04.03.2019 | Марина Войтенко

Весенние сигналы – напоминание о рисках

В конце минувшей недели мировые финансовые рынки вздохнули с облегчением. Дональд Трамп 1 марта не повысил таможенные пошлины в торговле с Китаем на 25% (в рамках второго пакета), сопроводив этот шаг просьбой к властям Поднебесной «немедленно отменить» все встречные ограничения на экспорт агропродукции из США.

Деловые СМИ со ссылками на официальных представителей обеих сторон проинформировали читателей: готовится очень подробное (объемом в 150 страниц) «историческое» соглашение, которое главы государств, возможно, готовы будут подписать уже в текущем месяце. Биржевые площадки отозвались ростом индексов. Оптимизм, однако, по мнению экспертов, не слишком устойчив, поскольку глобальное хозяйство в целом не оставляет тяготения к замедлению. Неоднозначными сигналами отмечено и состояние российской экономики. По оценке ЦБ РФ, она умеренно реагирует на повышение НДС, что позволяет рассчитывать на прирост ВВП в первом квартале на 1,0-1,5%. При этом регулятор может пойти на смягчение денежно-кредитной политики уже в 2019 году, если квартальный рост цен снизится до целевых 4%.

В то же время, по расчетам аналитиков ВЭБ сезонно очищенный ВВП в январе потерял 0,2%. Средняя цена Urals снизилась за январь-февраль на 6,4%. PMI в обработке в феврале опустился с 50,9 до 50,1 пункта, достигнув пятимесячного минимума. Значимым фактором, сдерживающим деловую активность, продолжает оставаться неопределенность по конкретным деталям многих из заявленных регулятивных новаций.

В настроениях участников мировых финансовых рынков в начале марта-2019 усилились ожидания того, что глобальной рецессии в текущем году, скорее всего, удастся избежать.

Во-первых, несколько ослабла угроза полномасштабной торговой войны между США и Китаем. Выступая перед законодателями 28 февраля, министр финансов США Стивен Мнучин отметил: переговорщикам предстоит «еще много работы», но подготовка 150-страничного «очень подробного соглашения» идет полным ходом. Некоторые его детали уже попали в публичное пространство. Так, экономический советник Белого дома Ларри Кадлоу сообщил, что оно будет содержать обязательства Пекина по сокращению субсидий государственным компаниям и раскрытию информации об интервенциях Нарбанка на валютном рынке. Поднебесная со своей стороны (по данным источников Bloomberg) предлагает в рамках сделки увеличить импорт из США на $1,2 трлн в течение шести лет.

Ощутимое продвижение в поисках путей устранения торговых противоречий между двумя крупнейшими экономиками в принципе было ожидаемым, поскольку страны уже реально начали ощущать размеры взаимного ущерба. Так, согласно результатам исследования Института международных финансов (Institute of International Finance, IIF), с июля по ноябрь 2018 года экспорт товаров из США в Китай сократился на $17 млрд, или на $40 млрд, в пересчете на годовые темпы, что составляет примерно треть еготекущего объема. В целом, по оценке экспертов IIF, ущерб от повышения пошлин КНР на импорт американских товаров превысил потери от аналогичных мер Соединенных Штатов.

От соглашения, однако, не ждут прорыва, в том числе и в силу весьма объективных причин. В конце февраля беседе с изданием South China Morning Post посол КНР в Вашингтоне Цуй Тянькай подчеркнул: реализация ряда структурных реформ китайской экономики и изменение некоторых аспектов торговой политики Поднебесной, на которых настаивает американская сторона, потребуют от пяти до десяти лет.

Тем не менее, Китай не может уклониться от переговоров и не идти на определенные уступки. Слишком велика цена – экономисты в Поднебесной прогнозируют снижение темпа роста в 2019-ом до 6,4% после 6,6% в 2018-ом, когда показатель продемонстрировал минимальное значение с 1990 года. При этом финансовые риски заставляют власти страны быть сдержанными. Объем внутренних заимствований, по оценкам, уже достиг 230% ВВП страны. Не случайно в ходе февральского заседания Госсовета КНР его премьер Ли Кэцян, отметив эффективность текущей денежно-кредитной политики, подчеркнул: правительство «решительно» не намерено прибегать к агрессивному стимулированию, оно (в первую очередь монетарная политика) останется «осторожным».

Как видим, продвижение США и Поднебесной в поиске баланса интересов во взаимной торговле безальтернативно. Тем не менее, риски глобального протекционизма со стороны США не снижаются. Во всяком случае угроза введения защитных 25%-х пошлин вообще на весь импорт в США автомобилей и компонентов сохраняется. 17 февраля Минторг США представил доклад о том, насколько закупки этих товаров за рубежом угрожают безопасности страны. Теперь в течение 90 дней Белый дом должен принять решение. Введение заградительных пошлин, по оценке аналитиков Moody’s, затронет 2,8% всего объема общемирового импорта (по состоянию на 2017 год) или 0,6% всего мирового ВВП и скажется на торговых потоках стоимостью около $500 млрд. Вместе с тем, финансовые аналитики указывают и на значимые финансовые риски самих Штатов, поскольку удорожание автомобилей в стране создаст существенные проблемы для рынка автокредитов, включая их рефинансирование. Для поиска консенсуса есть еще три месяца, так что надежда на принятие взвешенного решения может вполне оправдаться.

Второе обстоятельство, способствующее некоторому оптимизму финрынков, – сигналы ведущих центробанков о «паузе» в ужесточении монетарной политики. ФРС заявила о намерении «проявить терпение» и действовать с осторожностью (в повышении ставки и сокращении баланса), поскольку экономика США сталкивается с рядом «противоречивых тенденций и сигналов». Выступая 25 февраля в банковском комитете Сената США, глава Федрезерва Джером Пауэлл отметил менее благоприятные, чем год назад, финансовые условия для роста, повышение «неопределенности по поводу ряда неразрешенных политических проблем» (Brexit, торговые войны и т.д.), снижение темпов роста производительности труда, стагнирующие доходы большинства домохозяйств и т.п. «В дальнейшем решения Федрезерва будут зависеть от поступающих статданных и принимать во внимание новую информацию, учитывая, что экономические условия меняются», – подчеркнул председатель ФРС.

Действия других центробанков мало чем отличаются от линии Федрезерва. ЕЦБ и Банк Японии дали понять, что готовы при необходимости включить дополнительные монетарные стимулы. Народный банк Китая это уже делает (запущен ряд кредитных программ, призванных поддержать ликвидность финансовой системы, в начала января НБК принял решение об очередном снижении норматива резервных требований для банков и т.п.). Финаналитики не исключает также, что в текущем году он будет вынужден пойти на снижение ключевой ставки. Вместе с тем, очевидно, что денежные власти ведущих экономик мира чем дальше, тем больше будут озабочены динамикой валютных курсов, стараясь не допустить их переукрепления.

В то же время, необходимость сохранения/возвращения «мягких» денежно-кредитных кондиций обуславливается возросшими рисками фискального стимулирования. Наиболее отчетливо это уже проявляется в Соединенных Штатах. По данным Бюджетного управления Конгресса США (CBO), дефицит бюджета страны в последние 50 лет в среднем составлял 2,9% ВВП. В период же 2020–2029 годов, по прогнозам ведомства, показатель увеличится в среднем до 4,4% ВВП, тогда как экономика будет притормаживать – согласно прогнозу МВФ, с 2,9% в 2018 году до 2,5% в 2019-ом и 1,8% в 2020-ом. При этом госдолг страны растет ускоренными темпами (по данным Минфина США, на 11 февраля 2019 года достиг $22,01 трлн, в начале 2017-го – $19,9 трлн), что существенно увеличивает давление на госказну. В такой ситуации, считают в СВО, добиться сокращения растущего фискального дисбаланса только за счет повышательной макродинамики не удастся. Придется, видимо корректировать расходные статьи бюджета при помощи структурных реформ.

Вместе с тем, все большую озабоченность вызывает и рост корпоративного долга в мире. 25 февраля Организация экономического сотрудничества и развития вновь предупредила о повышении связанных с этим рисков. В отчете ОЭСР отмечается, что «нефинансовые компании в течение следующих трех лет должны будут погасить или рефинансировать корпоративные облигации на сумму около $4 трлн. Эта цифра примерна равна размеру баланса Федерального Резерва США». Доля же ненадежных облигаций инвестиционного уровня с рейтингом BBB взлетела с 30% в 2008 году до 54% по итогам-2018. Эти транши облигаций уязвимы даже для небольшого шока. При этом, по оценкам Банка международных расчетов (BIS), только в развитых экономиках под определение «зомби» (не способны обслуживать текущие долги за счет собственных денежных потоков) подпадает каждая восьмая компания. Увеличение же их доли на 1% приводит к сокращению роста производительности труда на 0,3%.

На фоне наблюдаемых рисков в мировой экономике эксперты стремятся предугадать, как сигналы раннего оповещения о новом глобальном кризисе, так и особенности его облика. Все большее распространение получает точка зрения, согласно которой очередная рецессия может оказаться менее глубокой, но более продолжительной с высокой вероятностью перехода в длительную стагнацию, протяженность которой будет совпадать по срокам с формированием новой структуры pax economica. Понятно, что такая перспектива требует переосмысления регулятивных возможностей и приоритетов правительств и денежных властей. В полной мере это относится и к России.

Весенний оптимизм полезно скорректировать на внутренние и внешние риски, остающиеся существенными. В управлении ими на первый план выходят решения структурных экономических проблем. Эффективность действий на этом поприще прямо зависит от запуска регулятивных стимулов деловой активности. В соответствующей российской повестке по-прежнему актуальны сокращение доли госсектора в экономике, развитие конкуренции, повышение качества институтов, стабильность и универсальность «правил игры», воздержание от соблазна тиражирования практик «инвестиционного дирижизма», на деле способного привести к укреплению монополизма в экономике.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати