10.02.2017 | Сергей Маркедонов

Грузия: в Европу без виз

2 февраля 2017 года Европейский парламент на своей пленарной сессии подавляющим большинством голосов одобрил безвизовый въезд для граждан Грузии в страны Европы. В Тбилиси новость из Брюсселя была встречена с энтузиазмом.

В грузинском парламенте был установлен специальный экран, по которому депутаты в режиме реального времени могли наблюдать за ходом голосования представителей «объединенной Европы». Трансляцию пленарной сессии Европарламента также вела известная телекомпания «Рустави-2». Голосование за предоставление Грузии безвизового режима народные избранники встретили овациями, а глава правительства Георгий Квирикашвили в своей записи в твиттере назвал день 2 февраля «историческим» событием.

Эмоции грузинских политиков понять несложно. Интеграция с ЕС и с НАТО уже не первый год находится в числе приоритетов официального Тбилиси. Однако, с того момента, как Грузия вступила в Совет Европы (это произошло в апреле 1999 года) особыми достижениями на европейском направлении она похвастать не могла. По справедливому замечанию российского кавказоведа Александра Скакова, «”европейская интеграция” Грузии в большей степени напоминала затянувшуюся комедию с невыполненными обещаниями и завышенными ожиданиями». Как бы то ни было, а любые позитивные сигналы из Брюсселя, будь то одобрение социально-экономических реформ, заимствование тех или иных норм и практик ЕС или поддержка территориальной целостности грузинское руководство воспринимало, как демонстрацию положительной динамики и значительный прогресс на пути сближения с Евросоюзом.

После того, как в 2004 году ЕС расширился на 10 стран, Брюссель дал старт проекту «Европейская политика соседства», нацеленного на углубление отношений с соседями интеграционного объединения в его новой конфигурации. Тбилиси присоединился к нему, получив свой «план действий». В мае 2009 года в Праге состоялась учредительная встреча программы «Восточное партнерство» (изначально это была инициатива польских и шведских дипломатов), ориентированная на сближение Евросоюза с республиками бывшего СССР. Грузия вместе с пятью постсоветскими государствами (среди которых были и закавказские соседи этой страны Армения и Азербайджан) стала участницей данного проекта.

Однако, во времена президентства Михаила Саакашвили и особенно его первой каденции (2004-2008) европейский вектор внешней политики Тбилиси, был скорее дополнительным ресурсом на фоне главного приоритета - наращивания связей с США и НАТО. Но американско-натовский ресурс продемонстрировал свою ограниченность во время «пятидневной войны» 2008 года. По словам Ханса Моуритцена, датского эксперта, соавтора нашумевшей книги «Внешнеполитическое объяснение. Дипломатия и российско-грузинская война» (вышла в январе 2012 года), «позиционирование США в ходе конфликта было сдержанным. Даже безотносительно к напряженному участию Вашингтона в операциях в Ираке и в Афганистане систематические требования “дисциплинировать” Россию и реализовать американские гегемонистские устремления не могли быть выполнены. Грузия слишком близка к России, чтобы реализовывать на практике такие военные намерения. И поэтому гегемон был вынужден подчиниться этим геополитическим правилам». ЕС же, напротив, в августе 2008 году благодаря усилиям тогдашнего президента Французской Пятой республики Николя Саркози, оказался в выгодном положении. Евросоюз не претендовал и не хотел претендовать на «жесткое сдерживание» или «дисциплинирование» Москвы. Но именно ЕС сумел выступить в роли посредника и сыграть определенную роль в деэскалации противостояния между Грузией и Россией. Хотя ради объективности, стоит иметь в виду, что опасения насчет российского «похода на Тбилиси» были, как минимум, преувеличены, а по большей части безосновательны. К началу «миссии Саркози» Москва все свои основные цели на закавказском направлении считала уже выполненными. В любом случае, усилия французского президента, а затем и появление, начиная с октября 2008 года, Миссии наблюдателей Европейского Союза в Грузии (EUMM) значительно укрепили авторитет ЕС в Грузии.

С приходом же к власти правительства «Грузинской мечты», а затем и уходом с политического Олимпа Михаила Саакашвили, именно евросоюзовский элемент прозападной внешней политики Тбилиси стал основным. Внешнеполитические отличия в подходах третьего президента Грузии и команды «мечтателей» отличаются нюансами. И те, и другие политики последовательно выступают за восстановление территориальной целостности, задачу, которая видится ими достижимой с опорой не на Россию, а на Запад. Но если Саакашвили стремился активизировать прозападный вектор путем конфронтации с Москвой (начиная с «разморозки» югоосетинского конфликта в мае 2004 года), то «Грузинская мечта» идет на Запад, пытаясь нормализовать отношения с северным соседом. Мотив очевиден: избавить Грузию от комплекса «проблемной страны» для Брюсселя и Вашингтона. «Мечтатели» в отличие от Саакашвили делают акцент на возможные экономические и социально-культурные дивиденды от сотрудничества с Западом. НАТО, США, военно-технические аспекты, конечно же, не забываются и не сдаются в архив, но они не столь агрессивно «пиарятся» и отодвигаются на второй план. Дискурс «возвращения в Европу», «европеизации» становится более актуальным.

Если при Саакашвили Брюссель только вел переговоры об Ассоциации с ЕС (они начались в июле 2010 года), то правительство «мечтателей» сначала парафировало (ноябрь 2013 года), а потом и подписало соответствующий договор (июнь 2014 года). В декабре 2015 года Еврокомиссия приняла доклад, в котором констатировалось, что Грузия выполнила все те предписания, которые были необходимы для предоставления ее гражданам безвизового въезда в страны ЕС и Шенгенского соглашения. Затем, весной 2016 года Совет ЕС и Европарламент получил предложение от высшего исполнительного органа Евросоюза об отмене туристических виз для граждан Грузии, обладающих биометрическими паспортами. Под занавес прошлого года Европейский парламент утвердил окончательный вариант механизма быстрой приостановке безвизового режима. Таким образом, вводились «сдержки и противовесы» на тот случай, если факты его нарушения приобретут массовый характер. После новогодних праздников комитет Европарламента по гражданским свободам юстиции и внутренним делам одобрил соглашение о либерализации визового режима с Грузией (голосами сорока двух депутатов против двоих, проголосовавших против такого решения). И вот, наконец, «исторический день» 2 февраля. Можем ли мы говорить, что теперь путь для Грузии в ЕС открыт? Означает ли это «бегство» закавказской республики с постсоветского пространства? Для ответов на эти вопросы крайне важно рассмотреть достигнутый «актив» и «пассив», максимально отойдя от эмоций.

После голосования в Брюсселе Грузия становится второй постсоветской республикой - участницей «Восточного партнерства» после Молдавии, чьи граждане - обладатели биометрических паспортов будут иметь право безвизового въезда и нахождения там 90 дней в течение 180-дневного периода в страны ЕС, а также Исландию, Норвегию, Лихтенштейн и Швейцарию. Для них будут также открыты европейские страны - кандидаты на вступление в Шенгенскую зону (Румыния, Болгария, Хорватия, Кипр). И как свобода лучше несвободы, так и возможность перемещения по миру (хотя бы его не самой бедной части) лучше отсутствия таковой. Однако дальше начинаются вопросы, многие из которых не столь приятны, как впечатления от «прямого включения» брюссельского голосования.

Во-первых, введение безвизового режима не касается долгосрочных поездок, а также возможности работать и получать высшее образование. Либерализация касается только таких опций, как туризм, посещение членов семьи или родственников, участие в семинарах или конференциях, небольших обменных программах, а также получение медицинского обслуживания (также краткосрочного). Как мы уже отмечали выше, введены «страховочные механизмы» для возврата к прежнему порядку пересечения границы, если безвизовый режим будет массово нарушаться. Только практика может дать ответ на вопрос, будут ли они введены или нет. Думается, что ЕС не пойдет на это без железных резонов. Отступать от прогрессистской логики, даже если это противоречит прагматике и здравому смыслу, евробюрократы не любят. Но далеко не факт, что грузинские крестьяне (а удельный вес сельского населения в Грузии по-прежнему высок) вдруг решатся в массовом порядке перебраться в Вену или в Париж в поисках лучшей доли.

Но, в конце концов, любая процедура вторична по сравнению с возможным символическим эффектом и воздействием на ценностный выбор. Данный тезис можно было бы принять, если бы не несколько нюансов. Самый главный из них: смотреть на страны ЕС и восторгаться их порядками не означает автоматически перенести их на собственную почву. Демократия и сильные институты - не насморк, они не передаются рукопожатиями и поездками (пускай и многочисленными) в любимую страну. Особенно тогда, когда действующие государственные власти пытаются теми или иными способами (более мягкими или более жесткими) закрепить свое доминирующее положение в политической жизни. И в этом плане те же конституционные реформы для Грузии значат куда больше, чем право побывать на концерте в Ла Скала или на выставке в Лувре без оформления визы.

Между тем, в грузинской интеллектуальной среде (как и в элитах постсоветских стран) с Европой связывают завышенные ожидания. И в плане экономических преобразований, и урегулирования конфликтов, и появления противовесов России. Однако вряд ли Брюссель станет эффективным инструментом «возвращения Абхазии». По справедливому замечанию американских исследователей Линкольна Митчелла и Александра Кули, «постсоветская Грузия никогда в действительности не осуществляла реального контроля над Абхазией, за исключением нескольких месяцев в начале 1990-х годов. Таким образом, в то время как Грузия может рассматривать себя в качестве законного правителя Абхазии, взгляд Сухуми на этот вопрос сильно отличается». Как сломать это противоречия с помощью безвизового режима, если делать ставку не на диалог с теми, кого стоит считать собственными гражданами, а на сближение с Западом? Риторический вопрос. Другой риторический вопрос, насколько поможет возможность краткосрочного посещения Праги, Парижа или Берлина для развития грузинского аграрного сектора, решения острых социальных проблем, противодействия угрозе радикального джихадизма, более, чем актуальной для Большого Кавказа.

И последнее (по порядку, но не по важности). Ассоциация с ЕС, а также и предоставление безвизового режима - это не гарантия вступления в ряды Евросоюза, переживающего, к слову сказать, не самые лучшие времена. Здесь, как говорится, между одним и другим дистанция огромного размера. Принятие данного тезиса, конечно, не означает, что евразийская интеграция или кооперация Грузии с Россией - это спасительный путь к процветанию и благоденствию. Сближение с тем или иным партнером во внешней политике, как правило, не означает поиск парадиза. Как правило, это выбор разных наборов проблем.

Сергей Маркедонов - доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университет

Версия для печати