18.12.2017 | Татьяна Становая

Большая пресс-конференция Владимира Путина: новые особенности формата

14 декабря президент России Владимир Путин провёл свою традиционную большую пресс-конференцию, к которой в этом году было приковано особое внимание: это стало последним мероприятием, на котором журналисты могли задать свои вопросы в преддверии начала президентской гонки.

Владимир Путин изначально подчеркнул, что не хотел бы забегать вперёд и выстраивать общение в контексте будущей предвыборной кампании. Он заявил, что его программа практически написана и в скором будущем будет возможность представить ее на суд публики. Не стал он отвечать и на вопрос о составе будущего правительства, хотя из его комментария следовало, что с высокой долей вероятности нынешний кабинет доработает до окончания третьего срока Путина. Тем не менее, президент воспользовался площадкой пресс-конференции для того, чтобы объявить о главной новости – решении баллотироваться на пост президент в качестве самовыдвиженца.

Вариант не выдвигаться от партии власти было в Кремле доминантным на протяжении всего года: об этом неоднократно сообщали источники из администрации президента в СМИ. Тем не менее, до последнего момента это выглядело по большей степени пожеланием кураторов внутренней политики, генетически не связанных с партией власти «Единой Россией». Путин не стал комментировать причины своего выбора, его ответ был предельно лаконичным. Тем не менее, это знаковое решение, которое во многом подводит черту под годами его правления и выводит статус президента в новое качество. Если в прежние годы Путин сознательно сделал ставку на укрепление партии власти как ключевого института, опоры режима, то теперь президент предпочел дистанцироваться от неё.

В то же время вряд ли можно говорить, что тем самым президент пытается взять на себя функции надпартийного лидера, готового уделять внимание не только «Единой России», но и другим системным партиям. Скорее напротив: за все почти четыре часа общения с журналистами, системная оппозиция не была упомянута вообще, а до начала мероприятия пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что в Кремле, хотя и видят много достойных людей среди тех, кто решил выдвинуться в президенты России, но не видят конкурентов действующему главе государства. «Все-таки, с моей точки зрения, пока еще не созрел конкурент Путину, даже близко», — отметил он, тут же вызвав негодование лидера ЛДПР Владимира Жириновского.

Наблюдается общая маргинализация системной оппозиции, причём и в глазах самого президента. Отвечая на вопрос, не скучно ли ему участвовать в выборах без реальных конкурентов, Путин долго рассказывал об успехах своей политики в сравнении с 90-ми годами, в итоге раскритиковав своих оппонентов: «когда мы говорим об оппозиции, важно ведь не только шуметь на площадях или в более кулуарной обстановке и говорить об антинародном режиме. Важно, что‑то предложить, для того чтобы сделать ещё лучше». Очевидно, что речь шла о внесистемной оппозиции, в то время как системная тут остаётся незамеченной и в принципе не воспринимается даже как гипотетическая альтернатива действующей власти.

Таким образом, наблюдается в целом легитимация политической монополии и безальтернативности Путина, что, судя по высказываниям президента, ему не кажется системной или институциональной проблемой. Боле того, радикализируется и отношение к внесистемной оппозиции. Отвечая на вопрос Ксении Собчак, Путин резко раскритиковал Алексея Навального (традиционно не называя его имени), сравнив его с Михаилом Саакашвили и пригрозив, что приход к власти таких политиков приведёт страну в политическому хаосу. «По поводу персонажей, которых вы упомянули. Вы хотите, чтобы у нас по площадям бегали десятки таких Поро... Саакашвили? Вот те, кого вы назвали, это такие Саакашвили. И вы хотите, чтобы такие Саакашвили дестабилизировали ситуацию в стране?» Я считаю, что россияне этого не хотят и этого не допустят, отметил Путин.

Особенностью пресс-конференции также стало практически полное отсутствие какого-либо образа будущего. С одной стороны, это понятно: Путин принял решение развести начало предвыборной кампании и подведение итогов года. Однако, с другой стороны, тема будущего отсутствовала в принципе, если не считать достаточно формальный ответ президента, отметившего, что важно развивать инфраструктуру, здравоохранение, образование, повышать производительность труда и уровень доходов населения.

Общий контекст самопрезентации выстраивался вокруг старой идеи сравнения путинской политики и кризисных 90-х годов (или в более общем виде угрозы хаотизации, моделью чего могут служить не только 90-е годы ельцинской России, но и ситуация в Украине). Путин все чаще позиционирует себя не столько в качестве генератора нового курса, призванного улучшить качество жизни в России, сколько как гаранта от сползания страны в кризис, что является по большей части негативной мобилизацией. В принципе отсутствие позитивного видения не компенсировали даже заранее подготовленные «заготовки», включающие в себя такие предвыборные «подарки» как налоговая амнистия для граждан и малого бизнеса (подробнее об этом ниже), а также обещание разобраться с очередями в ясли.

Отдельной интригой стало дистанцирование Путина от работы правительства и вообще от управленческой повестки. Практически по всем аспектам затронутых проблем, которыми занимается государство в социально-экономической, бюджетной, налоговой, пенсионной политике, - Путин отсылал к экспертам, министрам или правительству в целом, не желая брать на себя ответственность за принятие политического решения. Так, рассуждая о вопросе повышения пенсионного возраста, он представил позицию сторонников и противников этого решения, абстрагируясь от окончательного решения и заверяя, что оно пока не принято (хотя он дал понять, что работа над подготовкой такого решения медленно, но идёт). Он отказался ассоциировать себя даже с выполнением майских указов, поставив за работу над ними оценку «удовлетворительно» правительству. Наконец, одним из самых резонансных ответов стал его комментарий сюжета предоставления «Роснефти» льгот на разработку Самотлорского месторождения: все нефтяники просили о льготах для обводненных месторождений, но получила их только «Роснефть», жаловалась журналист из «Ведомостей». Владимир Путин отметил, что решение принимал министр энергетики Александр Новак.

Наконец, все более заметным становится дистанцирование Путина и от регулирования внутриэлитных или межинституциональных конфликтов. В ходе пресс-конференции было упомянуто два громких сюжета. Первый – это коррупция в одной из силовых структур. «Знаете, где-то год назад я пригласил Бортникова (директора ФСБ, кто не знает) и дал ему материалы, которые ко мне поступили по одному из каналов в отношении конкретной структуры. Он посмотрел (неудобно говорить, но тем не менее скажу) и говорит: «Владимир Владимирович, мы ровно полгода назад в этой структуре провели оперативно-следственные действия, возбудили уголовные дела, передали в суд, все находятся в местах лишения свободы – все из целого подразделения. Полгода назад набрали новых сотрудников, и всё началось сначала»», - сказал Путин, отметив, что не знает, что с этим делать. В качестве варианта он предложил проводить кадровую ротацию, однако сам же отмёл его как слишком затратный. Традиционная конкуренция «силовиков» репродуцируется, а политического решения нет и, кажется не будет.

Еще один конфликт – уголовный процесс против бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева. Вопрос был задан журналисткой «Эха Москвы» Татьяной Фельгенгауэр, не так давно пострадавшей от нападения. Упомянув отказ Игоря Сечина явиться в суд по делу Улюкаева, несправедливое преследование Олега Навального и прочие политические дела, она обозначила проблему отсутствия в России верховенства права и существования двух правовых реальностей. Путин проигнорировал большую часть вопроса, не согласившись с «двумя реальностями», но при этом весьма равнодушно прокомментировав и сюжет прихода Сечина в суд. Президент счёл такой отказ законным, но тут же подчеркнул, что глава «Роснефти» «мог бы и прийти». Такая неоднозначность и безразличие подчёркивают нежелание Путина вовлекаться в подобные споры и тем более прилагать какие-то усилия к их разрешению. Из его слов следует, что, возможно, Сечину и следовало бы явиться в суд, но Путин не станет настаивать на этом лично.

Еще одной интересной особенностью пресс-конференции стало подчёркнуто спокойная риторика Путина по внешнеполитическим темам, которые всегда вызывали у него много эмоций. Он критично, но сдержанно прокомментировал проблемы в двусторонних отношениях между Россией и США, следуя своей тактике – негативно о политике США в целом (проблема нарушений договора о РСМД) и позитивно о Трампе (Путин похвалил его за первые итоги президентства). Выдержанная риторика касалась и украинского кризиса: Путин не стал резко возражать украинскому журналисту, задавшему свой крайне критичный вопрос), а также рутинно прокомментировал минский процесс, отметив, что Киев срывает обмен пленными. Стоит отметить лишь весьма дискуссионный пассаж Путина об общности российской и украинской нации: «это по сути, один народ», заявил он, тем самым, снова ставя под сомнение легитимность украинской государственности.

Наконец, последняя особенность – практическое отсутствие консервативной линии, акцента на традиционных ценностях, духовности. Это подтверждает общий вектор на построение более сбалансированного образа Путина, приемлемого не только для консерваторов, но и для более либеральной части общественности. Показательно, что президент в рамках этой пресс-конференции в очередной раз подчеркнул, что является светским политиком. Он разошелся с официальной церковной позицией по абортам, а ранее, что крайне симптоматично, признавался в несоблюдении поста. Тем самым, Путин занял более умеренную, выверенную позицию, в большей степени гармонирующую с образом мыслей и жизни большинства россиян, включая и значительную часть православных.

Обращает на себя внимание изменение характера самой пресс-коференции: задать вопрос стало для участников мероприятия важнее получения ответа. Владимир Путин игнорирует значительную часть политической повестки, а для представителей СМИ участие оказывается возможностью либо заявить о своей политической позиции, либо пролоббировать местные или отраслевые интересы. Такой слом формата во многом нивелирует сам смысл пресс-конференции, она рутинизируется вслед за рутинизацией и «прямых линий». Диалог становится все менее откровенным и почти не отвечает реальной повестке дня.

Владимир Путин готовится к избранию на четвертый срок на фоне значительной (хотя и медленной) трансформации его режима, происходящей последние шесть лет. Во-первых, схлопывается системное политическое пространство, где роль системной оппозиции практически стирается, а все «системные» силы теперь вынуждены будут в той или иной степени ориентироваться на Путина. Во-вторых, девальвируется роль Путина как «правителя» и арбитра во внутренних вопросах: он дистанцируется от рутинной работы правительства и фокусируется на стратегических вопросах, на геополитике. А это ведёт к росту самостоятельности и активности групп влияния, вынужденных решать свои проблемы без привлечения президента. В-третьих, легитимируется исключительная политическая безальтернативность Путина.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати