29.05.2016

Стенограмма круглого стола 21 апреля с участием Андрея Мовчана

Бунин И.: Добрый вечер всем. Тема сегодняшней встречи «Будущее России. Экономический выбор власти и риски». Хочу сразу поблагодарить наших спикеров, которые нашли время, и пришли сегодня к нам. У нас некий цикл, как вы знаете. Цикл, в котором мы пытаемся решить проблемы будущего России. На эту тему уже выступали многие эксперты - Масленников, Николаев, Зубаревич, Левинсон, Петрич, Гурвич, Наумкин, Лукьянов, и специалисты Центра политических технологий. Тема достаточно интересная и важная.

Никиту Масленникова вы все знаете, он у нас не раз выступал. Андрея Мовчана мы все знаем по публикациям. Их видимо-невидимо. Он потрясает знаниями, эрудицией и т.д. Поскольку он заранее прислал презентацию, меня поразило, насколько наши идеи схожи, и хотя Андрей рассматривает проблему с точки зрения экономики, а мы - с точки зрения политики. И мы сошлись с Андреем на том, что мы должны пережить тяжелый настоящий кризис, который будет системным.

Мовчан А.: Вообще, претворяя разговор, мне последнее время очень скучно обо всем этом говорить. Не потому, что там что-то изменилось серьезно, а потому, что в российское общество достигло абсолютного консенсуса относительно того, что происходит сейчас с экономикой. За исключением позиций маргиналов, я не слышу двух разных мнений. Содержание доклада с конференции ВШЭ, члены партии Роста, А. Кудрин – все говорят одно и то же.

Ничего нового я, наверно, уже вам не скажу. Эти вещи звучали ново и умно в 13-м году, когда стали писать, что нефть скоро подешевеет. А сейчас кто же этого не знает!

Наверное, чтобы понимать, что происходит с Россией, я бы начал с глобальной ситуации. Глобальная ситуация для меня, как макроэкономиста и макроменеджера инвестиционного, характеризуется тем, что мы находимся где-то посередине между двумя вполне отчетливо выраженными экономическими суперциклами. Примерно тридцатилетними, как у экономистов принято считать. Мы еще не вошли в цикл повышения ставок, устойчивого роста, но мы уже ушли с траектории снижения. На самом деле это состояние может продолжаться долго. Если посмотреть на конец 70-х – начало 80-х - это было движение туда-сюда, и сейчас мы там же находимся. Да, мир еще сейчас не очень растет, и не очень уверенно себя чувствует. Но на самом деле, он значительно надежней, чем нам предлагают СМИ. И в Америке по основным параметрам все в порядке, и Европа, при всей своей невозможности оттолкнуться от дефляции, тоже чувствует себя достаточно спокойно. И китайцы не ужасны. И т.д.

И мы постепенно входим в новый цикл. Мы наблюдали два больших цикла современной экономики. Обычно в цикле есть некий дебютант, некий рынок, некая зона, которая быстро растет и создает дополнительный стимул для цикла. Я думаю, в новом цикле дебютантом будет Африка. Очень похоже. Причем, совсем разная Африка - и Магрибы, и Саб Сахара, и Южная Африка.

В новом цикле будут, к сожалению, аутсайдеры с циклом минус один. Классические, нам известные аутсайдеры - ресурсные экономики. Это более-менее уже тоже видно и понятно. Россия одна из ресурсных экономик. Она попадает, точно также как Советский Союз, в цикл t-1. И хорошо, чтобы это так же не закончилось, в конечном итоге.

Если говорить про какие-то новые драйверы цикла, техники цикла, можно долго спорить, что будет более важным, что будет менее важным. Я думаю, что, наверное, основной вопрос этого цикла - это стоимость и доступность энергии, это доля электроэнергии вообще на рынке энергии, это система передачи энергии, это новые формы производства. Например, 3-D печать уже сейчас используется для машиностроительного производства, а в новом цикле, лет через 20-25, этого будет еще больше. Или, как это бывает в новых суперциклах, будет еще что-то новое использоваться для производства. Все говорят о роботизации, более смелые - о сингулярности, остальные – о развитии систем управлении. Есть прогнозы, что к 45-му, 50-му году машины перейдут на центральное управление, беспилотное управление центральной компьютерной системой.

Экономический лидер, похоже, все равно остается старым. Америка как росла в 50-х, так и растет быстрее всех. В долларах лучшее восполнение. Все условия сохраняются для этого роста. На этом фоне, конечно, у России перспективы, как минимум, туманные.

По поводу того, что вообще такое суперцикл. На фоне бесконечных разговоров СМИ: фактически можно заключить, что Америка растет линейно. Фактически можно заключить, что начиная с 2008 года, отставание от тренда, или, вернее, движение вдоль тренда, но ниже его, это просто плата за превышение, плата за опережение за предыдущие годы. Сейчас, как только эта плата будет выплачена, Америка, скорее всего, будет опять расти плавно к трендам. В этом смысле американцев просили не беспокоиться, у них достаточно стабильная система. И чуть дальше, даже не чуть дальше, прямо здесь могу показать долгосрочный тренд по росту мировому ВВП. Мир, оказывается, тоже при всех своих флуктуациях годичных, очень стабильная система. Если в долларах внутри цикла еще чуть-чуть идет колебание, это видишь, первая часть - такой провал, к 81 году, когда заканчивается предыдущий цикл, начинается следующий, дальше начинается рост, сейчас снова начинается провал. В процентах, это, вообще, практически прямая линия, которая позволяет говорить о том, что мир как экономическая система, несмотря на все наши статьи, заботы и нобелевские премии, вещь крайне устойчивая, сдвинуть ее со стороны практически невозможно. Примерно, один и восемь годовых идет, это устойчивый, долгосрочный экономический тренд. Или, если вы хотите, в районе ста с копейками долларов на человека в год. Это прирост подушевого ВВП.

Отдельно, тоже, чисто как иллюстрацию, не отвлекаясь, я хотел сказать пару слов про то, кто был в прошлом цикле лидером и основным игроком, вокруг которого шла вся интрига, это - Китай. И, вот вопрос, который тоже очень много раз обсуждался разными экономистами, а собственно, что, почему, как. Говорили про самые разные вещи. Что на пользу Китая работала централизация. Коммунистическая партия. И избыточная инвестиционная инфраструктура. И изобретение немного ранее изотопного контейнера морского. И т.д., и т.д.

На мой взгляд, три ключевых триггера, которые в Китае случились за этот цикл, обеспечили его рост в том объеме, в котором он шел. Причем, каждый триггер отрабатывал некоторое время, дальше начиналась рецессия этого триггера, он отдавал все, что мог. И уходил, как фактор роста. Реформа Дэн Сяопина - первый триггер. Дальше 5 лет проблем, потому что надо было двигаться дальше, а дальше никто не двигался. Дальше Южная речь Дэн Сяопина и введение рыночных ценовых отношений. Это на короткий период помогло, и дальше опять начался спад. И следующее – вступление Китая в ВТО. Это вступление очень резко воздействовало на его рост и позволило в нулевые годы очень активно двигаться вверх. Это все очень дискуссионно. Если бы у нас было две презентации, я бы одну с удовольствием сделал бы по этому слайду. А вторую – по всем остальным. Поскольку у меня одна, то я вынужден идти вперед. А это я специально сделал для того, чтобы вас немножко спровоцировать на мысли о том, что только настоящие реформы помогают двигаться вперед. Даже если страна коммунистическая, то, чем меньше она коммунистическая, тем лучше движение вперед. И никаких других аргументов здесь нет.

Кстати, вопрос, как рос Китай. Очень, на мой взгляд, показательный слайд. С одной стороны, он показывает 15 ,2 процента роста китайского ВВП, по сравнению с США , в предыдущем цикле. А с другой стороны, он показывает, как происходит операция на зрения. И, насколько люди, которые ориентируются по книжкам и СМИ, не в состоянии понимать, что происходит на самом деле. Вот это, в процентах, быстрый рост Китая. И рост Америки. А вот это – проценты настоящие. Это - в долларах на человека. По настоящей картинке, естественно, видно, что Китай может сколько угодно изображать, что у него очень большой рост, но у него база все равно такая, что против Штатов Китай выглядит бледно. И он не догоняет Штаты, а продолжает отставать от Штатов. С точки зрения подушевого ВВП. И, скорее всего, в следующем цикле он будет продолжать отставать от Штатов. Хотя в половину скорости Штатов он расти умеет.

Это к вопросу о макропространстве. Последний слайд по поводу глобомакропространства, в котором мы сейчас живем. Здесь очень хорошо видно, как заканчивался прошлый цикл спадом, пошел следующий, опять сейчас заканчиваем цикл спада, находимся мы где-то, с точки зрения Дня сурка, на мой взгляд, в районе 82 года. Если попытаться отсчитать какие-то другие показатели, то, наверное, мы увидим, что дальнейшее движение мира будет просиходить, как после 82 года в каких-то основных параметрах. В 82 году Советский Союз постигла тяжелая утрата - скончался Леонид Ильич Брежнев. И, в общем и целом, все это и началось. Если говорить про то, как мы сейчас все живем. Дальше была пятилетка в четыре Генеральных секретаря, дальше была перестройка. Я совсем не имею в виду, что сейчас повторится все в точности, дай Бог, чтобы нет. Но тяжелые события, которые происходили в России с 80-х годов, в России, безусловно, будут повторяться. Куда деваться? Мы вышли на конец цикла ровно в том же виде, в котором вышли на конец предыдущего. Разве что у нас есть два серьезных преимущества, которые мы за это время сделали: это рыночное ценообразование и это свободное движение капитала. Если бы не это, мы бы уже сейчас чувствовали себя так же.

По поводу нефти. Поскольку нефть, это наше все, и чуть позже я покажу, насколько это наше все. Она значительно больше наше все, чем говорят сейчас. Что происходит с нефтью? Это цены на нефть, это волатильность цен на нефть, это просто для красоты, я ее пролистывать быстро буду. Вот эта картинка, которая, в общем, наверно, в каком-то смысле, привела к падению цены на нефть. Эту картинку, если вы посмотрите, я позаимствовал у Володи Дребенцова, у БиПи. Спасибо ему большое за хорошие картинки. Это Ливия против США. Сланцевая нефть, когда фактор Ливии и фактор Ирана оказались не столь значительными по сравнению с ростом добычи нефти в Америке. Когда это началось, дисбаланс развернулся в другую сторону, избыточное производство нефти, и падение цены.

Я знаю, что у нас в России иногда любят обвинять Саудовскую Аравию в этом. Из этого графика хорошо видно, что Саудовская Аравия добывала больше, меньше, а цена на это совершенно никак не реагировала. Вела себя совершенно по-своему. И, в общем, Саудовскую Аравию можно с помощью этого слайда оправдать. А вот Штаты – нельзя. Потому что, если вы посмотрите на дебет, дневной дебет скважин у Штатов, в 7-ом году это было меньше, чем 50 баррелей, а 350 баррелей уже в 15-ом году, это изменение эффективности. Рост эффективности в 7 раз по нефти, это, собственно, один из триггеров, который сейчас повлиял на цену.

Если посмотреть рост потребления нефти за последний цикл, фактически этот рост просиходил за последний цикл исключительно ростом потребления партиями. Триггерами роста потребления были Китай и Индия, по большому счету. При этом, если вы посмотрит на картинку, на 14 год, если я правильно понял, потребление на человека в день, то Азия еще далеко отстоит и будет, от Северной Америки и, в общем-то, от Европы. И от Центральной Америки. Близко к Южной Америке. Но Южная Америка намного меньше, поэтому, Южная Америка не так сильно влияет.

А если брать мир в целом, то опять оказывается, что здесь происходит некоторое волшебство, которое лишний раз доказывает, что мир гармоничен. Вот, эта картинка для мира в целом, оказывается, что мир в целом потребляет стабильный объем нефти на человека в год. Что в 95-ом, что в 14-ом году, то одна и та же самая цифра.

И плюс, если посмотреть на график всемирного потребления нефти в баррелях в день, то вы тоже увидите, что рост потребления практически линейный. Но это потому, что у нас потребление на человека, в общем, стабильно, а популяция растет линейно, более- менее, за последний цикл. Поэтому получается такая картинка.

И что еще интереснее, если сравнить, как менялась цена на нефть, и как относительно тренда, того самого тренда исторического, ведет себя потребление, то на самом деле получается, что можно выкинуть Америку, Саудовскую Аравию, Китай, заговор, и вырисовывается очень простая вещь. Если у вас потребление идет несколько ниже тренда, то цена падает. Если потребление выходит на тренд, цена стабилизируется, потребление выше тренда - цена растет.

Дальше можно возвращаться в цикл, говорить о том, что это связано с фазами цикла, что правда абсолютная. Но, тем не менее, такое мнемоническое правило, которое очень легко объясняет поведение цены. Просто цена очень волатильна. Маленькое изменение относительно тренда потребления приводит к большому изменению цены.

При этом, еще одна картинки из БиПи. На мой взгляд, тоже очень показательная. Относительно того, как большие аналитики бизнеса, не академики, а аналитики бизнеса, включая Федуна, включая людей Лукойла, и т.д., как, почему они мыслят относительно цен и спроса.

Вот это абсолютно честный график, который сделал БиПи в 15 году относительно потребления газа. Если вы его возьмете и проанализируете, а я, правда, анализировал подобные услуги за пару лет разных компаний, я всегда натыкался на одно и то же. Примерно 3 года у них все падает, а потом 10-15 лет хорошо растет. И объяснение этому очень простое. Дело в том, что горизонт планирования бонуса за текущую работу у SEO, и у крупнейших менеджеров 1-3 года. И, чем хуже твой прогноз, тем лучше твои результаты в итоге. И, поэтому, тем больше бонус. А сколько ты денег сумеешь потратить, какая у тебя будет власть и возможности, и сколько ты в компании будешь, зависит от этой долгосрочной перспективы. Чем лучше долгосрочная перспектива рынка, тем больше тебе дадут денег на кап. вложения. Поэтому вечный прогноз, который присутствует на рынке, три года вниз, остальное – вверх. И, к сожалению, на эти прогнозы вообще нельзя ориентироваться. Нужно делать какие-то свои исследования. Не связанные с исследованием биржевых компаний, исследованием корпоративных компаний. И делаются они очень немного где. И, поэтому, очень немного где можно посмотреть какие-то реальные вещи. Это все, что я могу сказать про мир. По крайней мере, если вы меня не вынудите что-то сказать еще потом.

Теперь про Россию. Что у нас происходит в России. Эта сложная и красивая таблица с большим количеством цифр только для того, что произошло с Российским ВВП в 95. Это год стабилизации. И я еще не раз, наверно, буду в своей презентации обращаться к 95-96 году, году валютной стабилизации, рыночной стабилизации российской, и до 2015 года. 20 лет.

Если брать реальный ВВП, то, совпадает, в общем-то, с данными Росстата, уж я не знаю, кого еще. Если считать в реальных цифрах годичных, т.е., если использовать инфляцию прошлого года как дефлятор, как это обычно принято делать, то вы получите примерно в 2 раза увеличение ВВП с тех пор. Если Вы будете пересчитать через доллары, вы получите, примерно, ту же самую цифру, это потому, что валюты у нас сейчас сошлись примерно. А если Вы, памятуя о том, что ВВП создается примерно в течение года, а не на конец года, одной цифрой, возьмете инфляцию, условно, 50 на 50, 50 из прошлого года и 50 из этого, как, наверное, математически было бы правильно, то вы, к сожалению, получите рост ВВП, всего лишь на 10- 15%, за все это время.

Об этом мало кто говорит, но эта истина находится где-то посередине. И где, мы толком не понимаем. А, вообще говоря, рост ВВП российского за эти 20 лет совершенно не впечатляет. Притом, что Азербайджан, скажем, за это время вырос примерно в 8 раз, Польша в 6 раз, Белоруссия выросла практически в 5 раз. И даже Украина выросла чуть больше, чем мы. Вот эта ситуация с Россией. И мы бы выросли лучше многих, если бы мы оставались в 13 году, но мы не в 13 году. И это надо нам хорошо понимать. Начиная с 93 года все, что мы могли сделать с ВВП, все это было связано с нефтью практически. И никакой другой фактор здесь, в общем, не присутствовал. Это не значит, что мы не добивались чего-то в других местах. Это просто значит, что все, чего мы добивались в других местах, было все равно обязано нефти.

Наш бюджет. Доходный бюджет, естественно, не расходы. И здесь чуть лучше картинка, потому что в период этого хайпа безумного в 10-14-ых годах, когда у нас не было ничего, но были майские указы, доходы бюджета выросли достаточно сильно, относительно цены на нефть. И, наверное, это все-таки произошло потому, что относительно высокая стабильная цена на нефть была некоторым мультипликатором на тот момент. Но, тем ни менее, вот 13 год, это пик эйфории. И в 13 году у нас чистые нефтяные доходы бюджета - 51 процент. Но это только чистые нефтяные доходы. На этом Дмитрий Анатольевич останавливался, и говорил, что 49 - это не нефтяные. А на самом деле, там было еще 18% от бюджета. Это импортные налоги. А импортные были, потому что был экспорт. А экспорт был, потому что нефть. Это еще 8 процентов был налог на прибыль нефтегазовой отрасли. Это потому что нефть. Еще 4 процента – это оттуда же приходит. И еще ничего не могу сказать про налоги с потребления нефтегазовой отрасли. Когда нефтегазовая отрасль покупала себе оборудование, покупала там себе, не знаю, корпоративы. Когда сотрудники нефтегазовой отрасли покупали себе учителей английского, водителей, это где-то должно быть отражено в доходы бюджета, потому что там налоги платились. Но они здесь не отражены, их сложно отражать. ВВП бюджетников тоже надо сюда внести, потому что брались из ВВП и платились деньги бюджетникам, и даже забирались в бюджет обратно 13%. И есть некоторые мультипликаторы, опять же. Торговля – 29% ВВП откуда? Из импорта, в основном. Там свои налоги какие-то. А при этом видите, все равно, корреляция? Корреляция огромная, корреляция на 90 процентов точно есть.

Почему это с нами произошло опять? По знаменитому выражению Виктора Степановича Черномырдина. Потому, что эта модель была заложена не нами. Я себя уже не чувствую молодым человеком, но все равно не причисляю к тем, кто это заложил. И заложена была в 50-е-60-е годы. И, насколько я понимаю, но здесь многие осведомлены лучше, чем я, насколько я понимаю, существуют даже документы и протоколы, которые подтверждают, что в начале 50-х годов эти вопросы обсуждались. И действительно, была консолидация, было заключение, что альтернативой сталинской модели форсированного роста может стать только ресурсный рост. И страна должна расти как источник минеральных ресурсов. И тогда же закладывалась основа нашей нефтегазовой отрасли. И металлургической отрасли. И строилась инфраструктура, и создавались газопроводы, и нефтепроводы.

Это должно было кончиться в момент окончания цикла ресурсного, который завершился к концу 80-х годов. А потом начался следующий. И опять кончился ровно так же, как предыдущий. Единственно, я уже говорил, рыночные отношения, движения капитала, все это очень сильно смягчает. Экономика великолепно адаптивна. Потому что здесь Гайдар, Чубайс, Кудрин постарались в свое время, спасибо им огромное. Но в любом случае это все равно анестезия. Понятно, что это не помогает нам расти, не помогает развиваться.

В новом цикле роль сырья будет явно меньше. Просто потому, что у нас очень много несырьевой энергии появляется на рынке. И очень высока эффективность потребления энергии. Честно скажу, у меня нет идей. Мы не знаем, насколько меньше станет эта роль. Понятно, что не больше. Мы не знаем, насколько эффективнее станет экономика энергетическая. Это понятно, что станет.

В этой связи, в России еще меньше шансов вернуться на эту спираль. Т.е., может быть, она и вернется, но уже на более низком уровне. Что, собственно, будет, если бы мы предсказывали вперед, когда бы заканчивался этот цикл? Это слайд про майские указы. Очень легко на него посмотреть. 15-й год, нефть все еще дорогая, ВВП очень спорно, что растет. Потому что там есть впечатление, и это отдельная тема для разговора, что там нефть падает, все остальное уже падает. Минфин в 13-ом году выступает с пророческим заявлением. Сейчас все это понимают, и все об этом говорят. Тогда единственный, кто заявил, это был Минфин. Что стагнация вызвана ростом недоверия бизнеса. А все, что связано с растратой денег, все понятно. И именно поэтому мы получаем хайп в бюджете. Это означает, что власть абсолютно не понимает, что происходит. Хотя, казалось бы, Минфин специально цитату оставил, все понимает. Вот это доходы бюджета. Останавливаемся еще раз, чтобы посмотреть. И нефтяной экспорт. Нефтяной экспорт 11-15-е годы - он тоже повторяет график движения цены на нефть. Оказывается, что даже в том малом, что мы делаем без нефти, мы все равно очень сильно зависим от нефти. Очевидно, что финансирование нефтяное. Видимо потому, что нефтяные деньги являются катализатором процесса и там. Состояние золотовалютных резервов. Изменение цены на нефть и изменение золотовалютных резервов это тоже более или менее одно и то же. И вот старый слайд старый, где я пытался прогнозировать на 16-й год динамику резервов, грубо говоря, стабилизацию резервов в 16 году. Ну и видимо они и будут стабильны. И это только один пример. Я таких примеров могу нарисовать в самых разных ненефтяных индустриях. Это неэффективность ненефтяного бизнеса в России. В сущности, почему у нас так плохо с бизнесом. Вот это количество кредитов на одного сотрудника банковской сферы в сравнении разных стран. Примерно так же выглядит график эффективности по газу, примерно так же выглядит график эффективности по РЖД, примерно так же в металлургии. Кстати, страны красные меняются местами, а страна синяя остается всегда на том же месте. Ровно так же. Это почему, тоже понятно. У нас классическая голландская болезнь, классические последствия голландской болезни. Все бессмысленно, сейчас уже никто не говорит, что у России особый путь. Потому что оказалось, что мы заболели ровно той же стыдной болезнью и все симптомы просто классика. Никак не отличаемся от других стран, болеющих голландской болезнью. Ничего своего нет! И надо понимать, что будет с нами ровно то же самое, что было с ними.

С точки зрения расчета ВВП по потреблению - это график, который я взял в Нейшенл Таймс, чуть его доработал, пересчитав по критериям Таймс ситуацию на 15 год со средним классом. Тот кружок, который розовый – это то, что у нас произошло со средним классом к 15-му году. Очень тенденция некрасивая. В нормальный экономике средний класс является драйвером потребления, роста ВВП. Мы возвращаемся обратно, к 2000-м годам, и достаточно быстро. А за 2000-ми годами, вы сами понимаете, что 1999 и 1998.

Вот это еще одна интересная вещь. Она тоже стоит отдельной презентации. Оказывается, британские ученые доказали, что цветные революции и прочие похожие перевороты и нестабильность происходят при стечении двух факторов: при доле вектора ВВП от 7,5 до 13 % и при подушевом уровне от где-то двух до четырех с половиной тысяч долларов на человека. Вот как-то в это место попадают все заколдованные страны с цветными революциями. И даже Украина, в которой, как мы все знаем, злобные американцы устроили революцию, совершенно случайно тоже попала в эти границы. Конечно, я хочу сейчас говорить не об Украине и не американцах, а о том, что если вы сейчас посмотрите на соседний график, то блуждание российской звезды по этой плоскости идет в данный момент в этом направлении. В направлении этого неприятного пространства. Вот этот черный прямоугольник у нас уже на границе, но черный прямоугольник включает в себя и менее отчетливые страны, скажем, Малайзию, Индонезию, Колумбию, где все-таки не так выражены эти процессы. А если он будет продолжать так двигаться в течение 5-7-ми лет, то мы окажемся совсем в опасном пространстве. И надо сказать, что в большинстве стран, в которых произошли цветные революции, национальные гвардии были. И в этом смысле, действия нашего правительства явно не помогают.

Очень много разговоров было, слава Богу, вроде сейчас их стало меньше, о том, что нам не хватает денег. Опять же, как говорил Виктор Степанович, что значит, что нам не хватает денег? Давайте посмотрим. У нас 29% дает торговля. Торговля - абсолютно денежный рынок. Там использование денег очень-очень высокое. У нас там ВВП, не уверен, что 60, но где-то этого порядка. Та же самая Турция. Турции хватает денег на великолепный экономический рост. Катар, это особая статья, это газ, но тоже хватает. А у Мексики два года по 35%. Это никак не мешает Мексике хорошо расти сейчас, потеряв нефтяной навес, и при этом сохраняя 3-х% рост на очень хорошем уровне. Притом, что долларовая экономика у Мексики уже практически такая же, как у нас. А ВВП на человека у них уже выше, чем у нас. Просто у них людей немножко меньше. А у нас 21% годовых. Это рост за 27 лет. В Америке за 5 лет – 17% рост всего, не годовых. Это к вопросу о том, как нам рассказывают, как в Америке невероятно увеличилась денежная масса, разбрасывают деньги с вертолета, о количественном смягчении и т.д. Вот к сравнению, между тем, что там происходит, и что происходит у нас.

Про инфляцию. Что у нас происходит с деньгами, по сравнению с Америкой. В Америке может быть какие-то деньги с маленького вертолета и разбросали, но там просто дефляция была, а у нас угроза гиперинфляции постоянно, мы никак не можем от нее оторваться. И, единственное, что нас сейчас спасает, что монетарная дефляция, потому что денег у людей нет. Потому что резко упало благосостояние. Потому что не монетарная инфляция галопирует. Если к ней сейчас присоединится тем или иным способом монетарная, конец придет всему. Это к вопросу, можно ли вылечить деньгами.

По поводу рубля. Дорогой, дешевый рубль. У нас есть академик в России, который говорил, что рубль должен стоит 19 долларов. И продолжает говорить об этом тоже сейчас. Я собрал примерно консенсус, который у нас был по поводу рубля. На самом деле, если просто посчитать по инфляционному соотношению, если посчитать с 1999 года, у нас должно было быть 120 рублей за доллар, если начинать с 1993, то должно было быть 320 за доллар сейчас, равновесный курс. Другое дело, что понятно, что у нас курсы были не сбалансированы в 99-ом и 93-ем. А вот если на уровне 96-го считать его сбалансированным, то получаем красивую картинку, на которой при нефти за 60 долларов за баррель эти курсы пересекаются между собой. Т.е., это наша равновесная ситуация, при нефти 55-60 – тоже равновесная цифра относительно. Может быть, здесь есть сермяжная правда. И сейчас мы, в общем, находимся вблизи фридмановского равновесия. Т.е., никакой у нас сейчас курс не завышенный, не заниженный, а примерно тот, который должен быть. И если бы мы хотели, чтобы этот курс помогал нашей промышленности, то он должен был быть значительно заниженным. Т.е., как это было в 98-ом-2003-ем годах.

Вот если бы нам удалось так его занизить, то тогда, наверное, еще можно было бы как-то говорить о том, что у нас есть стимул для промышленности конкурентно развиваться. Но пока нет.

Про недоверие говорил Минфин, про недоверие говорю я, про недоверие говорят уже все, включая Кузьминова. Вот как недоверие выглядит в 15-м году. 145 млрд.долларов заработали торгового баланса и продолжаем зарабатывать на торговле вполне прилично. Впрочем, мы это делали и сто лет назад. Мы тоже прилично зарабатывали на внешней торговле. Правда, за счет зерна. При этом у нас по полмиллиона умирало крестьян в год от голода. Сейчас от голода, слава богу, никто не умирает, не то время, но, в общем, суть та же. Мы зарабатываем на экспорте ровно то же, у нас очень маленький импорт. Потому что у нас люди так умеют зажимать себе карман. При этом сальдо экспортных услуг 37 млрд. Это огромная цифра, и какие-то услуги там действительно реальны, а в основном это, конечно, экспорт капитала прикрытый. И при этом у нас сальдо текущих операций 66 млрд., причем вывоз капитала 58. И это большая цифра. Это треть от 14 года. Хотя казалось бы, в 15 году уже все всё вывезли, и вроде все стабилизировалось, и ВВП упал несильно, а вот, поди ж ты!

Объясняется это все де-факто, что все равно все, кто могут, те вывозят. Будь то бабушка в Армении, или бизнесмен Рабинович или Саша Воронов. Итого 8 млрд. мы заработали за весь год. А из резерва потратили намного больше, потому что нам нужно было прикрывать расходы бюджета. А кроме проявления недоверия на уровне местного прокурора, который кошмарит бизнес, или местного губернатора, который делает то же самое, у нас есть еще централизованное отношение ко всему бизнесу. Я тут собрал 3 цитаты и один результат исследования ВЦИОМа и думаю, что они вполне говорят сами за себя. Это та самая позиция, которая никуда не девалась. Она продолжает оставаться и будет оставаться. Это надо понимать, никто ничего не собирается менять.

Было у нас две темы, которые должны были нас чудесно спасти. Но мне даже стыдно эти слайды показывать в таком обществе. Вы сами мне можете рассказать лучше, чем я, о импортозамещении через импортоограничение. Это замечательная идея. Открываем учебник экономики. Там написано, если конкуренция ограничивается временно, то цены растут, качество падает, количество не увеличивается. Если конкуренция ограничивается постоянно, то еще увеличивается количество. Так у нас все временно, у нас санкции не бывают постоянными, и бизнесмены не дураки, они это понимают, что это временно, у нас количество нигде, кроме сыров и куриц, не увеличивается. А там оно увеличивается ровно так, как увеличивалось до всяких санкций. Там просто свой естественный промышленный драйв.

Отличная вещь – поворот на восток. Мы повернули на восток, настолько, что у нас товарооборот с Китаем упал больше, чем с Европой. А в товарном объеме он упал страшнее, чем с Европой. И сейчас Китай вроде говорит, что хочет участвовать в приватизации бизнеса Роснефти, до этого Китай хотел в доле поучаствовать. И все. Пока ничего Китай делать толком не хочет.

Вот 16 год. Это то, что правительство нам обещает. Ну, не знаю, что получится. Мой прогноз по доходу бюджета двенадцать восемьсот или тринадцать пятьсот, посмотрим. Мне тоже здесь сложно говорить, потому что, все умеют делать прогнозы, потом объяснять, почему они не сбылись. Но мне как-то иногда получается попадать. Я думаю – так, примерно, мы год закончим. Меня больше волнует здесь другое. Меня больше волнует, что у нас, даже по нашему плану, получается, что душевые единицы дохода бюджета, Бог с ним, с НДС от импорта, пусть входят сюда и акцизы, почти такие же, как на Украине доходы бюджета. И, если нефть вывести за скобки, потому что нефть живет как нефть, с ней ничего не сделаешь, то все остальное, мы как Украина. И нам с этого надо начинать. И дальше куда-то двигаться. Понимая, что у нас нет большой разницы. И бессмысленный и беспощадный русский бунт, вопрос, что делать.

С точки зрения логики Кремля. Понимают они, что нефть не вырастет? Понимают. Понимают они, что объем продаж нефти будет падать со временем? Понимают. Резервов хватит на 5-6 лет. Может быть, больше, конечно. Но по базовому сценарию, это 5-6 лет. Нормальных внешних заимствований, в отличие от мелких, которые сейчас делают, их без смены политики не будет. А менять политику, видимо, будут бояться. Дальше, какие варианты? Что делать? Можно делать структурные реформы, о которых уже сейчас пишут все. И все пишут примерно одинаково. Слава Богу уже наконец! Структурные реформы, во-первых, это очень сложно. И мы за последние 15 лет вообще ничего не смогли сделать нормального. И все реформы, которые сделали, они привели к обратному результату. И мы их отменили в следующих реформах. И кто сказал, что эти реформы сделаются впервые за 15 лет, непонятно. Во-вторых, вообще говоря, для таких реформ нужны деньги. А денег тоже, как раз, нет. И на Западе их уже никто не даст, уже никто не будет сейчас вам угольные кредиты давать, которые потом можно будет помощнику президента списывать через госструктуры. И понятно, что эти реформы, даже если деньги нашлись бы, если даже мы умеем, все равно на горизонте 5-6-7 лет, приведут к падению экономики. Где-то мы считали, что от 25 до 40 процентов ВВП могут привести. В плохих сценариях. И наша власть совершенно адекватно, на мой взгляд, понимает, что у нее и десятой доли такого кредита доверия нет. Никто ей не позволит просто так ронять ВВП и благосостояние граждан. И, поэтому, мое видение проблемы заключается в том, что последнее, на что эта власть пойдет, это реформы. Потому что это самое страшное. Это как операция на открытом сердце. Будут отказываться до конца и верить. Можно было бы, по идее, подружиться с США и накачаться кредитами. Кредитами можно еще накачиваться примерно на триллион долларов и растянуть это на 5-10 лет. И лет 15 прожить.

Я, честно говоря, не понимаю, почему у нас об этом не думают. Может быть, об этом подумают через некоторое время. Но, с другой стороны, вопрос, а будут ли вообще накачивать нас кредитами. Захотят ли нам их давать. Вот эта ситуация с евродолларами совершенно не показательная. 3 млрд. могут не дать, а 30 – могут дать. Но пока такой разговор не идет. Может, кто-то из присутствующих сможет сказать, почему. Я бы ожидал его появления через некоторое время. Но пока его нет. Дальше классика, и, если хотите, классика лайт – партия Роста. Все-таки, в Кремле понимают, что это очень токсично. Не мне вам рассказывать, что это токсично. Но, кажется, там понимают, слава Богу.

Был вариант, который, собственно, остается. Это вариант жесткой посадки. Но, запас прочности есть? Запас прочности есть! Извините, у нас 8 млрд.долларов позитивного баланса торговли . И большие резервы, и резервы по ВВП, все-таки там по 8 с половиной тыс.на человека долларов, это все-таки не 4, и не 2. И люди будут себя спокойнее чувствовать. И спросите Наташу Зубаревич, она прекрасно рассказывает о регионах. По регионам ситуация, в общем, стабильная, несмотря на проблемы.

Это очень политически корректно, потому что обещали стабильность, дали стабильность. Это не требует не только никаких усилий, вообще никаких навыков. Можно продолжать сидеть в своих креслах. Абсолютно так же, как сидел, так и сидишь. Все очень хорошо. Эта ситуация великолепно управляется и контролируется. И потоки денежные управляются сегодня как вчера.

У этого две импликации. Во-первых, конечно, страдает население в этой ситуации. Потому что предприниматели как-то найдут, как выжить. Средний класс , типа нас, в конце концов плюнет и уедет, или будет здесь жить, как в Индии, на вилле. Люди при государстве как зарабатывали, так и будут зарабатывать. Но благосостояние будет падать. Вторая проблема в том, что если это длится долго, то это уже необратимо. Мы видим это состояние сейчас по Украине. То состояние, в 4 и две тыс.долларов на человека ВВП, уже никакие институты не построишь. Просто нет базы, даже если есть желание это делать. Это уже такой штопор, в который входит самолет экономики. И непонятно, как их него выбираться.

На сколько этого хватит, я не знаю. Может, на 5-6, может, на 10 лет. У меня есть, не хочу, честно говоря, вас сейчас этим грузить, разговор про программу Дмитриевой. Оксана Дмитриева предлагает структуру денег инвестировать. Есть несколько интересных наблюдений на эту тему. Ховард, который долгие годы об этом говорил, он взял больше 50 стран, посчитал мультипликаторные структуры, получилось 3, 3 классных мультипликатора, все ему понравилось. Я специально внизу привожу сомнения. Номер 1. Это просто как вариант, пример. Польша и Индия. На глаз абсолютно одинаковый. Однако, мы знаем, где находится Польша, где находится Индия. Это совершенно разные места. А дальше вот эта красивая картинка, по которой Мексика должна быть значительно хуже, чем Бразилия сейчас, а, на самом деле, это наоборот. И Аргентина должна быть стабильно хорошая, а Аргентина была стабильно плохой в 80-90-е И т.д. И это, вообще, это отличный слайд. Вы видите, что чем меньше инвестиций в инфраструктуру, тем лучше экономика, вообще говоря, у стран. Финляндия, Нидерланды, Дания, Штаты и Англия. Против, с другой стороны , Португалии, Испании, Греции. В Японии была стагнация. Швейцария вообще не считается, потому что они , вообще по-другому живут. Не показатель.

А вот это на самом деле мультипликатор симуляции, не панель Асхауэра по всему миру, а по Европе. Видим, что мультипликатор, к сожалению, не очень большой. Только у Англии - высокий. Но, скорее всего, высокий за счет того, что там мало этих инвестиций. Потому что лидер. И, оказывается, что Асхауэр соврал. Что он сделал статистику неправильно. Что случайно лишнее не обнародовано. Что он брал страны с очень низким уровнем развития инфраструктуры ВВП, что страны с очень высоким уровнем. И, в среднем, получилось 3. Но 3 получилось потому, что начиная с 4 тыс.долларов на человека в год ВВП мультипликатор очень низкий, и зачастую даже ниже единицы. А вложения в инфраструктуру как-то прожираются, ВВП не формируя. А у стран типа Буркина-Фасо он очень высокий. Потому что там инфраструктуры вообще нет. И если не было дороги, и появилась грунтовая, это очень хорошо. Если была грунтовая, появилась асфальтовая – это ничего. А если была асфальтовая, и появилась еще асфальтовая, то это вообще никак.

И, к сожалению, эта статистика, которая уже известна по миру. Это не догадка, это реальный факт. Мы считали на основании уточненных исследований Асхауэра, здесь у меня, по-моему, этого нет. Этого нет, но я могу вам сказать, что нам пришлось до 15 процентов ВВП вкладывать в инфраструктуру в течение нескольких лет, чтобы добиться устойчивого 3-% роста ВВП. Но 15% ВВП, это Китай делает, мы не можем, даже если очень захотим. И еще к вопросу. Просто иллюстрация. Есть две легенды, которые у нас очень часто повторяют газетчики. Что Рузвельт вывел страну из Великой депрессии, и что Гитлер построил экономику германскую в 30-е годы. Но, конечно, это не так. Рузвельт никуда никого не вывел, у него как была безработица, так и осталась, она так и осталась с 32 по 40-е годы. И как только он пытался уменьшить в 37 году колоссальный стимул экономики, у него сразу ВВП стал падать обратно. При этом у Рузвельта были два мощных средства стимуляции экономики, как введение соушел секьюрити депозита банковского, чего у нас уже нет. Есть соушел секьюрити, есть защитный депозит, но мы уже не можем это применить, это использовать. А по Германии, я думаю, что вы даже лучше знаете. Мы в свое время это смотрели. Мы сейчас обсуждали, перед встречей: там были свои Греф и Кудрин. Правда, Греф потом отсидел год после войны. Надеюсь, с нашим такого не будет. Но был уже момент, когда вся эта великолепная экономика была полностью на карточках, все продукты давали только по карточкам. Безработицы не было, зато и товаров не было. А дальше можно более глубоко влезать. Видно, что Германия к войне подготовилась намного хуже Советского Союза, практически провалила подготовку. А у нас ВВП с 22 по 29 год рос на 12% в год. За счет НЭПа. А в 25-26 году промышленное лобби, красное, новые директора заводов, сломали Сокольникова, его отодвинули, и было принято решение печатать денег, потому что нужно было финансировать в строительство заводов. И к 31 году мы получили голод и карточки. И был полный провал экспорта зернового. Мы потеряли абсолютно сельское хозяйство в этот момент. И на самом деле мы его потеряли раньше, до коллективизации. Коллективизация была ответом на падение урожая. И, естественно, она убила все до конца.

Но так и иначе, история инфраструктуры повторяется из раза в раз совершенно одинаково. К сожалению. О чем, не ожидая ничего делать, тем не менее, сейчас говорит власть. Как я интерпретирую те слова, которые оттуда доносятся. Реиндустриализация, т.е. воссоздание мощной тяжелой промышленности, производственная безопасность и резкий рост сельского хозяйства в стране. Увеличение роли государства, администрирования государственного, суверенизация экономики, т.е. меньше доли торговли в ВВП, меньше импорта-экспорта торговли. Сохранение ресурсной базы, борьба за ресурсы, и борьба, в т.ч. и вокруг нас, и в мире, и инвестиции в инфраструктуры, мы тоже об этом все время говорим.

Не хочу быть голословным. Хочу комментировать эти слова на базе изменения пропорции ВВП за прошлый суперцикл. Вот примерно как это выглядят. Весь мир, я не думаю, что стоит одному прогуливаться по правильной полосе, если весь мир идет по встречной. Весь мир на 55% увеличил долю торговли в ВВП за это время, на 46% увеличил долю импорта. Т.е., внешняя торговля очень резко выросла за этот суперцикл. Страны стали гораздо более глобализованы, с точки зрения своего развития. При этом использование капитала, это инвестиции и, соответственно, сбережения, они даже упали на 11%. ВВП за это время стал менее капиталоемким, и, скорее всего, эта тенденция продолжится. Нужно будет меньше капитала для создания ВВП. Что здесь еще интересно, что наше сельское хозяйство, в которое мы сейчас начинаем вкладываться активно , вообще-то, в мире оно уменьшилось почти вдвое в доле ВВП. Вы понимаете, что такое ВВП, ВВП - это не валовая, это добавленная стоимость, соответственно, речь идет о том, что сельское хозяйство теряет этот демпинг. В пользу смежных областей, в пользу других игроков, в пользу торговли и т.д. И то же самое делает и индустрия. Индустрия, совсем тяжелая индустрия потеряла пока 11%. И я думаю, что ее очередь пришла сейчас, в новом цикле. А непроизводственная индустрия потеряла аж 30 от ВВП. И все это, естественно, за счет сервисов. Всем известно, они растут неуклонно.

И наверное, в следующем цикле это будет не 79, а придем, наверное, к 85. И Россия, если будет следовать тому, что мы видели на предыдущем слайде, будет, скорее всего, замещать Китай в тех вопросах, которые даже Китаю уже невыгодны. И это не лучшее будущее для страны, которая первой полетела в космос.

Что, наверно, можно предсказать? Я уже говорил об этом несколько раз. Но могу суммировать. Мы тратим резервов по 35 млрд. в год, скорее всего, может, меньше. Навряд ли больше. На 5-6 лет хватит. Если не будет различных черных понедельников. Банки, гиперрасходы, заложим деньги на развитие Сибири неожиданно, война какая-нибудь еще, ускоренное падение добычи нефти по объему, которое тоже может случиться. Мы не очень хорошо понимаем, поскольку у нас тотальный минустрейс, какие на самом деле там резервы есть, что будет происходить с большими инфраструктурами. Как они начнут рваться, как котлы на электростанциях. Амортизация в целом по стране в среднем достаточно высокая. Порядка 60%. Это - проблема. Может быть, значит, не 5-6, может быть, 4-5. Если будем использовать оверсайд. Но, с другой стороны, страна может адаптироваться на более низкий уровень. Налоги будут повышаться, конечно, будут, деваться некуда. Нужно собирать бюджет. Повышение налогов будет убивать ВВП. Естественно будет убивать ВВП, никуда не денемся. Слайд был написан еще тогда, когда была в разгаре сирийская ситуация. Был вопрос организации войны между Ираном и Саудовской Аравией. Но, судя по тому, что Иран отказал нам в активном сотрудничестве в области авиации, не организуем, не дадут. Самый главный враг, скорее всего, у нас внутренний. Это не либералы, как принято считать, а это, наоборот, коммунисты и либерал-демократы. Потому что они будут давить на инвестиционный насос. Потому что для них отличный флаг, отличный флаг для входа в Думу. Отличный флаг для самопропаганды, и у них есть возможность давить. Они на выборах получат хороший процент, хороший процент мест. И они даже могут шантажировать власть независимым поведением, в случае несогласия уступок в этом вопросе. А как при этом удержаться от туалетной бумаги по карточкам, я не очень понимаю.

Кроме того, мы еще не знаем, что еще сделает власть. Власть делает разные вещи периодически. Тьфу-тьфу, сейчас игра в хорошего и злого полицейского у власти идет очень четко, все-таки, она выделила и подстрелила из лазера, и в зону плохих полицейских, и там их продолжает держать. Как долго это продлится, не знаю. И чего мы еще не знаем, мы тоже не знаем. Это всегда большой вопрос.

Шок прошел, осталась рецессия. Катастрофы несколько лет не будет, сюрпризов никаких не будет. Все показатели макро- стабильны. Это то, что мы прошли через спайк. Но и инвестиций не будет. А, с другой стороны, Газпром может привлечь деньги, Альфа может, Глобо может. Вопрос, кому надо. Почти никому не надо. Я встречаюсь с бизнесменами в каких-то больших аудиториях, в клубах, недавно встречался с сотней людей, которые действительно делают бизнес. Просьба сказать, кому сейчас нужно привлечь инвестиции, вызвала смех. Они сказали мне: «Вы что, обалдели?» Налоги будут расти. Макроконструкция становится все слабее и слабее. Риски все больше и больше. Какой у нас выбор объективно?

Говорили мы уже о том, что совпадают прогнозы. Я думаю, что лет пять мы можем держаться, потом нас ждет путь Аргентины с полувоенным правительством, с жестким отношением к бизнесу, туда нас несет. Какого-то поворота праволиберального я, честно говоря, не просматриваю. Не вижу для него никаких предпосылок и возможностей. Увы, это все. Спасибо.

Бунин И.: Несколько слов скажу, у нас выступал И. Шувалов в клубе. Проанализировав его выступление, стало ясно, что хочет власть. Кто присутствовал на встрече, помнит его фразу. Что он сказал: «У нас сейчас выборы, деваться некуда, мы ведем подготовку. Начиная с 18 года, мы начнем проводить реформы». Но эти реформы, это минимизационные реформы, прежде всего, пенсионные реформы, и т.д. Сплошная оптимизация. Разговора о содержательных реформах, т.е. структурных, в его речи не было. То есть, пока, до 18 года, у него подготовка. Наверно, такая ставка есть у власти. Пока продержаться до 18 года, а там, Вы правильно отметили, что это там, где написано ОК, где взять - у потребления, у народа, у одного, второго и третьего. Дальше будем двигаться. Никита Иванович, добрый вечер. Тебе можно предоставить слово?

Масленников Н.: Может быть, и можно. Я попробую. Спасибо большое, прежде всего, хотел бы выразить признательность Андрею. Слушать и слышать коллег, которые имеют опыт практического управления финансовыми рисками. Все-таки инвестиции не мелочь. Поэтому я бы хотел привлечь ваше внимание к тому, что он говорит. И посмотреть на это под таким углом зрения. Потому что это, что называется, от земли. Взгляд от земли. Он вам кажется, может быть, оспоренным, выспоренным, где-то какие-то вещи с какими-то прокладками. Но, тем не менее, это то, что, на мой взгляд, наиболее хорошо и точно, по крайней мере, финансовый бизнес, это то, что чувствуют очень многие.

А начать свой коротки комментарий, я не готовился к выступлению, хотел бы с риторического вопроса: чем юристы отличаются от экономистов? Сразу уточню, если два юриста встречаются, у них, по крайней мере, три мнения, то если экономисты встречаются – пять, семь, сейчас у нас их еще больше. Сейчас вы все поймете. Сегодня у нас 21 апреля, исторический день экономической активности в России. Прошу запомнить, что сегодня собрание правительства. Министр экономического развития Алексей Валентинович Улюкаев презентовал новый сценарный прогноз на 16 год и на период до 19-го. Очень все оптимистично. В этом году мы первый квартал прошли гораздо лучше, чем могли бы. Потому что упали всего на 1, 4%. Во втором мы упадем на 0,6%. В третьем мы выйдем на нулевые темпы роста, в четвертом дадим на гора 1, 2%. По году коммулятивный итог минус ноль две. Зато к 17-му у нас рост будет 0,8%, а в 19-ом 2,2%. Замечательно! Мы скоро рецессию преодолеем. Выходим на стабильные позитивные тенденции. И все у нас будет в шоколаде! Но, хотел бы обратить ваше внимание на два обстоятельства. Даже, если 2 и 2, то это в полтора раза ниже общемировых темпов. Поэтому мы теряем свои позиции гораздо быстрее, находясь здесь, и если все будет происходить так, как нам недавно говорил Лаврьентев, наше место во глобальной экономике в 19-м году будет едва-едва дотягивать до 2% глобального ВВП. Вот такая вот картинка. Дальше, еще лучше. Если мы примем за верный этот прогноз, что мы к 19-му году приобретаем 2%-й рост, то мы тогда возвращаемся назад при этом. Ко всем тем экспертным заключениям, которые были сделаны еще в 12-13-м году, экономика попадает надолго всерьез на двадцатые, а может быть, и дольше, в 2%-е гетто. А, между тем, набранные социальные, включая пенсионные, оборонные, включая разные присутствия российских ВС в разных «горячих» точках по всему миру, все эти обязательства требуют, причем уверенного, устойчивого, надежного, железобетонного выполнения темпов экономического роста от 3,5%. Но лучше 4. Поэтому сразу разрыв. Который совершенно четко обозначил Андрей. Разрыв между тем, что как бы должно было бы быть, чтобы более-менее пристойно выглядеть, чувствовать себя уверенно. На самом деле этот потенциал не может получиться даже в лучшем оптимистическом варианте.

При этом что бросается в глаза? В целом внешне выглядит? Ситуация одна и та же. Все видят одно и то же. И динамику основных макропоказателей, и ВВП, и доходы населения. И то, что у нас в этом году, очевидно, число людей, живущих ниже прожиточного минимума, увеличится, примерно, на 3, 5 млн. И составит даже больше 19. И все всё это видят. Но выводы – разные из этой общей ситуации у наших прогнозистов официальных, и внешних наблюдателей.

Сейчас апрель, традиционное время, когда происходит первая из двух годовых сессия весенняя управляющих международных валютных фондов . И то, что она закончилась обновлением прогнозов, и все прочее. Обе эти организации составили прогнозы, и по Российской федерации. По версии МВФ спад составит 1,8% , а по версии Всемирного банка – 0, 9%. При взгляде на одну и ту же реальность совершенно два разных вывода. Компромиссный между ними где-то, опрос Рейтерс, там 1,3 получается у аналитиков, которых они опрашивали о рисках. У нашего выдающегося ЦБ - у них тоже получается достаточно сложная картинка. Потому что, если взять трек 4-й квартал прошлого года и 3-й квартал этого года, Улюкаев нам обещал нулевой темп роста, у ЦБ получается падение от 1,8 до 2,3%. А по году в целом коммулятивный итог тут 0,2 минус, у ЦБ где-то около единицы. Это, по крайней мере, еще более-менее компромиссная цифра. В результате возникает вопрос. От чего возникают такие, собственно, различия? Взяли, все посмотрели, почитали, выслушали отчет правительства, еще там что-нибудь. Взяли, и понизили прогноз спада. С 1,4-ой спада до 2-х.

Все-таки, различия. Я думаю, прежде всего, из-за оценки рисков неопределенности в экономической политике. Потому что консенсус на период 17-18-го года в этом процентном гетто, он у всех примерно общий. Что у наших прогнозистов, что у внешних наблюдателей. Но, тем не менее, он выстраивается в настолько неумолимых структурных ограничениях в экономике, которые пока никак не меняются и не собираются никуда двигаться. А что касается неопределенности текущей экономической политики, то степень ее крайне высока, и от этого такие разные выводы. В мировой экономике тоже достаточное количество рисков. Она может оказаться в стагнации, если не будет принято необходимых политических решений на очень высоком уровне.

Первое, что бросается в глаза – долговая нагрузка. Нисколько не улучшилась по разным странам, после кризиса 2008-2009 года. Росла. А это значит, дисбаланс бюджета и все такое прочее. При этом резкое ухудшение долговой ситуации в Китае. 38% ВВП, это достаточно серьезно. Это больше, чем Япония и Индия. Последний хит апреля. Новые данные, там начинается новый финансовый год. Многие скелеты из шкафа начинают вываливаться. В общем, ситуация очень напряженная. Мы полагали всегда, что в Китае может быть дефолт, особенно госкомпаний, но, похоже, что-то подобное может произойти в Индии, а это один из локомотивов сегодня мирового роста, как они растут по сельскому проценту. Глобальная экономика начинается с политики. И это немножко напрягает.

Но вот, какие решения должны быть? На что обращать внимание? Во-первых, структурные реформы. При этом это общее, на первом месте. Все должны заниматься структурными реформами. Рынок труда, конкуренция на рынках, сфера услуг, реформа финансового сектора. Обязательно. Надо доделывать ту повестку, которая была принята еще к 2009 году. Консолидации налогового бюджета – нет, снижение долговой нагрузки для всех, госинвестиции в инфраструктуру, как временное решение, но, тем не менее, там, где это полезно, особенно там, где инфраструктуры нет. Нет инновации, которая бы тоже потрясла. Прямые бюджетные стимулирования не ок. Даже в развитых странах намного эффективней, чем налоговые льготы. Давайте, ребята, думайте, как это все выправлять. Снижение налогов на привлекаемую рабочую силу – обязательно, как императив такой. И, естественно, всемерная поддержка, где только возможен какой, бизнеса. С точки зрения, что им надо. Они создают новую среду, которая должна быть адекватной для малого и среднего предприятия, адекватной с точки зрения бизнес-технологий, с точки зрения бизнес-менеджента. Адекватной для встречи с новой технологической волной.

При нынешней кредитной политике? Ну, конечно, да. Денег много везде, проблем нет. Дефляция - общая угроза. Низкая нефть эти электронные шоки еще более усиливает. Но, все равно, надо уже более-менее как-то заниматься налоговой и бюджетной политикой и структурными реформами. Потому что уже доработались до отрицательных сторон. А это, в принципе, по большому счету, убийство. Выстрел контрольный в денежный рынок. И, собственно, это отрицание капитализма, как экономической модели, по большому счету. Далее, необходимость координации экономической политики, всех прочих там G20, во всех этих направлениях, но, самое интересное то, и за что, нам, собственно, и влетело там. Особое внимание уделялось необходимости своевременного сбора, своевременного достоверного информирования о планируемых или проводимых действиях в области экономической политики. Претензии, в основном, звучали на финансовые проценты в адрес ФНС, Китая по полной программе, и нам тоже досталось там. Было безумство в связи с тем, что у нас с инвестициями, но был ответ достаточно жесткий. Мы их не можем выполнить, потому что вы сами у себя неопределенностью вашей экономической политики генерируете такие риски, что мы не понимаем , что у нас будет через три года. Даже то, что будет до конца этого года. В связи с этим, не обижайтесь, что у вас там банки отказались. Санкции санкциями, но ни один инвестор не понимает, что будет происходить. Отсюда, собственно, извините, пожалуйста. Кроме того, обратите внимание, что не можем, мы видим, что ваш низкий рост усиливается, это, кстати, в общей мировой тенденции, на встрече это было квалифицированно упомянуто несколько раз.

Низкий рост, он, действительно, угроза для глобализации. В том смысле, что усиливает многие ревизионистские элементы экономической политики отдельных стран. Россия здесь не исключение. Мы, так сказать, в общем тренде, но тренд явно негативный. Такая картинка. Что из этого следует? С точки зрения определенности и неопределенности. Два слова про денежки у власти. Здесь претензий меньше всего. Инфляция снижается, плавающий курс рубля защитил нас от растрат резерва. И Андрей здесь абсолютно прав, когда говорит, что резерва может хватить, но резерва может хватить, потому что курс денег низкий. Потому, что когда была девальвация 2010-2009 годов, мы потеряли тогда за раз, поддерживая кредиторов, 220 млрд. золотовалютных резервов просто влет, за несколько месяцев. С этим сейчас все в порядке. Но квартальные показатели банковского сектора в минусовой зоне. Тоже показатель такой неустойчивости, неопределенности экономической. Вроде как у Улюкаева получается, что лучше заработали, и вообще скоро в норму выйдем. Но по марту корпоративное кредитование потеряло 4,5 десятых процента. Но вот не кредитуют, и все тут! Из-за рисков, из-за некачественных проектов, из-за того, что нет спроса на кредиты и еще чего-то. Тем более это досадно, потому что, в принципе, ведь ситуация, когда не хватало денег в банковской системе, она закончилась. Сейчас первые признаки наступления структурного профицита ликвидности. Когда с 1 января 2015 года по нынешнюю дату объем заимствований в ЦБ сократился в 2 с половиной раза, с 12,5 трлн. до 5 с небольшим, это уже показатель, что банкам эти деньги центральные не нужны. В экономику они тоже не идут. Как-то все не слишком сбалансировано.

В этих условиях, тоже, конечно, всех поражает ставка 11%. Инфляция годовая 7,3, разница между ними получается 3,7%. Вроде надо как-то снижать, но снижать сегодня ставку достаточно стремно. Потому, что действительно, как справедливо коллега говорил, можно влететь , по большому счету, и в гиперинфляцию. И ЦБ, надо отдать ему должное, мужественности этих самых девушек, они ставят вопрос очень четко. И, в то же время, максимально жестко. Можно, конечно, и снизить, но в секторе уже профицит ликвидности, а при квартальном дефиците за 1 квартал в 3,7% ВВП, что выше расчетного на 3%, идет плохо бюджетная эмиссия. К вопросу о том, что денег в экономике нет. Избыток. Вот денег – много. Их связать не получается. И поэтому сегодня понижать ставку – закрепить риск, реализовать риск, что мы застрянем на несколько лет подряд, что мы застрянем на уровне инфляции в 7,6%, что резко, категорически противопоказано инвестиционному росту. Инвестиции начинаются, нормальные, реальные инвестиции, по общемировому тренду, инвестиционный рост такой, где уже 10-12% в год, это при инфляции ниже 5%. Другого - просто не получается. В мире так устроено.

Что говорят центральные банкиры? Да, пожалуйста! Мы готовы смягчиться, если будет ясность в бюджетной политике. Что такое ясность в бюджетной политике? Как будете сокращать расходы? Источники финансирования дефицита бюджета у вас какие? Из резервного фонда? Экономические последствия разные. С точки зрения отсрочки монетарного предложения. А нет ли предложений по организации дополнительных доходов? Вы как это будете делать? Как мы будем организовать финансирование антикризисного плана? Приняли, но там 200 млрд.рублей абсолютно на сегодняшний день ничем не обеспечено. Просто чистая бумага. Нету их, этих денег! А план есть! При этом у вас еще нет четкой определенности льгот, год выборный. Второе. Индексацию пенсий будете делать, или как? Или не будете? Или обождете? Или в какой-то другой год? Давайте все-таки об этом, а сколько это будет стоить? Да объяснитесь, вы, наконец, господа из правительства! Что с этим всем будет происходить. Тогда – да, тогда мы с обеими руками. Будем наступать на горло собственной песне и как-то смягчаться, и тому подобное. То же самое по тарифам инфраструктурных монополий, и выступает сегодня правительство, а может быть, мы вот так-то. А не - может быть, а вы что будете делать? А вы когда будете делать? Когда принимать решения? Идет же сейчас апрель месяц, а ясности по тарифам даже на этот год окончательной нет. Они сегодня такие, а завтра вдруг переиграются. Кто же? Мы не знаем! Это, кстати, из того, что еще не знаем. На все эти вопросы внятного ответа нет.

Отсюда эта неопределенность. А межу тем, по году в целом, даже при нефти по 40, надо закрывать пробоину в бюджетном дне баланса примерно в 1,6 трлн.руб. и это тоже пока без четких источников. Даже если нефть останется по 40, подрастет до 50, то все равно мало, бюджетный дисбаланс может составить от 4,5 до 5%, гарантий стабилизации этих бюджетных параметров пока не видно. Корректировка бюджета, с весны которой все ожидали, отнесена реально, между нами, на октябрь месяц. То есть, по принципу: сейчас до выборов тратим, потом жестко режем, если получится. Есть Резервный фонд. Есть нераспределенные резервы президента, 192 млрд. руб. Потому что он резко похудел, знаете это, он формировался за счет замороженных пенсионных накоплений, но 150 уже отдали господину Байкову, чтобы он там корректировал свои внешние займы. Вот так получилось. Может быть, и удастся. Может быть, костюмчик и будет сидеть в итоге. Но носиться он будет один год. В 17 году все вернется с новой силой, утроенной, по моим расчетам. Эта неопределенность экономической политики дает три неприятных последствия. Это, во-первых, демотивация бизнеса к активным действиям. Уж какие там инвестиции! Поддержки были бы вот так вот. Кстати, очень любопытно бизнес отреагировал на улучшение макропрогноза. В марте месяце он двинул вперед цены производителя на 3,1% впервые за последние 5 месяцев. Такая адаптация к позитивным новостям. Второе неприятное следствие. То, что рост надежд населения, естественно, возрастает сразу при такой неопределенности, но денег - на еду, и это поддерживать. И третье. И самое главное, самое неприятное, это уже технологические последствия, которые будем ощущать в ближайшие несколько лет со страшной силой. Эта неопределенность бюджетного процесса этого года, она практически заблокировала всю структуру по России, всю работу по снятию структурных ограничений в экономике. Потому что, на самом деле, с точки зрения финансовой логики, структурная реформа начинается там, как адреса, пароли, явки у нее там, где у вас наиболее высокая концентрация неэффективных государственных расходов. Вот, выделили сектор – все, вот кандидат на реформирование. Пенсионная система, Гособоронзаказ, и т.д. по списку.

Поэтому, на сегодняшний день можно констатировать, что плановых структурных реформ , открывающих дверь в новую экономическую модель Российской Федерации, нет. Есть набор. Отдельных предложений. Они более-менее продвинуты, более-менее обсчитаны. Но связь между ними органическая отсутствует. Эта структурная повестка напоминает, ну, взяли коробок, написали на нем: Структурные реформы, - открыли, рассыпали его. Связь между тем, что предлагается в том же самом антикризисном плане, напоминает такую же органику, какая существует между рассыпанными из коробки спичками. Правда, есть, конечно, понимание, что работать надо. И об этом говорил Шувалов, что – да, еще немного, еще чуть-чуть. Еще потерпим, но надо создать, так сказать, задел.

Бунин И.: Не о структурных реформах он говорил, он говорил об оптимизации.

Масленников Н.: Да, я знаю, о чем он говорил, я тоже с ним беседовал. Да, наблюдаются некоторые поддержки. Подвижки. Президент реализацию структурной повестки возложил на Кудрина. Поживем, увидим. Но и тут надо понимать вот что: почему я достаточно пессимистично смотрю на вещи, вопреки историческому оптимизму, воспитанному с младых ногтей? Просто потому, что структура экономики сегодня это не отрасль, это не предприятие, это какое-то правило или институт. А сектора – это производное от правила и институтов. Но правила и института не импортируются. Не сооружаются посредством ордонанса сверху вниз, это совершенно другая система государственного управления. И это другая политическая система. И без перемен в ней запустить эту самую повестку просто напросто невозможно. Можно много говорить об идеологии бизнеса и государства, но то, как все происходило с Платоном, вы прекрасно помните, таких примеров очень много.

Даже Министерство экономического развития еще в августе прошлого года дало отрицательное заключение. Тем ни менее с бизнесом никто не советовался. Это решение было принято. Потом пришлось латать дороги, нанося ущерб бюджету со всех сторон регионов, потом, естественно, компенсировать каким-то образом, за счет акцизов на моторное топливо, потом опять не забирать у регионов то, что нужно было бы отдать федералам, одним словом, кошмар. Из-за одного лишь, что просто оценка регулирующего воздействия по данному нормативному акту была проигнорирована полностью. Изначально. Типичнейший пример эффективности диалога властей и бизнеса. Таким много, таких только десяток по итогам этого года я могу назвать. И, кроме того, есть еще большие претензии к эффективности деятельности экспертного сообщества, которое по существу независимая экспертиза. Андрей Андреевич, может быть, еще? Пару человек осталось, которые, более-менее, свободно высказываются. Потому что так уж все привыкли.

Тем не менее, реальная готовность на деле к реализации структурных реформ, она , может быть и в этом году. Она должна быть реализована. На мой взгляд, буквально несколько направлений. Тот минимум , что структурный реформатор может немедленно делать? О чем размышлять, и какие сценарии прописывать? Во-первых, и, конечно, главное, это человеческий капитал. Это, естественно, образование. Здравоохранение. Культура. И все такое прочее. И еще более важно при всем этом – бизнес-среда. Потому что мы часто понимаем человеческий капитал как? Деньги вручат, и они как-то там будут развиваться. Ничего подобного! Если не будет бизнес-среды, которая этого человека востребует, он никогда в жизни не реализуется. Второе направление очень важное, это позиционирование России в глобальном хозяйстве. Даже если у нас будет 2% ВВП общемирового, тем не менее, все равно нам надо думать, а где дальше, а куда, что, каким образом. Пока более-менее, более-менее, просматривается по аграрному экспорту, хотя здесь тоже все не очень-то ясно. Очень важно осуществить до конца начатые структурные маневры в нефти, потому что сегодня нефтегазовая отрасль, она из средств решения проблем стала большой проблемой для Российской федерации. И это уже надолго. Это уже, практически, навсегда. Если в 90-х годах Россия заработала 200 млрд.долларов всего-навсего на нефтегазовом экспорте, ну, вот, все! Корова отдала, или отдает, последнее молоко! Она может держаться еще, наверное, в этом году увеличит экспорт до 260 млн.тонн, то это уже предел. Без его преобразования, в первую очередь, без нового налогового режима, отдачи не повысишь. Новые материалы. Мы здесь совершенно не говорили про это дело, что они начинаются от скважины, от трубы. Но эта отрасль, как таковая, у нас полностью отсутствует. Очень важна, с точки зрения структурной повестки, деминимизация импортозамещения. Я здесь абсолютно согласен с коллегой, могу только добавить по известным мне опросам Тимофея Сергейцева, это лаборатория конъюнктурных опросов Института экономической политики им.Гайдара, 70 процентов руководителей предприятий промышленных Российской Федерации не могут найти на отечественном рынке отечественных аналогов, которые бы их устраивали, по цене и качеству. Но мы импортозамещаемся. При этом, допустим, у нас химия растет сейчас очень неплохо, до 3% , это реальные темпы роста, но по важнейшим видам полимеров и пластических масс у нас зависимость остается на сегодняшний день от 60 до 90%. Это - факт. Между прочим, это очень серьезно. Нефтедобывающая страна, которая по нефти и газу 10-16% имеет мирового рынка, по-моему, по газу даже 18, на рынке химической продукции мировом едва-едва дотягивает до 1,2%. Естественно, абсолютно необходимо в связи с импортозамещением продумывание стратегии встраивания в цепи глобальные добавленной стоимости, прежде всего, средних предприятий. Потому что мы говорим, что именно там бизнес-среда, которая должна адекватно встретиться с новой технологической волной. И космолизированное производство, и индивидуализированное, т.е. под определенного клиента. Повышение, следующий момент, абсолютно неизбежный, но как будет решаться, уже рыночной экономика не может называться, где доля госсектора в ВВП под 60%. А доля малого бизнеса – 20. Поэтому мы, надо честно сказать, хватит рыночной экономики, да здравствует госкапитализм. Потому что уже ни один параметр не проходит, понимаете? И это, вот он вызов структурный. Развитие финансовых рынков. Абсолютно необходим и неизбежен. Потому что экономика не генерирует лишних денег. А если вы хотите генерировать деньги, вы должны четко понимать, что надо перезагружать пенсионную систему. Начиная от отмены бальных танцев и заканчивая новой перекомпоновкой накопительной системы. Которая должна быть не в ведении социального блока правительства, а в ведении финансовых регуляторов. Потому что это другая экономическая реальность совершенно. И пенсии здесь только всех запутывают.

И последнее, на чем бы я остановил ваше внимание, это увязка новой бюджетной трехлетки. Если будет принято на следующие 15-20 лет, что да, 50 долларов за баррель среднегодовая. Но вот это уже более консервативное и надежное бюджетное планирование. Пройдет – хорошо. Не пройдет – не знаю. И увязка этой новой бюджетной трехлетки со структурной повесткой. Планированием реформ, на мой взгляд, должны заниматься, в чем была проблема всех предыдущих команд? Потому что планированием реформ структурных должны в первую очередь заниматься очень ответственно, разработчиков сколько угодно может быть, но отвечать, взвешивать и продвигать, а на это мозги нужны, должны люди, которые имеют опыт управления действительно экономическими рисками. Вот все предыдущие команды в начале своих славных дел, Греф, Гайдар, у них не было такого опыта. Кому поручают? Президент, видимо, интуитивно, ткнул пальцем в небо, попал в Алексея Кудрина. Хорошо, опыт есть. Посмотрим, посмотрим. Хотелось бы, чтобы ему повезло. В конце концов, я тоже задам вам последний риторический вопрос. Чем экономисты отличаются от астрологов? Вы знаете? Ответ очень простой. Экономисты ошибаются гораздо чаще. Поэтому, не судите нас строго. Если наши прогнозы не совсем сбудутся. Спасибо.

Бунин И.: Никита Иванович сказал, что структурные реформы в этой системе невозможны. Только романтики 90-х годов способны все время рассказывать, какие нужно проводить реформы. Которые никто проводить не собирается. И даже наш президент, человек опытный в политике понимает, что все эти реформы - сильный удар по его позициям. И если он будет проводить эти реформы, очень-очень изоляционно, долго, не рискуя, и т.д. Нашим гражданам вообще никакие реформы не нужны. Они хотят патернализма и дерижизма, это все опросы показывают. Что касается элиты, им тоже очень удобно и хорошо. Раньше мы распиливали ту ренту, сейчас то, что Кудрин собрал. Тоже еще можно распилить. Я не вижу ни коалиции, ни возможности, да, действительно. Если бы у нас был харизматичный лидер, который бы призвал бы к реформам, то так как у нас общество прокоммунистическое, оно у нас бы согласилось. Но поскольку сам лидер не очень уверен в необходимости реформ, потому что его никто не может убедить, несмотря на Кудрина, то мне кажется, реформы никто проводить не будет, и мы скатимся в тот сценарий, который сегодня нам показал Андрей Мовчан. Как из населения брать деньги, чтобы продержаться 10 лет. Скорее всего, такой сценарий будет реализовываться.

Версия для печати