16.07.2018 | Марина Войтенко

Аксиомы долгосрочного роста

13 июля в интервью каналу «Россия-24» глава МЭР Максим Орешкин призвал готовиться к «новому переходному периоду», которым станет следующий год с замедлением темпа ВВП до 1,4-1,5%. Впрочем, меры, планируемые кабмином, должны заложить основание для последующего рывка и макроскорости, опережающей общемировую. Начало развертывания процесса «назначено» уже на 2020-й. «Духоподъемность» помысла, тем не менее, не умерила число вопросов о необходимом и достаточном для того, чтобы очередной «переход» не обернулся обновленным многолетним стационарным состоянием на грани стагнации. В поисках ответов нелишне обратить внимание на перспективы логики современной экономической политики сообразно мировому опыту, сопоставляя регулятивные тренды с отечественной практикой принятия решений.

По ходу прошедшей недели несколько прояснились параметры бюджетной и инвестиционной политики правительства на среднесрочную перспективу. В проекте «Основных направлений бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2019-2021 годы», предложенном Минфином, госказна в течение трех лет остается профицитной (1,8%, 1,0% и 0,6% ВВП). Доходы в среднем увеличиваются на 1 п.п. – до 18,7% ВВП в 2019-ом и 18,0% и 17,2% в последующие два года. Расходы-2019 подрастают до 16,9% ВВП (в 2018-ом – 16,5%), плавно снижаясь далее до 16,7% в 2021 году. Финансирование майского указа в течение трехлетки потребует дополнительно 3,7 трлн рублей бюджетных средств (1,16 трлн рублей в 2019 году, 1,2 трлн – в 2020-ом, 1,47 трлн – в 2021 году (в долях ВВП – по 1,1% и 1,2% соответственно). Минфин планирует существенно нарастить расходы федерального бюджета на здравоохранение, образование и социальную политику, увеличив их за три года почти на 0,5 трлн рублей. Траты на национальную экономику, напротив, намечено снизить – с 2,379 трлн рбулей в 2018 году до 2,152 трлн в 2021-ом (при этом, однако, общий объем налоговых льгот увеличивается с 3 трлн рублей в 2018 году до 3,4 трлн в 2021-ом).

12 июля правительство РФ одобрило проект плана действий по кардинальному улучшению ситуации в инвестиционной сфере (повышению нормы накопления к 2024 году с нынешних 21% до 24%). Работа будет структурирована по четырем блокам. Во-первых, системные меры по улучшению инвестклимата и снижению издержек бизнеса (прежде всего, речь идет о стабильности налоговых условий и иных платежей, взимаемых с бизнеса, и регулируемых тарифов, предсказуемости взаимоотношений бизнеса с правоохранительной системой, завершении реформы контроля и надзора). Во-вторых, решение инфраструктурных проблем (от создания методики отбора эффективных проектов, определения мотиваций к соинвестированию расходов из Фонда развития со стороны частных инвесторов до ревизии деятельности всех других аналогичных институтов и приведения их стратегий в соответствие с национальными целями-2024). В-третьих, формирование здоровой конкурентной среды (предлагаются меры по сокращению присутствия государства на финансовых и товарных рынках, законодательное закрепление ограничений на создание госструктур, продолжение приватизации, пересмотр долгосрочных программ развития госкомпаний в целях повышения эффективности инвестиций). В-четвертых, финансовое обеспечение вложений в основной капитал (создание новых механизмов формирования «длинных денег» в экономике, например, на основе «индивидуального пенсионного капитала», переход к банковскому регулированию, стимулирующему кредитование проектов малого и среднего бизнеса и ипотеки). Плану, естественно, предстоит еще «обрасти» многими необходимыми деталями, прежде всего, с учетом того, что ускорение инвестиционного роста остается важнейшим условием укоренения экономики РФ к 2024 году в ТОП-5 глобального хозяйства.

О сложности и амбициозности задачи 12 июля напомнил Всемирный банк, выпустивший новый рейтинг экономик мира. По итогам-2017 ВВП РФ в текущих долларовых ценах составил $1578 млрд (на душу населения – $10771). Тем самым Россия поднялась с 12-го на 11-е место, опередив Южную Корею (ВВП – $1,53 трлн). Ближайшие соседи по рейтингу Канада (ВВП – $1,77 трлн), Италия ($1,9 трлн) и Бразилия ($2 трлн). У Франции, Индии и Великобритании по $2,6 трлн. ТОП-4 – в заметном отрыве: Германия – $3,7 трлн, Япония – $4,9 трлн, Китай – $12,2 трлн, США – $19,4 трлн.

При измерении ВВП по паритету покупательной способности (ППС)в текущих ценах позиция РФ выглядит заметно лучше – с итоговым годовым результатом-2017 в $3,75 трлн она уверено держит 6-е место. Переход на 5-ю позицию (сейчас ее занимает Германия с ВВП в $4,7 трлн) потребует увеличения российского ВВП минимум на $0,5 трлн, в пересчете на годовые темпы – 3,5-4,0%. Некоторые подсказки, как этого добиться, дает прогноз ОЭСР глобального развития до 2060 года, опубликованный 12 июля.

Аналитики организации представили несколько сценариев. В базовом не заложены радикальные перемены наблюдаемых мировых трендов: центр тяжести глобального хозяйства продолжает смещаться в АТР (Китай и Индия укрепляют свою позицию), мировой долг стабилизируется на текущем уровне (что позволяет увеличить расходы на здравоохранение и адаптацию экономик к росту числа пожилых людей), структурные реформы проводятся «под давление обстоятельств», риски торговых войн не реализуются. В этом варианте темпы мирового роста сокращаются с 3,5% в 2018-2030 годах до 2,0% в 2030-2060 годах (в том числе в Еврозоне – до 1,7%, США – до 1,5%, Японии – до 1,8%). В 2030-2060 годах средние тепы Китая составят 2,2%, Индии – 3,5%, Бразилии – 1,5%, России – 1,2%. В этом сценарии жизненный уровень (объем первичных доходов) в наблюдаемых экономиках увеличится на 6-7%. Тем не менее, ВВП на душу населения в БРИКС и большинстве других emerging markets будет более чем вдвое отставать от показателя США.

Альтернатива, означающая как минимум сохранение темпа глобального ВВП, опирается на ускорение структурных реформ. В этом случае ВВП на душу населения в странах ОЭСР может прибавить 8-20%, в БРИКС еще больше – 30-50%. Главное условие – последовательные структурные преобразования. По логике экспертов ОЭСР, фундаментальными детерминантами долгосрочного роста являются институты, управление (governance), качество человеческого капитала (прежде всего, образование, в том числе непрерывное в течение всей трудовой жизни), открытость экономики. Именно они, определяя динамику производительности труда, задают скорость повышения уровня жизни. Реформы товарных и финансовых рынков в целях повышения конкуренции, уверены в ОЭСР, способны добавить в среднем 8% прироста уровня жизни (15-20% в странах, еще не вышедших на планку применения лучших практик). Весом вклад и других структурных трансформаций: до 10% за счет придания большей гибкости рынкам труда, 2,5-7,0% (в зависимости от демографических ситуаций в различных государствах) вследствие повышения пенсионного возраста и занятости пожилого населения, 4-9% из-за увеличения госинвестиций до 6% ВВП (в основном в инфраструктурные проекты, объем предложения которых только по состоянию на 2016 год, по оценке МВФ, насчитывал $8,5 трлн).

По логике экспертов ОЭСР, рост экономики и благосостояния населения чем дальше, тем больше будет определяться качеством «институтов» и «управления», напрямую зависящим от содержания структурных реформ. При этом в сценарии-2060 особо подчеркивается, что критически важным ресурсом развития для РФ является именно governance, включая сокращение коррупции, повышение качества правоприменения и эффективности госуслуг, а также расширение общественно-политической активности граждан.

Заметим также, что ускорение структурных реформ рассматривается в ОЭСР как своего рода противоядие военно-торговому сценарию. Если торговые тарифы вернутся, скажем, к планке-1990, то уровень жизни (в 46 странах, охваченных прогнозом) с лагом в несколько лет потеряет 14%. Причем в Бразилии, Индии, России, Индонезии и Китае падение достигнет 15-25%. Активная же структурная политика призвана действовать в противофазе, открывая дорогу технологическому прогрессу и формированию новых рынков. По оценкам экспертов ОЭСР, если бы ведущие экономики довели долю расходов на исследования и разработки в ВВП хотя бы до 3,6% (средних для ТОП-5), о это добавило бы к нынешнему уровню жизни 6%.

Справедливости ради следует отметить, что в сценариях-2060 не получила четкого отражения цифровизация экономик. Между тем, в современном мире этот процесс, являясь своего рода мерой прогресса высоких технологий, идет полным ходом. Достаточно напомнить, что текущая капитализация 12 мировых технологических гигантов в настоящее время составляет $5 трлн, что вплотную приближается к объему всего фондового рынка Японии – третьего в мире.

В РФ цифровизацию рассматривают как серьезный ресурс национального развития. По числу пользователей глобальной сети (90 млн человек) Россия занимает первое место в Европе. Выступая на пленарном заседании Международного конгресса по кибербезопасности, проходившего в Москве 5-6 июля, Президент РФ Владимир Путин, подчеркнул, что цель предпринимаемых действий – «сделать экономику, госуправление, социальную сферу более эффективными и более конкурентоспособными, стимулировать спрос на инновационные идеи и перспективные научные исследования». В ходе реализации программы «Цифровая экономика РФ» доступ к современным услугам связи должны получить все медицинские и образовательные учреждения России, практически все населённые пункты страны, а также начнётся распространение мобильной связи нового поколения, а также беспроводных сетей для «интернета вещей». Среди приоритетов: развитие в тесной кооперации с бизнесом и научным сообществом исследований и разработок в области сквозных цифровых технологий, подготовка профессиональных кадров и формирование новых компетенций.

При этом все большего внимания, отметил Владимир Путин, требует безопасность глобального информационного пространства. Обеспокоенность эта вполне понятна. Так, по данным Всемирного экономического форума, только в 2017 году потери от кибератак в мире составили порядка $1 трлн, а к 2022-ому они могут достигнуть $8 трлн. При этом, по оценке Сбербанка, если в 2014 году расходы компаний всего мира на обеспечение кибербезопасности насчитывали $71 млрд, то в 2021-ом они возрастут до $1 трлн. Ущерб же российской экономике в текущем году, по прогнозу Сбера, составит 1,1 трлн рублей.

Между тем, несмотря на восходящий тренд продвижения РФ в мировом рейтинге цифровой конкурентоспособности, ее позиции остаются далеки от желаемых. По данным мониторинга, проводимого Международным институтом управленческого развития (IMD), отслеживающего прогресс государств в цифровизации, включая трансформацию систем управления, бизнес-моделей и потребления, Россия, поднявшись на две позиции за год, по итогам-2017 оказалась между Таиландом и Италией на 40-й строчке из 63-х возможных. Причем по разделу «знания» страна заняла 24-е место (в том числе по составляющим субрейтинга тренинг и образование – 12-е место). Наименее сильными сторонами оказались высокий инвестиционный риск, подходы к глобализации, низкий уровень использования big data и аналитики. Ограниченная доступность капитала (58-е место) обусловила 43-ю позицию по субрейтингу «технологии». По «готовности к будущему» – только 51-е место. Причина тому – слабость позиции «активность бизнеса» (62-е место), включающей адаптивность подходов, динамичность компаний и ИТ-интеграцию. Но в принципе это беда не только одной России.

Согласно результатам исследования Riverbed Technology, в высокой степени влияния цифрового опыта на конкурентоспособность бизнеса уверены 91% респондентов-менеджеров, принимающих топ-решения, в промышленности, ритейле, здравоохранении, финансах и на транспорте в компаниях с годовым доходом до $500 млн. Вместе с тем, 95% заявили, что в настоящий момент реализация стратегии цифровой трансформации в их компании невозможна. Основные проблемы – ограниченный бюджет (51%), сложности ИТ-инфраструктуры (45%), непрозрачность работы конечных пользователей (40%), низкая квалификация кадров (39%) и незаинтересованность руководства (37%).

Однако при этом 98% полагают: использование цифровых технологий позволяет максимально раскрыть потенциал предприятий. Как считают участники исследования, существует настоятельная необходимость обратить внимание на аналитику данных (60%), интернет вещей (59%), блокчейн (48%), искусственный интеллект (47%), виртуальную реальность (36%) и сети 5G (21%).

Эксперты подчеркивают: те предприятия, которые первыми начнут двигаться вперед, увидят результат ставки на цифровизацию в течение двух лет. И судя по всему, в глобальном мире прогресс не заставит себя ждать. По прогнозу IDC, уже через 3 года с цифровыми технологиями будет связано более 50% мирового ВВП, а инвестиции в цифровую трансформацию достигнут $2,1 трлн. То есть, речь идет о становлении новых правил, когда те, кто делает ставку на инновации, получают существенные преимущества.

Программа «Цифровая экономика РФ» по сути направленна именно на создание необходимых условий для соответствующей трансформации российского хозяйства. Указом Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» к этому сроку предусмотрен рост внутренних затрат на развитие цифровой экономики не менее чем в три раза. В конце весны предполагалось, что это составит 1,3 трлн рублей. Согласно же расчетам Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, потребуется увеличение расходов только на исследования и разработки, связанные с цифровыми технологиями, почти в девять раз, в целом же на технологические инновации – почти в шесть раз к 2030 году в постоянных ценах. Повышение финансирования науки должно сопровождаться трехкратным увеличением численности исследователей, занятых в сфере цифровых технологий.

Эксперты ВШЭ отмечают: «При условии достижения необходимых объемов инвестиций цифровизация станет одним из ключевых факторов экономического роста. К 2030 года рост ВВП будет более чем наполовину связан с цифровизацией и обеспечен не только за счет развития индустрии информации, но и в результате повышения эффективности и конкурентоспособности других секторов экономики. Так, в целом за период с 2017 по 2030 годы вклад индустрии информации в рост ВВП составит почти 4%, а цифровизации секторов экономики – около 30%».

Между тем, пока цифровые перспективы российского хозяйства в публичном пространстве выглядят, скорее, как сквозной сюжет для улучшения инвестклимата, да и то нуждаются в «оптике с высоким разрешением». Определение необходимых объемов финансирования и его источников еще только предстоит, впрочем, как и приведение целей к единому знаменателю. Учитывая российские особенности капвложений, когда инвестиции в развитие бизнеса производятся в основном за счет собственных средств предприятий (то есть, прибыли), потребуются и дополнительные стимулы для повышения инновационной активности компаний.

Внесенная в правительство в начале июля предварительная обновленная версия национальной программы «Цифровая экономика РФ» также требует корректировки с учетом привязки к целям-2024. Речь идет, прежде всего, о внедрении цифровых технологий и платформенных решений в сферах государственного управления и оказания государственных услуг, а также преобразовании приоритетных отраслей экономики и социальной сферы – здравоохранения, образования, промышленности, агросектора, строительства, городского хозяйства, транспортной и энергетической инфраструктуры и финансовых услуг. Более-менее проработанные решения об объемах бюджетов национальной программы и ее конкретных направлений должны появиться до 1 октября-2018. Так что в эти несколько месяцев деловому сообществу предстоит приложить немало усилий по представлению своего видения путей создания условий для цифровой трансформации российского хозяйства.

Слагаемые новой и не слишком комфортной бизнес-реальности уже очевидны: повышенная изменчивость рыночной конъюнктуры, усиливающиеся риски сползания в мировой спад, переходный период-2019. Движение вперед в этих обстоятельствах выражено довольно слабо и по большей части выглядит как «бег на месте общепримиряющий». Низкий уровень производительности и сокращение трудоспособного населения могут и дальше действовать в сторону торможения темпов роста. Между тем, наибольший эффект адаптации к «новой реальности» способна дать ее активная трансформация «под себя» на основе структурных реформ. Тем самым открывается пространство для цифровизации, содержательно меняющей смыслы многих традиционных видов экономической деятельности. В мире эта точка зрения, похоже, уже становится доминирующей. Следование ей повышает в целом и предсказуемость действий государства, столь необходимую для инвестиционных решений.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати