25.09.2017 | Татьяна Становая

Военные учения «Запад-2017»: рост нервозности

14-20 сентября в Белоруссии прошли российско-белорусские военные учения «Запад-2017», которые вызвали большие дискуссии и критику со стороны НАТО. В Брюсселе убеждены, что Москва нарушает Венский документ от 2011 года, в котором подписавшие его стороны обязуются информировать партнёров обо всех военных маневрах.

В России в ответ заявляют, что нынешние учения не подпадают под действие Венского документа. Тем временем, страны Балтии требуют от западных союзников усилить оборону, обвиняя Москву в подготовке военной агрессии.

Россия стала проводить учения «Запад» с 2009 года. Периодичность на территории Белоруссии – раз в четыре года. Таким образом, нынешние маневры были третьими в своем роде. Как и в прежние годы, учения вызвали негативную реакцию Запада: США и Западная Европа критикуют Москву за «бряцанье оружием» и нагнетание атмосферы, ряд стран Центральной Европы обвиняют ее в подготовке агрессии. В России не скрывают, что происходящее – это ответные меры на расширение НАТО, односторонние действия США в вопросах обороны (политика в области ПРО), перегруппировку вооруженных сил в Европе.

Однако в этом году ситуация была особенно накаленной, а военные учения вызвали гораздо больше страхов и домыслов. Одна из фундаментальных причин – геополитический кризис, начавшийся с присоединения Крыма. Действия России воспринимаются Западом как непредсказуемые и агрессивные. Ангела Меркель неоднократно обвиняла Москву в попытках переписать границы Европы, считая действия Кремля критично опасными для мировой безопасности. На этом фоне и учения воспринимаются уже не только как нормальная активность ВС суверенной страны, но и как фактор, который подтверждает наличие угрозы со стороны России. Президент Литвы Даля Грибаускайте заявила, что считает маневры «Запад-2017» агрессивными и моделирующими реальный конфликт со странами НАТО. Эстония на время учений разместила у себя дополнительный контингент североатлантического альянса.

В отличие от прошлых лет, в нынешней ситуации обращает на себя внимание более жесткая реакция не только восточноевропейских соседей России, но и США, руководства НАТО, в также стран Западной Европы. До 2014 года военные учения России Западом воспринимались без особых эмоций – как желание России доказать свою дееспособность, поиграть мускулами, что выглядело относительно безобидно и в целом периферийно.

В нынешней ситуации страны Западной Европы, а также руководство НАТО в своей риторике заметно приблизились к всегда остро эмоциональной, негативной позиции Восточной Европы. «Многие беспокоятся, что это троянский конь. Нам говорят: «Это только учения», а затем вдруг перебросят всех военных и технику куда-то», – заявлял в июле командующий силами США в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес. Председатель Военного комитета НАТО генерал Петр Павел также заявил, что совместные масштабные военные учения России и Беларуси «Запад-2017» похожи на подготовку к большой войне.

Одна из главных претензий к России со стороны НАТО – это подозрение в занижении реальной численности участников учений и их общая непрозрачность. В Германии и Чехии утверждали, что в учениях задействованы не 13 тысяч, а 100 тысяч военнослужащих (столько не было даже на внутрироссийских учениях «Центр-2015»). Минобороны России ответило, что такие цифры «взяты с потолка». В Украине была даже озвучена цифра в 230-240 тыс. военных.

Споры о численности напрямую связаны с проблемой выполнения Россией Венского документа ОБСЕ от 2011 года. НАТО на протяжении последних лет обвиняет Россию в нарушении договора, предусматривающего обмен информацией о военных маневрах. В Брюсселе считают, что Москва, во-первых, значительно занижает число задействованных военнослужащих. Во-вторых, использует разного рода хитрости, чтобы избежать выполнения своих обязательств. Например, вместо учений организуются «внезапные проверки боеготовности войск», что по сути подпадает под действие Венского документов, но формально – нет. Кроме того, Россия обязана приглашать наблюдателей на учения, где численность превышает 12,5 тысяч.

Министр обороны России Сергей Шойгу 18 сентября, при посещении Владимиром Путиным учений, докладывал, что на них прибыло около 80 наблюдателей из 65 стран. В российском оборонном ведомстве также отмечали, что приглашения были направлены и странам НАТО. Однако генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что формат участия представителей альянса в наблюдении не соответствует требованиям Венского документа. «Мы получили приглашение от России и Беларуси и отправляем трех экспертов на учения», – сообщил он, добавив, что Беларусь пригласила наблюдать за учениями в течение пяти дней, а Россия – одного.

В 2015-2016 годах активировались попытки стран Запада реформировать Венский документ. Германия, председательствовавшая в ОБСЕ, поставила правку договора одной из главных задач. Речь шла не только о ранее обсуждавшихся предложениях: снижении порога максимальной численности военных, принимающих участие в учениях (для вступления в силу требований об открытости), введении новых форм учений (таких как внезапные проверки). Берлин также предложил ввести механизм консультаций и сотрудничества в связи с необычной военной деятельностью и в отношении опасных инцидентов военного характера. «Генерал Павел не может дозвониться до генерала Герасимова (начальника Генштаба ВС России), потому что тот «просто не берет трубку», – говорили источники СМИ в НАТО в 2016 году. Замминистра иностранных дел России Сергей Рябков указывал, что и США продвигают свои поправки с той целью, чтобы за счёт повышения транспарентности «хотя бы частично компенсировать через «модернизацию» документа свои утраченные возможности по «просвечиванию» нас, которые имелись до момента приостановления Россией участия в Договоре об ОВСЕ».

9 ноября прошлого года Форум по сотрудничеству в области безопасности (ФСОБ) ОБСЕ провёл специальное заседание, посвящённое переизданию Венского документа (ВД) 2011 г. Предполагалось переиздание документа (как это и было запланировано – включение в официальный текст документа поправок «ВД-плюс», принимаемых в течение пяти лет). Однако из-за разногласий между Россией и Западом консенсуса по поводу переиздания документа достичь не удалось, и редакция 2016 года не была принята, в связи с чем США и ЕС выражали сожаление. Россия фактически блокировала обновление Венского документа, указывая, что он продолжает действовать, так же, как и все поправки в виде «ВД-Плюс», включение которых в официальный текст является лишь формальностью.

Однако Россия также обозначает здесь и политическую позицию, указывая, что политика реформирования Венского документа не может проводиться в условиях, пока НАТО проводит политику сдерживания России. Напомним, что альянс начиная с 2014 года полностью заморозил практическое взаимодействие с Россией, оставив в действии лишь каналы обмена военной информацией. Позиция России против обновления ВД была обоснована тем, что «фиксация в документах НАТО линии на военное сдерживание России, конкретные шаги альянса в военной области исключают возможность достижения договоренностей по мерам укрепления доверия», говорил полпред России при НАТО Александр Грушко. При этом Россия подтвердила принципиальную поддержку ВД. Это означает, что на неопределённый период в силе будет оставаться ВД-2011.

Таким образом, проблема российских учений из относительно локальной стала превращаться в более масштабный вызов для Запада и вызывать реальную обеспокоенность и страхи не только у стран Восточной Европы, но и у США, НАТО, западноевропейских государств.

Вместе с этим есть и более региональные особенности ситуации, касающиеся отношений России с Украиной и Белоруссией. Так, Киев активно апеллирует к Западу с требованием оказать всяческую помощь, рассматривая российские военные учения как угрозу с севера. В Украине не исключают, что Россия попытается сохранить значительную численность своих военнослужащих на территории Белоруссии, что в итоге может оказаться плацдармом как для психологического давления на Украину, так и для подготовки реального военного вторжения. Эти страхи подогреваются и неофициальными дискуссиями среди российских сторонников резкого ужесточения внешней политики России, рассуждающих о сценариях вмешательства в дела Украины в случае дестабилизации там ситуации.

Отдельным сюжетом, тесно связанным с учениями, стали и российско-белорусские отношения. Наблюдатели обратили внимание на то, что Владимир Путин не поехал в Белоруссию, а наблюдал за учениями в Ленинградской области. 15 сентября «Коммерсант» писал, что Владимир Путин и Александр Лукашенко не смогли договориться о том, чтобы посетить учения сообща. По словам высокопоставленного военно-дипломатического источника, изначально предполагалось, что Путин прибудет на российский полигон вместе с Лукашенко (президенты России и Белоруссии посещали учения 2009 и 2013 годов совместно). Однако, по информации издания, в последний момент Лукашенко свои планы пересмотрел.

Пресс-служба Лукашенко сообщила, что официального приглашения белорусскому президенту не поступало, а «изначально планировалось, что Александр Лукашенко примет участие в учениях именно на территории Беларуси», сообщила пресс-секретарь белорусского президента Наталья Эйсмонт. Она также уточнила, что раз учения проводятся на территории Белоруссии, именно территория этой страны оказывается приоритетной. «Именно в нашей стране ожидалось и участие двух президентов. Кстати, в адрес президента России Владимира Путина было направлено приглашение, но на данный момент официального ответа на этот счет не поступало. Ждем», - отметила Эйсмонт 15 сентября, когда учения велись уже второй день.

В белорусских СМИ писали, что Генштаб страны не был предупреждён о переброске в Белоруссию танковой дивизии 1-й гвардейской танковой армии, дислоцированной в Подмосковье. Отмечались также разночтения в комментариях Генштабов, относящихся к учениям.

Россия и Белоруссия на сегодня находятся в непростых двусторонних отношениях, однако вокруг учений сформировался и набор геополитических противоречий. Так, Минск после начала геополитического кризиса стал осторожно сближаться с Западом, выстраивать отношения с новым руководством Украины. Нынешние учения, которые Киевом и странами НАТО воспринимаются как подготовка военного вторжения, оказываются амбивалентными для Минска, не заинтересованного в новом нарастании конфронтации с Западом. Более того, судя по утечкам в СМИ, Лукашенко был готов к гораздо большей открытости с точки зрения исполнения Венского документа, что было встречено негативно российскими военными.

На этом фоне и на Западе стали обыгрывать тему Белоруссии как «заложницы» России. Одним из самых популярных сюжетов стало обсуждение вопрос о намерении Москвы «насильно привязать» к себе соседа, вопреки интересам Белоруссии. Кроме того, якобы Россия намерена навязать Минску свое военное присутствие, без должного уровня согласования с руководством страны.

20 сентября Лукашенко все же появился на учениях в Белоруссии. Он заявил, что заранее договорился с Путиным о раздельном наблюдении. «Изначально мы планировали, что будем вместе в Борисове. Но потом решили, что Путин на севере в Ленинградской области, а я в центре. Я рад, что мне доверили основную площадку учений», – заявил Лукашенко.

Подход России к организации и подаче мировому сообществу нынешних военных учений вполне вписываются в новую геополитическую реальность, сложившуюся после Крыма. Если до Крыма Москва строила свою политику, исходя из стратегической убежденности в неизбежности партнёрства России и Запада, то после Крыма и последующих событий руководство страны окончательно утратило надежду на понимание. А линия на ужесточение оборонной политики из инструмента давления на Запад (как вынужденная мера, направленная на принуждение к сотрудничеству) стала превращаться в самодостаточную цель. Россия перестала апеллировать к Западу и пытаться «договориться» ни по-хорошему (как было до 2007 года), ни по-плохому (до 2014 года). С 2014 года осваивается новая стратегия одностороннего и безусловного наращивания геополитических возможностей, оборонных потенциалов при резком снижении интереса к формальным правилам игры и международным институтам.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати