05.12.2016 | Марина Войтенко

Стагнация в умеренно-оптимистических тонах

По ряду официальных и экспертных оценок, сезонно очищенный ВВП по меньшей мере не падает второй квартал подряд. Формально это – уже не рецессия. В искусном и богатом отечественном экономико-политическом словаре для характеристики ситуации найдено изящное определение – «начинающаяся стабилизация». Устойчивость тренда, тем не менее, вызывает вопросы. Четкая восходящая тенденция пока не просматривается. Поэтому многие аналитики продолжают квалифицировать наблюдаемые процессы как стагнацию. При этом макроэкономические ожидания остаются в своего рода «неустойчивом» равновесии, когда, как в известной притче, все еще не ясно – то ли стакан наполовину пуст, то ли наполовину полон.

Прошедшая неделя внесла новые краски в оценки экономических итогов октября-2016 и ближайших перспектив российского хозяйства. По данным Росстата, выпуск по базовым видам деятельности в РФ в середине осени снизился в годовом выражении на 0,9%. В сентябре показатель находился на том же уровне. В целом же за десять месяцев падение составило 0.7%, что соответствует динамике ВВП по результатам января-октября в версиях МЭР и статведомства.

В свою очередь в ЦБ РФ констатировали, что ВВП с сезонной очисткой в третьем квартале вышел на нулевой темп, который наблюдался и в октябре. При этом восстановление экономической активности остается неустойчивым и неоднородным. Рост (с устранением сезонного фактора) в промпроизводстве, связанный частично с реализацией отложенного спроса населения на товары длительного пользования, происходит на фоне ухудшения показателей потребления (торговой розницы, платных услуг, реальных располагаемых доходов). Кредитование физлиц также не оказало ему (пока!) существенной поддержки. Прирост объемов банковской розницы отстает от динамики депозитов и чистых процентных платежей. Устойчивое восстановление потребительского спроса, по оценкам ЦБ РФ, начнется не ранее первого полугодия следующего года.

Динамика инвестиций по-прежнему невыразительна. В Центробанке полагают, что в октябре прирост вложений в основной капитал месяц к месяцу с учетом коррекции сезонного фактора был близким к нулю. Ранее в МЭР был сделан вывод о темпе +1,6% с оговоркой, что говорить о развороте тренда преждевременно. Расчеты ЦБ РФ лишь укрепляют сдержанность ожиданий. В числе причин аналитики Банка России называют консервативную инвестиционную политику компаний и неопределенность относительно будущей динамики спроса и экономической ситуации в целом. С учетом наблюдаемых макротенденций денежные власти сохраняют прогноз спада-2016 в 0,5-0,7%.

Первые данные по ноябрю, однако, позволяют предположить, что глубина его может оказаться около нижней границы отмеченного интервала или даже несколько меньше. Индекс PMI обрабатывающих отраслей в последний осенний месяц достиг 68-месячного максимума в 53,6 пункта (против 52,4 пункта в октябре). В IHS Markit (консалтинговой компании, рассчитывающей этот индикатор) констатировали, что обработка «находится на пути к самому успешному кварталу почти за шесть лет». На усиливающуюся вероятность положительных темпов роста динамики в следующие два-три месяца указывает выход сводного опережающего индекса (СОИ рассчитывается Центром развития НИУ ВШЭ) в октябре на максимум за последние пять лет с сентября 2011 года – до 2,4% после 0,3% в сентябре. Помешать росту, считают эксперты, впрочем, могут обострение бюджетных проблем, сокращение потребительского спроса, а также чрезмерное укрепление рубля и затягивание сроков восстановления инвестиций.

Умеренно-оптимистические настроения, впрочем, несколько тускнеют на фоне того, что сводный синхронный индекс (ССИ) в октябре остался в отрицательной области, а его траектория продолжает указывать на стагнацию экономики. Следует также иметь в виду, что в четвертом квартале возможна коррекция показателей грузооборота транспорта и производства аграрной продукции. При продолжающемся падении внутреннего (прежде всего, потребительского) спроса эти факторы сохраняют вероятность возобновления слабо отрицательных (на одну-две десятых процента) темпов ВВП.

Хрупкий баланс умеренного оптимизма и сдержанно-пессимистических представлений просматривается во взглядах на перспективу. Очередной квартальный опрос профессиональных прогнозистов, проведенный 10-16 ноября Центром развития, вновь показал – ожидания будущей динамики экономики РФ остаются в целом умеренно консервативными: рост-2017 на 1,0% при «нефти по 50», инфляция в 5% и курс доллара (на конец года) в 62,8 рубля. Выход на 2%-е увеличение ВВП (то есть, на уровень потенциального выпуска) ожидается не ранее 2021 года. До этого наиболее вероятно плавное ускорение до 1,4% в 2018-ом и 1,7% и 1,8% в 2019 и 2020 годах.

29 ноября свой прогноз по России скорректировал МВФ: оценка спада-2016 улучшена с 0,8% до 0,6%, роста-2017 в 1,1% оставлена без изменений (последующие возможные пересмотры поставлены Фондом в зависимость от колебаний нефтяных цен). Днем ранее правку ожиданий представили публике в ОЭСР. Июньская оценка исходила из спада-2016 в 1,7% и восстановления на следующий год темпом +0,5%, ноябрьская выглядит лучше – -0,8% и +0,8% соответственно. Главные драйверы – частное потребление (+0,5% после -3,4% в 2016-ом) и инвестиционный спрос (+0,7% против падения около 3% в текущем году). В 2018-ом рост, по версии ОЭСР, ускорится до 1%. В Morgan Stanley, правда, прогноз динамики ВВП РФ в 2017 году ухудшили с +1,4% до +1,2%. Тем не менее, и эта «операция» сохраняет ожидание «новой экономической реальности» для России^[1].

Как полагают в ОЭСР, ее наступлению поможет некоторое возможное оживление в глобальном хозяйстве в целом. Общемировой ВВП-2017 вырастет на 3,3% (против 2,9% в текущем году), в 2018-ом – на 3,6%. Повышен прогноз по США – в 2017 году с 2,1% до 2,3% и до 3% в 2018-ом (максимума с 2005 года)^[2]. Скорректированы вверх до 1,6% и 1,7% соответственно ожидания по Еврозоне. Несколько поднята планка для Великобритании, несмотря на Brexit, темпы окажутся положительными – 1,2% и 1,0%, хотя и будут ниже, чем в 2016-ом (2%). Китайский рост в текущем году составит 6,7%, но будет слабеть дальше – в 2017-ом до 6,4%, в 2018 году – до 6,1%.

Как заметил на презентации прогноза в Париже генеральный секретарь ОЭСР Анхель Гурриа, «теперь появляется некоторая перспектива выхода мира из ловушки низкого роста». Основную причину тому глава организации видит в «фискальном стимулировании, прогнозируемом в США и Китае, в совокупности с ослаблением усилий по бюджетной консолидации в Европе». Заметим, что в прогнозе ОЭСР для РФ заложены предположения об определенном ослаблении первоначально жестких параметров проекта бюджета-2017 по двум основаниям. Во-первых, реальное исполнение расходов будет так или иначе учитывать обстоятельства предвыборного года. Во-вторых, нефтецены в действительности будут выше, чем в бюджетном прогнозе ($41 за баррель).

С последним трудно не согласиться. На мировом рынке crude oil на самом деле грядут заметные перемены. Договоренность ОПЕК (30 ноября) о сокращении добычи до согласованного уровня в 32,5 млн баррелей в сутки (что в принципе еще должно быть зафиксировано в официальном соглашении) и вероятное присоединение к «нефтяной Антанте» ряда других стран (Россия готова добавить к снижению мирового предложения около 300 тыс барр/сутки^[3]) способны в принципе ускорить процесс балансировки рынка. Вместе с тем, вопрос о том, когда именно наступит желанное равновесие, не имеет однозначного ответа. Превышение предложения над спросом в мире, по данным ОПЕК, в октябре равнялось 2,51 млн баррелей в сутки. Между тем, достоверность статистики внутри картеля вызывает сомнения. По ряду его участников нет стабильных данных об объемах нефтедобычи. Оценки внешних наблюдателей заметно выше, чем у ОПЕК, – от 34,02 млн барр/сутки у Bloomberg до 34,285 млн барр/сутки у министерства энергетики США. Поэтому не вполне понятно, от какого уровня пойдет сокращение. Даже если добавить к объявленным ОПЕК 1,2 млн барр/сутки еще 600 тыс тех же «бочек» в день со стороны других нефтедобывающих стран, то профицит предложения все равно сохранится.

Тем не менее, ясно, что цены (после 30 ноября они взлетели сразу почти на 10%) в ближайшие месяцы будут сильно волатильными. Решающий фактор, который будет определять размах колебаний – способность добывающих стран на деле реализовать намеченные планы. Сомнений на этот счет немало^[4]. Отсюда и умеренность нефтеценовых прогнозов – котировки на короткое время могут пробить $60 за баррель^[5], но это подтолкнет предложение со стороны США и неприсоединившихся стран, что в итоге приведет к среднегодовой цене в интервале $50-55 за баррель или даже несколько ниже. Участники рынка и аналитики не исключают периодических коррекций до $45 за баррель. Причем первая может состояться до конца года на волне последствий для глобальных финрынков от высоковероятного повышения 14 декабря ставки Федрезервом США.

Тем не менее, в целом в 2017 году российский Urals (его средняя цена в январе-ноябре 2016-го насчитывает $41,02 за баррель) будет стоить дороже, видимо, на $5-6. В правительстве уже заговорили о том, что макропоказатели могут оказаться выше «базового» прогноза. Эксперты в такого рода «веяниях», однако, усмотрели существенный риск-2017, проистекающий из «головокружения от успехов», способного осложнить поиски путей оптимального баланса монетарной, бюджетной и структурной политик.

Поэтому абсолютно оправданным, ко времени и к месту оказалось целеуказание из послания Президента РФ Федеральному Собранию – отработать «механизмы обеспечения устойчивого бюджета и госфинансов, исполнения всех обязательств вне зависимости от внешних факторов, включая цены на углеводороды». Напоминанием о недопустимости макроэкономической эйфории стали и слова Владимира Путина, что «стабилизация не означает автоматического перехода к устойчивому подъему», поскольку, не решая базовые проблемы, можно «на годы зависнуть около нулевой отметки». И в этом суть вызова, перед которым стоит и российское хозяйство, и страна в целом.

Ответ может быть только один – выход уже на рубеже 2019-2020 годов на темпы выше мировых. Хорошей предпосылкой для этого должно стать достижение 4%-ой цели по инфляции (в 2016-ом она, прогнозируют в ЦБ РФ может снизиться до 5,5-5,6%). Одновременно экономика должна становиться более открытой. Сильная международная конкуренция ее, уверен Владимир Путин, только «закалит и оздоровит». Неплохие перспективы прорыву на внешние рынки складываются в ОПК (в том числе с учетом его определенной конверсии, когда не менее трети выпуска в ближайшие годы должна составить продукция гражданского назначения), агросектора, IT-отрасли. В планах «проектного офиса» правительства – удвоение к 2025 году объемов несырьевого неэнергетического экспорта (число компаний-участниц при этом должно расти на 10% в год).

Вместе с тем, понятно, что успех на внешних рынках (а стало быть, и органический прогресс импортозамещения) определяется экономической структурой, то есть, качеством институтов и регулятивных форматов. В президентском послании особо подчеркнута очевидность запроса «на расширение экономических свобод, стабильные предсказуемые правила ведения бизнеса, включая налоговую систему». Последнюю необходимо «ориентировать на стимулирование деловой активности, рост экономики и инвестиций, создание конкурентных условий для развития предприятий». Владимир Путин призвал в течение 2017 года детально и всесторонне рассмотреть предложения по настройке налоговой системы. В 2018 году принять все необходимые законодательные решения. С 1 января 2019-го ввести их в действие, зафиксировав новые стабильные правила на долгосрочный период^[6].

Понятно, что в ходе налоговой дискуссии речь по сути зайдет о всех пунктах российской структурной повестки. Оптимизацию доходов невозможно обсуждать без расходов, мер повышения их эффективности, реформирования секторов с избыточной концентрацией трат из госказны (прежде всего, социальных секторов, включая пенсионную систему, а также госзаказа, закупок и инвестиций). Предметное обсуждение налоговой системы неизбежно затронет и «смежные сферы». Поэтому к 2019 году придется устанавливать новые правила по заметно более широкому кругу экономических процессов.

Именно так эксперты трактуют поручение Президента РФ «не позднее мая следующего года» разработать предметный план действий-2025 с «профессиональным, выверенным прогнозом развития», в котором «надо четко определить, какой вклад в экономический рост внесут улучшение делового климата, запуск крупных инвестиционных проектов, наращивание несырьевого экспорта, поддержка малого и среднего бизнеса, другие меры, каковы будут роль регионов и отдельных отраслей производства».

Уходящий 2016-й уже обозначил выход экономики из рецессии в стагнацию. Время от времени наблюдаемый сезонно очищенный рост ВВП все еще слаб, но это уже некий пролог к возможному развороту трендов. Поддержку такому развитию событий могут и должны оказать системные действия по преодолению структурных ограничений динамики российского хозяйства. Экономико-политические новации из послания Президента РФ Федеральному Собранию способны заметно ускорить этот процесс. Теперь самое главное – не сбиться с курса.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

^[1] Из общего ряда относительно позитивных прогнозов выбивается оценка аналитиков института стратегического анализа компании ФБК Grant Thornton. В 2017 году они ожидают спада российской экономики на 1%. Главная причина – структурный характер нынешнего кризиса и высокая уязвимость от внешних шоков.

^[2] Рост ВВП США в третьем квартале-2016 в пересчете на годовые темпы, по так называемой второй оценке (третья будет обнародована 22 декабря) министерства торговли страны, достиг 3,2% в – максимального уровня за последние два года.

^[3] Российской нефтянке это может создать некоторые проблемы. Глава Минэнерго Александр Новак считает, что компании должны будут сократить добычу «в одинаковом проценте» пропорционально долям на рынке. В первую очередь это коснется «большой семерки» (84% добычи нефти и конденсата): Роснефти, Лукойла, Сургутнефтегаза, Газпромнефти, Татнефти, Русснефти и ННК. Роснефти придется снизить годовую добычу на 5,7 млн тонн, Лукойлу – на 2,2 млн, Газпромнефти – на 1,6 млн тонн. Эксперты указывают на неоднозначность возможного экономического эффекта: цены вырастут, но продажи сократятся (причем неравномерно по компаниям, и в выигрыше окажутся те, у кого добыча исторически падала), допдоходы в основном пойдут на налоги, а общая выручка может упасть из-за укрепления рубля. Не случайно, что представители российских нефтеграндов (например, вице-президент Лукойла по стратегическому планированию Леонид Федун) заговорили о необходимости правительственного постановления, предусматривающего компенсационные меры для тех, кто будет участвовать в выполнении договоренностей с ОПЕК.

^[4] Одно из них в том, что для выхода на бюджетную сбалансированность участникам соглашения необходимы сильно различающиеся уровни нефтецен. По данным Bloomberg, Ирану для решения проблемы достаточно $55,3 за баррель, Кувейту – $47,8, Катару – $62,1, Саудовской Аравии – уже $79,7. Ирак балансирует бюджет при $58,3 за баррель, Ангола – при $66,06. У других стран положение много хуже: Нигерии необходимы $85,4 за баррель, Алжиру – $90,6, Эквадору и Венесуэле $104,69 и $117,5 соответственно, Ливии и вовсе $216,5. Обострение внутренних финансовых проблем, таким образом, может подтолкнуть ряд стран к увеличению добычи.

^[5] Уровень $60-65 за баррель рассматривается в настоящее время в большинстве прогнозов как диапазон равновесной цены до конца десятилетия.

^[6] В Минфине полагают, что он должен составлять минимум шесть лет, то есть, весь новый срок полномочий Президента РФ.

Версия для печати