09.06.2017 | Алексей Портанский

Навстречу шестому технологическому укладу: политические последствия цифровизации страны

Сегодня уже не все знают, что на заре советской власти в 1920 году Ульянов-Ленин произнес фразу, ставшую крылатой на десятилетия вперед: «Коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Во второй половине 1980-х коммунизм окончательно ушел из нашей повестки, несмотря на почти завершившуюся электрификацию всей страны. И вот сегодня на повестке цифровизация, рифмующаяся с электрификацией. Сулит ли цифровизация стране «светлое будущее», которого так ждали предыдущие поколения, уверовавшие в свое время в электрификацию и коммунизм?

По свидетельствам некоторых министров, президент Путин буквально «заболел» цифровой экономикой и уже сделал на сей счет ряд распоряжений, дав, в частности, поручение Правительству разработать Программу «Цифровая экономика» и озадачив руководителей госкорпораций внедрением цифровизации. Судя по всему, Путин видит в переходе на цифру новый источник роста в момент, когда прежние, связанные с сырьем, утрачивают перспективу.

Соответствующие акценты были сделаны президентом и на прошедшем в начале месяца Петербургском международном экономическом форуме – направление государственной поддержки может измениться в пользу цифровых стартапов. Государство вероятно будет финансировать подготовку специалистов в области цифровых технологий. Все это несомненно очень важно – государство должно помогать бизнесу на ранних этапах цифровизации. Но будет ли это достаточным для ликвидации отставания и запуска новой экономики?

Для ответа на поставленный нелишне будет вспомнить о так называемых «технологических укладах» - совокупности технологий, характерных для определенного уровня развития производства. Благодаря теории известного отечественного экономиста Н.Кондратьева, были открыты шесть технологических укладов.

Третий технологический уклад (1880—1940 гг.) базируется на использовании в производстве электроэнергии, развитии тяжелого машиностроения и электротехнической промышленности, новых открытиях в области химии, радиосвязи, автотранспорте. Четвертый технологический уклад (1930—1990 гг.) основан на дальнейшем использовании энергетики с использованием нефти и газа, средств связи, новых синтетических материалов, автотранспорта, самолетов, компьютеров и программного обеспечения для них. Пятый уклад (1985—2035 гг.) опирается на достижения в области микроэлектроники, информатики, биотехнологии, генной инженерии, использования новых видов энергии, материалов, освоения космического пространства, спутниковой связи и т.п.; происходит переход от разрозненных фирм к единой сети крупных и мелких компаний, соединённых электронной сетью на основе интернета, осуществляющих тесное взаимодействие в области технологий, контроля качества продукции, планирования инноваций.

Сегодня мир начал движение к шестому технологическому укладу, контуры которого уже видны в США, Японии, Южной Корее, Китае. Он будет базироваться на открытиях в сфере нано- и биотехнологий, мембранных, квантовых технологий, фотонике, микромеханике, робототехнике, генной инженерии, технологиях виртуальной реальности, термоядерной энергетики. В Соединенных Штатах, например, уже около 5% производительных сил приходится на шестой уклад, соответственно доля пятого уклада - 60%, четвёртого — 20%.

В России, к сожалению, картина сильно отличается: не менее 30% используемых технологий относится еще к третьему технологическому укладу, более 50% – к четвёртому укладу, и лишь около 10% приходится на технологии пятого уклада (в ВПК и в авиакосмической промышленности).

Как нетрудно догадаться, именно на пятом укладе складываются условия для цифровизации экономики. Ибо цифровая экономика, выражаясь словами председателя комитета ОЭСР по политике развития данной экономики Вонки Мина, – это общетехнологический прогресс, влияющий на общее развитие всей экономики в целом. Но пятый технологический уклад, как заявил еще в 2013 г. вице-премьер Д.Рогозин, «мы профукали», и теперь должны перепрыгнуть из третьего-четвертого укладов сразу в шестой. То есть мы ставим перед собой задачу «догнать и перегнать в сжатые сроки», что в нашей истории случалось неоднократно, но отнюдь не всегда приводило к успеху.

Россия интегрирована в мировую экономику и так или иначе подчиняется ее трендам. В мире уже укоренилось понятие «цифровой бизнес» – это новая модель бизнеса, охватывающая людей/бизнес/вещи и масштабируемая глобально для всего мира за счет использования ИТ, интернета и всех их свойств, предполагающая эффективное персональное обслуживание всех, везде, всегда. Следуем ли мы на практике данному определению? Буквально на днях в Госдуму был внесен законопроект, делающий нелегальными большинство способов обхода блокировок в интернете. В комментарии для прессы уполномоченный по защите прав предпринимателей в интернете Д.Мариничев назвал внесенный законопроект «безумием». Все это идет вразрез со здравым смыслом, считает он, ибо невозможно будет отделить так называемые VPN-сервисы и анонимайзеры, используемые для обхода блокировок, от тех же инструментов, которые применяются в коммерческих целях. Другой мощнейший удар по цифровизации – вступающий в силу с июля 2018 г. так называемый антитеррористический пакет законов Яровой. Помимо того, что он потребует огромных затрат и грозит банкротством многих интернет-компаний, его реализация просто резко осложнит информационный обмен в широком смысле, без которого трудно представить цифровую экономику.

Надо также понять, что по мере развития цифровая экономика неизбежно будет ослаблять зависимость граждан от государства. К примеру, роль государства в эмиссии национальных валют снизится, т.к. люди смогут совершать сделки, используя биткоин или технологию блокчейн, и подобные примеры есть уже сегодня. Как тогда государство, усиливающее год от года контроль над различными сферами активности граждан, будет справляться с новыми вызовами? Возможный ответ известен – это продолжение практики избыточного регулирования. Однако такая практика, по мнению того же В.Мина из ОЭСР, вероятно затормозит развитие.

Вывод из сказанного очевиден: если власть говорит о переходе на цифру всерьез, то ей, помимо решения невероятно масштабной задачи завершения перехода к пятому технологическому укладу и переходу на шестой, придется готовиться к сложному политическому периоду. Ибо, во-первых, цифровая экономика неизбежно предполагает переход общества на новую степень свободы; во-вторых, когда бенефициары реформы еще не окрепнут, недовольные, но экономически и политически еще влиятельные приверженцы прежних укладов будут всячески тормозить движение вперед.

Если с этими вызовами справиться не удастся, то в качестве результатов цифровизации через какое-то время мы увидим пухлые отчеты министерств и госкомпаний по данной злободневной теме, но не более того. Подобное в недавней истории уже было, в частности, с инновациями. Хотелось бы избежать повторения.

Алексей Портанский – профессор факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, Ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН

Версия для печати