03.05.2018 | Алексей Макаркин

Армения: борьба за власть

Массовые протестные выступления в Армении привели к появлению нового политического лидера – Никола Пашиняна, противопоставившего себя Республиканской партии, которую возглавляет бывший президент и недолговременный премьер с расширенными полномочиями Серж Саргсян. За недолгое время Пашинян прошел путь от рядового депутата парламента до кандидата в премьер-министры.

В публичном пространстве существует схема «народ против элиты», где народ представляет Пашинян, создавший образ эксклюзивного защитника его интересов. Преуменьшать роль народного протеста не стоит – речь идет о действительно массовых акциях, в которых участвовали сотни тысяч людей, как в Ереване, так и в других городах. Это очень много, особенно для Армении, все население которой составляет около 3 млн человек. Не менее важно и то, что за все время протестов власть не смогла мобилизовать своих сторонников – стало ясно, что любые такие попытки будут неудачными, несопоставимыми по численности с участниками протестов. И, следовательно, только дискредитируют власть.

В то же время речь идет и о куда более сложной непубличной игре, в которой действует ряд влиятельных участников, имеющих собственные интересы. Хотя результаты игры и зависят в значительной степени от народной активности, которая может перечеркнуть все элитные расклады и договоренности и является определяющим фактором для результатов борьбы за власть.

Игра Пашиняна

Пашинян – член небольшой парламентской фракции «Исход», получившей на парламентских выборах 2017 года 7% голосов и имеющей 9 депутатских мандатов из 105. Поэтому он воспринимался как хотя и активный, но все же недостаточно влиятельный политик – тем более, что внутри самой фракции существовали серьезные разногласия (она состоит из трех партий – наряду с партией Пашиняна, «Гражданский договор», это «Светлая Армения» и «Республика»). Причем наиболее известным политиком, входящим в «Исход», считался бывший премьер-министр Арам Саркисян – впрочем, премьером он был недолго (в 1999-2000 годах) и стал им только как брат премьера Вазгена Саркисяна, убитого в 1999 году террористами, захватившими здание парламента.

Однако Пашиняна нельзя считать «человеком ниоткуда». Он уже дважды избирался депутатом парламента. А в том же 2017 году он занял второе место на выборах мэра Еревана, получив 21% голосов. Также «Исход» по итогам прошедших одновременно выборов в городской совет Еревана смог сформировать в нем крупную фракцию (14 мест из 65).

После того, как президент Серж Саргсян нарушил свое обещание не занимать в 2018 году пост премьер-министра (то есть де-факто не идти на третий срок – так как после конституционной реформы основные властные полномочия перешли к премьеру), Пашинян стал лидером протеста. Фактически он занял пустующее место, так как практически никто из армянской элиты не рассматривал всерьез возможность смещения Саргсяна. Каждый выбирал свою стратегию:

· Партии, входившие в правительственную коалицию (Республиканская партия Армении и Дашнакцутюн), консолидированно проголосовали за кандидатуру Саргсяна.

· Основная оппозиционная фракция - блок «Царукян», возглавляемая политиком и бизнесменом Гагиком Царукяном, объявила о свободном голосовании. В результате 12 из 31 депутата, входящих во фракцию, проголосовали против, а сам Царукян в голосовании не участвовал. Остальные депутаты-«оппозиционеры» от этой фракции проголосовали за. Таким образом, блок «Царукян» выразил политическую лояльность Саргсяну, но при этом постарался сохранить хотя бы часть оппозиционного образа.

· Самая последовательная оппозиционная фракция «Исход» также разделилась, хотя и не столь отчетливо. Пятеро ее депутатов, включая экс-премьера Арама Саркисяна, проголосовали против, но воздержались от участия в уличных протестах. Фактически они тоже играли по правилам, выгодным Саргсяну, сохраняя свою идентичность, но оставаясь в роли парламентской оппозиции.

· «Исторический» лидер оппозиции, бывший президент Левон Тер-Петросян, не входит в состав парламента, возглавлявшийся им список проиграл на выборах 2017 года. От протестов он дистанцировался. Многие соратники – в том числе и Пашинян, входивший в его избирательный штаб на выборах 2008 года, после которых в Ереване произошли столкновения между властью и оппозицией, от него давно отмежевались.

Таким образом, на площади оказались четыре депутата от «Исхода», демонстративно отказавшихся участвовать в голосовании по кандидатуре Саргсяна. Но качествами сильного публичного политика из них обладает только Пашинян. Сложилась ситуация, при которой столкнулись рациональный и интуитивный подходы. Рациональность диктовала адаптацию к новой реальности – премьерству Саргсяна. Тем более, что режим Саргсяна трудно считать жестко авторитарным – Республиканская партия регулярно создавала коалиции с другими политическими силами. Одно время коалиционным партнером республиканцев была партия «Процветающая Армения», возглавлявшаяся Царукяном. В предыдущем правительстве в коалицию с республиканцами входила партия Дашнакцутюн, хотя у республиканцев и так было абсолютное большинство в парламенте. Саргсян был заинтересован в том, чтобы разделить ответственность за правительственный курс с другими политическими силами – кроме того, дашнаки имеют исторические связи в армянской диаспоре, что также было выгодно Саргсяну.

Однако Пашинян задействовал интуицию – резкое неприятие обмана со стороны Саргсяна наложилось в обществе на совокупность негативных для власти факторов. Среди них не только хронические социально-экономические проблемы, но и ощущение тупиковости развития страны - проблема Нагорного Карабаха не решена и вряд ли может быть решена в обозримом будущем, небогатая страна вынуждена тратить значительные средства (в 2018 году – 1,5% ВВП, более 500 млн долларов) на военные расходы. Недовольство населения вызывает высокий уровень коррупции, клановость - ключевую роль в политике и экономике страны играет «карабахский клан», состоящий из участников конфликта в Нагорном Карабахе в конце 1980-х – начале 1990-х годов, что создает большие проблемы для малого и среднего бизнеса, в этот клан не входящего. Добавим к этому, что с нынешнего года отменена отсрочка от службы в армии для студентов, что вызвало молодежные протесты. При этом закон предусматривает сохранение отсрочек за «исключительные достижения», что создает возможности для злоупотреблений.

В этих условиях Пашинян сделал ставку на непримиримость – и она оказалась успешной. Он стал символом неприятия 20-летнего правления «карабахцев», от которого общество устало. Однако его уязвимой стороной был имидж. В нем были положительные для лидера протеста компоненты: Пашинян в течение долгого времени занимался журналистикой, отличался нонконфоризмом (из-за чего при отличной учебе был исключен с пятого курса университета), после разгона антиправительственных акций 2008 года около полутора лет скрывался, после чего был приговорен к семи годам лишения свободы, некоторое время был заключен в карцер, но в 2011-м вышел на свободу по амнистии.

В то же время Пашинян не проходил военную службу, в отличие от многих представителей армянского политического класса не участвовал в карабахском конфликте (более того, в одной из публикаций 2001 года не исключил возвращение Азербайджану занятых во время военных действий начала 1990-х годов районов). Правда, во время последнего по времени армяно-азербайджанского вооруженного противостояния в 2016 году он вступил в добровольческий отряд (по собственным словам, депутатский статус не помешал ему «взять автомат, копать окопы и стоять на позициях»). Однако этого было явно недостаточно – и Пашинян кардинально меняет свой внешний образ. Гладко выбритый политик в галстуке превращается в сурового бородатого лидера в камуфляже с рюкзаком. По мнению ряда наблюдателей, образцом для него выступил Монте Мелконян, американский армянин, погибший в 1993 году во время карабахской войны и являющийся национальным героем Армении.

В качестве лидера протеста Пашинян сочетал подчеркнутую открытость с закрытыми переговорами, призванными обеспечить его приход к власти. Открытость предназначалась для диалога с «первыми лицами» - Саргсяном, а после его вынужденного ухода в отставку – врио премьера Кареном Карапетяном. Фактически диалог превращался в публичную акцию, в ходе которой Пашинян выступал в качестве представителя народа. Его оппоненты заведомо оказывались в проигрышном положении. С Саргсяном Пашинян был готов публично обсуждать только его немедленную отставку – неудивительно, что встреча продлилась несколько минут. С Карапетяном он намеревался поднимать более широкий круг тем, но только публично, что превращало бы диалог в соревнование двух личностей, где преимущество заведомо было бы на стороне харизматичного и «народного» Пашиняна, а не технократа Карапетяна. В то же время он вступил в диалог (без журналистов) и с президентом Арменом Саркисяном, и с успевшим присоединиться к протесту Царукяном, и с вышедшими из правительственной коалиции дашнаками. Он прагматично не отталкивал никого из них - в результате ему удалось существенно расширить свою опору в парламенте, хотя судьба премьерства продолжала зависеть от депутатов-республиканцев.

Еще одним важным аспектом армянского протеста, возглавляемого Пашиняном, стала подчеркнутая ненасильственность и управляемость. Отказ строить палаточные городки, уход протестующих по ночам с площадей демонстрировали отличие армянского сценария от украинского, совершенно неприемлемого для России, союзника Армении. Одновременно Пашинян уходил и от обвинений в дестабилизации ситуации в стране, которая может быть выгодна Азербайджану.

Впрочем, азербайджанская сторона пока не проявляет большой активности, ограничиваясь осторожным зондированием ситуации. Помогать воевавшим против нее «карабахцам» в дискредитации протеста она не хочет. Более того, протесты в Армении и выдвижение на первый план невоевавшего Пашиняна могут дать Азербайджану надежду на более мягкую позицию Армении по карабахскому вопросу. Хотя это и сомнительно – Пашинян понимает, что уступки Азербайджану могут похоронить его карьеру (как это в конце 1990-х произошло с Тер-Петросяном) – поэтому он публично высказался за дальнейшее увеличение военных расходов, хотя и не назвал реальных источников, позволяющих это сделать.

Игры элит и российский фактор

Армянские элиты в ходе конфликта утратили инициативу и стремились адаптироваться к быстро меняющейся ситуации. Развитие кризиса в Армении является примером того, как влиятельные элитные игроки слабеют в условиях массового протеста, которым не могут управлять – либо, если есть возможность, присоединяются к протесту.

Серж Саргсян так и не смог осуществить переход от президентской к парламентской республике под своим контролем. В настоящее время он сохраняет лидерство в Республиканской партии. Ее представители за годы правления Саргсяна привыкли к его лидерству, к тому, что он является сильным человеком, способным решить любые проблемы. И даже вынужденный уход с поста премьера, показавший его слабость, не смог полностью изменить отношение к нему. Другого сильного действующего политического лидера у «партии власти» нет.

Более того, Пашинян, торгуясь с другими фракциями, обошел республиканцев, чтобы не быть обвиненным в сговоре – да и предложить им ему особенно нечего, кроме сохранения во власти отдельных фигур (но тут речь может идти об индивидуальных договоренностях, которые к тому же трудно гарантировать). Пашинян ориентирован на серьезные перемены в элитах, и ему придется удовлетворить аппетиты своих старых и новых (Царукян, дашнаки) партнеров – для республиканцев в этой конструкции места остается мало. Поэтому Саргсяну удалось сплотить свою партию и избежать политической капитуляции 1 мая, отклонив кандидатуру Пашиняна в премьеры, что, впрочем, привело к усилению протестного движения, блокировке улиц, массированному моральному давлению на депутатов и функционеров от «партии власти» - и вынужденной уступке со стороны республиканцев.

При этом Саргсян осложнил отношения с Россией - ее индифферентность в отношении личной судьбы давнего союзника могла быть связана с тем, что Саргсян перестал быть для Москвы предпочтительной фигурой. Одной из этих причин может служить подписанное в прошлом году соглашение Армении с Евросоюзом. Внешне Россия отнеслась к нему спокойно – как и ко многому другому (например, к переходу другого союзника, Казахстана, с кириллицы на латиницу). Тем более, что в соглашении не было условия «или Россия, или Европа» как в украинском случае – и Армения, и Евросоюз не хотели провоцировать конфликт с Россией. Но все равно – это симптом того, что в российско-армянских отношениях идиллии нет. Можно сказать, это был своеобразный ответ на поставки Россией оружия в Азербайджан – при Саргсяне армянская сторона была, разумеется, этим очень недовольна, публично стремилась смягчить негативный эффект, но в то же время демонстрировала, что отношения с Москвой хоть и приоритетны, но не безальтернативны.

Еще одним сигналом этого стала конструкция власти, которую сооружал Саргсян перед своим предполагаемым уходом – она тоже связана с балансированием между Россией и Западом. Президент с ограниченными полномочиями – «британский армянин» Армен Саркисян, долгие годы проживший в Великобритании, бывший там и послом, и ученым, и бизнесменом. Премьер (еще с 2016 года) и фактический лидер государства – Карен Карапетян, прагматик и многолетний топ-менеджер «Газпрома» с прекрасными отношениями с Россией – и, по некоторым данным, крестный детей своего однофамильца, российского миллиардера Самвела Карапетяна. Сам же Саргсян должен был остаться лидером Республиканской партии и серым кардиналом этой конструкции.

Но затем Саргсян переиграл сценарий – видимо, чувствуя, что в роль лидера правящей партии не гарантирует политического доминирования. Баланс в пользу России нарушился, Карапетян становился лишь первым вице-премьером. В Москве публично не возражали – Путин поздравил Саргсяна с назначением, демонстрируя, что считает его реальным лидером страны (как он поздравлял, например, Ангелу Меркель). Но в то же время в России не были склонны драматизировать ситуацию, когда начались протесты – новой демонстрации симпатий не последовало. Более того, отставка Саргсяна и возвращение на пост премьера Карапетяна воспринимались в Москве как желательный вариант. И поэтому когда Саргсян ушел в отставку, то пресс-секретарь российского МИДа Мария Захарова восторженно написала про великий армянский народ, «который имеет силу даже в самые сложные моменты своей истории не разъединяться и сохранять уважение друг к другу, несмотря на категорические разногласия».

Карен Карапетян в последнее время считался более популярным политиком, чем Саргсян. Он был «лицом» успешной парламентской кампании республиканцев в 2017 году. С ним связывались надежды на перемены, на снижение влияния «карабахцев», на приток в страну инвестиций, обещанных в ходе кампании. Однако его возвращение на пост премьера (хотя бы и в качестве исполняющего обязанности) не стало успешным. После отставки Саргсяна срочно прибыл в Ереван Самвел Карапетян, встретившийся со своим однофамильцем. Это вызвало дополнительное раздражение протестующих (демонстрация связи власти и денег – не лучшая технология в условиях, когда народ вышел на улицы).

Кроме того, отказ Карапетяна от встречи с Пашиняном хотя и был объясним нежеланием участвовать в игре, выгодной лидеру оппозиции, но был расценен как слабость и неуважение к протестующим. Тем более, что Пашинян пиаровски удачно использовал этот отказ, проведя «встречу» в одиночестве – место Карапетяна занимал ставший знаменитым рюкзак Пашиняна. Уличный протест отверг Карапетяна как слишком связанного с властным режимом. Но и для Республиканской партии менеджер Карапетян не стал влиятельной фигурой, способной предложить ей выход (или хотя бы иллюзию выхода) из кризисной ситуации.

В создавшейся ситуации Россия перестала делать публичную ставку на Карапетяна - единственным внешним признаком того, что она была, служит телефонный разговор Путина и Карапетяна 26 апреля. В нем российский президент подчеркнул, что урегулирование в Армении должно проходить «на основе результатов легитимных парламентских выборов, проведенных в апреле 2017 года» (это можно было трактовать как признание роли Республиканской партии, которая на них победила). Но уже затем прибывшие в Ереван российские сенаторы и депутаты встречались с представителями всех основных политических сил. А слова члена Совета Федерации Николая Рыжкова, назвавшего Пашиняна «дурачком», его коллеги постарались смягчить, ссылаясь на почтенный возраст 88-летнего бывшего премьера СССР.

Роберт Кочарян – влиятельный деятель «карабахского клана», предшественник Саргсяна на посту президента (занимал этот пост в 1998-2008 году) активизировался в публичном пространстве, подвергнув резкой критике деятельность Пашиняна. У него были существенные расхождения с Саргсяном, но во время кризиса они консолидировались перед лицом общего противника – такие действия способствовали сплоченному голосованию республиканцев 1 мая против Пашиняна. Для Кочаряна приход к власти Пашиняна опасен еще более, чем для Саргсяна. Речь может идти не только о перераспределении экономических ресурсов, но и об уголовном преследовании за разгон митинга оппозиции в 2008 году, когда погибли 10 человек. Однако после нового этапа протестов, уже 2 мая, республиканцы были вынуждены заявить, что 8 мая проголосуют за Пашиняна.

По некоторым данным, Кочарян хотел бы продвинуть на пост премьера нынешнего и.о. вице-премьера Армена Геворкяна, который во время кризиса побывал в Москве, где провел встречу в администрации президента. Геворкян был помощником и руководителем администрации Кочаряна в бытность его президентом. При Саргсяне он продолжил карьеру в качестве вице-премьера, секретаря Совета национальной безопасности (недолго) и руководителя аппарата президента. Однако Геворкян, в течение двух десятилетий бывший видным деятелем правящего режима, так же не устраивает участников протеста, как и Карапетян. Поэтому эти планы быстро стали неактуальными.

Гагик Царукян – крупный бизнесмен, лидер партии «Процветающая Армения» и блока своего имени, известен своими связями с Кочаряном, в президентство которого он начал свою политическую карьеру и создал партию. Его отношения с Саргсяном куда более сложные. В 2015 году Саргсян вывел его из состава Совета национальной безопасности, обвинив в невыполнении своих обязанностей, игнорировании интересов избирателей да еще и в неуплате налогов. После этого Царукян объявил об уходе из политики, но в условиях мягкого авторитаризма через пару лет вернулся и возглавил предвыборный блок.

В нынешнем кризисе Царукян вначале дистанцировался от протеста, но видя его бурное развитие, присоединился к радикальной оппозиции. Его кандидатура на пост премьера рассматривалась в качестве компромиссной, способной устроить республиканцев – но он предпочел не идти на конфликт с улицей, чреватый крахом политической карьеры. Особенно в условиях, когда оппозиция может актуализировать неподтвержденные, но активно распространявшиеся слухи о его осуждении за изнасилование в советское время.

Тем более, что Пашиняну не только нужна поддержка в нынешнем составе парламенте, но могут потребоваться политические союзники в дальнейшем. А Царукян явно рассчитывает на министерские портфели для своих сторонников в возможном кабинете Пашиняна – поэтому его фракция не только голосовала за кандидатуру Пашиняна 1 мая, но и отказалась участвовать в заседании парламента на следующий день. Впрочем, стратегический характер альянса Пашиняна и Царукяна вызывает сомнения не только из-за его конъюнктурного характера. В Интернете есть информация, что Царукяна подозревали в организации в 2004 году взрыва автомобиля оппозиционного журналиста Пашиняна.

Быстрые перемены

События в Армении характеризуются быстрыми переменами: массовое народное движение вызвало стремительный уход Саргсяна, резкое ослабление Карапетяна, превращение Пашиняна из аутсайдера в лидеры, голосование в парламенте 1 мая против Пашиняна и вынужденное обещание республиканцев 2 мая поддержать его кандидатуру. Меняются и публичные приоритеты игроков. Вначале оппозиция требовала скорейшего роспуска парламента и проведения новых выборов. Теперь такой вариант рассматривают республиканцы, имея в виду сохранение временного правительства Карапетяна на период избирательной кампании. И, напротив, Пашинян настойчиво требовал, чтобы его избрали премьером, а парламентские выборы можно в этом случае отложить до принятия нового избирательного законодательства.

Остается актуальной тема «цены вопроса» - какова будет роль Пашиняна в случае, если он 8 мая станет премьером. Сам он демонстрирует готовность к уменьшению полномочий главы правительства за счет некоторого расширения президентских прерогатив, что направлено на успокоение правящей элиты, которой вполне импонирует президент Саркисян. Вопрос в том, как поведет себя Пашинян в случае избрания премьером, когда в его руках окажется реальная власть.

Общим мнением экспертов является то, что Армения сохранит союзнические отношения с Россией. Другого реального варианта в условиях крайне дискомфортного соседства с Азербайджаном и Турцией у нее нет. Поэтому и Пашинян отказался от критики в адрес России, демонстрируя верность союзническим обязательствам. В то же время вряд ли приходится сомневаться в том, что в случае своего прихода к власти он будет еще менее удобным партнером для Москвы, чем Саргсян. И что геополитическая диверсификация, проходившая при Саргсяне, будет продолжена и, возможно, станет более интенсивной.

Алексей Макаркин – ведущий эксперт Центра политических технологий

Версия для печати