05.03.2018 | Татьяна Становая

Послание президента Федеральному Собранию: военная часть

1 марта президент России Владимир Путин выступил с ежегодным посланием Федеральному собранию. Изначально ожидалось, что послание станет предвыборным: в Кремле не скрывали, что именно этот формат будет использован для презентации программы Путина. Однако вопросы развития страны были затронуты лишь в первой части выступления, вторая же часть, не связанная с кампанией, и вызвавшая сильнейший резонанс, была посвящена новым системам российских ядерных вооружений.

О новом ядерном оружии Владимир Путин говорил почти 40 минут. Начав с обвинения США в выходе из договора ПРО в 2002 году, президент рассказал о тщетности многолетних попыток Москвы вернуться к диалогу по вопросам стратегической безопасности. По его словам, несмотря на подписание в 2010 году российско-американского договора СНВ-3, «наращивается количество противоракет, улучшаются их качественные характеристики, создаются новые позиционные районы, что в конечном итоге, если мы ничего не будем делать, приведёт к полному обесцениванию российского ядерного потенциала».

Вслед за этим президент презентовал системы вооружения, способные гарантировано преодолеть глобальную ПРО США. В первую очередь, это тяжёлая межконтинентальная баллистическая ракета «Сармат», у которой, как следовало из продемонстрированного видео, нет ограничений по дальности; это малогабаритная сверхмощная ядерная энергетическая установка, которая размещается в корпусе крылатой ракеты («ничего подобного ни у кого нет», подчеркнул Путин); беспилотные подводные аппараты, «способные двигаться на большой глубине и на межконтинентальную дальность»; высокоточный гиперзвуковой авиационно-ракетный комплекс, названный системой «Кинжал»; ракетный комплекс стратегического назначения с планирующим крылатым блоком «Авангард». Все, что было продемонстрировано, позиционировалось как фантастическое, не имеющее аналогов в мире вооружение, которое неуязвимо для любых систем ПРО и ПВО.

В России выступление Путина вызвало эйфорию в провластных кругах и на центральных телеканалах. В то же время оценки военных и внешнеполитических экспертов были значительно более сдержанными. Можно привести несколько ключевых тезисов.

Во-первых, США пока не создали и скорее всего не создадут никогда такую систему ПРО, которая могла бы помешать России нанести ядерный удар по США теми средствами, что имеются (без учёта новых вооружений). Размещённые на Аляске и в Калифорнии средства ПРО не несут России никакой угрозы, они ориентированы прежде всего, против угрозы, исходящей от КНДР, в количестве не более десятка ракет (при доказанной в ходе испытаний эффективности перехвата менее 50%), писал, в частности, Владимир Фролов для издания Republik. В этом смысле новые вооружения кажутся избыточными с точки зрения не только существующих угроз, но и гипотетически возможных в среднесрочной перспективе. В то же время, если вероятность развёртывания эффективной системы ПРО против российского ядерного оружия и существует, то речь идёт о периоде за пределами 20-30 ближайших лет.

Во-вторых, наблюдается заметный рост влияния военных на стратегические решения в России, в том числе в контексте определения доли и направления военных расходов. Майкл Кофман научный сотрудник Института Кеннана, Центра Вильсона, аналитик корпорации CNA в своих комментариях писал, что политические власти никогда не оценивают уровни безопасности как достаточные, а военный истеблишмент всегда требует наращивания военных сил. Это касается не только России, но и США. Пентагон, уже после выступления Путина, например, заявил, что его исследования в области разработки гиперзвукового оружия недофинансируется.

В России же речь идёт об инвестировании в проекты, целесообразность которых кажется неоднозначной. «Многое из того, о чем Путин говорил, — это идеи в сфере вооружения 1950-х и 1960-х годов, которые тогда были либо слишком трудно исполнимы, либо казались сумасшедшими. Например, «Статус-6» — ядерные торпеды (подводные автономные ядерные беспилотники) — это возвращение к проекту T-15 1953 года. В США они тоже разрабатывались, начиная с 1955 года, но в 1964 году от них отказались», - говорил Кофман в интервью The New Times. Владимир Фролов также указывал в своей статье, что целесообразность этих вооружений крайне сомнительна: «Да, они обойдут ПРО (которой нет), но до целей будут идти несколько суток, отозвать их назад невозможно (связи нет под водой), угроза аварии и радиоактивного заражения зашкаливающая, а сдерживающий эффект близок к нулю (это оружие взорвется уже через несколько суток после того, как Россия и США прекратят свое существование)». Ряд экспертов сходятся во мнении, что Путин позволил военным убедить себя в необходимости реализации проектов, чье реальное стратегическое значение вызывает много вопросов. В то же время сам Путин, выступая 2 марта в Калининграде, объяснил необычный характер вооружений новыми материалами, которые разрабатываются в России в течение многих лет.

В-третьих, ряд показанных Путиным вооружений, прежде всего гиперзвуковая ракета воздушного базирования «Кинжал» и гиперзвуковые планеры, действительно представляют собой вооружения будущего, однако их развитие является ультразатратным. Откуда Россия намерена брать средства, остаётся неясным. Кроме того, военные эксперты выразили сомнение в степени готовности тех образцов, чтобы были представлены на видео.

В-четвертых, выступление Путина вызвало серьёзную обеспокоенность в контексте общих тенденций разбалансировки формирующейся десятилетиям системы сдерживания. Так, выступление Путина прочитывается как ответ на обнародованный в феврале этого года в США Nuclear Posture Review (Обзор ядерной политики, или ядерная доктрина), где большое внимание было уделено России. Документ, как считают в Москве, подразумевает снижение порога применения ядерного оружия, допускается развёртывание ядерных боеприпасов малой мощности, что критикуется многими военными экспертами в самих США как свидетельство неадекватности оценки реальной угрозы, исходящей от России. Однако в США, в свою очередь, убеждают, что это ответ на снижение Москвой порога применения ядерного оружия: в американских военных кругах на протяжении последних лет активно обсуждается российская концепция «эскалация ради деэскалации», что, в частности, предусматривает перспектива развития тактического маломощного ядерного орудия для возможности нанесения первого обезвреживающего удара по европейским союзникам США.

В России концепция «эскалация ради деэскалации» действительно упоминалась в документах Минобороны в 2003 году, однако в дальнейшем не получила развития, что однако дало американским военным подозревать тайные планы оперативной проработки нанесения первого ядерного удара малой мощности. Москву на этом фоне критикуют за нежелание прикладывать усилия к тому, чтобы убедить США в отсутствии подобных намерений, а нынешнее выступление Путина лишь добавляет масла в огонь. На сегодня военные обеих стран верят, что противник наращивает возможности для ведения локальной ядерной войны, развивает маломощные ядерные боезаряды, что в итоге и ведёт к рискам ракетно-ядерных конфликтов малой интенсивности.

В целом же вторая часть послания Путина носила не просто весьма агрессивный характер с точки зрения риторики, но имела необычно эмоциональный, восторженный тон, что сразу дало основания сравнивать с атмосферой советского времени. Ряд высказываний Путина, например, о характеристиках и степени разработанности отдельных новых вооружений, оцениваются как явно неадекватные. В западных СМИ военную часть и вовсе сочли блефом. Наблюдатели также обнаружили, что в одном из видео были использованы компьютерные проектированное, уже показанное в программе «Ударная сила» в 2007 году о разрабатываемой «Царь-ракете». Удивление вызвало и крайне низкое качество продемонстрированных компьютерных моделирований.

Еще одной особенностью послания в этом контексте стал тот факт, что Владимир Путин неоднократно сравнивал нынешние достижения с достижениями советского времени. Рекордный урожай, прорыв в военных технологиях, мощность портов – президент предстал как лидер на голову выше и эффективней лидеров советской эпохи. И если на протяжении многих лет создавалось впечатление, что российские власти проводят грань между Советским Союзом и современной Россией, то теперь эта грань стирается и путинская Россия предстаёт фактически геополитическим преемником СССР. На этом фоне знаковым является и еще один пассаж в выступлении главы государства: «После развала СССР Россия, которая в советское время называлась Советским Союзом, , – за границей её так и называли, Советская Россия, – … утратила 23,8% территории, 48,5% населения, 41% валового общественного продукта… в связи с разделом Вооружённых Сил СССР между бывшими союзными республиками...». Из этой логики следует, что все национальные республики, входившие в СССР, были частью не СССР, а России, что при развитии такой логики, при желании, можно поставить под сомнение легитимность независимости нынешних стран СНГ. Подобный взгляд может вызывать обеспокоенность в бывших странах СССР.

Наконец, важно обратить внимание и на тот факт, что в послании практически отсутствует как таковая внешнеполитическая часть. Демонстрация новых вооружений позиционировалась как «принуждение» США к переговорам, но без конкретизации. Послание также, со слов Путина, должно отрезвить «любого потенциального агрессора» и сделать неэффективным и неоправданно затратным «такие недружественные шаги по отношению к России, как развёртывание системы ПРО, приближение инфраструктуры НАТО к нашим границам», сказал Путин. В этом смысле возникает вопрос: рассчитывал ли президент новой тактикой помешать перспективам развёртывания ПРО и расширения НАТО или эти вопросы после мартовского послания больше неактуальны для России? Также неясен и призыв прекратить раскачивать лодку «Планета Земля» в условиях, когда сама Россия пошла по пути гонки вооружений.

Загадкой военной части послания стало упоминание Путина о союзниках России: «любое применение ядерного оружия против России или её союзников малой, средней, да какой угодно мощности мы будем рассматривать как ядерное нападение на нашу страну». Вопрос о том, кого подразумевал президент, остался одним из самых туманных. В числе привилегированных и надёжных партнёров России были затем названы Китай и Индия, а стратегически значимыми организациями - ОДКБ, ШОС, БРИКС, ЕЭС. Однако ничего нового в направлении развития отношений с этими структурами сказано не было.

Показательно, что на Западе выступление Путина оказалось практически незамеченным: ни европейские, ни американские газеты не посвятили этому свои первые полосы, это также практически не вызвало широкого обсуждения в публичном пространстве. В США на послание отреагировали Госдепартамент и Пентагон, где заверили, что в курсе новых российских разработок и «полностью подготовлены». Министр обороны Великобритании Гэвин Уильямсон назвал речь российского президента «путем эскалации и провокации». Тем временем, на российских телеканалах эфирное время несколько часов было посвящено обсуждению «истерики», которую Путин вызвал своим выступлением на Западе.

Послание, вне зависимости от степени готовности представленных в нем вооружений, следует в логике интересов российских «ястребов», заинтересованных в максимизации расходов на оборону, укреплении антиамериканского вектора, что накладывается на схожие тренды и в самих США. Надо признать, что сегодня оба государства своими действиями снижают порог применения ядерного оружия, обвиняя в этом друг друга. Подход Путина к отношениям с США носит во многом советский характер. Он означает, что диалог на равных возможен лишь при полном паритете – если не все статусов, то хотя бы ядерного (как символа сверхдержавности). Такая же позиция свойственна и современной российской элите, представители которой бурно аплодировали выступлению президента. Как для Путина, так и для элиты политически и психологически важна соразмерность России и США, что воспринимается как восстановление статуса России как сверхдержавы – вне зависимости от несопоставимости вклада обеих стран в мировую экономику.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати