30.10.2017 | Эдуард Галимуллин

Как западные санкции повлияли на российские энергетические проекты в Арктике

Под прицелом санкционной политики стран Евросоюза и США в отношении России оказался, в частности, топливно-энергетический комплекс, зависимый от передовых технологий нефте- и газодобычи, доступ к которым Запад ограничил. Но насколько значимым, по прошествии трех лет, оказалось воздействие, в частности – в Арктическом регионе, где подобные технологии имеют особенно большое значение?

Одним из важнейших индикаторов успешности проводимой в Арктике энергетической политики российского государства является деятельность «Роснефти». В настоящее время ей принадлежит 28 лицензионных участков на арктическом шельфе, что составляет более 78% общей площади таковых в регионе (всего лицензировано около 25% от общей площади), а освоение континентального шельфа Арктических морей, как следует из информации на официальном сайте, является «стратегическим направлением развития». Минувший 2016-й год председатель совета директоров Андрей Белоусов во вступительном слове к 346-и страничному годовому отчету компании охарактеризовал как «один из наиболее значимых и прорывных периодов». Несмотря на общую волатильность на рынке, отметил он, удалось «превзойти ожидания акционеров, в том числе и контролирующего акционера, которым является государство».

Успехи Роснефти действительно впечатляющие. Так, уровень добычи углеводородов в 2016 году превысил уровень 2015г. на 4,3 % (приводятся также цифры в 4% и 4.1%), установив новый рекорд в 265 млн т. В эксплуатацию было введено 2600 новых скважин – на 43% больше показателя прошлого года, а объем инвестиций составил порядка 750 млрд руб. Понятно, что приобретение контрольного пакета акций «Башнефти», фактически означающее её поглощение, в определенной мере сыграло свою роль в отчетных показателях. Однако в условиях санкций и падения цен на нефть хороши любые средства, и экстенсивное наращивание ресурсной базы, в данном случае, явилось одним из направлений развития компании.

Другое направление – продолжающееся сотрудничество с зарубежными партнерами. С британской «BP», например, уже создано совместное предприятие «Ермак-Нефтегаз», в марте нынешнего года приступившее к бурению на Байкаловском месторождении в Красноярском крае. Зонами взаимных интересов двух компаний были названы Западная Сибирь и бассейн Енисей-Хатанга. Участие осуществляется практически на равных правах: «Роснефть» владеет 51% акций созданного предприятия, а британцы – 49%. Что же касается финансовой стороны вопроса, то BP намерена профинансировать этап геологоразведки на сумму до $300 млн. С российской стороны, соответственно, предоставляются необходимые лицензии, а также производственные мощности.

С прошлого года Роснефть в качестве полноправного партнера также состоит в проекте BP и одного из подразделений нефтесервисного гиганта Schlumberger по разработке инновационной технологии беспроводного получения сейсмических данных на суше. Документы, подписанные в рамках ВЭФ-2016, предусматривают двухлетний период для завершения работ. Какой-либо определенной информации конкретно о ходе реализации проекта в СМИ, по прошествии года, нет, хотя косвенно свидетельствует приобретение Севморнефтегеофизикой (дочка государственного холдинга «Росгеология», с февраля 2015г. объединившего крупнейшие российские морские геофизические компании ДМНГ и СМНГ) научно-исследовательского судна (НИС) Western Neptune с комплексом оборудования для сейсморазведки. Соглашение о покупке было подписано на 2-ой день ПМЭФ-2017, кстати, с представителями уже упоминавшегося Schlumberger.

Все это означает, что Роснефть имеет реальные шансы открыть для себя в необходимом объеме технологии 3D-сейсморазведки, которую буквально пару лет назад осуществляли исключительно иностранные подрядчики. Это подтвердил совсем недавно в ходе традиционной конференции для инвесторов первый вице-президент нефтяного гиганта Эрик Лирон, по словам которого уже в настоящий момент в части 3D сейсмики «мы соответствуем практически всем». К тому же, в период до 2022 года российская компания планирует вложить в геологоразведочные работы на шельфе Восточной Арктики и Дальнем Востоке 140 млрд рублей. Всего же, начиная с 2012 года, Роснефть инвестировала в разработку арктического шельфа порядка 100 млрд рублей, а к 2021 году объем выделяемых средств планируется увеличить до 250 млрд. По сути, это результаты той самой масштабной инвестпрограммы, на реализацию которой компания в 2014г. запросила из средств ФНБ почти 2,4 трлн рублей, сколько бы они не получили реально (называются цифры порядка 1.5 трлн), и сколько бы, как утверждает The Financial Times, не было направленно на покрытие внешнего долга.

Продолжая тему сотрудничества с BP, стоит отметить принятие еще одного значимого решения на упоминавшемся чуть выше форуме в Петербурге – стороны договорились сотрудничать в газовой сфере и приняли меморандум о «взаимопонимании в отношении купли-продажи природного газа». По его условиям, британская компания с 2019 года планирует закупать газ у Роснефти в целях обеспечения дополнительных поставок российского сырья на рынки Европы. Теперь остается ждать решения Минэнерго о допуске/недопуске Роснефти к экспорту газа, поскольку это может нанести ущерб монополисту Газпрому. Лицензионные участки в Баренцевом и Охотском морях осваиваются в партнерстве с норвежской Statoil, а в Черном море – совместно с итальянской Eni. На данный момент времени это, в сущности, два основных конкурента американской Exxon Mobil Corporation, которую возглавлял нынешний госсекретарь Рекс Тиллерсон, и которая пытается добиться от Минфина США послаблений санкционного режима. Впрочем, в апреле Игорь Сечин заявил, что его компания «в 2019 г. может возобновить бурение в Карском море в партнерстве с Exxon».

Роснефть не только осваивает уже открытые месторождения, но также и продвигается все дальше - так, 3 апреля нынешнего года старт бурению самой северной на российском арктическом шельфе скважины «Центрально-Ольгинская-1» был дан лично президентом Путиным, отметившим высокотехнологичность и сложность проводимой работы. При этом, в интервью информагентствам Сечин не раз давал понять, что конкретно по Хатангскому участку в заливе моря Лаптевых не исключено появление иностранных партнеров, поскольку располагается он на мелководье и не попадает под санкции. По высоким технологиям, на ограничение по доступу к которым по преимуществу и распространяются санкции, действует импортозамещение. Например – по трубной продукции для шельфовых проектов, чему свидетельствует заключение в прошлом году долгосрочных контрактов на поставку обсадных и насосно-компрессорных труб между Роснефтью и ПАО «Трубная Металлургическая Компания» (ТМК). Хотя зарубежное участие присутствует и здесь, в частности - французской инжиниринговой компании Gaztransport & Technigaz (GTT), подписавшей при посредничестве Роснефти на ПМЭФ-2017 меморандум о взаимопонимании по вопросу проектирования и строительства грузовых систем для судов-газовозов СПГ с Судостроительным комплексом «Звезда».

Следующим серьезным игроком российского ТЭК является «Газпром» и его дочерние предприятия. В частности – «Газпром нефть», для которой, по словам председателя правления компании Александра Дюкова, Арктика остается «стратегическим регионом присутствия». И это не просто слова: месторождение «Приразломное» пока является единственным проектом, осуществляющим именно промышленную добычу углеводородов на арктическом шельфе. За 2016г. дочерним обществом «Газпром нефть шельф» на нем были достигнуты рекордные показатели в 2,154 млн тонн нефти сорта ARCO (Arctic Oil), что в 2,5 раза превзошло показатели 2015 г. Особую значимость данный факт приобретает в контексте прошлогодних заявлений вице-премьера Хлопонина о возможном прекращении выдачи правительством лицензий для Роснефти, которая не выполняет обязательств по существующим. В начале текущего года на Приразломном ввели в эксплуатацию две новые добывающие скважины, общее число которых достигло десяти, а уже в апреле пробурили одиннадцатую - многозабойную скважину с множественными горизонтальными ответвлениями по технологии «рыбья кость» (англ. fishbone). На сегодняшний момент платформа закрыта на плановую реконструкцию, о которой в конце 2016г. заявлял Дюков, отметив при этом, напомним, что работы будут проводиться в основном американскими подрядчиками. Сама же компания располагает научно-техническим центром («Газпромнефть НТЦ»), а также сотрудничает со специалистами Московского физико-технического института (МФТИ).

Свои итоги года «дочка» газового монополиста «Газпрома» резюмирует не менее скромно, чем Роснефть. Так, в предисловии к №137 журнала «Сибирская нефть» за декабрь 2016г. сказано, что несмотря на падение нефтяных цен, сокращение персонала и заморозку некоторых проектов, столько «стратегических с точки зрения развития компании событий нечасто происходит даже в самые благополучные годы». Отчасти это подтверждается и международными рейтинговыми агентствами, ведущий триумвират которых (Standard & Poor’s, Fitch Ratings и Moody’s) пересмотрел прогноз компании с «негативного» на «стабильный». В пояснении американской Fitch к принятому решению отмечалось, что главным свидетельством к пересмотру послужил сильный бизнес профиль «Газпромнефти» вкупе с увеличивающейся добычей и проводимой деятельности в области переработки (downstream operations). Серьезно пострадать от падения цен на нефть (как пострадали многие международные производители), по мнению специалистов агентства, российским компаниям не позволили такие факторы, как низкие затраты на добычу, слабый рубль и прогрессивные нефтяные налоги. Отдельным абзацем сказано и про влияние западных санкций, которые, возможно, окажут воздействие на компанию и на отрасль в целом в долгосрочной перспективе, но не будут иметь немедленного эффекта. Так, ограничение доступа конкретно Газпромнефти к зарубежному капиталу, считают в Fitch, пройдет без краткосрочных последствий, учитывая внутренние источники ликвидности – российские государственные банки. Здесь показательна и продажа 19,5% акций Роснефти швейцарской Glencore и катарскому инвестфонду QIA (совсем недавно 14,16% из этой части приобрела китайская компания «CEFC») как один из примеров по способам привлечения средств.

Про какие же стратегические события идет речь? В первую очередь – Новопортовское месторождение, оператором которого является ООО «Газпромнефть-Ямал». В прошлом году Федеральное агентство по недропользованию продлило лицензию компании на его разработку до 2150г. Добыча нефти увеличивается значительными темпами: с 0.342 млн тонн в 2015г. до 2.922 млн тонн в 2016, а в мае текущего года появилась цифра в 5 млн тонн. В целях перевалки и транспортировки добываемой на Новопортовском арктической нефти была разработана целая логистическая система, включающая в себя огромный танкер-накопитель «Умба», зафрактованные группой «Газпром» у «Совкомфлота» танкеры «Кирилл Лавров», «Михаил Ульянов», «Штурман Малыгин» и ряд других, а также морской нефтеналивной терминал «Ворота Арктики», команду на начало загрузки первого танкера через который в мае 2016г. дал лично президент Путин, что подчеркивает значимость проекта. Строительство сооружения, к которому, кстати, по информации «Ведомостей», сопричастны в том числе и зарубежные компании, было обусловлено тем, что крупнейшее на Ямале месторождение находится вдали от трубопроводной инфрастуктуры, и вывоз углеводородов возможен исключительно морским путем. Еще одно крупное месторождение - Восточно-Мессояхское, лицензией на которое владеет совместное с «Роснефтью» АО «Мессояханефтегаз». На самом северном месторождении в России, находящемся на суше, также были опробованы «сверхсложные» проекты, а именно к таковым, по информации с официального сайта «Газпромнефти», согласно мировой классификации относится возведенная в октябре прошлого года 800-метровая скважина. Старт ввода самого месторождения в эксплуатацию произошел чуть раньше, в сентябре, вновь по команде Владимира Путина.

Мессояха и Новопортовское в итоге обеспечили ПАО «Газпром» и его дочерним предприятиям лидерство по нефтедобыче в Ямало-Ненецком регионе за первые шесть месяцев 2017 года - с результатом в 59,7% против 16,7% у лицензионного монополиста ПАО «НК Роснефть». Довольно много рассказывая о внедряемых инновационных технологиях, о сложности работы, которая в конце концов преодолевается, и масштабных проектах, компания не скрывает и прямо говорит, в уже упомянутом итоговом номере «Сибирской нефти» за 2016г. о том, что успешное развитие в непростых условиях: «конечно, не чудо и не везение». К благоприятным факторам в Газпроме относят все тот же низкий курс рубля, нивелирующий падение нефтяных котировок, и то обстоятельство, что «реализация большей части крупных проектов началась еще в благополучные годы, и в начале кризиса проекты находились на таком этапе, когда их уже было выгоднее завершить, нежели замораживать». Из этого следует, что и необходимые технологии разведки и добычи уже были предусмотрены, что в достаточной степени объясняет рост в условиях санкционного режима. Подтверждает это и «Financial Times», по информации которой заместитель председателя правления Газпромнефти Вадим Яковлев на прошедшей этой весной конференции в Хьюстоне «OTC 2017» пытался активно взаимодействовать с западными партнерами, отмечая, что имеющихся на данный момент технологий достаточно для осуществления необходимых работ на текущей стадии развития, но не более того.

Еще одна компания, попавшая под санкции – ОАО «НОВАТЭК» Леонида Михельсона (крупнейший совладелец), который в этом году возглавил список богатейших российских бизнесменов Forbes с состоянием в $18,4 млрд. Крупный проект в Арктике – строительство завода по сжижению природного газа, реализуется за Полярным кругом на базе Южно-Тамбейского месторождения. Экспорт с первой фазы «Ямал СПГ» НОВАТЭК планирует начать уже в конце нынешнего года, а санкций, по словам финансового директора компании Марка Джетвея, произнесенным в недавнем интервью Reuters, российскому нефтегазовому сектору опасаться не стоит. Летом нынешнего года завершилось строительство флагмана «Кристоф де Маржери», названного в честь погибшего в 2014г. французского предпринимателя, главы нефтяной компании Total. Танкер, специально спроектированный для перевозки сжиженного природного газа корейским судопроизводителем Daewoo Shipbuilding Marine Engineering (DSME), станет первым в линейки из 15 кораблей, построенных для реализации поставленных компанией целей. А они более чем серьёзные – в ближайшие десять лет, после ввода в эксплуатацию упоминавшегося «Ямал СПГ» и второго проекта «Арктик СПГ 2», стать крупнейшим в мире экспортером сжиженного природного газа, обогнав Катар. Насколько бы сомнительными не были эти перспективы, с учетом увеличения мощностей и со стороны Австралии и США, финансирование первого проекта было завершено еще в середине 2016г., в том числе усилиями китайцев (CNPC) и французов (Total), ставшими акционерами одноименного ОАО «Ямал СПГ» в равных долях по 20%. Примерно тогда же, гендиректор общества Евгений Кот сообщил в интервью ИА «Север-Пресс» о том, что значительная часть газа уже распределена по долгосрочным договорам потребителями из стран Азиатско-Тихоокеанского региона.

В целом к факторам, благоприятствующим НОВАТЭКу, стоит отнести дешевый в добыче газ, некоторые налоговые льготы и отсутствие экспортной пошлины на СПГ. К тому же, в мае текущего года компания сменила своего лоббиста в США – Mercury, чьим клиентом также является правительство Катара, пришла на смену Qorvis MSLGroop. НОВАТЭК, кстати, далеко не единственный российский заказчик подобных услуг: в разное время в палате представителей регистрировались документы с упоминанием ВТБ, Сбербанка, Газпромбанка и других. И это тоже очень важный момент в контексте обсуждения санкционной политики, поскольку результаты, хотя и локальные, имеются – вроде исключения еще в 2014г. из текста законопроекта по расширению ограничительных мер вышеперечисленных компаний, и принятие его в окончательном варианте лишь с Рособоронэкспортом в списке юрлиц. Косвенно влияние лоббистов могло сказаться и на принятом в августе новом пакете санкций, где предельно допустимая доля российского участия в совместных проектах была увеличена с 10 до 33%.

«Сургутнефтегаз» - ещё одну частную российскую нефтегазовую компанию - санкции не коснулись совершенно, несмотря на тот факт, что в санкционном списке юрлиц предприятие находится с осени 2014г. Объясняется это, в первую очередь, отсутствием проектов на шельфе (продолжается эксплуатация месторождений в Ханты-Мансийском автономном округе), а также традиционной политикой опоры исключительно на собственные ресурсы и возможности (на конец июня, по информации «Ведомостей», на счётах компании находились астрономические $34 млрд.). ПАО «Сургутнефтегаз» по итогам первого полугодия 2017 г. вышло из убытков, связанных с волатильностью валютных курсов (большая часть средств размещена в валютных депозитах), а прирост нефтедобычи за 2016 г. составил 103,8 млн тонн нефти.

Генеральный директор ПАО «ЛУКОЙЛ», осваивающего в настоящий момент Восточно- Таймырский участок недр, совсем недавно заявил о возможной продаже своего крупного зарубежного актива - экспортера нефти и нефтепродуктов Litasco. Вагит Алекперов отметил, что данное решение не связано с санкциями, хотя, по его словам, компании «достаточно сложно привлекать внешнее финансирование». Сокращение же чистой прибыли в 2016г. на 28% связывается в первую очередь с волатильностью валютных курсов. ЛУКОЙЛ в прошедшем году отметился вводом в промышленную эксплуатацию Пякяхинского нефтегазоконденсатного месторождения Ямало-Ненецком автономном округе, а в текущем - разработкой нового метода ликвидации нефтяных разливов на водных объектах в Арктике, совместными с Газпромнефтью учениями по ликвидации этих самых нефтеразливов, а также началом бурения Восточно-Таймырского лицензионного участка в Красноярском крае. ЛУКОЙЛ совместно с Роснефтью также осваивают территорию Хатангского залива («Центрально-Ольгинская-1») и его прибрежной части.

Резюмируя все вышеизложенное, можно отметить, что российская нефтегазовая отрасль в Арктике действительно не понесла серьезных потерь. Определяется это тем, что большинство из ключевых проектов присутствующих в регионе компаний реализуются, а поставленные сроки по нормативам добычи, в целом, соблюдаются (с задержкой, по некоторым данным, идёт Ямал СПГ») Другое дело, что даже несмотря на проводимую политику импортозамещения, данный промежуточный успех справедливо охарактеризовать скорее как инерционный, нежели говорить о приспособлении к санкциям, поскольку применение разрабатываемых компаниями и научными центрами технологий носит преимущественно локальный характер.

Другое дело, что до тех пор, пока цены на нефть не достигнут отметки хотя бы в 70-80 долларов (а называются цифры и в 100-150), о рентабельной добыче на арктическом шельфе не может идти и речи. Поэтому технологические санкции попросту не актуальны, и многими экспертами отмечается, что именно резкое падение цен на энергоносители поставило российскую «нефтянку» в непростое положение. Нельзя не учитывать и политическую составляющую: на государственном уровне приняты несколько стратегий, регион постоянно упоминается в контексте разговоров о будущем страны, ее потенциале, перспективах и независимости, а присутствие Владимира Путина при вводе в эксплуатацию крупных месторождений – самое очевидное тому подтверждение. Поэтому государство будет выделять деньги на Арктику, а компании будут отчитываться о разработанных и внедрённых технологиях, увеличении добычи, экспорта и т.д. Так, совсем недавно замминистра энергетики Кирилл Молодцов на конференции по освоению континентального и арктического шельфа RAO CIS Offshore в Санкт-Петербурге отметил, что у власти имеется возможность предоставления льгот компаниям, работающим на низкорентабельных проектах в Арктике.

Но в среднесрочной перспективе, учитывая и санкции, и климатические прогнозы, и возможные тектонические сдвиги в области возобновляемой энергии, колоссальные неразведанные запасы региона, скорее всего, таковыми и останутся. Для России важно не столько добывать ресурсы в Арктике (даже по самым смелым прогнозам доля региона в газо- и нефтедобычи к 2050г. составит 25-30%) – важно обозначить своё присутствие. Судоходство и строительство военных баз являются не менее значимыми в этом контексте направлениями. В конце концов нет разницы, где будет добываться нефть. Главное, чтобы она шла в достаточном количестве на экспорт и приносила доход в бюджет. Но Арктика – это территория, и претензии на неё нужно обосновывать, какими бы «труднодоступными» эти обоснования не были.

Эдуард Галимуллин – магистрант РАНХиГС

Версия для печати