03.07.2018 | Политком.RU

Долгожданный саммит: трудности подготовки

16 июля в Хельсинки пройдет первый полноценный саммит президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа. В настоящее время идет активная подготовка к встречи. В рамках нее, в частности, Владимир Путин провел переговоры с советником президента США по национальной безопасности Джоном Болтоном. Вместе с тем подготовка к первому саммиту проходит на фоне пессимистичных ожиданий.

Отношения двух стран находятся на самом низком уровне с момента крушения СССР: диалог заморожен практически по всем вопросам (кроме диалога между военными по Сирии), образ России в США максимально демонизирован, ведутся расследования о вмешательстве в американские выборы в 2016 году, а президент Дональд Трамп подозревается в тайной поддержке со стороны Кремля. Негативно в отношении «российского фактора» настроен практически весь политический истеблишмент в США, что не только не позволило президенту США реализовать неоднократно продвигаемую им во время кампании «Большую сделку» с Путиным, но и привело к значительному ужесточению политики Вашингтона в отношении России. С момента вступления Трампа в должность Москва и Вашингтон так и не сумели договориться о полноценных переговорах двух лидеров, которые были вынуждены «пересекаться» лишь на международных площадках. Президенты США и России в прошлом году общались на полях международных мероприятий в Германии (два часа) и Вьетнаме (пару минут), провели восемь телефонных разговоров, но полноценных двусторонних консультаций еще не проводили. И российские, и американские эксперты прямо говорили, что сейчас двусторонние переговоры будут не просто невыгодны обеим сторонам, но и деструктивны.

Однако вопреки этому в июне ситуация, казалось, начала меняться. Трамп сделал ряд позитивных жестов в пользу России. На саммите G7 он заявил о необходимости возвращения России в эту организации, а затем большой резонанс вызвали якобы брошенные в рамках переговоров с лидерами G7 слова о справедливости принадлежности Крыма России, так как там большинство говорит по-русски. Сразу после этого появились слухи, что Трамп, вопреки советам своего окружения, настаивает на встрече с Путиным. Возможно, этому могло содействовать относительно успешное проведение саммита США и Северной Кореи (в глазах Трампа): это могло придать американскому лидеру уверенности и готовности действовать вопреки «мейнстриму» в собственной стране.

После того, как со стороны Вашингтона стали поступать сигналы о готовности Трампа встретиться с Путиным (а в Кремле к этому изначально отнеслись не очень серьезно), Москва стала подыскивать варианты места проведения такой встречи. Было понятно, что обеим странам выгодно встретиться на нейтральной территории. Москва предложила Вену, где, как сообщалось, уже велась активная работа для организации переговоров. Однако после визита Болтона в Москву, окончательный выбор был сделан в пользу Хельсинки. Австрии сложнее позиционировать себя как «нейтральная» страна: Вена не стала высылать российских дипломатов после отравления Скрипалей, а ее канцлер Себастьян Курц провел весьма теплые переговоры с Путиным в начале июня, разойдясь с жесткой риторикой Запада. Выбор в пользу Хельсинки мог стать также компромиссом между США и Великобританией: для последней сам факт двусторонних переговоров с Путиным, причем на площадке комфортной для Путина Австрии, был сильным раздражителем.

На этом фоне одной из главных загадок остается, что именно Трамп готов предложить Путину. После визита Болтона в Москву ситуация не стала яснее. Сам Болтон известен крайне жесткими высказываниями в адрес Путина и российской политики, он считается одним из основных «ястребов» в команде американского лидера. Незадолго до прихода в администрацию Дональда Трампа Болтон предупреждал, что договариваться с Кремлем о чем-либо «весьма рискованно», и обвинял российского лидера во лжи. Ранее он также требовал ужесточения санкций в отношении путинского окружения и более жесткого ответа на киберугрозу со стороны России. Как напоминал «Коммерсант», находясь на госслужбе (в 2001–2005 годах Джон Болтон был заместителем госсекретаря по контролю за вооружениями, а в 2005–2006 — постпредом США при ООН), он занимал жесткую позицию в отношении Москвы и прилагал немалые усилия для пересмотра двусторонних договоренностей, накладывавших какие-либо ограничения на Вашингтон. Так, именно он координировал процесс выхода США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, считавшегося до того времени одним из столпов международной безопасности. Однако понятно, что в данном случае ему приходится действовать в фарватере указаний главы государства.

По словам Дмитрия Пескова, Путин рассчитывал обсудить с советником президента США «вопросы международной стабильности и безопасности, тематику разоружения, региональные проблемы и российско-американские отношения». Ранее замглавы МИД РФ Михаил Богданов сообщил журналистам, что российская сторона планирует поднять тему Сирии. Источники в МИДе говорили «Коммерсанту», что «главное, что думает и хочет Трамп. А он не раз заверял, что стремится к улучшению отношений»,— напомнил один из российских чиновников. Другой привел в пример изменение политики США на северокорейском направлении: «В то время как до прихода в Белый дом Болтон открыто призывал разбомбить ядерные объекты КНДР, его первой задачей в администрации Трампа стала подготовка первой встречи лидеров двух государств». «В команде Трампа сейчас почти все «ястребы», так что не так важно, какой эмиссар приедет в Москву, в итоге все решат президенты», — резюмировал собеседник издания.

В то же время среди наблюдателей есть опасения, что каковы бы ни были предложения с обеих сторон, они рискуют оказаться нереалистичными. Так, вопрос о возвращении России в G7 не может быть решен без лидеров других участников «клуба», а они выступают жестко против этого. Да и сам Кремль уже не раз давал понять, что площадка G7 утратила свою актуальность. Москва предпочитает действовать в рамках G20. Получается, что тезис о возвращении России становится добрым, но беззубым жестом в пользу России. Так, госсекретарь США Майк Помпео также заявил 28 июня, что считает, что Россия будет участвовать в заседаниях G7 после «уступок», которые не будут касаться Крыма (характер уступок он не объяснил). Однако все это выглядит не очень серьезно.

Еще одна тема – стратегические вопросы. Среди наблюдателей распространена точка зрения, что Россия и США в нынешних условиях кризиса отношений должны сфокусироваться на стратегически значимой позитивной повестке, взять на себя обоюдную ответственность двух держав за такие темы как стратегическая стабильность, контроль над ядерными вооружениями и в целом «оруженческое досье». Однако есть и другая точка зрения. Известный специалист по вопросам стратегической безопасности Майкл Кофман в рамках дискуссии на сайте «Евразийские стратегии» написал, что «Государства-реалисты» не воюют за правила или «порядок» ... Украина находится в сердце большой российской стратегии по укреплению пространства безопасности и восстановлению региональной гегемонии. Сирия стала красной чертой для идеи смены режимов на Ближнем Востоке, но это не имеет отношения к «установлению правил международного порядка». На кону реальные интересы, а не абстрактные категории «правил» и «порядка». Настоящий разговор ведется не о правилах, а об исключениях из них, которые позволяют себе державы».

По словам Юрия Ушакова, региональные досье тоже будут в центре внимания. После переговоров Путина и Болтона, помощник президента указал, что обсуждалась региональная проблематика – в частности, конфликт в Сирии, внутриукраинский кризис, Северная Корея и ситуация, связанная с решением США выйти из ядерной сделки с Ираном, перечислил Ушаков. Были затронуты некоторые идеи, которые наши президенты могли бы реализовать в ходе своей встречи, – в частности, это касается сирийской проблематики», добавил представитель Кремля. Эти же темы станут приоритетными и для встречи Путина и Трампа, уточнил он. Однако эти направления являются «негативной повесткой», и тут пространства для продвижения вперед еще меньше.

По данным CNN, Дональд Трамп намерен предложить Путину сделку, которая позволит ускорить вывод американских военнослужащих из зоны конфликта. Сделка касается юго-западных районов Сирии вдоль иорданской границы, где армия Башара Асада продолжает наступление на поддерживаемых США повстанцев. Трамп предлагает передать эти территории сирийским властям при поддержке России на условии предоставления права на беспрепятственный выход сил оппозиции в другие регионы. Кроме того, Трамп настаивает на создании зоны отчуждения на юго-западе Сирии, которая бы исключала прямые столкновения оппозиции с сирийской армией.

Однако, по словам Ушакова, результатом встречи Путина и Трампа может стать совместное заявление, которое «могло бы обрисовать дальнейшие шаги и в плане улучшения двусторонних отношений, и в отношении совместных действий на международной арене в плане обеспечения международной стабильности и безопасности». По словам источника, близкого к Минобороны, есть вероятность, что в декларации будут указания на необходимость диалога в области стратегической стабильности, т. е. контроля за ядерными вооружениями. А это может открыть путь к переговорам о судьбе действующих договоров в этой сфере, говорит он. «Обрисовать контуры переговоров президентов - это и есть первоочередная задача. Возможно, пойдут по опробованному 10 лет назад пути - тогда Москва и Вашингтон согласовали Декларацию о стратегических рамках (принята на встрече президентов Владимира Путина и Джорджа Буша в апреле 2008 г.). Впрочем, эффективность той декларации была ограниченна, отношения вскоре пережили очередной глубокий кризис (война в Грузии), однако некоторые заложенные в документе идеи легли в основу перезагрузки уже при Обаме. Практическая перспективность чего-то подобного сегодня неочевидна, но сама попытка очертить поле, вероятно, необходима», - говорил политолог-международник Федор Лукьянов в интервью «Интерфаксу».

Для России уже сам по себе факт встречи – событие скорее позитивное. Тут появляется некоторое пространство для маневра в контексте иранской темы: Москва может маневрировать между Тегераном и Дамаском, поднимая ставки в торге с США. Понятно, что Россия не поддержит выход США из иранской ядерной сделки, однако может дистанцироваться от действий Ирана в Сирии.

Встречу Владимира Путина и Дональда Трампа важно рассматриваться не столько в контексте двусторонних государственных отношений, сколько в контексте намерений двух политических лидеров, на персональном уровне, договориться о дальнейшем векторе развития отношений, с учетом сложившегося и, вероятно, долгосрочного негативного фона и двустороннего кризиса. По вопросам, требующим коллективных решений (санкции, возвращение России в G7, Украина) пространство для позитивного продвижения практически блокировано. Вряд ли стоит ждать и уступок со стороны США по «посольским» проблемам. Стоит также обратить внимание и на то, что в Хельсинки Трамп приедет после саммита НАТО, где тема «российской угрозы» станет одной из центральных. В итоге остаются стратегические темы: двусторонний контроль над ядерными вооружениями – перспектива продления договора об СНВ (риторика последних дней звучит примирительно), возможно – обмен мнениями по ядерным носителям средней дальности, глобальные режим нераспространения ядерного оружия и его «частные», но очень важные случаи: Иран и Северная Корея. Если здесь удастся найти понимание о координации действий, это станет важной стартовой точкой улучшения отношений.

Версия для печати