21.05.2018 | Марина Войтенко

Мировая торговля – штормовое предупреждение

Национальные цели-2024 в сфере международной кооперации и экспорта масштабны и амбициозны. В обрабатывающих отраслях, агропроизводстве и сфере услуг должны быть сформированы глобальные конкурентоспособные несырьевые секторы с общей долей экспорта не менее 20% ВВП. Несырьевым загранпоставкам намечена планка в $250 млрд в год (по сути удвоение к текущему уровню), в том числе для машиностроения – $50 млрд, агрокомплекса – $45 млрд, услуг – $100 млрд. Достижение показателей должно быть обеспечено преодолением логистических ограничений, созданием гибкой линейки финансовых инструментов поддержки экспорта, отменой избыточных требований при его лицензировании и осуществлении валютного контроля, а также переходом к 2021 году на принцип «одного окна» во взаимодействии российских субъектов внешней торговли с регулятивными органами. Знаковый шаг – в обновленной структуре правительства передача зарубежных торгпредств в ведение Минпромторга РФ. Укрепление позиций России в глобальном хозяйстве, понятно, требует повышенного внимания к меняющейся реальности международных торговых отношений.

Маршрут к новым экспортным рубежам, однако, приходится начинать в непростых обстоятельствах. Как подчеркивает глава МВФ Кристин Лагард (см. ее выступление 14 мая в Портленде, США, на форуме WorldOregon): «Ставки высоки, потому что здоровье мировой экономики зависит от здоровых торговых потоков. Их оживление в последнее время способствовало повышению мирового роста – усиление протекционизма может тотчас остановить эту позитивную динамику».

Между тем, характерная примета настоящего времени – обилие протекционистских мер, бросающих вызов сложившейся системе международной торговли. На минувшей неделе в возможных военно-торговых сценариях открылся «второй фронт» – наряду с американо-китайским противостоянием еще и разломы на линии США – ЕС.

Намерение Соединенных Штатов ввести с 1 июня пошлины на импорт стали (25%) и алюминия (10%), выход из ядерной сделки с Ираном с одновременным запретом для компаний ведения бизнеса с этой страной (с 6 октября), а также требование к Германии отказаться от «Северного потока-2» в обмен на новое торговое соглашение вызвали бурную реакцию в Европе. В преддверии саммита Евросоз – Западные Балканы в Софии (17 мая) глава Евросовета Дональд Туск высказался по этому поводу вполне однозначно: «… мы наблюдаем теперь и новый феномен: капризную напористость американской администрации. Глядя на последние решения президента Трампа, кто-то даже мог подумать: при таких друзьях нужны ли враги?».

Европа продолжает подчеркивать приоритет снижения торговых барьеров, но оставляет за собой право защиты собственных интересов. Так в релизе Европейской комиссии (ЕК) по итогам саммита отмечена возможность введения с 20 июня ответных пошлин (до 25%) на импорт из США товаров в объеме €2,8 млрд в год, не исключая их дальнейшего расширения. «Несмотря на то, что США характеризуют эти меры как обеспечивающие безопасность, по сути, они являются специальными защитными мерами, – говорится в решении ЕК. – Они включают действия, которые искажают баланс уступок и обязательств, вытекающих из соглашения Всемирной торговой организации (ВТО), и ограничивают импорт с целью защиты отечественной промышленности от иностранной конкуренции и обеспечения ей коммерческого процветания».

Евросоюз также заявил (18 мая) о запуске процесса аннулирования юридического действия экстерриториальных санкций США в отношении Ирана в своей юрисдикции. Кроме того, объявлено о снятии ограничений для Европейского инвестиционного банка по предоставлению финансирования и финансовых гарантий европейским проектам в Иране. Примечательна и рекомендация ЕК для стран ЕС по созданию механизмов для проведения прямых банковских платежей с Центральным банком Ирана без посредничества иностранных банков, поскольку это уже шаг, пусть вынужденный и локальный, к вытеснению доллара США из глобальных торговых расчетов. Введение в действие всех этих мер предполагается уже в ближайшее время – до 6 августа с.г., то есть до наступления срока, когда вступит в силу первая часть санкций США.

По-прежнему противоречивы сигналы с линии США – КНР. По итогам торговых переговоров в Вашингтоне (19 мая) вице-премьер Госсовета Китая Лю Хэ сообщил о достижении договоренности со Штатами не начинать торговую войну и прекратить введение взаимных торговых пошлин, а также о принятии мер для выравнивания торгового баланса между странами. Вместе с тем, Лю Хэ подчеркнул: «Достигнутый в этот раз двумя сторонами консенсус был неизбежным, но вместе с тем нужно понимать, что никакое дело за один день не делается. Решение структурных проблем, которые существуют в торгово-экономических отношениях Китая и США на протяжении уже многих лет, требует времени».

Далеки от успеха переговоры о пересмотре соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА). Торговый представитель США Роберт Лайтхайзер 17 мая прямо заявил: «Страны-участницы НАФТА даже близко не подошли к заключению сделки». При этом дата следующей министерской встречи Соединенных Штатов, Мексики и Канады не установлена.

Рассматривает возможность введения пошлин на товары из США правительство Японии. По данным источников японской телерадиокомпания NHK, речь идет об американском экспорте на сумму $409 млн, что эквивалентно размерам возможных убытков страны от пошлин Штатов на сталь и алюминий.

Вместе с тем, тренд на либерализацию мировой торговли продолжается. Наглядные тому примеры: подписание на позапрошлой неделе 11-ю странами нового соглашения (после выхода из него в начале года США) о Транстихоокеанском партнерстве, 17 мая – соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом с Китаем и о снижении пошлин по ряду товаров между ЕАЭС и Ираном. Однако события последних месяцев не оставляют сомнений в том, что протекционизм (пока?) ведет в счете.

С одной стороны, обеспокоенность американского президента нарастающими торговыми дисбалансами вполне понятна. По оценке МВФ, каждое пятое рабочее место в США прямо зависит от международной торговли товарами и услугами. Но применяемые методы их выравнивания порождают лишь нарастание нервозности на глобальных рынках и рисков pax economica.

В начале мая 1140 экономистов, в числе которых 14 лауреатов Нобелевской премии, через сайт Национального союза налогоплательщиков США обратились с открытым письмом к президенту США, предостерегая его от совершения тех же ошибок в международной торговле, которые подтолкнули Америку к Великой депрессии 1930-х. По их оценке, протекционистские действия Штатов приведут к росту цен для внутренних потребителей, повысят стоимость жизни и нанесут ущерб подавляющему большинству американцев. Кроме того, в письме содержится и призыв к правительству «рассмотреть ущерб, который политика повышения тарифов неизбежно нанесет нашим международным отношениям. Тарифная война не обеспечивает хорошую почву для укрепления мира во всем мире». Это подписанное столь большим числом лидеров экономической мысли и практики обращение, видимо, уже крик души. Профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф в своей статье на Project Syndicate еще в 2017 году предупреждал: «Традиционная политика популистской торговли, которую выбрал Трамп, никогда не приносила большой пользы в прошлом, а сейчас, вероятно, ее результаты будут еще хуже».

Нарастание этих рисков уже учитывается в прогнозных расчетах международных организаций. Так, согласно базовому сценарию представленной на минувшей неделе обновленной версии доклада «Экономическая ситуация в мире и ее перспективы», подготовленного Департаментом по экономическим и социальным вопросам ООН (ДЭСВ), исходящему из предпосылки, что геополитическая напряженность в мире не усилится, а торговых войн удастся избежать, повышательная динамика общемирового ВВП в ближайшие два года сложится на уровне 3,2%. При альтернативном же варианте, учитывающем нарастание экстерриториальных санкций и торговых барьеров, рост международной торговли остановится, а темпы pax economica замедлятся до 1,8% уже в 2019 году.

Риски «альтернативы» пока оцениваются рынками как довольно умеренные. Согласно майскому опросу Bank of America Merrill Lynch (BofA ML), новую мировую рецессию в ближайшие 12 месяцев считают возможной лишь 2% из 223 участников -управляющих активами. Тем не менее, ожидания замедления глобального роста – уже данность. Объемы выборок инвесторов, делающих ставки на ускорение или торможение мирового ВВП, практически сравнялись (оптимистов лишь на 1% больше против 18% месяцем ранее).

Среди оснований: сброс макроэкономической скорости в еврозоне (0,4% в январе-марте 2018-го после 0,7% в октябре-декабре 2017 года) и Японии (снижение ВВП на 0,6 п.п. по итогам первого квартала), а также неоднозначные итоги первой четверти года в Китае, повышающие вероятность очередного витка смягчения монетарной политики, усугубления долговых проблем и ослабления юаня. Нервозной остается ситуация и на мировых финансовых рынках. Инвесторы все больше опасаются «слоуфляционного» сценария с одновременными замедлением роста и ускорением инфляции (хотя бы вследствие повышательной динамики нефтецен).

Рынок акций с индексами, все еще близкими к годовым максимумам, поддерживается ожиданиями, что общая капитализация платформы FAANG (Facebook, Amazon, Apple, Netflix, Google) в ближайшее время может превысить $1 трлн. В этом же ключе действует выкуп акций компаниями США. Согласно S&P Dow Jones Indices, в январе-марте корпорации из S&P 500 направили на эти цели $150 млрд.

Buy back как способ стабилизации/роста котировок, однако, не вечен. Главный вопрос для инвесторов – при каком уровне доходности гособлигаций США начнется масштабная ротация, то есть, переориентирование денежного потока из акций в облигации. Респонденты BofA ML полагают, что при доходности десятилетних UST в 3,6% (на минувшей неделе показатель доходил до 3,2%). Другая распространенная точка зрения (ее отстаивает, например, известный гуру долгового рынка Билл Гросс) – при 3,2-3,3%.

Понятно, что ротация достаточно быстро переходит в коррекцию, за которой, по многодесятилетнему опыту, может последовать обвал. Но, даже если этого не случится текущим летом, высокая доходность UST, подталкиваемая ожиданиями роста ставок ФРС США (рынки настраиваются на еще три повышения в 2018-ом), обуславливает падение спроса на кредиты, что возвращает в повестку дня риски дефляции. Кроме того, указывают финаналитики, взлет доходностей коротких UST (трехмесячных до 1,9%; двухлетних – до 2,6%) – классический признак финальной фазы экономического цикла, за которой следует спад. Середина 2019-го – уже обсуждаемая перспектива его начала. Нерва рыночным настроениям добавляют также ралли доллара и нарастающая вследствие этого взрывоопасность долга, накопленного в мировой экономике.

Российское хозяйство в полной мере испытывает давление противоречивых глобальных трендов. Майские оценки ОЭСР показывают, что деловая активность в РФ остается на уровне февраля-марта. Консенсус-ожидания экспертного сообщества на счет близкой перспективы сдержанно пессимистическое – риски замедления роста усиливаются. Тем не менее, опубликованные на минувшей неделе Росстатом предварительные итоги динамики ВВП в первом квартале (+1,3%) свидетельствуют о некотором оживлении экономики (в четвертом квартале прошлого года она прибавила 0,9%). Результат оказался выше прогноза МЭР в 1,1% и совпал с нижней границей интервала ожиданий ЦБ РФ в 1,3-1,5%.

Вместе с тем, динамика основных компонент промвыпуска остается разнонаправленной. Существенно уменьшился объем подрядных работ в строительстве. Ниже, чем в феврале оказалась мартовская инвестактивность. Умеренное повышение потребительского спроса уперлось во все еще слабый темп прироста реальных располагаемых доходов населения (0,9% в январе-марте с учетом при годовом сопоставлении единовременных выплат-2017).

В ЦБ РФ полагают, что динамика второго квартала компенсирует замедление, случившееся в марте. По данным Росстата, промпроизводство в апреле увеличилось на 1,3% (после 1,0% месяц к месяцу в марте, 1,5% в феврале и 2,9% в январе). Эффект высокой базы, однако, приведет к тому, что годовой темп ВВП в апреле-июне сократится до 1,0-1,4%. При этом может усилиться тенденция к уменьшению годовой скорости прироста реальной заработной платы с 9,5% в первом квартале до 7-8% в среднем в 2018 году.

В МЭР уже заявили о намерении понизить прогноз роста ВВП-2018 с нынешних 2,1%. В Альфа банке полагают, что наблюдаемые тренды соответствуют ожиданиям годового роста около 1%, в BofA ML – 1,5%. Заметим также, что на минувшей неделе прогнозы по РФ понизили: с 1,8% до 1,7% эксперты ДЭСВ ООН, аналитики Goldman Sachs (с 3,3% до 2%), Citi (с 2,3% до 2%) и Morgan Stanley (с 2,3% до 1,8%). Причем последние посчитали, что эффект от санкций-2018 не сможет нивелировать даже среднегодовая «нефть по 70». Текущие цены, напомним, приближаются к $80 за баррель. Очевидно также, что рост нефтекотировок стал определяющим фактором укрепления в январе-апреле торгового баланса до $60,8 млрд ($42,3 млрд год назад) и профицита счета текущих операций до $41 млрд (увеличение в 1,7 раза относительно соответствующего периода-2017). Потенциальный вклад внешней торговли в динамику ВВП, между тем, неочевиден (согласно бюджетному правилу, Минфин сберегает все нефтегазовые доходы при «цене отсечения» свыше $40,8 за баррель). Корректировки расходной политики в принципе возможны, но не слишком желательны, поскольку без структурных преобразований в экономике вероятный стимулирующий эффект неизбежно окажется скоротечно-неустойчивым. Ускорение за счет диверсификации экспорта (то есть, наращивания его несырьевой неэнергетической составляющей) много надежнее.

Достижению целей-2024 категорически противопоказаны действия, ослабляющие интеграцию РФ в глобальное хозяйство. Во внешнеэкономической практике, безусловно, важен тщательный учет рисков «военно-торговых» сценариев и всей суммы обстоятельств, способных ускорить замедление общемирового роста. Вместе с тем, пожалуй, еще актуальнее настройка регулятивных инструментов на тренды, формирующие будущий облик международной торговли, входящей, по образному выражению Кристин Лагард, «в новую эру – в мир, где потоки данных становятся важнее физической торговли».

Напомним, что в 1986-2018 годах торговые потоки в мире росли более чем вдвое быстрее глобального ВВП. Затем эта фора была растеряна. Темпы практически сравнялись. В то же время, цифровые потоки показывали стремительный рост. Используемая пропускная способность линий передачи данных между странами, по данным Cisco, в 2005-2016 годах увеличилась в 90 раз. К 2023 году, как ожидается, она возрастет еще в 13 раз. В этой статистике, естественно, учитываются потоки видеотрансляций, звонков по скайпу, сообщений в соцсетях и т.п. Вместе с тем, обмен данными буквально втаскивает услуги в оборот международной торговли. Они уже составляют пятую часть мирового экспорта, причем половина этого объема непосредственно связана с цифровыми технологиями.

Популярное выражение «богатство народов XXI века будет прирастать услугами» –уже не метафора, а прогноз, исполненный оптимистического реализма. Вокруг этого вектора развертывается прогресс кастомизированных производств, ориентированных на индивидуализированное потребление. Приближение производства к покупателю при этом укорачивает цепи добавленной стоимости и повышает их эффективность за счет включения в торговые потоки алгоритмов решения технологических задач, разработки прототипов, персонализации данных и т.п. Тем самым услуги становятся органической частью производственных циклов. Причем на мировые рынки при помощи «цифры» в самом скором времени смогут выходить сотни тысяч малых предприятий и физических лиц (дистанционные медицина, образование – это тоже экспорт).

Цифровизация международной торговли, понятно, потребует радикального разворота во внутренней экономической политике к стимулам повышения производительности труда и инвестициям в человеческий капитал (например, в непрерывное образование). Будет усиливаться запрос и на новые форматы многосторонних торговых соглашений и правил – в обменах цифровыми услугами барьеры нередко эквивалентны таможенным тарифам в 30-50%. Причем либерализация в этой сфере уже начинается в тесной связи с гарантиями конфиденциальности и обеспечением кибербезопасности.

Мировая торговая система, испытываемая ныне на прочность нетерпением протекционистских практик, изрядно перегружена «штормовыми предупреждениями». Риски существенны. Вместе с тем, все более различимы признаки новой реальности в world trade, «обживание» которой становится постоянно действующим стимулом к структурным трансформациям, лежащим в основе устойчивого и относительно высокого роста. В целях-2024 выбор более глубокой интеграции в меняющейся pax economica в принципе очевиден. Тем не менее, он все еще нуждается в прояснении многих деталей, способных придать национальной структурной повестке весомое внешнеэкономическое измерение.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати