14.11.2017 | Татьяна Становая

Россия-США: кризис отношений на фоне неудавшейся встречи президентов

10 ноября во Вьетнаме начал работу саммит АТЭС, на котором ожидалась встреча президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа. Однако несмотря на высокую вероятность такой встречи, в итоге она так и не была согласована между сторонами – дело ограничилось кратким общением. На этом фоне наблюдается и глубокое ухудшение двусторонних отношений: это касается работы российских СМИ в США, договора о ракетах меньшей и средней дальности, украинской тематики, а также продолжающегося расследования о связах Трампа и его команды с Россией.

Несостоявшаяся официальная встреча стала своего рода символом самого глубокого с момента крушения СССР кризиса двусторонних российско-американских отношений. К моменту самого саммита АТЭС уже было понятно, что происходит быстрая девальвация значимости двусторонних контактов лидеров России и США. Напомним, что сразу после избрания Дональда Трампа в Москве делали ставку на «особую химию», которая может возникнуть между Трампом и Путиным после их личного знакомства. Кремль терпеливо ждал, когда Белый дом созреет для согласования первого контакта, но в США в это время кипел скандал вокруг вмешательства России в американские выборы на стороне Трампа. Однако за первые месяцы после избрания нового лидера США эйфория от ожидания «большой сделки» сменилась разочарованием в возможностях вообще о чем-то договориться.

Спустя год после президентских выборов отношения России и США стали быстро приближаться к катастрофичным: были введены новые санкции, мобилизовано расследование, причем сразу на нескольких площадках, о возможном вмешательстве России в американскую кампанию, контакты с россиянами для американской элиты превратились в токсичные. Новый посол России Анатолий Антонов в начале ноября пожаловался, что конгрессмены США отказываются с ним встречаться.

Однако токсичными контакты с россиянами стали не только для конгрессменов, но и для самого Трампа, оказавшегося в центре внимания расследования комиссии спецпрокурора Роберта Мюллера. Американский лидер не исключал возможности встречи с Путиным на полях саммита во Вьетнаме, но вскоре его пресс-служба сообщила, что обе стороны не смогли согласовать свои графики. При этом риторика российских представителей отчетливо указывала на то, то в Москве были практически убеждены в возможности и важности проведения такой встречи. С американской стороны высказывались гораздо осторожней. Даже после того, как представитель Белого дома Сара Сандерс указала, что в графике президента США формальной встречи с Путиным нет, российские представители продолжали настаивать, что согласование продолжается.

Когда же стало ясно, что встречи не будет, нервы начали сдавать. В статье в МК говорится, что глава российского МИД Сергей Лавров «практически наорал на журналистов, решивших поинтересоваться перспективами встречи Путина и Трампа». А молчание Путина во время протокольных мероприятий эта же газета интерпретирует так: «Бывают ситуации, когда даже хладнокровие и выдержка разведчика дают сбой». В результате общение ограничилось несколькими контактами, основным из которых был разговор по пути на фотосъемку, в ходе которого стороны одобрили декларацию по Сирии, предварительно согласованную Лавровым и Рексом Тиллерсоном.

Декларация носит компромиссный характер. В ней нет упоминаний об астанинском процессе, а говорится только о женевском, что невыгодно России. Позднее в Госдепартаменте разъяснили, что в Женеве должны вестись политические переговоры по урегулированию в Сирии, а в Астане — по деэскалации и прекращению огня в стране.

Американцы пролоббировали включение упоминания о зоне деэскалации на юге Сирии, в котором говорится о необходимости «сокращения и в конечном счете удаления иностранных сил и иностранных боевиков из этого района». Они имеют в виду проиранские парамилитарные формирования, воюющие на стороне Башара Асада. Эта формулировка должна в какой-то степени успокоить Израиль (хотя не факт, что успокоит), но прописанная «поэтапность» оставляет России и Асаду пространство для маневра.

Американцам не удалось вставить в текст какой-либо намек на уход Асада. Более того, Россия настояла на упоминании о заявлении сирийского президента, но это заявление касается лишь приверженности тому же женевскому процессу, конституционной реформе и выборам в соответствие с резолюцией Совбеза ООН, принятой еще в 2015 году. В последнее время Россия и Асад стараются меньше говорить об этом документе, одобренном в куда менее выгодной для Асада, чем сейчас, военно-политической ситуации.

В любом случае, перспективы урегулирования остаются крайне смутными. Любые выборы с участием Асада американцы и их союзники сочтут имитационными. А Россия отказываться от поддержки сирийского президента не собирается - тем более, что резолюция Совбеза ему баллотироваться не запрещает.

В окружении Трампа нет единства относительно того, нужно ли идти навстречу Москве и допускать появление во внутриамериканских повестке сюжета даже о самом факте встречи с Путиным. В России же считают, что переговоры должны вести к нормализации диалога, несмотря на внутриамериканские трудности.

Линия России в отношении США после наступления глубокого разочарования в возможностях Трампа проводить относительно независимую политику, разделилась на два блока. Первый касается персональных отношений с президентом: тут Кремль делает ставку на как минимум неухудшение. Трамп, не столько как политический деятель, с которым можно иметь дело, сколько как внутриполитический фактор в США видится Кремлю полезным феноменом, способным дестабилизировать единство американской политики (а она воспринимается как стратегически, долгосрочно антироссийская, выходящая далеко за пределы текущего контекста). А также, что еще более важно для Москвы, – испытать на прочность сплочённость западных стран по важным для России вопросам, таким как Сирия или политика НАТО. Поэтому частью стратегии России в отношении США является сохранение позитивно-дистанционного подхода к Трампу персонально: Москва сознательно оставляет открытой возможность вернуться к диалогу в любой момент, не злоупотребляя агрессивной риторикой.

В то же время в отношении более абстрактной «американской элиты» Москва занимает предельно жесткую линию, что, впрочем, является двусторонним.

Главным сюжетом тут стала судьба телеканала RT в США: Минюст потребовал до 13 ноября зарегистрироваться в качестве иностранного агента в соответствии с известным законом FARA (Foreign Agents Registration Act).

Закон регулирует не столько политическую деятельность общественных организаций, сколько лоббистскую деятельность бизнес-корпораций и государств. FARA был разработан в 1938 году и до 1966 года был в основном нацелен на регулирование деятельности «пропагандистов», действующих в интересах, под контролем или на финансовые средства иностранных физических, юридических лиц или представителей правительств. Закон действительно трактует понятие «иностранных агентов» очень широко. В 1966 году он был сужен – на это повлияло общественное осуждение преследования инакомыслящих в период «маккартизма» А главное – необходимость регулировать деятельность иностранных лоббистов. Поводом стала отчаянная борьба импортеров за квоты на поставки на американский рынок сахара после того, как главный его поставщик – Куба – попал под санкции США.

Под действие закона попадали лица или организации, которые действуют в интересах (прямо или косвенно) «иностранных принципалов»: иностранных правительств, органов власти, чиновников, партий или даже просто иностранных граждан. В основном это касается лоббистов, которые продвигают интересы своих клиентов, заказчиков, устанавливая связи с правительством и органами власти, а также партиями. Причем если во время Второй мировой войны было возбуждено 23 дела о нарушении закона, то после смягчения закона министерству юстиции ни разу не удалось через суд добиться принудительной регистрации в качестве иностранного агента. На практике закон применяется лишь для напоминания «иностранным агентам» о важности пройти регистрацию. Кроме того, «иностранные агенты» сталкиваются с более жесткой формой отчетности.

Российский закон «об иностранных агентах» имеет несколько иной политический смысл: сам термин несет в себе негативную коннотацию и подразумевает, что попавшие под его действие НКО могут вести шпионскую деятельность или, как минимум, работают без оглядки на национальные интересы страны. К тому же по российскому закону министерство юстиции не обязано доказывать наличия «патрон-клиентских» отношений – достаточно самого факта финансирования из-за рубежа.

Главный редактор RT Маргарита Симоньян назвала требование властей США по регистрации телеканала в качестве «иностранного агента» «людоедским», но признала, что RT будет вынужден подчиниться. Официальный представитель МИДа Мария Захарова 9 ноября пригрозила ответными мерами против американских СМИ.

На этом фоне важно отметить новую природу готовящихся потенциальных ответных мер: если раньше все ужесточения, связанные с деятельностью СМИ, НКО, работой интернета и т.д. были связаны с желанием Кремля внедрить механизмы информационного контроля внутри страны для минимизации политических рисков внешнего вмешательства именно через использование внутрироссийских ресурсов, то сейчас речь идет о наказании именно внешних акторов, в данном случае, американских СМИ. Иными словами, это становится предметом не внутренней, а внешней политики.

Ограничительными мерами сразу занялись как в СФ, так и в Госдуме. Верхняя палата парламента в начале ноября на расширенном заседании рабочей группы по мониторингу попыток вмешательства во внутренние дела России рекомендовала российским компаниям отказаться от рекламы в Twitter. Руководитель Роскомнадзора Александр Жаров и вовсе не исключил, что Twitter в России может быть заблокирован. Обсуждалась также возможность ограничить деятельность американских СМИ (радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа»), усилить контроль за иностранными НКО.

Вслед за этим за американские СМИ взялись депутаты Госдумы. 10 ноября спикер Думы Вячеслав Володин собрал у себя на совещание лидеров четырех думских фракций и руководителей профильных комитетов, чтобы в срочном порядке обсудить зеркальные меры в отношении американских СМИ в ответ на требование властей США к телеканалу RT зарегистрироваться в качестве иностранного агента. Депутат Петр Толстой («Единая Россия») отметил, что законопроект коснется не только американских СМИ, поскольку «закон должен носить общий характер, мы не можем выделять какую-то одну страну». Эта норма коснется всех иностранных средств массовых информации, уточнил он. Потом документ будет принят по ускоренной процедуре: сообщается, что первое чтение состоится уже 15 ноября, спустя два дня документ будет принят окончательно. Глава фракции «Единой России» в Госдуме Сергей Неверов заявил, что кроме иностранных СМИ в список иностранных агентов могут быть включены и «иностранные соцсети». Впрочем, Толстой уточнил, что речь будет идти об аккаунтах в сетях «СМИ-иностранных агентов», а не о присвоении этого статуса самим сетям.

Война ответных мер постепенно ведет к устойчивому перманентному институциональному кризису двусторонних отношений, что затрагивают все сферы, включая и стратегически значимые вопросы. В сентябре в Сенате США был утвержден военный бюджет на 2018 финансовый год: он составил $696,5 млрд. Один из самых важных моментов в нем — официально закрепленная возможность выхода Вашингтона из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), подписанного с Москвой еще в 1987 году. Россия и США давно обвиняют друг друга в нарушении договора, и с обеих сторон стали нередко звучать угрозы выхода из соглашения. Отдельной темой с перспективой ухудшения также является Украина: в США продолжается обсуждение вопроса о поставках этой стране летального оружия, а также противотанковых ракетных комплексов Javelin, что способно спровоцировать новое обострение геополитического кризиса, связанного с Донбассом.

После того, как Россия стала фактором внутриполитической ситуации в США, отношения двух стран перешли в новую фазу кризиса. Москва, несмотря на наличие важных для обеих сторон тем, предметов для обсуждения, а также декларируемой готовности России к продолжению диалога, теперь будет меньше оглядываться на западных партнеров и чаще действовать в одиночку, либо в союзе с региональными державами (как, например, в Сирии). При этом кризис двусторонних отношений неизбежно будет иметь серьезные внутриполитические последствия в самой России: новые ужесточения закона, направленные против американских СМИ, станут ударом по всем иностранным медиа. Дипломатическая война соответствует интересам и российских «ястребов», фокусирующихся на поисках иностранных агентов в самом широком смысле.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати