24.04.2017 | Татьяна Становая

«Угроза Навального»: новое качество проблемы для Кремля

За последнее время резко обострилась дискуссия и в околовластных кругах, и в экспертном сообществе о том, какова будет тактика власти в отношении внесистемной оппозиции с учетом прошедших 26 марта акций протеста. Кремлю предстоит определиться со своим отношением к наращивающему активность оппоненту.

19 апреля премьер-министр России Дмитрий Медведев выступил в Госдуме с ежегодным отчетом. Как и ожидалось, политической критики в его адрес не последовало, а расследование Алексея Навального было упомянуто лишь однажды – в негативном для оппозиционера ключе.

В нынешней ситуации оказались тесно связаны три важные темы. Первая – это судьба Дмитрия Медведева, который подвергнут атакам со стороны ФБК и чья уязвимость заметно выросла. Премьер вынужден работать в условиях, когда в элите сложились устойчивые ожидания, что в течение года он может покинуть свой пост. В этом смысле фильм ФБК представлял для него двойную угрозу. С одной стороны, это компрометирует власть в целом, что создает неудобства для Владимира Путина и его де-факто стартовавшей предвыборной кампании. С другой стороны, фильм ФБК дает удобный материал противникам премьера изнутри власти решать свои политические или аппаратные задачи.

Отсюда появлялась интрига о том, какую позицию займет Кремль в отношении Медведева, которому предстояло испытание – выступление в Госдуме с ежегодным отчетом в условиях враждебности социальной и политической среды. Тем более, что КПРФ за некоторое время до этого уже заявила, что намерена обратиться в Генеральную прокуратуру для расследования сведений, содержащихся в фильме Навального.

В итоге Кремль занял однозначно положительную позицию в отношении премьера. Как сообщали источники российских СМИ, фракциям было рекомендовано обойти фильм ФБК, не задавать политически острых вопросов. При этом накануне «Ведомости» со ссылкой на свои источники сообщили, что Валерию Рашкину, депутату от компартии, руководство фракции запретило задавать Медведеву вопрос о фильме Навального. Ранее КПРФ обещала покинуть зал заседаний, если ей не дадут поднять острую тему. В руководстве фракции объяснили, что «и других тем для вопросов полно», другой собеседник во фракции отметил, что «все должны быть, как Рашкин, но, к сожалению, это невозможно». Вопрос все же был поднят депутатом от КПРФ Николаем Коломейцевым, но в контексте безобидном для премьера. Коломейцев спросил, почему бы Медведеву не отказаться от услуг [Алексея] Кудрина и [председателя ЦБ Эльвиры] Набиуллиной «и защититься от нападок Навального». В ответ на это премьер назвал фильм ФБК «лживым продуктом политических проходимцев», которые не стоят специальных комментариев. «Считал бы, что и уважаемая мною фракция Коммунистической партии должна от этого воздерживаться», - сказал Медведев.

Само по себе выступление Медведева прошло дежурно. Фракции имели возможность задавать по пять вопросов, все они затрагивали конкретные финансово-экономические или социальные темы. «Коммунисты и эсеры сделали акцент на социальной проблематике, поинтересовавшись судьбой валютных заемщиков, строительством детских корпусов Онкоцентра, правами покупателей апартаментов, а также защитой Байкала и Волги. Фракция ЛДПР вступилась за дальнобойщиков, продолжающих протестовать против системы «Платон», и высказалась за переход к прогрессивной шкале налогообложения. Единороссы «отработали» поручение Владимира Путина, спросив ДАМа о том, как правительство собирается использовать возможности для привлечения инвестиций и высоких технологий, открывшиеся в связи с укреплением курса рубля», - писал «МК», раскритиковав сам доклад премьера за нескромные заимствования из последних докладов Вероники Скворцовой на последнем заседании совета по стратегическим проектам и документов МЭРа.

Таким образом, Медведев получил протекцию Кремля, что, однако не означает позитивного знака для него. Мотивы Владимира Путина связаны вовсе не с желанием поддержать премьера в трудную минуту, а с необходимостью не допустить раскручивания антикоррупционной темы, поднятой внесистемной оппозицией, в системном поле. Фильм ФБК, который наносит репутационный ущерб не только главе правительства, но и режиму в целом, не должен становиться поводом для раскрутки политической системной оппозиции, вероятно, сочли в Кремле.

Таким образом, вопрос о судьбе премьера и отношении власти к фильму ФБК важно размежевать между собой, критика Навального не будет автоматически означать укрепления позиций Медведева. Точно также, как и рост амбиций КПРФ в вопросе расследования фактов в фильме ФБК не означает легитимации Навального. Это подтвердилось и тем фактом, что СКР не нашел оснований для проверки данных, содержащихся в фильме ФБК.

В этой связи тема номер два – это непосредственная судьба Алексея Навального для Кремля в предвыборный год и тактика по нейтрализации политических рисков, исходящих от его активности. Вокруг этой темы в публичном пространстве появилось множество спекуляций, анонимной информации и сливов. Телеканал «Дождь» со ссылкой на источник рассказал, что в Кремле прошло специальное совещание и было принято решение «бороться с Навальным как с Гитлером». Планируется подготовка дискредитирующих его видеороликов, сюжетов на телевидении, а курировать работу поручено якобы специальной рабочей группе.

Новость вызвала огромный резонанс, который усилился после того, в сети интернет появился вирусный ролик, в котором была воплощена высказанная идея. В адрес Кремля посыпалась критика со стороны в том числе и лояльного, и оппозиционного экспертного сообщества, указывающего на опасность выбранного подхода. Через сутки пресс-секретарь президент Дмитрий Песков заявил, что ролик мог быть сделан самим Навальным, тем самым опровергнув какую-либо причастность власти к этому видео-контенту.

Демонизация и дискредитация Навального – один из самых активно используемых методов против оппозиционера властью в 2000-ые и 10-ые годы. Сравнение с Гитлером в данной ситуации не выглядит чем-то исключительным (тем более, что такая тактика применялась и на выборах в ряде европейских стран): основной акцент делается на том, что Навальный придерживается радикально-националистических, фашистских взглядов и в случае избрания начнет репрессии, вплоть до физического уничтожения по расовым признакам. Однако с тактической точки зрения этот подход новый: до сих Кремль представлял Навального фигурой слабой, криминальной, авантюристичной и используемой внешними силами (США) в целях организации в России цветной революции. Сейчас такой подход выглядит не просто устаревшим, но и неубедительным. «Агент Госдепа» стало термином ироничным в прогрессивной среде, а в США после избрания Трампа перестали видеть силу, желающую устроить в России революцию.

История со сравнением Навального и Гитлера имеет две особенности. Во-первых, сам факт появления утечки и последовавшее обсуждение новости связано с образовавшейся за последнее время «экспертным вакуумом» вокруг внутриполитического блока администрации президента. При двух прежних кураторах УВП при Кремле функционировали приближенные экспертные сообщества, выполнявшие часто функции не столько аналитические, сколько коммуникативные, сопровождая продвижение кремлевской повестки дня. Сейчас нынешний блок внутренней политики оказался в ситуации, когда собственный ресурс пока только выстраивается, но отношения с существующим сообществом пока не выстроены в силу разрушения прежних, институциональных и межличностных связей. В итоге на протяжении последних месяцев в адрес кураторов внутренней политики раздаётся много критики. В такой ситуации каждое противоречивое решение тут же становится поводом для атак.

При этом власть на сегодня оказалась в ситуации острого дефицита идей и неэффективности прежних тактик. Ставится, казалось бы, невозможная задача: с одной стороны, в рамках президентской кампании убедить прогрессивный класс в том, что страна не движется в сторону застоя, а Путин уйдет после 2024 года. Это означает отказ от злоупотреблений репрессивными методами в отношении оппозиции. Но, с другой стороны, внутри Кремля укрепился консенсус в отношении неприемлемости фигуры Навального и недопустимости его перехода в системное поле. Это оставляет Кремлю крайне узкое поле для реагирования, что и ведет к испытанию не самых удачных тактик, зажатых между опасением реальной конкуренцией и нежеланием прибегать к репрессиям.

Во-вторых, наблюдается плюрализация в управлении вопросами внутренней политики. Сюда активно вмешиваются силовики, а в ситуации вокруг фильма ФБК и сам премьер пытается защищаться доступными ему методами – в частности, через судебные инструменты. В условиях такой плюрализации становится гораздо сложнее контролировать не только выработку и принятие решений во внутриполитическое сфере, но и гарантировать отсутствие утечек.

Скорее всего, Кремль сейчас будет идти методом проб и ошибок, сделав ставку на информационную кампанию против Навального. Однако проблема заключается в том, что отсутствие гарантированного результата (а его получение просто невозможно) может привести к обострению противоречий внутри власти по вопросу о том, что делать с Навальным. И сторонники репрессивных методов получат аргументы для реализации именно своей линии.

Наконец, третья проблема, более общая – это проблема роста протестного потенциала. В отличие от акций конца 2011 – начала 2012 годов нынешние протесты связаны не столько с борьбой за демократические ценности, сколько с проблемами социальной несправедливости. Это потребует более программного, стратегического ответа, тесно связанного, в том числе и с подготовкой президентской предвыборной программы. Однако пока, судя по всему, придать реального политического импульса разработке программы не удается, а работа ведется сразу в нескольких «центрах», каждый из которых имеет собственные политические или аппаратные интересы.

Как показывается нынешняя ситуация вокруг реакции власти и на протесты, и на обвинения в адрес Медведева, и на активность Алексея Навального, политический режим столкнулся с институциональным кризисом, дополняемым кризисом внутренней посткрымской повестки дня. В первом случае происходит эрозия роли системной оппозиции (которая окончательно превращается в провластные силы), конкуренция подменяется добровольно-принудительной консолидацией, что ведет к проседанию механизмов диалога власти и общества. При этом обостряется внутривластная конкуренция различных центров влияния, вступивших в борьбу за выработку новой повестки в условиях дефицита позитивных идей и ресурсов. И все это в ситуации, когда Владимир Путин продолжает в большей степени фокусироваться на внешнеполитических вопросах. Внутренняя идеологическая и институциональная разбалансировка становятся одним из главных испытаний Кремля в преддверии президентской кампании.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати