28.08.2017 | Татьяна Становая

Арест Кирилла Серебренникова и протест Никиты Михалкова

В ночь на 22 августа в Петербурге был задержан режиссер Кирилл Серебренников. В тот же день он был этапирован в Москву, провел ночь в следственном изоляторе, а 23 августа был отправлен под домашний арест. Последнее обстоятельство делает невозможным его личное участие в репетициях балета «Нуреев» в Большом театре и съемках фильма «Лето» о Викторе Цое (которыми режиссер занимался в Петербурге).

Также 23 августа произошло еще одно событие, связанное с культурной сферой: глава Союза кинематографистов России, режиссер Никита Михалков объявил, что выходит из попечительского совета Фонда кино, подвергнув при этом критике за «латентную русофобию» ближайшую соратницу премьера Дмитрия Медведева Наталью Тимакову, недавно вошедшую в этот совет. Муж Тимаковой Александр Будберг в числе других либерально настроенных представителей московской интеллигенции пришел к зданию Басманного суда, где решался вопрос об избрании меры пресечения Серебренникову.

Два этих события вызвали общественный резонанс (арест Серебренникова – куда более широкий) и тесно связаны с политической проблематикой.

Во-первых, речь идет не только о сохранении, но и об углублении размежевания в российской элите, одна – более модернистская - часть которой ориентирована на поиск компромиссов с Западом, тогда как другая – на мобилизационный антизападный сценарий. Одним из ключевых аргументов в пользу отказа от уголовного преследования Серебренникова была его известность на международном уровне, участие в крупных мировых фестивалях, включенность в современную мейнстримную культуру (показательно, что обеспокоенность по поводу его ареста выразили МИД Франции и Европейская киноакадемия). Таким образом, речь идет о ярком представителе российской «мягкой силы», улучшающей имидж страны.

Этот аргумент важен, если речь идет о стремлении России преодолеть изоляцию и самоизоляцию от Запада. Но он же превращается в свою противоположность с точки зрения «антизападников», рассматривающих современное искусство как признак гибельной для России вестернизации и делающих ставку на патриотический традиционализм. В их логике само официальное признание на Западе может быть антироссийской диверсией – можно вспомнить негативную реакцию на «Левиафана» Андрея Звягинцева, первый фильм в истории постсоветской России, удостоенный премии «Золотой глобус» (а также претендовавший на «Оскар»). Поэтому надо делать ставку не на мейнстрим, а на периферию – крайне правую и крайне левую. Для первой Серебренников неприемлем из-за своего модернизма, для второй – слишком «буржуазен».

Ужесточение санкционного режима против России, провал надежд на Трампа и смягчение позиции Евросоюза дают дополнительные возможности представителям этой части элит, хотя, похоже, что баланс между ними все же сохранится. Сторонники компромисса не могут предложить реалистичный механизм достижения договоренностей с Западом без существенных уступок хотя бы в части вопросов, тогда как мобилизацию и ставку на длительный конфликт ни экономика, ни общество просто могут не выдержать.

Обе стороны при этом имеют представительство в культурной сфере. Арест Серебренникова стал ударом по модернистам, а Никита Михалков уже давно позиционирует себя как антизападный идеолог, борец против «Ельцин-центра», экспозицию которого он обвиняет в искажении современной истории России. Тимакова входит в число защитников этого учреждения. Отметим, что «Ельцин-центр» был открыт при участии Владимира Путина, который неоднократно высказывался в поддержку идеи преемственности российской истории. Однако эта идея вызывает неприятие и у «западников», и у «антизападников»: первые хотели бы исключить из «цепочки» респектабельных лидеров Ленина и Сталина, вторые – как минимум, Горбачева и Ельцина (а, некоторые, и Хрущева). Критика Михалкова в адрес Тимаковой – очередной жест режиссера навстречу «антизападникам».

Во-вторых, эти события можно рассматривать в контексте подготовки к президентским выборам 2018 года и последующим событиям, включая и формирование нового правительства. В связи с выборами еще одним серьезным аргументом противников ареста Серебренникова было нежелание раздражать творческую элиту, бóльшая часть которой лояльна государственной власти. Этот же аргумент звучал и в прошлом году, когда Константин Райкин выступил против цензуры в сфере искусства и давления на культурную сферу со стороны православных активистов. И имел тогда определенный результат – деятели культуры встретились с Сергеем Кириенко, агрессивные провокации на культурных мероприятиях со стороны провластных общественников прекратились. В мае, казалось, ситуация повторилась – демонстративный обыск в «Гоголь-центре» Серебренникова вызвал сильное неприятие со стороны не только оппозиционных, но и лояльных деятелей культуры, а Владимир Путин назвал устроивших его силовиков «дураками». Однако всё это лишь ненадолго отложило арест режиссера.

Представляется, что во власти нет консенсуса в отношении того, до какой степени надо идти навстречу культурному сообществу, и ситуация в этом вопросе носит динамический характер. В данном случае успеха добились сторонники жесткой линии, что невыгодно приверженцам умеренного курса – от Медведева до Кириенко. Но показательно важное обстоятельство. На первый взгляд, представляется, что в защиту Серебренникова образовался мощный фронт из разных деятелей культуры – от лоялистов (поручительство за Серебренникова подписали Александр Калягин, Евгений Миронов, Чулпан Хаматова и даже Филипп Киркоров) до оппозиционеров (Серебренникова поддержали Леонид Парфенов, Людмила Улицкая и другие). Но внутри этого виртуального фронта есть существенные различия.

Если оппозиционеров власть рассматривает как «недоговороспособных» (и их мнение ее мало интересует), то лоялисты явно раздражены, но не готовы переходить в оппозицию, идти на конфликт с властью. Другое дело, что это раздражение может иметь отдаленные последствия – достаточно вспомнить, как неприятие многими деятелями культуры советской власти и ее представителей из числа наиболее реакционных чиновников прорвалось в конце 80-х – начале 90-х годов. Однако к ближайшим выборам это отношения не имеет: призыв режиссера Ивана Вырыпаева полностью отказаться от сотрудничества с властью и добиваться снижения результата Владимира Путина на выборах явно не встретит поддержки среди «системных» людей. Алексей Герман-младший в ответ заявил, что знает много полезных вещей в искусстве, сделанных в коммуникации с государством.

Кроме того, представляется, что многие лояльные симпатизанты Серебренникова после его задержания уже не рассматривали всерьез возможность его освобождения. Характерно, что гендиректор Большого театра Владимир Урин, также поручившийся за Серебренникова, еще до решения суда заявил, что в отношении фигурантов коммерческих дел должен применяться домашний арест. Эта мера, полностью неприемлемая в деле Серебренникова для оппозиционеров, воспринималась лоялистами как единственно возможная альтернатива помещению под стражу.

В то же время михалковское высказывание можно воспринимать в контексте аппаратной борьбы вокруг будущего правительства. В последнее время слухи о судьбе Медведева носят прямо противоположный характер – одни утверждают, что он восстановил свои позиции после весеннего фильма Алексея Навального, другие предрекают правительству отставку еще до президентских выборов. Похоже, что Михалков ставит на второй вариант. Интересны в связи с этим слова Владимира Мединского: «Немного зная характер Никиты Сергеевича, не думаю, что его решение было «спонтанным», «эмоциональным» и «неоправданным»». Таким образом, министр культуры видит в демонстративном шаге Михалкова ярко выраженный рациональный поступок.

В-третьих, речь идет об очередном расширении категорий фигурантов громких дел из числа элиты. Впервые под домашний арест заключен известный режиссер, обладающий к тому же широким набором элитных связей, включая Владислава Суркова, в бытность которого куратором политической сферы и было принято решение о запуске проекта «Платформа» (в хищении части выделенных на него средств и обвиняют Серебренникова). Насколько можно судить, Сурков рассматривал Серебренникова, как и ряд других деятелей культуры (например, Марата Гельмана), как «переходников» в отношениях с модернистской частью общества, но эта тактика потерпела неудачу еще в 2011 году в результате массовых протестных акций, показавших глубину противоречий между политическим режимом и либеральной интеллигенцией. Но и после этого Серебренников оставался одновременно критиком режима и persona grata для власти.

Впрочем, не всегда можно провести жесткую грань между преследованием критиков и аппаратными конфликтами. Так, на минувшей неделе Генпрокуратура утвердила обвинительное заключение по делу в отношении одного из соратников министра Мединского бывшего замминистра культуры России Григория Пирумова и его предполагаемых соучастников, обвиняемых в хищениях при реставрации объектов культурного наследия. А в июне к полутора годам лишения свободы за мошенничество на сумму в 300 млн. рублей (сумма, существенно бóльшая, чем 68 млн., инкриминируемые Серебренникову) был приговорен Сергей Федотов, глава Российского авторского общества, тесно связанный с Михалковым, крестным отцом его сына Никиты. Ранее Михалков пытался добиться освобождения Федотова из-под стражи, но успеха не добился (что свидетельствует об ограниченности его аппаратного ресурса). После этого Федотов был вынужден пойти на сделку со следствием, признав вину, что и предопределило относительно мягкий приговор. Вполне возможно, что такой вариант может быть предложен и Серебренникову, другое дело, насколько он на него согласится, так как он чреват репутационным ущербом.

И, наконец, в-четвертых – возникает вопрос о роли Владимира Путина в «деле Серебренникова» в условиях видимого противоречия между майским высказыванием о «дураках» и августовским арестом. Более того, в июне несколько собеседников, близких к правительству и самому Серебренникову, рассказали телеканалу «Дождь», что за режиссера заступались перед Путиным высокопоставленные чиновники и политики, в том числе из правительства. По словам источников, они лично просили Путина не допустить уголовного преследования режиссера. В итоге ими был получен ответ, из которого следовало, что тюрьма режиссеру уже не грозит.

Однако обращает на себя внимание, что «дураки» не понесли никакой ответственности, более того, следствие активно продолжалось, был арестован бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский. Похоже, что у Серебренникова действительно был неформальный иммунитет от ареста, но он был прекращен в силу каких-то обстоятельств. Можно выделить два возможных раздражителя. Это отложенная постановка «Нуреева» в Большом театре, вызвавшая, по некоторым данным, недовольство влиятельного епископа Тихона (Шевкунова). И активная деятельность следствия, которое обвинило Серебренникова в давлении на семью бухгалтера Нины Масляевой, находящейся в следственном изоляторе и давшей показания против режиссера. Видимо, одно из двух этих обстоятельств (или оба сразу) привели к тому, что иммунитет утратил актуальность. Поэтому говорить о том, что подчиненные подвергли ревизии позицию президента, нет оснований. Владимир Путин, как и ранее, полностью доминирует в политической системе, действуя в том числе методами «ручного управления» и определяя как судьбу представителей элиты, так и вектор развития политической системы.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати