25.09.2018 | Марина Войтенко

Экономике назначен шестилетний цикл

20 сентября Правительство РФ одобрило основные параметры макропрогноза на 3 года и 6 лет, проекта бюджета-2019 и финансовой трехлетки 2019-2021 годов. Как подчеркнул премьер Дмитрий Медведев, заложенные в прогноз подходы максимально осторожны. Требовалось учесть ситуацию на мировых рынках, возможное расширение торговых войн, усиление протекционизма и санкционного давления, а также вероятное замедление глобального роста. При этих обстоятельствах, тем не менее императивом остается выстраивание экономической политики, способной обеспечивать устойчивое развитие и повышение уровня жизни на основе действий по устранению структурных ограничений и мер по повышению деловой и инвестиционной активности.

По этому вектору выстроены и бюджетные проектировки. 2019 год будет адаптационным к принимаемым решениям (например, повышению НДС и пенсионного возраста) и ухудшению внешних условий. Однако с 2021 года темпы роста, уверены в Кабмине, станут превышать 3%, что в итоге позволит достичь национальных целей-2024, установленных майским указом Президента РФ. Сбываемости предположений, тем не менее, предстоит проходить многократную проверку меняющимися реалиями pax economica.

В базовом сценарии прогноза, подготовленном МЭР, рост ВВП РФ ожидается в 2019 году на 1,3%, в 2020-ом – на 2,0%, в 2021-ом – на 3,1%, 2022-ом – на 3,2%, в 2023-2024 годах – на 3,3%. Инфляция после ускорения до 4,3% в 2019-ом снижается до 3,8% в 2020 году и далее до конца прогнозного периода стабилизируется на уровне 4%. Нефтецены плавно «соскальзывают» с $69,6 за баррель в текущем году до $53,5 в 2024-ом. Среднегодовой курс нацвалюты, оставшись стабильным в интервале 63,9-64,0 руб/$ в 2019-2021 годах, затем будет постепенно понижаться до 68 руб/$ в 2024 году.

Как подчеркивают в МЭР, начиная с 2020 года восстановление экономического роста будет основываться на результатах реализуемых реформ и национальных проектов. При этом ключевую роль сыграют: положительная динамика численности экономически активного населения (вследствие роста продолжительности активной жизни, прироста миграционного потока и изменений в пенсионной системе); повышение качества и объема инвестиций до уровня 25% ВВП; ускорение темпов производительности труда, поддерживаемое процессом цифровизации экономики и усилением бизнес-активности в сфере инноваций; закрепление низкоинфляционной среды; индексация тарифов инфраструктурных монополий, не превышающая инфляционной цели в 4%.

По замыслу правительства, ускорению роста должна способствовать финансовая стабильность (независимая от нефти), обеспечиваемая сбалансированной и умеренно-жесткой бюджетной политикой. Впервые с 2014 года в течение всей предстоящей трехлетки федеральный бюджет будет профицитным: 1,8% ВВП в 2019 году (1,825 трлн рублей), 1,1% в 2020-ом (1,183 трлн рублей) и 0,8% в 2021 году (0,9 трлн).

Это не исключает внутренних заимствований для обслуживания ранее выпущенных ОФЗ и финансирования Фонда развития (его расходы включены в бюджет отдельной строкой), объем которого в 2019-2021 годах составит 1,6 трлн рублей (в течение 6 лет – 3,5 трлн). Уровень госдолга РФ, однако, остается комфортным и одним из самых низких в мире – 15,3% ВВП в 2019 году, 17% в 2021-ом. Расходы в ближайшие три года составят 18,6; 19,01 и 20,04 трлн рублей соответственно (17,1%; 17,2% и 16,9% ВВП). Доходы – 19,948 трлн рублей, 20,195 и 20,952 трлн рублей (в долях ВВП – 18,9%; 18,2% и 17,7%).

До половины расходов будет приходиться на социальную политику и поддержку пенсионной системы. Кроме того, продолжается работа по «разверстке» ассигнований по пакету национальных проектов и комплексного плана по модернизации и расширению магистральной инфраструктуры (на его реализацию пока предложено направить за три года 2,1 трлн рублей). Конкретная «роспись» – предмет второго чтения. Тем не менее, уже сейчас очевидны, например, заметные приросты по межбюджетным трансфертам (в ПФР на 1,5 трлн рублей, субъектам РФ на Дальнем Востоке, в Байкальском регионе, Арктической зоне, а также Калининградской области), поддержке автопрома и станкостроения (увеличение госфинансирования вчетверо относительно 2018 года) и расходам на человеческий капитал. Заметим, что после достижения ФНБ планки в 7% ВВП (по консервативному прогнозу, это случится к середине 2019 года) средства из него также могут инвестироваться в национальную экономику (на 1 сентября с.г. объем Фонда насчитывал 5,16 трлн рублей или $75,8 млрд, в 2019-2021 годах он увеличится с 7,80 трлн до 14,18 трлн рублей).

По мнению экспертов, при всех позитивных подвижках в бюджетном планировании вопросы о его стимулирующем влиянии на динамику социально-экономического развития требуют дополнительной проработки. С 2019 года составной частью бюджетного процесса, например, должна стать оценка эффективности налоговых льгот и освобождений. Что-то придется «резать по живому». Тем более что на подходе новые и небезосновательные требования бизнеса. Вместе с тем, неопределенность по поводу того, как будет меняться структура преференций не добавляет предпринимательской уверенности. К тому же в самом начале согласования с бизнес-сообществом находится пакет госпредложений по проектам для «добровольного» (взамен «списка Белоусова») инвестирования. На сдержанность настроений в немалой степени влияет и отсутствие ясности по конкретному наполнению собственно структурной повестки.

Не слишком способствуют их улучшению и наблюдаемые макротренды. По оценке МЭР, темп роста ВВП в августе снизился до 1,0% год к году с 1,8% месяцем ранее (за январь-август он составил 1,6%). Основной вклад в замедление экономики внесло резкое ухудшение годовой динамики сельского хозяйства (-10,8% г/г после слабого роста в начале и середине лета). Сокращение агровыпуска обусловлено, прежде всего, снижением урожайности и уменьшением посевных площадей по сравнению с 2017 годом (сбор зерновых и зернобобовых на 1 сентября был на 14,1% ниже, чем год назад, сахарной свеклы – на 23,5% и т.п.). Спад в растениеводстве не получается компенсировать продукцией животноводства, где торможение продолжается уже несколько месяцев.

Наряду с агросектором не способствует приросту ВВП строительство (-0,8% год к году в августе после -0,7% г/г в июле), причем ввод жилья упал в минувшем месяце в годовом выражении на 17% (при общем замедлении с начала года на 1,1%). Свой вклад в ВВП снизили грузооборот транспорта (его темп уменьшился с 4,1% до 2,5% г/г) и промышленность (прирост г/г в августе насчитывает 2,7% после 3,9% в июле). Добывающие отрасли ускорились с 3,2% в июле до 4,5 г/г, обрабатывающие замедлились более чем вдвое – с 4,6% до 2,2% в годовом выражении.

На снижение темпов промпроизводства указывают и среднемесячные показатели, очищенные от сезонного и календарного факторов – с 0,6% в первом квартале до 0,1% во втором. Те же 0,1% сохранились и в июле-августе (расчеты ЦМАКП). Примечательно, что годовой темп промвыпуска за восемь месяцев достиг 3,1%, оставшись без изменений после итогов января-июля. По сути это – стагнация.

По версии МЭР, темпы роста оборота торговой розницы в августе в сравнении с июлем увеличились незначительно – с 2,7% до 2,8% г/г. Поддержку оказало расширение спроса населения на непродовольственные товары (53,5% в структуре розничной торговли в августе-2018 против 52,2% год назад) вследствие увеличения объемов потребительского кредитования (в августе оно достигло локального максимума месячных темпов в 2,4% при общем объеме 13,9 трлн рублей и приросте «годовым окном» на 21%), снижения банковских депозитов физлиц (на 0,6% до 27,2 трлн рублей) и ослабления рубля.

Между тем, укрепления фундаментальных оснований для устойчивой повышательной динамики потребления домохозяйств не происходит. При уровне безработицы, достигшем нового исторического минимума в 4,6% (в мае-июле – 4,7%), замедляется годовой темп роста реальной заработной платы – до 7,0% год к году после 7,2% в июле (в помесячном выражении к середине лета август и вовсе показал спад на 3%). Реальные же располагаемые доходы впервые в текущем году ушли в отрицательную область – минус 0,9% в годовом выражении, минус 0,7% к июлю-2018.

Несмотря на околостагнационные текущие тренды, в МЭР продолжают сохранять оптимизм по поводу итогов года. Министерский прогноз: прирост ВВП-2018 составит 1,8%, причем средний темп сентября-декабря будет насчитывать около 2%. Большая часть экспертов, тем не менее, полагают, что результат окажется в интервале 1,4-1,6%. Немаловажно и то, что финансовые аналитики все чаще обращают внимание на несогласованность сигналов прогнозного характера, исходящих от правительства и денежных властей.

На минувшей неделе, например, это обнаружилось в предположениях Минфина о возможности пересмотра регулятором обещания не возобновлять покупки валюты до конца 2018 года (в самом ЦБ РФ подчеркнули, что намерены держать слово), а также перемены прогноза по инфляции-2019 с 5,0-5,5% (первый зампред Банка России Ксения Юдаева назвала его лучшим в текущей ситуации) до «около 4,3%».

Вывод участников рынков однозначен – неопределенности в экономической политике меньше не становится. Отсюда и скептическое отношение к прогнозу МЭР на первый квартал-2019, согласно которому темп ВВП может замедлиться ниже 1%, однако нет оснований ожидать, что российское хозяйство войдет в рецессию. Повод для сомнений, по мнению многих финаналитиков, – недооценка внешних рисков.

Так, по мнению главы АКРА Екатерины Трофимовой, торговые войны в паре США-Китай в краткосрочной перспективе могут замедлить ВВП РФ на 2,0-2,5 п.п. Понятно: такое сокращение уже означает рецессию, продолжительность и глубина которой будут определяться общим состоянием глобального хозяйства. Причем риски похолодания его температуры вплоть до нового спада только начинают получать адекватную оценку.

Поводов к тому достаточно. Один из последних – новый виток торговой войны США и Китая. Решение Дональда Трампа (18 сентября) ввести с 24 сентября 10-процентных импортных пошлин на китайские товары стоимостью около $200 млрд и их повышение до 25% с января-2019 вполне может оказаться не последним шагом в процессе «тарифообмена». Вашингтон уже анонсировал ввод пошлин еще примерно на $267 млрд в случае симметричного ответа со стороны КНР. То есть, по совокупности практически на весь экспорт Поднебесной в США.

Между тем, согласно результатам модельных расчетов экономистов Bloomberg, только сентябрьское повышение пошлин может замедлить рост ВВП Китая на 0,5 п.п. и нанесет еще больший ущерб небольшим азиатским экономикам, экспортирующим в Китай комплектующие. Так, Тайвань потеряет 1,9 п.п. темпов роста, Малайзия – 1,3 п.п. Показатель США притормозит на 0,66 п.п. Более умеренными будут последствия для государств из других регионов, в том числе для России – около 0,25 п.п.

Смягчить появившееся у партнеров ощущение нарастающих рисков пытаются власти Поднебесной. Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян, выступая на Всемирном экономическом форуме в Тяньцзине 19 сентября заявил, что Пекин не будет, ослабляя юань, повышать конкурентоспособность своих товаров, поскольку односторонняя девальвация принесет больше вреда, чем пользы. Накануне глава Народного банка Китая И Ган опубликовал статью с изложением плана по дальнейшему открытию финансового сектора страны. Среди предусмотренных мер: снижение ограничений на коэффициенты владения акциями финучреждений с иностранными инвестициями; реформа действующего механизма обменного курса юаня и переход к плавающему на основе рыночного спроса и предложения с привязкой к валютной корзине; расширение операций с капиталом в целях создания справедливой, транспарентной и предсказуемой деловой среды; достижение тесной связи открытости процессов со строгим надзором, что должно позволить эффективно хеджировать финансовые риски.

Месседж участники рынка приняли к сведению, но беспокойства это не умерило. В новостных потоках появляется все больше экспертных прогнозов по поводу того, что торговая война в конечном счете поставит на паузу внутренние структурные реформы в Поднебесной.

Опасения неопределенности исхода торговых споров нашли отражение и в сентябрьской «Бежевой книге» ФРС США. Ожидания усиления ценового давления, естественно, трансформируются в уверенность продолжения Федрезервом повышения ставки (25-26 сентября и еще раз в декабре), что может вызвать новые витки роста доллара и ухудшения конъюнктуры на развивающихся рынках.

Срез текущих настроений инвесторов вполне адекватно отражают результаты сентябрьского опроса BofA Merrill Lynch, согласно которым большинство управляющих активамиожидают повышения ставки ФРС уже на ближайшем заседании до 2–2,25%. Количество респондентов, уверенных в том, что экономический рост будет уступать средним за последние годы значениям, на 24% превышает количество верящих в более высокие показатели. А ведь еще в середине лета оптимистов было на 19% больше, чем пессимистов.

Да, и в целом прогнозы мировой экономики корректируются по вектору ее некоторого замедления. Так, международное рейтинговое агентство Fitch в опубликованном на минувшей неделе Global Economic Outlook, оставив без изменений свои ожидания по текущему году – 3,3%, снизило их на 2018-й до 3,1% с июньской оценки в 3,2%, подчеркнув при этом – торговая война стала реальностью. По сути та же причина в основе снижения Организацией экономического сотрудничества и развития своего прогноза темпов глобального ВВП на 0,1 п.п. на текущий год (до 3,7%) и на 0,2 п.п. на следующий (до тех же 3,7%). На первый взгляд, эти оценки весьма сдержанные. Аргументы в пользу собственных представлений, например, в докладе ОЭСР могут найти как оптимисты, так и пессимисты. Тем не менее, остается фактом прохождение пика глобального роста в текущем экономическом цикле и усиление понижательных рисков. Так, в докладе OECD Interim Economic Outlook (20 сентября) на это прямо указано. Кроме того, аналитики ОЭСР подчеркивают: «Эскалация торговой напряженности, ужесточение финансовых условий на формирующихся рынках и политические риски могут еще больше подорвать мощный и устойчивый среднесрочный рост во всем мире».

Траектория развития российской экономики в раках нового шестилетнего политического цикла, похоже, чем дальше, тем больше будет напоминать маршрут «через тернии к звездам». Адаптационный 2019-й вполне может завершиться вместе со всем глобальных хозяйством срывом в новый мировой спад. Международные эксперты считают, что его глубина и продолжительность окажутся меньшими, чем в 2008-2009 годах. Но последующие вызовы для экономических моделей и политик станут много острее. Резко ускорятся процессы структурных трансформаций на глобальных и национальных уровнях вместе с перебалансированием общемировых спроса и предложения. Свою весомую лепту внесет, естественно, и новая индустриальная революция. Встреча с такой реальностью способна поменять намеченное в прогнозах правительства расписание будущей макродинамики. Для минимизации этого риска крайне важно оставаться в рамках регулятивного мейнстрима, отдающего приоритет политике, направленной на формирование структурной гибкости национальных хозяйств.

Марина Войтенко - экономический обозреватель 

Версия для печати