26.12.2016 | Политком.RU

Убийство посла Карлова: политические последствия

19 декабря в Анкаре был убит российский посол в Турции Андрей Карлов. Трагедия стала сильнейшим потрясением для российского руководства. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что убийство сродни нападению на страну. В связи с траурными мероприятиями президент был вынужден перенести свою ежегодную пресс-конференцию, которая состоялась 23 декабря.

Для России убийство посла стало ударом, сопоставимым по своей значимости с крушением самолета Су-24 в ноябре 2015 года. Тогда это стало поводом к крупному конфликту между Россией и Турцией, урегулировать который удалось только спустя более полугода. Однако нынешняя ситуация иная. Россия и Турция находятся в плотном контакте и поиске компромиссов, в то время как в прошлом году на первом плане находились разногласия. Тогда Анкара фактически выразила свой протест на действия Москвы в «зоне ее интересов». Сейчас России и Турции удается договориться о разграничении сфер влияния. Москва закрывала глаза на турецкую операцию «Щит Евфрата», а рамках которой Анкара при помощи турецкого спецназа и «Сирийской свободной армии» намеревается, в первую очередь, установить контроль над крупным городам Аль-Баб, дабы не допустить его перехода в руки главных турецких противников - курдских «Отрядов народной самообороны». Турция же остаётся в стороне от военной кампании по взятию Алеппо, помогая при этом выведению из города части суннитской оппозиции – противников Асада.

Тем не менее, все эти договорённости кажутся крайне хрупкими. Аль-Баб, который может в самое ближайшее время перейти под контроль Анкары, находится всего в 10 километрах от Алеппо, оказавшегося в руках сирийских правительственных сил. С востока от Аль-Баб идет наступление курдкой оппозиции, которую часть сирийской оппозиции готова рассматривать как союзника в борьбе против Асада. Курды при этом пользуются поддержкой США как одна из самых боеспособных сил против ИГ.

В такой ситуации Россия пытается минимизировать хаотизацию, войну всех против всех в Сирии, выстроив новую конфигурацию Москва-Тегеран-Анкара. Ещё до убийства посла Москва предложила провести политические переговоры по Сирии в Турции, а затем на большой пресс-конференции Путин рассказал, что переговоры пройдут на нейтральной территории – в Казахстане. Согласие президентов Турции и Ирана уже получено. В то же время очевидно, что интересы этих стран очень трудно совмещать в течение длительного времени – настолько они различны.

В России на следующий день после убийства посла прошли переговоры министров иностранных дел и обороны трех стран. Можно говорить о том, что этот формат начал осторожно перехватывать инициативу у Запада. Владимир Путин на большой пресс-конференции дал понять, что альтернативы этому трёхстороннему формате нет, а его эффективность уже подтверждается совместной работой по разблокированию отдельных районов Алеппо. В этой связи убийство посла действительно становится серьёзным испытанием российско-турецких отношений на прочность.

Несмотря на то, что и Россия, и Турция приложили массу усилий к тому, чтобы не допустить конфликта, на практике избежать трений будет непросто. Так, практически сразу между Москвой и Анкарой появились разногласия по мотивам и версиям убийства. 20 декабря глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу предположил, что за убийством российского посла Андрея Карлова стоят последователи оппозиционного проповедника Фетхуллы Гюлена. Именно его турецкие власти летом этого года обвинили в подготовке переворота, после чего были проведены чистки в армии, в научной и образовательной сфере, судебной системе. Версия о внешних американских врагах политически выгодна Эрдогану, но совершенно противоречит интересам Москвы.

Россия сразу признала преступление актом международного терроризма. Об этом говорил глава российского МИДа Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу, соответствующее уголовное дело возбудила СКР. Однако большой резонанс вызвали слова российского президента Владимира Путина, который назвал убийство «подлой провокацией». С точки зрения Москвы, убийство посла стало ударом по российской борьбе с терроризмом, чему противоречат слова Анкары об американском следе в преступлении.

Спорной была и тема охраны Андрея Карлова. Дипломатический источник «Росбалта» говорил, что Турция на протяжении 10 лет отказывала российским дипломатам в возможности получить охрану от подразделения СВР «Заслон». Карлов практически был без охраны и после того, как в Турции стало расти недовольство российской кампанией в Сирии и штурмом Алеппо. У здания посольства проходили акции протеста. Владимиру Путину пришлось объяснять отсутствие охраны международными нормами. Но на неофициальном уровне у российской стороны накопились серьезные претензии к Турции. Непонятно и как сложится взаимодействие российского следствия с турецкими правоохранительными органами: преступник был не просто полицейским, сообщалось о его работе в непосредственной близости от президента – в его охране. В такой ситуации возможности для расследования у россиян могут быть существенно ограничены.

Знаковым стало и заявление МИДа, не рекомендовавшего российским гражданам посещать Турцию из-за невозможности гарантировать безопасность. Косвенный упрек в адрес турецких властей звучал и в заявлении пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, который назвал преступление «ударом по престижу Турции».

В то же время большая пресс-конференция Владимира Путина показала, что Кремль готов многое инвестировать в сохранение российско-турецких отношений. Более того, Путин допустил, что крушение самолёта Су-24 в ноябре прошлого года было совершено не по приказу руководства страны, а в результате действий «деструктивных элементов», приникших во власть. Таким образом Путин очевидно подыграл Эрдогану. Путин также отметил особую роль турецкого руководства в реализации «крупнейшей международной гуманитарной» акции по выводу населения из Алеппо.

Убийство посла спровоцировало новую волну непонимания между Россией и Западом. Так, в западных СМИ доминирующей точкой зрения стала версия о протесте против «военных преступлений» России в Сирии. Сначала сообщалось, что ответственность за теракт на себя взяли на себя сирийские группировки «Джейш аль-Фатх» и «Джабхат Фатх аш-Шам» (прежнее название «Джабхат ан-Нусра» — террористическая организация, запрещена в России). Но затем эта информация была опровергнута. Таким образом, Москве гораздо сложнее говорить о мести террористов за успехи России в Сирии.

Большой резонанс в России вызвала статья американского издания New York Daily News, где журналист Герш Кунтцман назвал убийство Андрея Карлова «не терроризмом, а возмездием за военные преступления [президента России] Владимира Путина». В связи с этим «я не хочу проливать слезы» из-за убийства российского посла, написал Кунтцман. Также в своей статье Кунтцман напомнил об убийстве посла Третьего рейха Эрнста фом Рата, который был застрелен еврейским студентом в 1938 году в Париже. По мнению автора, «Рат, как и Карлов, был публичным лицом злодеяния» и не был «невинной жертвой». Он также выразил удивление, что убийство не произошло еще раньше — несколько месяцев назад. Российский МИД потребовал от издания извинений, назвав публикацию «оправданием терроризма». Кунтцман не стал приносил извинения, но заверил, что не оправдывал преступление и осуждает насилие в любой его форме.

На официальном уровне убийство посла осудили США, страны Европы, а Совбез ООН признал преступление актом терроризма. Однако буквально через несколько часов после трагедии в Берлине был совершен наезд на посетителей рождественской ярмарки, что стало потрясением для Германии и Европы. Оба преступления, которые прямо или косвенно связаны с сирийским конфликтом, в западном публичном пространстве выглядели совершенно по-разному. Если теракт в Берлине трактовался как удар со стороны радикального исламизма по западной, христианской цивилизации, то убийство посла очень быстро выпало из зоны внимания мировых СМИ.

Убийство российского посла, несмотря на официальное осуждение всеми мировыми державами, не стало толчком для России и Запада к объединению усилий в борьбе с единой угрозой – международным терроризмом. Более того, это скорее провоцировало рост разногласий и новую волну критики России за «военные преступления» в Сирии. В итоге это будет только подкреплять выбранную Москвой тактику на поддержку сирийского режима, также стремиться и далее выстраивать отношения с Ираном и Турцией как единственной альтернативе западной антитеррористической коалиции. Впрочем, эта альтернатива носит весьма зыбкий характер из-за различия интересов сторон.

Версия для печати