07.08.2017 | Татьяна Становая

Россия и США: от конъюнктурного ухудшения к стратегическому кризису

2 августа президент США Дональд Трамп подписал закон, вводящий санкции против России, Ирана и Северной Кореи. Трамп оговорился, что готов выполнять закон в той части, которая не противоречит Конституции США. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что Россия не будет отвечать на санкции.

Сомнений в том, что Дональд Трамп подпишет закон, практически не оставалось после убедительного одобрения документа Конгрессом США. Интрига заключалась лишь в том, как это будет сделано. Дональд Трамп, публично поддержав вводимые санкции, раскритиковал сам закон, сопроводив его специально принятым заявлением. «Хотя я и поддерживаю жесткие меры, призванные наказать и сдержать агрессивное и дестабилизирующее поведение Ирана, Северной Кореи и России, этот закон является весьма ущербным», — говорилось в документе. «В своем стремлении поскорее принять этот законопроект Конгресс включил в него ряд явно неконституционных положений», – отметил Трамп, подразумевая ограничение возможностей исполнительной власти, «ущемление интересов американских компаний и наших европейских союзников».

Напомним, что закон значительно усложняет процедуру снятия санкций: для этого президенту будет необходимо получить одобрение Конгресса. Отдельной критики американского президента удостоилось положение, согласно которому США не признают «незаконные вторжения и оккупацию Абхазии, Южной Осетии, Крыма, Восточной Украины и Приднестровья». «Это положение направлено на то, чтобы лишить президента исключительного конституционного права признавать иностранные правительства, в том числе и территориальные границы», — сказано в заявлении Дональда Трампа. Раскритиковал глава Белого дома и параграф, ограничивающий его право на снятие с России санкций. Всего Дональд Трамп выделяет 11 положений нового закона, которые ограничивают его президентские полномочия на формирование внешней политики и таким образом вступают в противоречие с конституцией США.

Американские СМИ и эксперты полагают, что, сопроводив закон специальным заявлением, Трамп попытался создать для себя хоть какое-то пространство для маневра в части реализации его президентских полномочий в санкционной политике.

В России эти решения США воспринимались скорее обреченно. Эмоциональное сообщение разместил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев: «Во-первых, надежде на улучшение наших отношений с новой американской администрацией – конец. Во-вторых, России объявлена полноценная торговая война. В-третьих, администрация Трампа продемонстрировала полное бессилие, самым унизительным образом передав исполнительные полномочия Конгрессу», - написал он в своем Фейсбуке. Заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков заявил, что принятый «законопроект – средство запугивания всего мира последствиями непослушания, последствиями неготовности двигаться в фарватере американской внешней политики, следовать политической воле Вашингтона». Он также добавил: «Мы предостерегаем Вашингтон от попыток использовать эту ситуацию для дальнейшего нагнетания и раскручивания вот этой спирали мер и контрмер. То, что сейчас сделано, — это ответ на незаконные, противоправные действия США. И ответ, прежде всего, на антироссийскую вакханалию в американском Конгрессе».

30 июля Владимир Путин дал интервью Владимиру Соловьеву, выступив с более сдержанных позиций, но при этом защитив решение о высылке американских дипломатов. «Мы должны, я посчитал, показать, что мы тоже уже без ответа ничего оставлять не будем», - заявил он, комментируя решение выслать из страны 755 дипработников. Кремль формально интерпретирует это как решение, ответное по отношению к выдворению из США 35 российских дипломатов в конце 2016 года, но принятое именно в связи расширением санкций. Это также означает, что и надежды на возвращение российской дипломатической собственности в США окончательно похоронены, а вопрос снимается из двусторонних отношений как, по крайней мере пока, бесперспективный.

В то же время, исходя из набора официальных заявлений, можно сделать вывод, что пока Россия не готова идти на новые ответные меры. В таких вопросах, как ограничение распространения оружия массового поражения, борьба с терроризмом, взаимодействие по Сирии, в вопросах кибербезопасности, в космосе, в сфере авиации и энергетики, Россия намерена продолжать сотрудничество. Это означает, что тот набор гипотетических геополитических или торгово-экономических мер, которые фигурировали в СМИ как возможные ответные меры, пока приниматься не будут.

Интервью Путина было выдержано в спокойном тоне и подчеркивало, что Россия не готова «сжигать мосты» и возвращаться к крайне жесткой риторике, свойственной периоду правления Барака Обамы. Кризис в отношениях с США не персонифицируется, как это было в ситуации неприятия политики прежней администрации, а также персонально политики Обамы.

Сейчас можно говорить о том, что складывается новая геополитическая реальность, которая существенно отличается от кризиса 2014-2016 годов.

Во-первых, санкционная политика США принимает более институциональные и долгосрочные формы.

Во-вторых, геополитический кризис полностью отвязывается от украинской проблематики и фокусируется на режиме Владимира Путина. Это означает, что отмена санкций практически исключена до тех пор, пока не произойдёт смена режима в России либо его трансформация в таком виде, который привел бы к пересмотру стратегии внешней политики страны. На сегодня никаких оснований говорить о приближении такой перспективы нет.

В-третьих, жесткая линия США в отношении России по своей природе становится самовоспроизводимой и гораздо более инерционной, менее управляемой и склонной к хаотизации, то есть практически не зависит от конкретной администрации. Более того, она будет подвержена влиянию конъюнктуры в гораздо большей степени. На практике это означает, что инициативы, направленные либо на сдерживание России, либо противоречащие интересам России, будет появляться чаще, а их принятие будет политически проще. В частности, это касается таких чувствительных для России вопросов, как поставки вооружений Украине, а также обхода договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), подписанного США и СССР в 1987 году.

Тема РСМД вскоре станет еще одним острым публичным вопросом, который до сих обсуждался скорее на уровне экспертов или чиновников. Как сообщило издание Politico, в верхней и нижней палатах Конгресса США готовится новый закон, обязывающий Пентагон начать разработку «нового типа оружия», которое будет подходить под критерии РСМД. США на протяжении нескольких лет обвиняли Россию в нарушении договора о ликвидации РСМД, Россия это отрицала. О развертывании Россией двух батальонов крылатых ракет с ядерными боеголовками сообщало издание The New York Times. По словам источников газеты, Россия долгое время в нарушение РСМД испытывала крылатые ракеты наземного базирования с дальностью свыше 500 км и недавно уже поставила два батальона по четыре машины в каждом на боевое дежурство, писал «Коммерсант». В то же время и Россия убеждена, что США нарушают договор. Замминистра иностранных дел Сергей Рябков в интервью «Коммерсанту» в апреле этого года говорил, что «мы по-прежнему уверены, что США нарушают Договор о РСМД вследствие развертывания в Румынии наземных пусковых установок Mk 41 в рамках системы Aegis Ashore, идентичных таким же пусковым установкам, которые находятся на кораблях ВМС США».

Заметим, что ранее, еще в феврале 2017 года, по инициативе группы сенаторов во главе с Томом Коттоном появился проект закона, повышающий расходы на разработку средств активной защиты от РСМД, позволяющий разрабатывать собственные системы средней дальности и передавать их союзникам США в Европе, а также приостановить выполнение договоров о сокращении наступательных вооружений. «Воздействовать на режим в России увещеваниями в необходимости соблюдать договор бесполезно, а вот укрепление наших ядерных сил в Европе вполне может помочь», — писали авторы законопроекта.

Хаотизации и разрушению прежней системы отношений между Россией и США также будет содействовать и высокая кадровая нестабильность администрации Дональда Трампа. Западные СМИ сообщали о возможной отставке госсекретаря США Рекса Тиллерсона. Сам он подобные слухи опроверг, однако трудности с формированием его команды, чрезмерная закрытость, непростые отношения с окружением Трампа, - все это сохраняет сомнения в стабильности положения госсекретаря. Анекдотичной стала и история с увольнением директора по коммуникациям Энтони Скарамуччи, не проработавшего в своей должности и двух недель. Наконец, 2 августа стало известно об уходе из Совета национальной безопасности Дерека Харви, директора по Ближнему Востоку, и Эзра Коэн-Ватника, старшего директора по разведке. Обоих в СНБ привел ушедший в отставку бывший советник по национальной безопасности Майкл Флинн. По данным Politico, избавившись от Коэн-Ватника и Харви, советник Трампа по нацбезопасности Макмастер открывает перед собой окно возможностей в укреплении контроля над СНБ, что важно, учитывая непростые отношения с Трампом и неясные перспективы в будущем.

Бывший высокопоставленный член СНБ рассказал изданию The Daily Caller на условиях анонимности, что все внешнеполитические инициативы президента США Дональда Трампа сталкиваются с сопротивлением и саботажем со стороны Макмастера, цитировал издание «Коммерсант». «Макмастер противится всему, что ни предложит президент. Трамп хочет уйти из Афганистана, Макмастер хочет еще большей вовлеченности; Трамп хочет уйти из Сирии, Макмастер намерен внедряться туда; Трамп хочет разобраться с ситуацией вокруг Китая, Макмастер не желает этого; Трамп хочет решить исламскую проблему, Макмастер — нет; все мы хотим избавиться от сделки с Ираном, но Макмастер не хочет». Другой собеседник издания отметил, что президент Трамп «не является большим поклонником того, что делает Макмастер». «Не понимаю, почему он позволяет этому парню оставаться на данном посту, если тот подрывает все шаги, которые он хочет предпринять во внешней политике»,— рассказал бывший представитель администрации. Он также добавил, что подразделение СНБ, отвечающее за политику в отношении России, по-прежнему руководится ставленниками бывшего президента Барака Обамы, которые «на полной скорости действуют» в соответствии с подходами прежней администрации.

Рекс Тиллерсон 3 августа заявил, что, несмотря на санкции, США будут стараться продолжать сотрудничество с Россией по ключевым темам, особенно это касается Сирии. Ряд наблюдателей отмечают, что, как бы парадоксально это ни звучало, принятие жесткого антироссийского закона скорее подталкивает Россию и США к сближению по сирийскому конфликту. «Мы выбрали сирийский театр действий как место, где мы проверяем нашу способность работать вместе, – заявил Тиллерсон. – Мы вместе смотрим на «Исламское государство» (ИГ, запрещено в РФ) и на другие террористические организации как на угрозу для наших стран, поэтому мы нацелены на поражение ИГ». Однако он тут же оговорился, что режим президента Башара Асада не будет играть никакой роли в будущем этой ближневосточной страны по окончании боевых действий. Кроме того, он указал, что администрация США убеждена в необходимости для иранских военных покинуть территорию Сирии. В таких условиях глубоких разногласий, а также в ситуации, когда Трамп и его администрация выступают с выраженных антииранских и антиасадовских позиций, договариваться даже точечно будет непросто.

Общая хаотизация внешнеполитической линии США, слабость администрации Дональда Трампа и изменение статуса России в глазах американского истеблишмента на враждебный и агрессивно ведущий себя режим ведут к распылению геополитической ответственности США. Усиление политики сдерживания, включающей и потенциальный пересмотр стратегически значимых аспектов политики обороны и нападения, исходит уже не столько от конкретной администрации или команды Белого дома, сколько от «системы», между которой и Трампом сейчас существует беспрецедентный зазор. А это девальвирует механизмы ядерного сдерживания и баланса сил.

Если при блоковом мышлении США и СССР пытались договориться (и добились в этом значительного успеха) о неких стабилизирующих правилах игры, то сейчас и Россия, и США пытаются пересмотреть существующие правила в свою пользу. Более того, учитывая убеждённость российского руководства в угрозах сценария неядерных превентивных обезоруживающих ударов, что большинство экспертов считают на сегодня нереалистичным, общие механизмы сдерживания будут ослабевать, а стороны – стремиться к односторонним шагам, не учитывающим долгосрочные стратегические риски.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати