20.02.2006 | Татьяна Становая

СЕРГЕЙ ИВАНОВ ИДЕТ В КОНТРАТАКУ

Скандалы в российской армии осложнили ситуацию вокруг вице-премьера России, министра обороны Сергея Иванова. Давление на него оказывается с двух сторон: со стороны общественности и СМИ, которые муссируют каждый новый случай проявления дедовщины и «бросают тень» на министра обороны, сомневаясь в его способности вывести армию из кризиса. А также со стороны различных структур, которые решили воспользоваться ситуацией для продвижения собственных рецептов разрешения армейских проблем, а заодно и повышения собственного влияния. В этих условиях Сергею Иванову пришлось начать контригру: 15 февраля он выступил в Госдуме, где предложил свои методы борьбы с дедовщиной и назвал виновных.

Практически каждый день в интернете и российских СМИ появляются публикации о новых случаях неуставных отношений в армии. 16 февраля газета «Ведомости» выпустила редакционную статью под названием «Агрессивная беспомощность», в которой говорится, что «за все пять лет работы министром обороны Сергей Иванов не добился никаких значимых результатов в реформировании армии и укреплении обороноспособности страны». Газета считает, что министр должен уйти в отставку – такое требование беспрецедентно для российских качественных СМИ по категоричности. Именно политико-общественная реакция на дедовщину (прежде всего со стороны правозащитников, либеральных СМИ и либеральных политиков) стала первой и наиболее неприятной для Сергея Иванова. 31 января в ходе пресс-конференции для иностранных и российских журналистов за него заступился президент, указав, что именно министерство обороны сейчас занимается поиском механизмов борьбы с дедовщиной. В частности, речь может идти о создании военной полиции.

Общественный резонанс, вызванный трагедией с рядовым Андреем Сычевым, опасен для Сергея Иванова как политика. Министра обороны считают одним из вероятных преемников Владимира Путина в 2008 году: его повышение осенью прошлого года наряду с введением в правительстве должности первого вице-премьера в лице Дмитрия Медведева дает основания называть Иванова «запасным преемником». Выявление случаев дедовщины значительно осложняет перспективу политической карьеры министра. Помимо того, что он руководит одной из самых проблемных сфер российского общества, он также проводит непопулярную военную реформу. Это создает противоречие между Ивановым-политиком и Ивановым - главой военной корпорации. Каждый новый случай с дедовщиной обостряет это противоречие, вынуждая министра обороны, с одной стороны, публично критиковать укрывательство случаев неуставных отношений, а с другой, стороны, винить в кризисе российской армии все общество.

Второй «фронт» в отношении Сергея Иванова был открыт со стороны различных структур, претендующих на продвижение собственных рецептов борьбы с дедовщиной. Если негативный общественный резонанс опасен для Иванова как политика, то активизация «ведомственных конкурентов» опасна для него как главы военной корпорации, желающего избежать вмешательства «чужих» в армейские дела.

Трагические случаи с дедовщиной стали прекрасным поводом для различных структур «продвинуть» свои давние идеи по улучшению положения в армии. Так, уполномоченный по правам человека при президенте РФ Владимир Лукин предложил ввести должность уполномоченного по правам военнослужащего. Он также давно выступал за введение института военной полиции, но при условии выведения его из подчинения Минобороны. В итоге идея Лукина была адаптирована к интересам военной корпорации: в Минобороны разрабатывается законопроект о военной полиции. Однако она будет находиться в ведении военного ведомства, а гражданской составляющей там не предусмотрено. Более того, как заявил Сергей Иванов на заседании Госдумы, пока в министерстве нет понимания того, как готовить законопроект, а сам институт военной полиции, как признался в Госдуме Иванов, не станет «панацеей» от дедовщины. Не исключено, что процесс выработки решения по данному вопросу будет затягиваться и потребует много времени для поиска наиболее приемлемого варианта как для сторонников военной полиции, так и для самой военной корпорации. Неслучайно даже президент, когда он говорил об идее военной полиции, высказался очень осторожно, указав, что это лишь один из возможных вариантов.

Весьма активно воспользовался обострением ситуации вокруг армии давний критик министра обороны, главный военный прокурор Александр Савенков. Он и раньше активно обращал внимание общественности на преступления в армии, однако в этот раз разночтения в его словах и словах министра обороны особенно разительны. Если последний не склонен драматизировать ситуацию и заявляет, что в 80% частей нет дедовщины, то Савенков указывает, что за прошлый год от дедовщины пострадали в России 6 тыс. человек. Казалось бы, одно заявление не противоречит другому, однако дело в акцентах, которые расставляются совсем по-разному.

На прошедшей неделе в СМИ широко обсуждалась другая инициатива Савенкова – введение института военных капелланов. В данном случае инициатива военной прокуратуры совпала с давним желанием Российской православной церкви (РПЦ) институционализировать работу священников в армии. Со слов Савенкова можно понять, что речь идет о монополизации института военных капелланов РПЦ: представители других конфессий смогут работать в армии лишь на общественных началах. Соответствующий законопроект уже направлен в министерство. Однако идея уже вызвала прохладную реакцию в СМИ представителей министерства, которые подчеркивают светский характер армии. Стоит отметить, что Савенков находится в подчинении Генеральной прокуратуры, и здесь интересна инициатива по демилитаризации Главной военной прокуратуры: это позволит снизить зависимость от Минобороны и более независимо надзирать за деятельностью министерства.

Наконец, активизировалась и Общественная палата. Ее представители тщательно следят за судьбой Андрея Сычева: соответствующая делегация даже посещала его в Челябинске. 14 февраля прошла встреча главы комиссии по взаимодействию с силовыми органами власти ОП Анатолия Кучерены с Сергеем Ивановым. Как заявил Кучерена, предлагается ввести в военкоматы представителей ОП, а также разрешить членам палаты доступ в воинские части. Соответствующие предложения должны поступить в Минобороны в скором времени.

Таким образом, со стороны разных ведомств и структур звучат предложения, которые Иванову придется в большинстве случаев отвергать, а реже – адаптировать под интересы министерства с пересмотром концепции этих предложений. Министр обороны рискует не только быть непонятным общественностью, но и «рассориться» с представителями различных элитных сообществ (ОП, РПЦ).Поэтому министру пришлось, во-первых, пойти на открытое обсуждение проблем армии, а во-вторых, предложить собственный комплекс мер по наведению порядка и хотя бы попробовать проанализировать причины произошедшего без ущерба для армейского руководства.

По данным «Коммерсанта», Сергей Иванов настоял на том, чтобы его доклад в Госдуме был открытым. Публичность в данном случае является одним из элементов контригры министра, учитывая, что основные «атаки» на него происходят также в публичном пространстве.

В своем выступлении перед депутатами Сергей Иванов посетовал на реакцию СМИ, которые подхлестывают антиармейские настроения. Он отметил, что есть некие «силы», которые хотят «нажить сомнительный политический капитал на существующих армейских проблемах». Он признал, что состояние армии зависит от состояния общества, в котором растет преступность, а источники «неуставных отношений» зарождаются чуть ли не с детского сада. Иванов подробно привел общую статистику преступлений, назвав на этом фоне ВС «самым законопослушным институтом в нашем обществе». Тем самым он попытался разделить ответственность за армию с обществом. Главной же причиной «дедовщины» Иванов назвал «моральную патологию общества»: демонстрацию насилия в СМИ, кризис нравственных установок, правовой нигилизм.

Фактически министр обороны не признал, что дедовщина – это системная проблема армии. Ведь в этом случае она требовала бы системных решений. По словам Иванова, происшествие в Челябинске не может быть поводом для «огульного обвинения всех генералов, адмиралов, офицеров». «Наказание должны нести непосредственные виновники». Из этих слов следует, что ответственность высшего армейского начальства минимизируется. При этом отношение к Андрею Сычеву Иванов продемонстрировал наиболее благоприятное (не случайно, что министр посетил солдата в госпитале), а саму трагедию назвал «вопиющим случаем».

Затем министр предложил комплекс мер по борьбе с дедовщиной. Во-первых, это повышение жизненного уровня военнослужащих (в данном случае он вновь выступает как лоббист интересов военной корпорации). Во-вторых, улучшение учета преступлений, ужесточение меры ответственности за совершение и сокрытие фактов преступлений. В-третьих, совместно с органами военной прокуратуры будут созданы специальные рабочие группы, которые будут работать в наиболее «неблагополучных» частях. В-четвертых, усиление воспитательной работы и подготовка специальных офицеров-воспитателей. В-пятых, создание института профессиональных сержантов с перспективой полной замены сержантов на контрактников. В-шестых, принятие закона «О дисциплинарном аресте», формирование дисциплинарных судов, расформирование дисциплинарных батальонов.

Как видно, основная мысль министра заключается в усилении контроля изнутри. Однако если во всем мире проблемы неуставных отношений решаются за счет контроля внешних (гражданских) структур и привлечения гражданских, то в России получается, что проблемы будут снова решаться «собственными силами», и уровень закрытости ВС останется на прежнем уровне, в то время как именно это во многом является причиной неуставных отношений. Более того, инструменты внутреннего контроля сомнительны с точки зрения эффективности. Например, воспитатели вряд ли будут независимы от командования и авторитетны для солдат. А подчиненность дисциплинарных судов командованию негативно скажется на их объективности.

Сергей Иванов выстроил свое выступление на патриотизме, уважении к армии. Это стало возможно в комфортных условиях: Госдума лояльна Кремлю и не готова задавать министру «острые» вопросы или ставить под сомнение его тезисы. Однако выбранная им тактика позволяет «сохранить лицо» в нынешней ситуации, преодолеть критику правозащитников и ведомственных «конкурентов». Таким образом, Иванов пытается разрешить противоречие между своей политической и корпоративной функциями – его выступление рассчитано на то, чтобы как защитить интересы армии в целом, так и добиться понимания со стороны тех россиян, которые в последнее время изменили свое отношение к армии под влиянием сообщений СМИ о трагедиях в вооруженных силах. Стоит отметить, что на фоне армейских скандалов опросы показывают резкий рост сторонников контрактной армии, что говорит о не совсем удачных попытках Иванова добиться понимания. Более того, Иванов заявил, что российская армия не будет полностью переходить на профессиональную основу: общественные представления все больше расходятся с представлениями военного руководства в вопросах построения армии.

Общественно-политический резонанс и ведомственный лоббизм наносят серьезный удар по Сергею Иванову как возможному преемнику Владимира Путина в 2008 году. Скандалы в армии на руку и противникам кандидатуры Иванова в преемники: создается очень удобное поле для латентной политической игры против него. Отсюда и необходимость в публичной контратаке. Открытое выступление в Госдуме в благожелательной аудитории (как «Единая Россия», так и представители оппозиции подчеркивают свой патриотизм и уважение к армии) стало наиболее выгодным форматом выхода из трудной информационной ситуации для Сергея Иванова. Только в качестве сильного главы военной корпорации министр будет полезен президенту, который рассматривает его как своего представителя в армии, способного контролировать ситуацию в ней. Только в качестве публичного политика он может рассчитывать на электоральные перспективы.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати