальных конфликтов на своей территории, так что этот проект в экономическом смысле вряд ли в обозримой перспективе станет эффективным.

В этом контексте довольно скептически пока можно оценить и перспективы транзита через Украину в рамках проекта Шелкового пути. И дело даже не только в том, что знаменитая история с пробным поездом, посланным в Китай, кончилась ничем, когда стало ясно, что он шел гораздо дольше, чем планировалось, а на обратный путь его невозможно было заполнить грузом. Но и в том, что сам проект, при всей его заманчивости, с точки зрения окупаемости и наполняемости пока вызывает много вопросов. При этом, несмотря на интерес КНР к украинскому агропрому, в частности, к закупкам пшеницы (которая, кстати, по данным китайских специалистов, бывает зараженной), сказать о значительном прорыве в двусторонних отношениях также нельзя. Серьезной проблемой, в частности, является возвращение Государственного банка развития КНР к вопросу уменьшения кредитной линии до уровня 1,1 млрд. долларов.

Что касается западных соседей Украины, то если отношения с Польшей подвержены довольно серьезным влияниям исторической политики, особенно принимая во внимание приход к власти в Варшаве консервативных сил, в отношении Словакии и Венгрии ситуация несколько иная. Эти страны, с одной стороны, не желают рушить отношения с Россией, подспудно выступают за смягчение антироссийских санкций, а с другой – хотят, чтобы их голос в ЕС был услышан. При этом в отношениях с этими странами, особенно принимая во внимание их приграничное положение, в качестве относительного позитива для киевских властей можно выделить только реверс газа, однако более системных проектов, в том числе и в рамках межрегиональной инфраструктуры, пока нет. Отношения же с Венгрией по–прежнему обусловлены скорее темой венгерского национального меньшинства, в отношении которого у украинского правительства не было и нет плана действий, свидетельств чему было много как в прошлом (например, языковой вопрос, проблема Береговского пединститута и т.д.), так и сейчас. Экономические проекты, в частности, в области расширения поставок электроэнергии в Венгрию, должны изменить положение, но они только в планах.

Сегодня, как среди лиц, отвечающих за внешнюю политику Украины, так и в украинском экспертном сообществе, постепенно появляется осознание необходимости если не возврата к многовекторности, то использования не только западного, но и прочих направлений политики, и осознается важность многих стран постсоветского пространства. Однако пока это осознание имеет очень много ограничителей. Сотрудничество зачастую предполагается выстраивать по принципу: «дружить против России, что вряд ли приведет к позитиву, учитывая очень вариативную политику многих государств постсоветского пространства.

С другой стороны, явно недостаточно новых совместных экономических и культурных проектов межрегионального взаимодействия. Этот дефицит приводит к тому, что в двусторонних отношениях порой доминируют проблемные вопросы. Всё это усугубляется довольно странной кадровой политикой. В условиях, когда внешняя политика находится в руках одного человека – президента Украины, который считает себя ответственным за нее и разбирающимся в ней, видны явные просчеты, связанные с обеспечением деятельности украинской дипломатии, как на европейском направлении, так и на постсоветском пространстве и в отношении сопредельных стран.

Александр Гущин – доцент РГГУ

Версия для печати