05.12.2016 | Политком.RU

Новая концепция внешней политики: ориентиры Кремля в эпоху международной напряженности

1 декабря президент России Владимир Путин подписал новую версию Концепции внешней политики РФ. Предыдущая редакция была издана в 2013 году, вскоре после возвращения Владимира Путина в Кремль, но до событий в Крыму и начала геополитического кризиса.

Главной внешнеполитической задачей остался пункт о защите суверенитета и территориальной целостности. Исчезла цель «сохранения и укрепления прочных позиций в мировом сообществе», а вместо нее появились две новые — «упрочение позиций РФ как одного из влиятельных центров современного мира» и укрепление позиций российских СМИ для «доведения до широких кругов мировой общественности российской точки зрения».

В новой концепции стоит обратить внимание на несколько важных сюжетов. Во-первых, в отличие от прежнего документа, где фиксировалось стремление России к «укреплению позиций в мировом сообществе», в новом документе ставка делается на продвижение российской точки зрения и «культурной самобытности» в других странах. Это означает, что Россия намерена и дальше активно развивать поддержку российских СМИ, а также иных институтов «мягкой силы» (Россотрудничество, «Русские мир», форумы соотечественников) за рубежом, представляющих собой каналы продвижения российского взгляда на происходящее в мире. В документе зафиксирована необходимость «укрепления позиций российских средств массовой информации» и «доведения до широких кругов мировой общественности российской точки зрения на международные процессы».

Кроме того, сейчас Москвы пытается активно играть с альтернативными и национал-патриотическими, правыми элитами в европейских странах, апеллируя также и к населению. Предлагается «распространять и укреплять позиции русского языка» и культурные достижения народов России, а также «популяризировать достижения национальной культуры, национального исторического наследия и культурной самобытности».

Во-вторых, признается кризис в отношениях между Россией и Западом, ответственность за что возложена на последний. Запад обвиняется в попытках навязывания другим государствам «собственной шкалы ценностей», что чревато «ростом ксенофобии и конфликтности» и может привести «к хаосу в международных отношениях». В документе содержится и осторожный намек на важность пересмотра итогов холодной войны: «серьезный кризис в отношениях между Россией и государствами Запада» авторы документа связывают с накопившимися в течение четверти века «системными проблемами» в Евроатлантическом регионе.

В-третьих, поменялось отношение к интерпретации «фактора силы» в мировой политике. Россия признает рост его влияния, но при этом показательно, что из раздела «Укрепление международной безопасности» исчез пункт, в котором говорилось, что Россия «последовательно выступает против использования фактора силы в международных отношениях». Вероятно, это сочли излишним после событий в Крыму, а также в Сирии. Все это гармонирует и с усилением военной риторики в российском политическом пространстве, возвращении социального страха перед войной, в том числе и ядерной. Впрочем, вероятность ядерной войны между крупными странами в самом документе признается невысокой. Зафиксировано и негативное отношение к наращиванию и модернизации силового потенциала, созданию и развертыванию новых видов вооружений. Вероятно, речь идет о программе ПРО США и укреплении восточных позиций НАТО. Современные военно-политические союзы доктрина признает неактуальными. Из концепции исчезло стремление России работать над либерализацией визового режима с США, которое содержалось в документе трехлетней давности. Американская ПРО названа в концепции угрозой национальной безопасности России.

В связи с войной в Сирии значительно пересмотрена оценка ситуации на Ближнем востоке. Тут главное внимание уделено борьбе с международным терроризмом, усиление угрозы которого авторы документа связывают с «навязанными извне идеологическими ценностями и рецептами модернизации». Запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» посвящен отдельный абзац. Зафиксировано и озвученное Путиным в сентябре 2015 года на генассамблее ООН предложение и о создании широкой антиигиловской коалиции.

Ключевым приоритетом России остается поддержание центральной роли ООН и СБ ООН, обеспечение незыблемости ключевых положений и принципов Устава ООН, в том числе относящихся к итогам Второй мировой войны и действиям, предпринятым или санкционированным в результате Второй мировой войны несущими ответственность за такие действия правительствами. Скорее всего это является реакцией на попытки сравнивать современные действия России с действиями нацисткой Германии: в августе 2016 года еврокомиссия приняла заявление по случаю «Европейского дня памяти жертв тоталитарных и авторитарных режимов», что и вызвало резкую реакцию российского МИДА и отсылки к Уставу ООН. Это также может касаться и темы спорных островов в российско-японских отношениях.

Новым приоритетом в подразделе о правах человека стало противодействие «попыткам использования правозащитных концепций в качестве инструмента политического давления и вмешательства во внутренние дела государств, в том числе в целях их дестабилизации» и смены режимов. Россия также намерена не допускать «осуществления под предлогом реализации концепции «ответственность по защите» военных интервенций и прочих форм стороннего вмешательства».

В-четвертых, концепция в определённой степени отражает и кризис политики России на постсоветском пространстве. СНГ выпал из приоритетов как ключевая площадка для развития интеграционных процессов, а на первое место вышли ЕЭС, ОДКБ, ШОС и другие организации. С точки зрения порядка перечисления государств и организаций в документе, иерархия приоритетов выстраивается следующим образом: страны—партнеры по СНГ (особенно Белоруссия), ЕАЭС, Украина, Абхазия и Южная Осетия, Грузия, страны Евроатлантического региона и Евросоюза, отдельные страны ЕС (ФРГ, Франция, Италия, Испания), ОБСЕ, НАТО, США, страны Азиатско-Тихоокеанского региона, страны ШОС и АСЕАН, КНР, Индия, Корейский полуостров и затем страны Ближнего Востока, Латинской Америки и, наконец, Африки, писал «Коммерсант».

Отдельный раздел был посвящен Украине, конфликт в которой Россия признает «внутренним» и выражает готовность приложить «необходимые усилия» для его урегулирования.

Концепция стала результатом сложения двух векторов: первый - геополитический кризис, который прошел свою острую фазу, но оставил на повестке замораживаемый кризис на Донбассе, непризнанный Крым, санкции, глубокое недоверие к России. Второй вектор – постепенная смена элит на Западе: избрание Дональда Трампа в США, вероятный приход к власти во Франции дружественного по отношению к России Франсуа Фийона, смены глав Молдавии и Болгарии. Кризис в отношениях с Западом сохраняется, но появились надежды на возобновление более конструктивного диалога. Концепция отражает именно эти тенденции – реакция на новые угрозы (признание права на применение силы, роль ИГИЛ как врага, уменьшение позитива в российско-американских отношениях и др.) при отказе от жесткой ястребиной риторики.

Версия для печати