30.01.2017 | Марина Войтенко

Рост-2017: январские вопросы

Настроения бизнеса и населения по поводу состояния, в котором пребывает экономика РФ понемногу теплеют. Вместе с тем, первые выводы о результатах прошлого года далеки от однозначности. Январь же подал ряд сигналов о вероятном изменении правил, к которым уже адаптировались все экономические агенты.

Как показывают исследования Росстата, в конце прошлого года доля респондентов, положительно характеризующих произошедшие изменения, по сравнению с третьим кварталом увеличилась до 11% с 10%. Доля отрицательных оценок сократилась до 50% с 52%, нейтральных – поднялась до 39% с 38%. Чуть прибавилось оптимизма и в отношении ближайших двенадцати месяцев: позитивных перемен ждет 20% опрошенных (в июле-сентябре 2016-го – 18%), ухудшения – 27% (после 29% кварталом ранее), доля уверенных в сохранении статус-кво осталась прежней – 47%.

Январский опрос «Фонда «Общественное мнение»^[1] добавил к этой картине новых красок. О том, что в стране сейчас кризиса нет, говорит каждый пятый (19%), доля же убежденных в обратном снизилась с ноябрьских 77% до 70%. В то же время, единого мнения – какой будет ситуация в экономике через год – не сложилось. 13% считают, что кризис станет сильнее, столько же – что слабее, 26% - примерно таким же, 2% - что он совсем себя исчерпает, 15% затруднились ответить.

Уверенность в перспективах-2017, понятно, должна основываться на конечных результатах прошлого года. Первые выводы на этот счет, однако, далеки от однозначности. Итоги 2016 года, подведенные 25 января Росстатом, как и ожидалось, оказались неполными. Данные о динамике ВВП и инвестиций появятся, видимо, в первую декаду февраля. Пока же по этим показателям остается руководствоваться предварительными оценками. По декабрьской версии МЭР, годовой спад может притормозить до 0,5% (после 0,7% по результатам первых трех кварталов). Сложнее с вложениями в основной капитал. В январе-сентябре их падение замедлилось до 2,3%. Ожидалось, что по году в целом оно может оказаться менее 2%. Декабрь, тем не менее, внес коррективы. Инвестиционная активность в этом месяце, констатировали в Минэкономразвития, снизилась (сезонно сглаженное месяц к месяцу сокращение производства инвестиционных товаров составило 1,9%). К тому же объем строительных работ, по данным статведомства, потерял год к году 4,3% (в том числе ввод жилья недобрал 6,5% до уровня-2015).

Нет пока окончательной ясности и по внешнеэкономическим показателям. Если сохранится инерция января-ноября, а противопоказаний к этому не просматривается, то внешнеторговый оборот потеряет не менее 17-18%, экспорт – около 20%, при этом объем импорта отстанет от 2015 года на 1-2%.

Вместе с тем, полногодовые итоговые результаты по состоянию потребительского спроса и темпам промвыпуска по-прежнему указывают на неоднозначность общеэкономической картины. Реальные зарплаты завершили 2016-й с плюсом в 0,6%, ускорившись в ноябре-декабре в годовом выражении с 2,1% до 2,4%. Динамика же торговой розницы и реальных располагаемых доходов оказалась хуже прогнозной – спад усилился до 5,2% и 5,9%. Экспертные оценки констатируют: общее сокращение частного потребления ускорилось в конце 2016-го с 3,2% в ноябре до 4,1% в декабре.

Низкий спрос, таким образом, остается главным «узким местом» восстановительных процессов 2017 года (несмотря на сокращение безработицы в 2016 году на 0,5% и ее декабрьской стабилизации на отметке 5,3%). По расчетам ЦМАКП, реальные зарплаты в ближайшие 12 месяцев могут вырасти на 2%, реальные доходы – на 1% (что не компенсирует их потерь более чем на 12%, накопленных с 2014 года).

Положение с промпроизводством, напротив, выглядит гораздо более определенным: в 2016-ом год к году оно выросло на 1,1%, что оказалось выше консенсус-прогноза экспертов в 0,9% и ожиданий МЭР в 1,0%. Помимо роста на 2,5% в добывающих отраслях и на 1,5% в производстве и распределении электроэнергии, газа и воды, пожалуй, самым примечательным является выход обработки в положительную область с +0,1%. Цифра выглядит символической, но это уже признак наступающего перелома в секторальной конъюнктуре. В целом же промвыпуск-2016 компенсировал спад-2015 примерно на треть. Январские опросы ИЭП им. Е.Т.Гайдара руководителей предприятий показывают, что индекс их прогнозов вышел по уровню оптимизма на пятилетний максимум по всем слагаемым – оценкам выпуска, спроса, занятости и уровню запасов. Причем ощущения недостаточности последних резко выросло, что дает промышленности надежный задел на несколько ближайших месяцев. Большинство экспертов полагают, что при отсутствии сильных внешних шоков промвыпуск-2017 вполне может прибавить 1,5-2,0%.

Напомним, что, основываясь на скорости опережающих индексов в декабре (PMI в обработке – 53,7 пункта, композитный PMI по промышленности и услугам – 56,6 пункта), в МЭР пришли к выводу (24 января): российская экономика возвращается на траекторию устойчивого роста. В пользу такого заключения свидетельствуют рост грузооборота на 1,8% год к году и динамика агропроизводства – плюс 4,8%. Эксперты РАНХиГС, Института Гайдара и Всероссийской академии внешней торговли полагают, что в 2016-ом создан задел для возможного превращения РФ в текущем году в нетто-экспортера продовольствия.

Неполнота официальных итогов-2016, естественно, требует сдержанности в предположениях о динамике текущего года. Тем не менее, аналитики в ИЭП уже представили первый макропрогноз на 2017-2018 годы. Базовый сценарий предполагает повышение среднегодовой цены Urals до $50 за баррель в 2017-ом и до $60 в 2018-ом. При этой предпосылке ВВП вырастет в эти годы на 1,4% и 2,2%, промпроизводство – на 1,7% и 2,3%, инвестиции – на 1,8% и 2,5%, розничный товарооборот – на 0,3% и 1,5%, реальные располагаемые доходы населения – на 1,5% и 2,7% соответственно. Среднегодовой номинальный валютный курс составит 60,9 и 57,3 рубля за доллар США^[2].

Примечательна, однако и оговорка авторов прогноза: восстановительный рост будет происходить исключительно за счет циклической составляющей, весьма возможно, что он окажется краткосрочным, для его устойчивости и ускорения необходимы проведение структурных реформ или резкие позитивные изменения внешнеэкономических условий. И то, и другое в 2017 году маловероятно. Правительство (при участии экспертного сообщества) обещает представить развернутую структурную повестку только к маю.

В этих условиях сбываемость прогнозов-2017 существенным образом будет зависеть от содержания экономической политики. Январь, тем не менее, подал ряд сигналов об изменении правил, к которым уже адаптировались бизнес и население.

В этом смысле объявленное поздно вечером 25 января решение о выходе Минфина с 1 февраля на валютный рынок вызвало по меньшей мере двойственные ощущения. С одной стороны, и замысел запускаемой меры, и порядок соответствующих действий финансовых и денежных властей изложен вполне однозначно.

Объем операций по покупке/продаже иностранной валюты будет определяться суммой нефтегазовых доходов федерального бюджета, формируемых поступлениями от НДПИ и вывозных таможенных пошлин. При нефти от $40 и выше за баррель осуществляется покупка, если цены «ниже 40», то продажа. Расчеты необходимых объемов операций на месячный период будут публиковаться на официальном сайте Минфина до 12.00 каждый третий рабочий день текущего месяца. Рыночным агентом министерства является ЦБ РФ. Он будет присутствовать на рынке ежедневно, купля-продажа валюты должны осуществляться равномерно в течение торгового дня. Важно, что доходы, выраженные в купленной валюте, не могут быть использованы на финансирование госрасходов, не запланированных в бюджете. Однако на эту сумму будет уменьшен размер использования средств суверенных фондов, предусмотренный на 2017 год.

В Минфине подчеркивают: данный подход по сути представляет собой реализацию механизма минимизации влияния изменчивости нефтецен на внутренние экономические условия до введения «бюджетных правил». По оценкам экспертов, ежедневные покупки могут составлять $60-80 млн. В АКРА полагают оптимальным уровень в $70 млн в день – это позволит по итогам года пополнить суверенные фонды на $20-25 млрд, что обеспечит рост международных резервов РФ (без покупок золота) на 6,5%. В ЦБ РФ уверены: такие объемы не окажут существенного влияния на конъюнктуру рынка, предпосылки же формирования спекулятивных настроений отсутствуют. Эксперты в целом с этим согласны: даже при среднедневных покупках $100 млн, их объем составит лишь 3% дневного торгового оборота.

Казалось бы, принятое решение вполне логично и своевременно, к тому же явно направлено на ограничение аппетитов лоббистов новых расходов в ходе подготовки бюджета-2018 (МЭР предлагает продолжить такие операции до конца 2017 года^[3]). Однако на «обратной стороне медали» – «послевкусие недосказанности»

Рынок занервничал, усмотрев в возвращении Центробанка признаки частичного отхода от политики «плавающего курса». Разъяснения ЦБ РФ о том, что ничего не меняется, восприняты с осторожностью. Да, и как иначе, когда доллар два дня подряд торговался выше 60 рублей, а кэрри-трейдеры, по ощущениям профучастников, группируются на позиции игры против российской валюты.

В целом же сигнал правительства воспринят практически единодушно: укрепление рубля, даже если оно обусловлено сугубо фундаментальными факторами, не слишком желательно. Отсюда и прогнозы: рубль в течение года может ослабеть на 5-7% (то есть, доллар подорожает на 3-4 рубля), среднее ожидание курса к лету – 60-62 руб/$. В то же время, отмечается, что покупки центральными банкирами валюты для Минфина не могут считаться классическими интервенциями и в теории способны на длинном (годовом) треке вызвать нейтральный курсовой эффект. Что же касается краткосрочных влияний, то убедительный ответ дает только реальная практика.

Более слабый рубль в принципе хорош для исполнения бюджета, к тому же вливаемая в экономику рублевая ликвидность позволит более спокойно (без ущерба для инвестиционного потенциала) выполнить программу внутренних госзаимствований. В то же время, ослабление нацвалюты – это инфляционные риски (приток ликвидности, пусть даже и временный, и повышение скорости обращения денег) вкупе с вероятностью менее быстрого снижения ключевой ставки Банка России, оттока капитала нерезидентов с рынка ОФЗ и еще более сильным сдерживанием потребительского спроса вследствие подорожания импорта.

Вероятный рост стоимости закупок инвесттоваров – тоже не сильно хорошая новость. Как она скажется на восстановлении частных капиталовложений в модернизацию производственных мощностей (по оценке ЦМАКП, в машиностроении, например, 25-30% из них неконкурентоспособны) – вопрос, видимо, риторический.

Успокоительные объяснения финансовых и денежных властей и неоднозначные ощущения участников рынка в конце января оказались в своего рода неустойчивом равновесии. Критерием истины в конечном счете, конечно, станут реальные последствия новой валютной политики. Тем не менее, текущие настроения экономических агентов остаются осторожно настороженными. Их вполне адекватно выразил глава Сбербанка Герман Греф: «чем меньше вмешательство в ситуацию с курсом рубля, тем больше доверия». Констатация принципиальна, поскольку плавающий курс и таргетирование инфляции – это по сути единственная на деле осуществляемая структурная реформа в российском хозяйстве, которой теперь предстоит реализовываться по новым правилам. Между тем, доверие само по себе – важнейший фактор мотивации деловой активности в условиях пока еще субтильного и хрупкого восстановительного роста. Еще важнее оно для уверенности граждан в будущем. Ответ на этот январский вопрос, похоже, становится приоритетной задачей 2017 года.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

[1] Опрос ФОМ был проведен 14-15 января среди 1500 респондентов в 104 населенных пунктах 53 субъектов РФ.

[2] Следует заметить, что аналитики Альфа-банка предупредили: «наш прогноз роста ВВП на 1,5% в 2017 году может быть понижен». Основание тому помимо неоднозначной экономической статистики декабря-2016 – годовые итоги в банковском секторе. При почти пятикратном увеличении прибыли активы снизились на 3,5%, кредиты экономике – на 6,9% (сжатие корпоративного портфеля на 9,5% лишь частично компенсировалось приростом розницы – 1,1%). Вклады населения выросли на 4,2%, но депозиты и средства организаций на счетах потеряли 10,1%. Примечание: приведенные показатели включают эффект валютной переоценки.

[3] Заметим, что в конце минувшей недели немало финансовых аналитиков в блогах и текущих отчетах высказали мнение практически противоположное: решение «продавило» именно экспортное (прежде всего, энергосырьевое) лобби.

Версия для печати