29.05.2018 | Татьяна Становая

Москва-Париж: особенности отношений

24 мая в Санкт-Петербурге, в Константинопольском дворце прошли переговоры между президентом России Владимиром Путиным и президентом Франции Эммануэлем Макроном. По итогам встречи были подписано соглашение о вхождении компании Total в проект «Арктик СПГ». Однако на политическом уровне отношения остаются весьма прохладными.

Владимир Путин пригласил Макрона с ответным визитом после посещения в мае прошлого года Версаля. Российский лидер предложил посетить Петербургский международный экономический форум и провести межгосударственные переговоры. Такая привязка визита к дискуссиям в рамках ПМЭФ должна была создать больше условий для выведения повестки двусторонних отношений за пределы текущих вопросов, вписать их в более широкий контекст стратегического сотрудничества.

В то же время с самого начала (с момента избрания Макрона президентом) отношения двух лидеров на персональном уровне оставались весьма прохладными. Визит Путина в Версаль проходил на фоне активного обсуждения во Франции сюжета вмешательства Кремля в избирательную кампанию, при которой сначала очевидная ставка делалась на представителя «Республиканцев» Франсуа Фийона, а затем – против неожиданно вырвавшегося в лидеры рейтингов Макрона. Приглашение Путина в Версаль на этом фоне стало полной неожиданностью для российской стороны. Новоизбранный французский лидер, с одной стороны, протягивал руку и приглашал к диалогу, но, с другой стороны, использовал ситуацию, чтобы заявить о своих амбициях как одного из лидеров западного мира, готового жестко отставать не только интересы своей страны, но и ценности западной цивилизации. Диалога по большому счету в Версале не получилось. Макрон в весьма жесткой форме раскритиковал российского коллегу за неуважение суверенитета других стран, предупредил о красных линиях в Сирии, переступать которые не рекомендовал, обозначил позицию по Украине. Весьма эмоциональное заявление тогда коснулось и журналистов RT, которых Макрон обвинил в ведении пропаганды и обслуживании интересов Кремля.

За год ситуация не только не улучшилась, но и скорее по ряду вопросов деградировала, хотя общий эмоциональный фон стал спокойнее. Труднее всего складывается диалог по так называемым «стратегическим досье»: Сирии, Украине, а также Ирану.

Изначально тема Сирии должна была стать центральной на переговорах двух лидеров: Елисейский дворец за два месяца до визита давал понять, что именно на этом будет сосредоточено ключевое внимание французского президента.

Макрон, сразу после избрания, частично пересмотрел позицию Франции по сирийскому досье, отказавшись от требования отставки Башара Асада. Он также обозначил две красные линии для России: недопущение химических атак и обеспечение доступа гуманитарной помощи. За год Запад дважды возлагал на Кремль ответственность за химические атаки, утверждая, что Москва не выполнила своих обязательств по соглашению 2013 года (об уничтожении химоружия) и обвиняя в поддержке агрессии Асада в отношении умеренной оппозиции. Коме того, Париж прохладно относится к астанинскому процессу (в котором участвуют Россия, Иран, Турция), считая его чрезвычайно геополитически ангажированным.

В последние полгода Париж активизировал работу над «сирийским досье», что включает в себя несколько пунктов. Во-первых, продвижение гуманитарной помощи (на это будет выделено 50 млн евро, что и подтвердил Макрон на итоговой пресс-конференции). Во-вторых, Макрон предложил в начале мая создать дополнительный механизм контроля над химическим оружием, что позволило бы разблокировать ситуацию с Совбезом ООН (где Россия использует право вето в отношении инициатив Запада). В-третьих, предлагается активизировать политический процесс на базе «small group», куда входят Франция, США, Великобритания, Саудовская Аравия и Иордания. В рамках этой группы Макрон и предлагает начать работу над Конституцией Сирии, причем после встречи с Владимиром Путиным он полностью поддержал идею написания именно нового документа, а не внесения правок в действующий Основной закон. Кроме того, наблюдается и ужесточение позиции Франции по участию Ирана в сирийском конфликте: после визита в США французский лидер фактически поддержал требование Белого дома к Тегерану вывести свои войска из Сирии. При этом Макрон публично занимает более осторожную позицию, но на встрече с Путиным он четко обозначил, что роль Ирана в сирийском кризисе должна стать одним из ключевых пунктов диалога по иранской проблеме.

Все это президент Франции попытался донести до Владимира Путина. Переговоры продолжались несколько часов и, судя по всему, были крайне непростыми. По сирийскому досье Макрон по итогам встречи лишь обозначил свои позиции. Путин по Сирии говорил максимально абстрактно и без особого интереса: было заметно, что он не видит предмета для разговора со своим французским коллегой. Российского лидера не устраивает желание переиграть Москву через создание новых площадок для обсуждения будущей Конституции Сирии, также как и «безосновательная», как считает Кремль и МИД, критика России за химические атаки, якобы совершенные правительственными силами Сирии. Кроме того, пока неясно, каков может быть механизм интеграции разных площадок. У Москвы, судя по всему. отношение к инициативам Франции остается крайне скептическим.

Вторая тема, которая к моменту визита получила бОльшую значимость, чем Сирия – ситуация вокруг выхода США из иранской сделки. Тут также позиции двух стран расходятся. Франция предлагает дополнить существующее соглашение. Макрон особенно подчеркнул, что речь не идет о его «расширении» (что, с точки зрения Путина, стало бы автоматическим выходом из него). Париж предлагает дополнить его новыми сюжетами. При этом Макрон подтвердил приверженность действующему соглашению и похвалил Иран за ответственность и выполнение своих обязательств несмотря на действия США.

В конце апреля Макрон провел переговоры с президентом Ирана Хасаном Рухани, предложив ему три новых сюжета для переговоров: контроль за ядерной активностью Ирана после 2025 года, баллистическая программа Ирана и роль Ирана на Ближнем Востоке. Эти три пункта Макрон повторил и на итоговой пресс-коференции. Путин практически никак не обозначил своей позиции, лишь отметив важность иранской сделки для мировой безопасности. Позиция Франции и в этих вопросах скорее вызывает раздражение России: Москва считает, что Париж своими действиями скорее содействует девальвации действующей иранской сделки, а предложения по дополнению (или расширению) текущего соглашения воспринимаются как попытка наложить дополнительные обязательства на Иран в одностороннем порядке. На пленарном заседании ПМЭФ Путин выступил по этой теме более отчетливо, подчеркнув, что не понимает, «за что надо наказывать» Иран, если он выполняет все обязательства, и подчеркнул опасность разрушения существующей сделки.

В этой ситуации также неясным остается и ключевой вопрос – как заставить Иран сесть за стол переговоров, когда санкции США уже вступили в действие и ряд европейских компаний начали свой выход из страны. Макрон, отвечая на этот вопрос, лишь указал, что в ЕС могут предусмотреть механизм компенсаций европейским компаниям, однако очевидно, что и финансовые, и политические возможности Европы тут ограничены. Россия будет настаивать на том, чтобы сохранить действующее соглашение, а также работать над механизмом по защите компаний, рискующих оказаться под санкциями США.

Третье «стратегическое досье» касается Украины. За год отношение Парижа к этой проблеме стало значительно более пессимистичным. Если изначально Макрон имел большие планы и амбиции сдвинуть с мертвой точки кризис, сейчас стало понятно, что и Франция уперлась в тупик. Переговоры в «нормандском» формате утратили динамику и практически подморожены. Доверие к России остается катастрофично низким.

Этому содействовала и публикация 24 мая результатов расследования обстоятельств крушения Boeing-777 над Донбассом: в нем говорилось о российском происхождении ЗРК «Бук», из которого был сбит самолёт. Расследование было проведено международной следственной группой, куда входят представители Нидерландов, Австралии, Малайзии, Бельгии и Украины, действующие при поддержке резолюции Совета Безопасности ООН. Макрон по итогам встречи высказал доверие результатам расследования. В то же время Путин обвинил следствие в нежелании допускать Россию к расследованию и поставил под сомнение объективность Украины (фактически возложил на нее ответственность из-за нахождения самолета в более низкой зоне полета). В любом случае по украинской проблеме Париж и Москва продолжают выражать приверженность минскому формату, но каждая сторона поднимает обязательства России и Украины в рамках этого формата по-своему.

Если по большим досье между Россией и Францией отношения складываются скорее прохладно, в двусторонних экономических отношениях ситуация более оптимистичная, что было хорошо заметно по атмосфере дискуссий в рамках ПМЭФ (подробнее об этом в материале ниже). Такое противоречие между экономическим прагматизмом и геополитической принципиальностью обеих сторон становится частью реальности.

После завершения пленарной сессии форума создавалось впечатление резкого потепления в отношениях России и Франции, готовности Парижа предпринять все возможные усилия к налаживанию двусторонних отношений. Однако подобное восприятие выглядит ошибочным. Для Эммануэля Макрона восприятие геополитической реальности отчетливо делиться на две части: сфера, в которой можно и нужно сотрудничать, и сфера, в которой необходимо оказывать давление, сдерживать и использовать санкции. Все предметное поле, затронутое Макроном во время его позитивной речи на форуме, касалось именно первой части. Можно назвать такой подход «условным позитивизмом»: доступ к улучшению отношений обусловлен рядом жестких условий, которые не называются, но подразумеваются.

Французский лидер не выступил за отмену санкций и в принципе не поставил под сомнение всю политику сдерживания Запада в отношении России. В то же время он значительно поднял «цену» налаживания отношений, используя при этом чувствительные, в хорошем смысле, для России жесты, наполненные символизмом: дань памяти жертвами ленинградской блокады, упоминание «Войны и мира», обращение к совместным историческим заслугам. Тем самым, он совершенно четко дает понять, что переход от конфронтации к полноценному сотрудничеству во многом зависит от самой России и ее поведения, от того, как будут решаться проблемы в Украине и Сирии, как Кремль будет вести себя по отношению к западным демократиям (проблема кибератак). А это значит, что от России ждут изменения своего поведения, что для Путина неприемлемо. Риторика Макрона не означает пересмотра отношения к России, но подразумевает использование не только кнутов, но и пряников. Объективно жесткую позицию сам Макрон вскоре подтвердил уже после форума, однозначно отвергнув возможностью снятия с России санкций и напомнив о невыполнении Москвой минских соглашений.

Весьма напряжёнными остаются и отношения двух стран в политических вопросах. Существенно расходится понимание проблем нарушения прав человека, ограничений в отношении журналистов, тем наличия в России политических заключенных. Макрон заявил о недопустимости преследования представителей СМИ, Путин, отвечая на вопрос о судьбе журналиста и кинорежиссера Олега Сенцова, обвинил его в подготовке теракта и напомнил о преследовании журналистов «за их позицию» в Украине, где недавно был арестован главный редактор РИА Новости Украине Кирилл Вышинский. Украинский генпрокурор Юрий Луценко заявлял, что сотрудников издания подозревают в госизмене и что это связано с использованием сети российских медиаструктур «в гибридной информационной войне против Украины». Много пессимизма остается и в отношении запущенного с 2018 года по инициативе Франции российско-французского диалога «Трианон»: Париж рассчитывал сделать на его базе площадку для диалога гражданских обществ двух стран. Но со стороны России на первый план были выведены интересы госструктур и крупных корпораций, что быстро охладило пыл Парижа.

Отношения России и Франции продолжают оставаться прохладными. Судя по риторике Владимира Путина на итоговой пресс-конференции, у российского лидера нет ни оптимизма, ни интереса к инициативам Макрона, воспринимаемым как стратегически уязвимые, слишком поверженные влиянию США и недостаточно учитывающие интересы России. Не складываются и персональные отношения Путина и Макрона: между ними очевидно нет «личной химии», оба держали солидную дистанцию, несмотря на усилия французского лидера хотя и доброжелательно, но настойчиво донести свои предложения, разъяснить свое видение российскому коллеге. Владимир Путин остается в отношении этого безразличным, а иногда издевательски-саркастичным (как, например, в предложении гарантировать стратегическую безопасность Европе вместо США), вероятно, не считая Макрона исторически равной себе фигурой и не считая выдающейся его роль в мировой политике. Тем не менее, важен уже сам факт того, что визит состоялся, и стороны, несмотря на разногласия, не отказываются от диалога.

Татьяна Становая - политолог

Версия для печати