07.11.2016

Борис Макаренко: «Трамп чувствует, что избиратель пришел к нему не из-за партийной принадлежности, а к нему лично, и потому не мог в ходе кампании изменить своей эпатажной стилистике»

Пока за океаном начинается голосование по выборам нового хозяина Белого дома, мы подводим итоги этой во многом уникальной президентской кампании. В беседе с председателем правления Центра политических технологий Борисом Макаренко Политком.RU обсудил, что происходит с американской политикой в целом, и с Республиканской партией в частности, мог ли Трамп стать умеренным и, конечно, последние скандалы вокруг Клинтон и их влияние на итоговую расстановку сил.

Нынешняя президентская кампания в США была во многом уникальной. Можно выделить две главные особенности, которыми она нам запомнится – это, во-первых, кандидатом, открыто бросившим вызов нормам поведения и рамкам политкорректности, принятым в американском политическом сообществе, и, во-вторых, рекордно высокими антирейтингами у обоих кандидатов. Чем можно объяснить подобные особенности и были ли в истории американских выборов аналогичные ситуации?

По беспомощности кандидатов в решении основных проблем страны нынешнюю ситуацию можно сравнить с 1950-ми годами, когда сразу несколько выдающихся президентов США и, в общем, сильных и интересных личностей, - Бьюкенен, Пирс, Филлмор - оказались не способны предотвратить раскол страны и гражданскую войну и сейчас находятся на нижних строчках рейтингов американских президентов. Грязных же кампаний было довольно много. И, если нынешняя президентская гонка и поставила рекорд, то не из-за того, что грязи стало больше, а скорее по причине совершенствования средств коммуникаций, которые эту грязь более активно тиражировали. Симптоматично не просто то, что оба кандидата имеют отрицательные рейтинги, а то, что они поставлены в реалии феноменального разочарования американского общества в способности истеблишмента решить проблемы страны. По словам гарвардского ученого Яши Мунка, ныне живущие поколения американцев помнят удвоение среднего дохода в периоды с 1935 по 1960 и с 1960 по 1985 годы, но с того времени по наши дни этот показатель практически не изменился». Подсчитано, что со времен Буша-старшего доходы средней американской семьи не изменились. Это означает, что, если медианный доход остается на одном уровне, то богатые становятся богаче, а бедные – беднее. В результате этого происходит постепенное разочарование в политическом истеблишменте и усиление политических флангов. В частности, мы видим усиление позиций «Движения чаепития» у республиканцев. Тот же феномен порождает в Европе «новых правых» (Марин Ле Пен во Франции) и «новых левых» (СИРИЗу в Греции, «Подемос» в Испании). В Европе этот процесс шел чуть быстрее (из-за того, что на экономический кризис 2008-2009 годов там наложилась проблема мигрантов), в США – чуть медленнее. Но общие симптомы и там, и там одинаковы.

Если мы посмотрим на праймериз республиканцев, то увидим, что на первых этапах там вместе с Трампом лидировали еще две неполитические фигуры – темнокожий хирург Бен Карсон и бывший топ-менеджер Hewllet Packard Карла Фиорина. Именно они похоронили надежды на президентство у тех, кто в другие времена считался бы нормальными перспективными кандидатами – Джеб Буш, губернатор Нью-Джерси Крис Кристи и другие. А на финальном этапе конкуренцию Трампу составили два слишком правых политика – Тед Крус, напрямую связанный с «Движением чаепития», и Марко Рубио, который сейчас от этого движения отошел, но начинал тоже в нем. Так что, если бы не Трамп, то в финал президентской гонки от республиканцев вышла бы фигура, либо неполитическая, либо политическая, но крайне правая.

При этом стоит отметить, что электорат Трампа, по всей видимости, будет несколько отличаться от традиционного электората Республиканской партии. Трамп сумел притянуть важный электоральный сегмент – это белые мужчины «с синими воротничками». Но в то же время он оттолкнул от себя другие сегменты. Во-первых, латиноамериканцев: Митт Ромни 4 года назад получил 27% в этой категории, и это было сочтено провалом, Трамп же, по-видимому, получит еще меньше. Он сумел поссорить Республиканскую партию с латиноамериканцами так, как полвека назад Барри Голдуотер и Джордж Уорис поссорили Республиканскую партию с чернокожим населением страны. Во-вторых, он оттолкнул от себя женский электорат: 45% голосовало за Ромни, за Трампа, видимо, будет меньше. Хотя тут ситуация сложнее – не только из-за своих неосторожных высказываний Трамп отторгнул от себя эту часть электората. Не все женщины в США ориентированы на равенство возможностей и выстраивание успешной карьеры. Многие из них, как и в любой стране, остаются консервативными, отдают предпочтение семье и дому. Но для таких женщин, в свою очередь, одной из высших ценностей становится защищенность – защищенность мужчиной в доме и защищенность «мужской идентичностью» государства. Трамп одновременно женщин принижает и не внушает им чувства защищенности.

И в этой ситуации – ситуации, когда кандидат-республиканец умудрился допустить сразу несколько ошибок в коммуникации с разными электоральными группами, когда его партийная машина работает вполсилы (в отличие от демократов, чья партийная машина включена на полные обороты), когда есть отставание в финансовых ресурсах – Хиллари имеет преимущество лишь в несколько процентов. Думаю, это показательно с точки зрения масштаба проблем у кандидата от демократов.

Избирательные кампании, как и история, не терпят сослагательного наклонения, но всё же – если бы Трамп, уверенно выиграв праймериз на своей эпатажной, популистской риторике, затем скорректировал бы стратегию и стал бы демонстрировать более умеренные позиции, центрироваться (как это и принято в практике президентских кампаний), смог бы он в этом случае выступить успешнее и сегодня быть впереди Клинтон?

Американские эксперты много рассуждали на эту тему. И всякий раз они задавали вопрос – Трамп не хочет или не может быть более умеренным? И склонялись к мысли, что скорее не может. И дело не только в его характере – он действительно весьма эгоцентричен по своему психотипу – но скорее здесь важно то, что именно за счет своей эпатажности он и взлетел. Он, хоть и не профессиональный политик, но все же чувствует, что в данном случае избиратель пришел к нему не из-за партийной принадлежности, а к нему лично. Не будем забывать, что по данным соцопросов, Трампа поддерживает более 40% американцев и этот электорат привлекла именно та стилистика, с которой Трамп начал на праймериз и должен был продолжить на финальной части кампании для того, чтобы сохранить мобилизованным свой электорат. А вот чего Трамп, действительно, мог бы избежать, так это оскорбительных высказываний и скандалов на сексуальной почве.

Мы уже сказали о том, что эта кампания отличается тем, что за одного из кандидатов не работают в полной мере те ресурсы, которые традиционно есть в распоряжении кандидата. Партийная машина фактически переключилась на кампании в Сенат, спонсоры не поддерживают Трампа и даже многие республиканские СМИ от него отвернулись. Возможно, это такая реакция американской политической системы на дестабилизирующий фактор, угрожающий ее основам и ценностям? Своеобразный стресс-тест и ответ институтов на него?

Сейчас почти во всех странах консолидированной демократии происходит такой стресс-тест и в целом это достаточно регулярный, с некой цикличностью, процесс. Общество меняется быстрее, чем способны меняться весьма консервативные по своей природе политические институты, в том числе институт политических партий.

Что же касается республиканской партийной машины, то это, конечно, тоже своего рода реакция на стресс-тест, но в то же время ее работа вполне рациональна. Ведь в том, что машина работает не на полные обороты, есть и вина самого Трампа. Прежде всего – Трамп и его команда не смогли найти систему «шестеренок» и передач от кампании кандидата в президенты к кампании всей партии. Есть и другая причина – республиканский истеблишмент очень боится того, что непопулярность Трампа приведет к потере позиций по остальным направлениям. Прежде всего, в обеих палатах Конгресса. Поэтому и крупные спонсоры, и партийная машина переключились на помощь другим кандидатам от Республиканской партии. И это, надо сказать, дает свои плоды. Если в нижней палате республиканцы скорее всего потеряют большинство (но всего в пять мест), то большинство в Палате Представителей они, видимо, сумеют сохранить (хотя раньше эксперты предрекали, что те 33 места, которые обеспечивают республиканцам большинство, демократы скорее всего отыграют) отставание сократится всего, примерно, наполовину. Это важное обстоятельство для следующей конфигурации американской политики: если мы предполагаем, что следующим президентом становится Клинтон, то ей будет очень тяжело работать с Конгрессом, в обеих палатах которого доминируют республиканцы.

Если причины саботирования кампании Трампа со стороны части партийной машины еще можно объяснить, то как объяснить поведение в ходе этой кампании американских СМИ, которые также были настроены к Трампу довольно негативно? И какое влияние, на ваш взгляд, этот дисбаланс в пользу Клинтон оказал на итоговую расстановку сил?

По моему личному знакомству с американской прессой, могу сказать, что не все СМИ были настроены негативно к Трампу – были те, что сохраняли свою партийную лояльность (хотя и задавали вопросы о том, что это такое с Великой Старой Партией происходит?). Но в целом, действительно, симпатии были на стороне Клинтон. Однако надо учитывать, что монополия больших СМИ уже давно размыта. В противном случае Трамп не смог бы так легко победить на праймериз, и уж точно в них бы не было Берни Сандерса. И Трамп, и Сандерс смогли найти альтернативные пути к избирателям.

Насколько, на ваш взгляд, Клинтон удалось консолидировать демократический электорат? Все-таки праймериз демократов были не менее поляризованными, и крайне левый Берни Сандерс заручился внушительной поддержкой…

Подобная консолидация осуществляется, главным образом, усилием рядовых активистов в ходе кампании «от двери к двери», и в этом компоненте Клинтон значительно превосходит своего оппонента. Неприятным был эпизод с публикацией ее выступления на закрытой встрече с руководителями бизнеса, в ходе которого она заявила о том, что будет работать в интересах этого бизнеса, чем подтвердила подозрения многих бывших сторонников Сандерса, но в целом это не несет для нее существенных рисков. Косвенным показателем консолидации демократического избирателя также служат показатели третьих кандидатов – они, хотя и выше, чем обычно (у кандидата от Либертарианской партии – 4%, от «Зеленых» - 2%), но по ходу кампании их рейтинги снижались, т.е. значимого оттока от двух кандидатов с отрицательными рейтингами привлекательности все же не произошло.

И в завершение попрошу вас прокомментировать последние скандалы с Хиллари Клинтон и их влияние на тот отрыв, который у нее был, а также дать прогноз относительно результатов выборов.

Уведомление ФБР о возобновлении расследования о переписке Клинтон дало последний шанс республиканцам сократить отрыв. И он, действительно, сократился – по общенациональным рейтингам до 1-2%. По нескольким проблемным штатам Трамп либо сравнялся, либо сократил отставание. Однако, по самым последним опросам, все 15 агентств, считающих прогноз по штатам, отдают победу Клинтон, хоть и с меньшим отрывом, чем был на последних выборах у Обамы. Самыми проблемными штатами, в которых ни одно агентство не берется однозначно предсказать победителя, считаются Флорида, Невада, Северная Каролина и Нью-Гэмпшир. Таким образом, наиболее вероятный сценарий – это победа Клинтон, но все же сохраняется сценарий, при котором она может проиграть во всех неопределившихся штатах и тогда ее может опередить Трамп. Но этот вариант маргинальный, который может реализоваться только в том случае, если прогнозы очень искушенного американского экспертного сообщества в этой кампании не сработают.

Беседовал Роман Ларионов

Версия для печати