03.06.2019 | Марина Войтенко

Управление макрорисками – лето требует внимания

Конец мая вновь обнаружил хорошо известную закономерность: при замедлении экономики усиливается стремление всех регуляторов максимально застраховаться от рисков ухудшения макродинамики. Оценки перспектив роста-2019 в лучшую сторону не меняются. В правительстве по-прежнему ожидают скромного темпа в 1,3%, у Счетной палаты оптимизма меньше – около 1% или даже меньше. Между тем, минувшая неделя отметилась целой трелью звонков-предупреждений о возможных «засадах». Нефтецены к 1 июня резко упали – Brent продавался по $61,73 за баррель, курс рубля ослаб до 65,43 за доллар США с потенциалом дальнейшего скольжения вниз в ходе первых июньских торговых сессий. Мировые финансовые рынки пребывают в состоянии повышенной нервозности (пошлины Штатов против Мексики, уход PMI в обработке в Китае в «область спада», возвращение кривой доходностей американский казначейских облигаций в инверсионный вид и т.п.). При этом собственно в российском хозяйстве вкупе со стагнацией инвестиционного спроса отмечается нарастающее расхождение траекторий реальных доходов населения и потребительского кредитования, уже внушающего опасения возникновения «пузыря» в этом рыночном сегменте. Под напором обстоятельств «директивные инстанции» предпринимают усилия по выстраиванию систем управления распознанными рисками, нередко, впрочем, формируя основания для их новых и дополнительных изданий.

Реагируя на сложившееся положение в макроэкономике, ЦБ РФ подтвердил готовность к снижению ключевой ставки. 30 мая во время выступления с годовым отчетом в Госдуме РФ глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявила о возможном решении на этот счет во втором-третьем кварталах текущего года, объяснив это тем, что «требования вмешательства в проинфляционные факторы в основном себя исчерпали». Смягчение денежно-кредитной политики, действительно, было бы полезно для стимулирования экономики и стабилизации позитивного эффекта от нацпроектов во втором полугодии.

Весте с тем, оно же потенциально способно усилить уязвимости финансовой системы. Как отмечено в последнем докладе ЦБ РФ о финансовой стабильности, к ним в настоящее время можно отнести: быстрый рост долговой нагрузки населения; усиление валютизации банковского сектора и его зависимости от внешнего финансирования при сокращении срочности депозитов; повышенную концентрацию кредитных портфелей на отдельных крупнейших заемщиках с высоким левериджем. Наибольшие опасения вызывает закредитованность граждан при крайне слабой динамике их реальных располагаемых доходов.

Так, в январе-марте, по данным официальной статистики, они упали на 2,3% к аналогичному периоду прошлого года. В то же время, оборот торговой розницы вырос на 1,8% (в апреле – на 1,2%), платные услуги населению – на 1,0% (0,6%). Очевидно, что поддерживать уровень жизни приходится с помощью заемных средств.

За год на начало второго квартала-2019 кредитная розница увеличилась на 23,6%, к началу мая – на 23,8%. Ее помесячная динамика не дает оснований для выводов о развороте тренда – январь – 1,3%, февраль – 1,2%, март – 1,7%, апрель – 2,0%. В целом за четыре месяца с начала текущего года – 6,3%, за соответствующий период прошлого – 5,2%. В том числе прирост необеспеченных потребительских ссуд за первый квартал-2019 составил 4,3% (аналогичный показатель 2018-го – 3,0%), а за год на начало апреля – 24,3% (13,9%).

Сохраняются и высокие темпы роста ипотечного кредитования – за шесть месяцев (с 1 октября 2018-го по 1 апреля 2019 года) по кредитам в рублях – 24,7%. При этом Банк России указывает на риски образования «кредитной спирали» в секторе жилой недвижимости, когда рост ипотечного кредитования выступает фактором роста цен на жилье. Так, в целом по России на первичном рынке в 2018 году стоимость квадратного метра увеличилась на 8,7%, на вторичном – на 4,9%, что сопоставимо с темпами номинальных зарплат в том же периоде – 9,9% и ощутимо выше реальных – 6,8%.

Между тем, текущие доходно-зарплатные темпы и их прогнозы не выглядят вдохновляющими. В апреле Минэкономразвития ухудшило оценку роста реальных зарплат в текущем году с 1,4% до 1,1%. В том же месяце Росстат существенно (до +2,3% г/г) повысил оценку мартовского прироста показателя. Однако результаты апреля оказались хуже – +1,6%, что свидетельствует о явном замедлении динамики.

Не видят эксперты и предпосылок для роста реальных располагаемых доходов. Так, согласно расчетам Счетной палаты, для минимального увеличения на 0,1% по итогам года во втором-четвертом кварталах темп должен ускориться до 1%, а для выхода на уровень официального прогноза МЭР потребуется ускорение темпа до выше 2% ежеквартально. Однако «с учетом текущих тенденций и принимая во внимание, что в течение 2019 года не ожидается введения новых существенных монетарных мер социальной поддержки граждан, существуют риски сохранения динамики данного показателя в отрицательной области», – подчеркивается в докладе СП РФ.

Тем важнее оказываются действия по снижению рисков закредитованности населения. И усилия ЦБ РФ на этом пути становятся уже вполне осязаемы:

ü для сдерживания наращивания ипотечных кредитов с низким первоначальным взносом – до 20% (по итогам первого квартала-2019 их доля составляла 40,7%) для расчета достаточности капитала банков коэффициент риска по таким ссудам с 1 января вырос со 150% до 200%;

ü с 1 апреля повышены надбавки к коэффициентам риска по потребкредитам;

ü с осени-2019 вводится показатель долговой нагрузки граждан (отношение долга к доходу), который будут учитывать и банки, и микрофинансовые организации при выдаче займов;

ü с целью снижения рисков валютизации банковского сектора принято также решение о повышении с 1 июля 2019 года на 1 п.п. нормативов обязательных резервов по обязательствам перед физическими лицами в иностранной валюте для банков с универсальной лицензией, банков с базовой лицензией и небанковских кредитных организаций – до 8%.

Понятно, что, выстраивая механизмы управления рисками, ЦБ РФ будет вынужден гибко реагировать на изменения конъюнктуры в глобальном хозяйстве. В самом Банке России выделяют три основных фактора, влияющих на динамику мировых финрынков: замедление роста ведущих экономик; неопределенность относительно политики центробанков в США, Еврозоне, Китае и Японии; ужесточение торговых войн и высокий уровень геополитической напряженности. Все эти угрозы, заметим, жестко сцеплены между собой. Причем реализация любой из них способна спровоцировать масштабную коррекцию рынков вниз, резко усилив негативные последствия долговой нагрузки, накопленной после кризиса 2008-2009 годов как в развитых, так и в развивающихся экономиках.

Финаналитики все чаще констатируют: торговый спор США и Китая с очевидностью перерастает в затяжную борьбу за экономическое и политическое лидерство в современном мире. Это смещает ожидания участников рынков в сторону наиболее неблагоприятных сценариев. В Bloomberg Economics 27 мая отметили: противостояние двух крупнейших экономик мира «вошло в новую опасную фазу». Если 25%-е пошлины будут распространены на весь американо-китайский товарооборот и рынки отреагируют 10%-ым падением цен на акции, то к середине 2021 года (ожидаемому пику влияния повышения пошлин) ВВП сократится на 0,9% в Китае, на 0,7% в США и на 0,6% в мире в целом. Это оценка, однако, воспринимается как довольно оптимистичная – в ней не учтены последствия разрушения цепочек добавленной стоимости в случае «точечных» ударов обеих конфликтующих сторон по высокотехнологическим компаниям (Huawei и др.), возможная дестабилизация рынка редкоземельных металлов и распродажа US Treasuries Китаем. Вне расчетов оказалось и введение Штатами 5%-х пошлин на весь импорт из Мексики (примерно $350 млрд) с перспективой их дальнейшего повышения, что неизбежно отразится на цепочках поставок и производственно-технологических циклах в корпоративном секторе США.

Военно-торговые потери, тем не менее, уже реальность. Майский PMI в обработке в Китае опустился до 49,4 пунктов, обозначив тренд на ослабление деловой активности. Власти Поднебесной, естественно, включат новые стимулы. Но возможности на этом поприще объективно ограничены неизбежным утяжелением долговой нагрузки и умножением дефолтных рисков компаний. Ослабление юаня – тоже не выход. Его текущий курс держится на уровне 6,90 к доллару. При этом планка в 7,0 оценивается аналитиками как критическая точка, с которой начинается бесконтрольный отток капитала, дезинфляция и резкое ухудшение положения торговых партнеров Китая в Азии (вследствие падения конкурентоспособности экспорта).

Макрокартина в США также вызывает вопросы. Кривая доходностей UST второй раз с начала года приобрела инверсионный вид (у трехмесячных облигаций доходность на 0,13 п.п. выше, чем у 10-летних). С учетом исторического опыта за последние 60 лет – признак увеличения вероятности новой рецессии. В ФРБ Нью-Йорка ее оценивают в 27%. С середины 80-х годов прошлого века при такой вероятности (и доходностей UST ниже ставки Федрезерва) рецессия наступала в интервале 6-24 месяцев. Участники рынков не оставили без внимания и прогноз ФРБ Атланты (его модель пользуется признанием за высокую точность), указывающий на снижение темпа ВВП страны во втором квартале до 1,3% (в январе-марте, по второй оценке Минторга США, он составлял 3,1%). Помимо этого, опасения вызывает увеличение на 20% в первом квартале количества неработающих кредитов в ТОП-10 банках и рост курса доллара, что не улучшает торговый баланс и нивелирует инфляционное давление повышенных пошлин.

ФРС США уже не исключает снижения базовой ставки, чтобы поддержать при необходимости экономический подъем. Главный вопрос участников рынков – когда она возникнет. Предположений множество: от текущей осени до середины 2020 года в прямой увязке с президентскими выборами. Для рынков снижение ставки – сильный негативный сигнал, означающий погружение мировой экономики в новую рецессию уже в 2020-2021 годах. ФРС, возможно, заинтересована отодвинуть решение как можно дальше. Однако у глобального цикла своя логика.

Если она накроет российскую экономику при ее нынешней макроскорости, то спад неизбежен. Если удастся нарастить темп до 2,5-3,0%, то можно будет удержаться хотя бы на околонулевой траектории. Решающим условием для этого остается создание стимулирующей деловой среды, формирующей, кстати, и комфортный общеэкономический контекст реализации нацпроектов. На прошедшей неделе в этом направлении сделан знаковый шаг. 28 мая Госдума РФ в первом чтении приняла проект закона о специальных инвестиционных контрактах нового поколения (СПИК 2.0) вместе с корреспондирующими поправками в Бюджетный и Налоговый кодексы.

Задачи нового механизма – сделать СПИК более востребованным и непосредственно работающим на достижение национальной цели-2024 по повышению доли инвестиций в ВВП до 25%. Для этого:

- кроме промышленности СПИК 2.0 могут заключаться в агросекторе, энергетике и ряде других отраслей;

- сторонами контракта будут не только федеральные, но и региональные и муниципальные власти – с ними станут согласовывать места размещения создаваемых производств;

- срок действия с нынешних 10 лет продлевается до 15 лет для проектов с капвложениями до 50 млрд рублей и до 20 лет свыше этой суммы; подписывать СПИК можно будет до 31 декабря 2030 года включительно;

- отменяется требование о минимальном объеме инвестиций (в настоящее время он определен в 750 млн рублей);

- льгота по налогу на прибыль (нулевая в части, зачисляемой в федеральный бюджет, и, по выбору субъекта РФ, от 0% до 17%) будет действовать весь срок реализации проекта, а не до 2025 года как сейчас;

- при возможности разделения налогового учета доходов и расходов в ходе реализации проекта нулевая ставка по налогу на прибыль будет применяться на все доходы в рамках СПИК.

Примечательно, что объем господдержки (прежде всего, налоговых льгот) не может превышать 50% от вложений инвестора. Важно также, что заключать СПИК 2.0 смогут только компании, разрабатывающие и внедряющие новые технологии, обладающие значительным экспортным потенциалом и не имеющие аналогов в РФ. Перезагрузку СПИК бизнес воспринял с интересом. Вместе с тем, представители компаний и эксперты отмечают определенные риски.

Во-первых, отбор будет вестись по результатам открытых или закрытых (в оборонной сфере) конкурсов. Победители будут оцениваться, исходя из планируемого срока внедрения заявленной технологии, объема выпуска и локализации производств. Формально все верно, сохраняется конкуренция. Однако перечень технологий должен утверждаться правительством. По опыту, процедура довольно громоздкая (особенно, если предложение инвестора при всей современности и своевременности окажется за пределами рекомендательного списка). В законопроекте оговорено, что без конкурса СПИК может заключаться по решению Президента РФ или при наличии единственной заявки. Последний вариант обещает стать, по-видимому, самым распространенным (рынка продукции еще нет, а нерыночные преференции уже в наличии).

Во-вторых, сторонами контракта оказываются региональные и местные власти. По идее, возникает неплохая возможность органично вписать СПИК и в «Стратегию пространственного развития РФ» и в ее составляющие на уровне субъектов Федерации. На деле же соответствующие планы по большей части напоминают «контурные карты», что может заметно растянуть во времени процесс необходимых согласований.

Наконец, в-третьих, «неизменность условий нормативных правовых актов» действует для земельного, транспортного и имущественного налогов с даты заключения контракта, но для налога на прибыль – с начала серийного производства. Это привлекательно. Однако аналогичных гарантий нет по акцизам, таможенным пошлинам и НДС. И это – солидный минус к мотивациям.

Управление распознанными рисками и сдерживание возникновения новых – органическая составляющая эффективной экономической политики. Помимо точечных решений (пример тому – действия и намерения ЦБ РФ по недопущению «пузырей») и своевременной корректировки планов (до конца года предстоит уточнить бюджет нацпроектов на следующую финансовую трехлетку) принципиальное значение имеют системные усилия по улучшению бизнес-среды. Их текущий дефицит очевиден, чему свидетельство – второй год подряд 45-е место из 63 возможных в рейтинге конкурентоспособности Международного института управленческого развития (Швейцария). Главная регулятивная задача 2019 года – запуск устойчивых стимулов для частных инвестиций. Обсуждение в Госдуме РФ законопроекта о СПИК 2.0 – начало движения по этому вектору. Следующая реперная точка – гораздо более сложный проект закона о соглашениях по защите и поощрении капиталовложений.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати