17.10.2017 | Марина Войтенко

Макропрогнозы – предупреждение о долгосрочных рисках

Традиционное для начала четвертого квартала обновление оценок роста-2017 в глобальной и российской экономиках, а также их ближайших и среднесрочных перспектив, не обошлось без «сюжетных поворотов».

В Международном валютном фонде, например, добавив к общемировому темпу в 2017-2018 годах по 0,1% (до 3,6% и 3,7% соответственно) и отметив «ускоряющийся циклический подъем, подхлестывающий Европу, Китай, Японию и США, а также страны Азии с формирующимся рынком», обратили особое внимание «директивных органов (читай правительств и центробанков) на то, что «окно возможностей для их активных действий … не будет открыто вечно». Главным фактором, определяющим устойчивость долгосрочной положительной динамики, остаются структурные реформы, последовательность которых, а стало быть и успешность, во многих странах пребывает под вопросом.

В свою очередь в России пересмотр текущих ожиданий (и на официальном и на экспертном уровнях) по годовой инфляции, валютному курсу, платежному балансу и т.п. вызвал новый виток дискуссий о «длинных» рисках и требуемых для активного управления ими (скажем, на треке «цифровая экономика») переменах в экономической политике.

По мнению советника МВФ Мориса Обстфельда, представившего 10 октября очередной доклад Фонда о перспективах мировой экономики, ее наблюдаемое ускорение «имеет характер, более широкий, чем когда-либо с начала текущего десятилетия», однако представляется все еще неоднозначным и неполноценным. Вывод этот основан на устоявшихся как внутристрановых (характерных для большинства государств), так и межстрановых трендах.

Во-первых, при приближении объема производства к потенциальному, рост номинальной и реальной заработной платы остается низким даже в развитых экономиках. Этот застой в росте зарплат продолжает многолетнюю тенденцию, когда медианный уровень показателя в реальном выражении рос намного медленнее, чем доходы в верхнем сегменте, или даже оставался без заметных сдвигов. «Возникшее в результате этого более значительное неравенство в благосостоянии способствовало усилению разочарования в политике и скептицизму в отношении выгод глобализации, подвергая опасности восстановление экономики.», – констатирует Морис Обстфельд.

Во-вторых, в то время как большая часть мира находится в текущей повышательной тенденции, страны с формирующимся рынком и экспортеры биржевых товаров (особенно энергоресурсов) из числа стран с низкими доходами продолжают сталкиваться с трудностями, как и те государства, где происходят гражданские или политические волнения. Примерно в четверти экономик в 2016 году отмечался отрицательный рост доходов на душу населения, и, несмотря на текущий подъем, примерно в пятой части из них прогнозируется сохранение этой тенденции в 2017 году.

Российское хозяйство находится явно за ее рамками. Аналитики Фонда прогнозируют рост ВВП РФ в 2017-ом на 1,8%, в 2018 году – на 1,6%. В ЦМАКП также полагают, что в текущем году темп восстановления достигнет 1,8%. Оценка на следующие пару лет чуть оптимистичнее – по 1,9%. Тем не менее, подчеркивают эксперты, скорость экономики остается заметно ниже докризисной. Важнейшим драйвером будет выступать накопление основного капитала, которое увеличится в 2018 году на 4,1-4,5%, в 2019-ом – на 4,7-5,1%. Вклад потребления домохозяйств в макродинамику окажется заметно слабее. Реальные зарплаты прибавят 2,9% и 3,0%, реальные располагаемые доходы населения – 2,4% и 2,8% соответственно. При этом темпы этих показателей будут лишь в 1,2-1,5 раза опережать приросты производительности труда и одновременно придавливать торговую розницу (ее расширение в 2018-ом ожидается на 2,4%, в 2019 году – на 3,0%). Внешнеторговый профицит будет складываться в интервале $113-118 млрд, инфляция не опустится ниже 3,8-4,1%.

Прогнозная версия ЦМАКП пока (!) в целом укладывается в наблюдаемые тенденции. Однако уровень рисков отклонения к более скромным результатам остается высоким. Один из главных факторов –неопределенность в мотивациях у большей части российских компаний, то есть, неочевидность выбора между повышением зарплат (к чему станет подталкивать дефицит на рынке труда) и инвестактивностью (в связи с выходом на новые внешние и внутренние рынки). Немало и тех, кто вовсе от него уклоняется, предпочитая вкладываться в финансовые инструменты или приобретение новых активов через слияния и поглощения. Итогом может стать некоторое замедление роста-2018.

Ряд экспертов уже высказали озабоченность близким исчерпанием «эффекта запасов» вследствие сохраняющихся ограничений на стороне потребления (по их расчетам в текущем году не 1 п.п. роста ВВП связан с тем, что реальный выпуск опережал спрос). На этом фоне, например, неудивителен вывод Счетной палаты в заключении на проект новой бюджетной трехлетки об избыточном оптимизме правительства в отношении инвестиций.

Существенное влияние на общеэкономические процессы способно оказать состояние платежного баланса, динамика валютного курса и инфляции. В первом приближении положение на этих фронтах выглядит лучше, чем предполагалось. По оценке платежного баланса, опубликованной ЦБ РФ 10 октября, за третий квартал профицит счета текущих операций (СТО) составил $1,9 млрд против $0,4 млрд год назад (в июле-августе СТО показывал дефицит в $2,5 млрд). Пересмотрены и данные за второй квартал – с дефицита в $0,3 млрд на положительное сальдо в $2,8 млрд.

Причины понятны – активный торговый баланс вырос за девять месяцев год к году на 27,5% до $80,3 млрд (в 2016-ом за тот же период насчитывал $63,0 млрд). При этом объем экспорта увеличился на 25,6% до $250,4 млрд, импорта – на 24,8% до $170,1 млрд. В третьем квартале, однако, прозвучал предупредительный звонок – импорт начал расти быстрее экспорта (на 21% и 19% соответственно), а темпы последнего сократились с 37% в январе-марте практически вдвое.

Наряду с этим обнаружился еще один тренд, требующий постоянного и пристального внимания: при росте профицита СТО (в январе-сентябре он достиг $26,6 млрд против $15,3 млрд годом ранее) в 2,1 раза в годовом выражении (с $10,0 млрд до $21,0 млрд) увеличился чистый отток капитала из корпоративного сектора. В принципе в такой корреляции нет ничего удивительного – в структуре платежного баланса оба потока носят «взаимозеркальный» характер. Риск в другом – курс рубля начинает больше зависеть от притока/оттока капитала, а не профицита СТО. Отсюда и парадоксы, которые уже обнаружились: стабильность или даже ослабление курса при растущей нефти, если мелеет капитальный приток и, наоборот, даже некоторое укрепление при медвежьем нефтерынке со значимым сокращением оттока капитала.

Курсовые перспективы-2017 довольно комфортны. Российская валюта впервые в ее рыночной истории может закончить год на тех же значениях котировок, что и в его начале, то есть, в интервале 58-59 руб/$. Наиболее осторожные финаналитики не исключают ослабления до 60 руб/$. В МЭР полагают, что есть вероятность откатиться и до 61-62 руб/$. Но, лишь в случае внешних шоков (резкого падения нефтецен, ужесточения политики ФРС США и других ведущих центробанков, крутой девальвации юаня, нарастания геополитической напряженности и т.п.). По мнению участников рынка, эти риски требуют серьезного внимания. Тем не менее, их возможная реализация – это уже преимущественно «история» следующего года.

Что же касается внутренних условий, то негативного давления на валютный курс они не обещают. Чистые выплаты по корпоративному внешнему долгу в четвертом квартале в размере $23,6 млрд не критичны. Инфляция же (в том числе с учетом традиционной для завершения года бюджетной эмиссии) продолжает бить рекорды замедления. По итогам сентября в годовом выражении она достигла 3%, что много ниже официальной 4%-ой цели.

Консенсус-прогноз финансовых аналитиков по итогу-2017 (см. «Известия» 12 октября) составляет 3,4% (при разбросе оценок 2,8-3,7% и ожидании ускорения помесячного роста цен в четвертом квартале до 0,3-0,5%). В МЭР прогнозируют, что годовая инфляция может уложиться в 2,7-3,2% при стабильной динамике рубля. В ЦБ РФ ожидают, что она будет около 3,2%. В то же время, текущее снижение центральные банкиры считают явлением временным. Главные факторы – высокий урожай и его поздний сбор – уже постепенно исчерпываются. С исключением сезонности потребительские цены в сентябре к предыдущему месяцу выросли после их стабильности в июле-августе. В среднесрочной перспективе преобладают проинфляционные риски (высокими и нестабильными остаются ожидания роста цен у населения и бизнеса; вероятен разогрев потребительского рынка, в том числе вследствие индексаций-2018 пенсионерам и бюджетникам; сохраняется неопределенность на сырьевых рынках).

Цены в 2018-ом, таким образом имеют все основания вернуться к таргету (в первом полугодии возможно даже его некоторое превышение). Резкое ускорение, тем не менее, крайне нежелательно, так как может негативно отразиться на инфляционных ожиданиях. К тому же это ограничит свободу маневра ЦБ РФ по снижению ключевой ставки, а стало быть, и стимулирующие возможности денежно-кредитной политики. В этом же направлении будет работать и проводимая санация банков, означающая вне зависимости от источников приток ликвидности в экономику.

По мнению главы ЦСР Алексея Кудрина, «тот факт, что инфляция опустилась уже значительно ниже 4%, неоднозначен, но историческое значение достижения таргета важнее». Это, действительно, новая экономическая реальность, приспособление к которой бизнеса потребует не менее трех лет, необходимых для подстройки среднесрочных стратегий, прежде всего, инвестиционных. Неэффективность управления уже нельзя будет списывать только на рост цен или волатильность валютного курса, а закономерное сокращение маржи потребует целенаправленного снижения издержек на основе инноваций и в целом технологической модернизации. «Переход к 4%, – уверен Алексей Кудрин, – это важнейшая структурная реформа в нашей экономике, которая реально меняет ее характер и эффективность». Это, безусловно, поддержка среднесрочному росту, хотя на коротком треке возможны и тормозящие эффекты вследствие структурных трансформаций (банкротств компаний и т.п.).

Повышенное внимание к структурным реформам, подчеркнем это, – общемировой тренд. Именно от их глубины и скорости, считают многие международные эксперты, будет зависеть дальнейшая траектория – продолжение или откат – глобального ускорения, – констатируют МВФ, ОЭСР и др. Нынешнее же положение в pax economica, как справедливо замечает профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, представляет собой не стабильное равновесие, а неустойчивый баланс, уязвимый перед лицом шоков, способных вызвать новый спад и финансовый кризис. Отсюда и вывод легендарного экономиста, предсказавшего Великую рецессию 2008-2009 годов: «либо политики демонстрируют лидерство, необходимое для обеспечения лучшего среднесрочного прогноза, либо риски снижения будут реализованы в ближайшее время и нанесут серьезный ущерб мировой экономике».

Вернемся, однако, к докладу МВФ, где содержится еще одна (помимо двух вышеприведенных) оговорка по поводу «неполноценности» текущего мирового циклического подъема. Ее суть в том, что экономическая политика многих стран недостаточно учитывает негативные долгосрочные тренды – низкую производительность, старение населения, усиление имущественного неравенства, сокращение доли трудовых доходов в ВВП, размывание среднего класса, нарастание долгового бремени и финансовых рисков и т.п. Аналитики Фонда прогнозируют, что в 2017-2022 годах рост объемов производства на душу населения в развитых экономиках составит 1,4% (в 1996-2005 годах – 2,2%). При этом в 43 странах с emerging markets аналогичный темп в ближайшие пять лет окажется еще меньше. Тем самым в мире развивающихся экономик и формирующихся рынков расслоение (на фоне высоких скоростей Китая, Индии и АСЕАН-5) усилится еще больше.

Рекомендации Фонда по «противодействию» – в хорошем смысле слова – традиционны. Постепенная фискальная консолидация для уменьшения разрастающегося госдолга, инвестиции в инфраструктуру, тесная увязка структурных и налогово-бюджетных политик, усиление корректирующей роли монетарного регулирования (при постепенном отходе от его нетрадиционных мер – количественных смягчений, отрицательных ставок и т.п.). Критическое же значение для устойчивости роста имеют вложения в человеческий капитал, играющие принципиальную и долговременную роль в повышении реальных зарплат и располагаемых доходов.

Усвоение прописанных рецептов, впрочем, не менее традиционно. Масштаб и содержание структурных реформ и их позитивная синергия с другими регулятивными мерами все еще заметно отстают от планки, необходимой для расширения потенциала будущего роста. И это тоже, к сожалению, общемировая «данность», умножающая риски неадекватных реакций в экономической политике на вызовы уже начавшейся «новой индустриальной революции» (пик массированного и стремительного распространения ее ключевых технологий, по оценке экспертов, ожидается в 2020-2030 годах).

В связи с этим серьезного внимания заслуживает опубликованный на минувшей неделе доклад ЦСР «Новая технологическая революция: вызовы и возможности для России». Главный его тезис – запаздывание с созданием условий для укоренения нового «техноуклада» (в решающей степени опирающегося на «цифровую экономику» с иными бизнес-моделями и архитектурой рынков) способно «завершиться» провинциализацией российского хозяйства и его «вечным отставанием» (по вкладу «цифры» в ВВП около 2,5-3,0% оно уже трех-четырехкратное от мировых лидеров). Преодоление разрыва, напротив, остается практически единственным маршрутом повышения темпов роста ВВП до 4% и выше.

Любой количественный макропрогноз всегда является одновременно и предупреждением о рисках его сбываемости. Под этим углом зрения последняя четверть текущего года ясно показывает: и глобальное хозяйство в целом, и его российская часть стоят перед системными вызовами, требующими обновления и перезагрузки моделей развития. Для РФ острота ситуации определяется еще и тем, что динамика и структура ее экономики сильно осложняют как решение задач по повышению производительности труда, так и полномасштабное включение в общемировые технологические тренды. Как справедливо замечают эксперты ЦСР: «Страна должна определиться совершает ли она стратегические переходы, необходимые для перевода вызовов из статуса проблем в категорию возможностей … для возобновления роста».

Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати