01.07.2019 | Марина Войтенко

Вторая половина 2019 года – конфликт ожиданий

29 июня основная интрига последних недель для мировых рынков получила, хотя, по-видимому, и временно, но вполне предсказуемое продолжение – США и Китай «на полях» саммита G 20 в Осаке договорились о возобновлении переговоров по урегулированию торгового конфликта. Дональд Трамп подтвердил стремление заключить «монументальную и честную сделку», Си Цзиньпин тоже отметил, что «диалог лучше, чем конфронтация». Инвесторы чуть расслабились – все-таки передышка. Как надолго? Определенность ответа отсутствует в силу фундаментальности торгово-политических противоречий между двумя главными экономиками мира. Прорыва не случилось. Итоговая декларация саммита, к примеру, уже второй год подряд не содержит пункта об осуждении протекционизма. Правда взамен лидеры государств-участников «Big Twenty» поддержали проведение «необходимой реформы ВТО». И осторожно высказались о признаках стабилизации темпов глобального роста при сохраняющихся рисках его замедления вследствие «усиления торговой и геополитической напряженности». Политкорректность формулировок «Осакской декларации» по сути, однако, только зафиксировала статус-кво: некоторое текущее ослабление негативного давления внешних факторов – лишь повод задуматься о требующих решений внутренних проблемах.

Очередной обзор состояния экономики, подготовленный ЦБ РФ (опубликован 27 июня), констатировал, что в годовом выражении сокращение инвестиций продолжается четвертый месяц. Отрицательный вклад по-прежнему вносит снижение госинвестрасходов, отражающее динамику бюджетных трат в рамках нацпроектов (на конец мая кассовое исполнение более половины из них не превышало 20%). Околонулевую динамику год к году продолжает показывать строительство. Неприятным сюрпризом, несмотря на укрепление рубля, стало падение инвестиционного импорта по всем ключевым товарным позициям. По машиностроительной продукции, например, он в мае просел вниз на 11,1% г/г после увеличения на 5,2% месяцем ранее. Причем валютный курс не мог стать помехой продолжению тренда. Объяснение разворота, очевидно, кроется в состоянии спроса, что во многом связано с неопределенностью в сроках исполнения намерений правительства по реальному улучшению деловой среды.

В обзоре ЦБ РФ отмечается ухудшение настроений в промышленности (снизились индексы предпринимательской уверенности, рассчитываемые Росстатом, показателя PMI Markit в обработке и др.) как следствие сокращения экспортных заказов и роста запасов готовой продукции. К аналогичным выводам (добавив к ним сокращение объема грузоперевозок и возобновление спада оптовой торговли) пришли и аналитики ВЭБа. При этом их оценки майской динамики хуже, чем у МЭР (в министерстве считают, что ВВП увеличился на 0,2%, с начала года – на 0,7%) – годовой рост в последний месяц весны замедлился до нуля, составив в январе-мае 0,6%.

Резкое улучшение ситуации в ближайшем будущем неочевидно. Сводный опережающий индекс (СОИ рассчитывается Центром развития НИУ ВШЭ) в мае снизился с -2,0% до -2,4%, седьмой месяц подряд, оказавшись в отрицательной области. Главная причина – резкое сокращение новых заказов в промышленности. Поддержку СОИ оказало «зеленое» состояние финансового рынка, но оно, считают эксперты, обязано, прежде всего, эффекту базы. В итоге, благодаря слабости внутреннего спроса «экономика России остается в зоне риска». Каких-либо заметных сдвигов в лучшую сторону СОИ не предвещает. «Спад экономики в перспективе ближайших месяцев, хотя и не представляется неизбежным, но выглядит все более вероятным», – констатируют в Центре развития.

Следует иметь в виду, что по мнению большинства аналитиков, май для прогнозов будущих трендов – месяц не слишком репрезентативный. Более обоснованные предположения можно делать лишь с учетом итогов июня (они ожидаются лучше майских). В Банке России, между тем, полагают, что в третьем квартале рост, возможно, достигнет 0,8-1,3%, а в целом в 2019-ом составит 1,0-1,5%. Ускорение состоится «за счет повышения потребительской активности по мере исчерпания влияния временных факторов, а также более интенсивной реализации национальных проектов и роста государственных инвестиций». Эту версию полезно принять к сведению. Вместе с тем и она не дает исчерпывающего ответа о будущих устойчивых драйверах макродинамики.

Новые краски, впрочем, добавил опубликованный на минувшей неделе доклад ЦБ РФ «Ускоренный рост потребительских кредитов в структуре банковского кредитования». В нем содержится немало примечательных выводов, один из которых заключается в том, что в первом квартале-2019 рост ВВП мог бы снизиться до нуля при отсутствии поддержки со стороны необеспеченного потребкредитования и автокредитов. Их вклад в рост ВВП в ЦБ РФ оценивают в 0,4-0,7%. Обратной стороной этой «медали», однако, оказываются риски закредитованности населения, способные в случае реализации столь же заметно сыграть на стороне общеэкономического замедления. Причинно-следственная связь понятна: рост закредитованности → торможение банковской розницы → сжатие потребительского спроса → снижение его вклада в экономический рост.

Примечательно, что в Институте исследований и экспертизы «ВЭБ.РФ» нулевой майский результат по ВВП (в годовом выражении) связывают с сокращением спроса (это показывают темпы и торговой розницы, и платных услуг). При падении реальных доходов признаком этого стали стала приостановка роста кредитования домашних хозяйств.

Согласно оценке Банка России, кредитный импульс в потреблении домашних хозяйств начал снижаться уже по итогам первого квартала – 1,1% против 1,5% в начале 2018 года. По данным Национального бюро кредитных историй (НБКИ), объем выданных в мае-2019 розничных кредитов оказался на 1,2% ниже уровня аналогичного показателя-2018 (249,6 млрд и 252,6 млрд рублей соответственно).

Видимо, начинает ощущаться эффект от уже принятых Банком России сдерживающих макропруденциальных мер в сегменте потребительского кредитования, прежде всего, в виде увеличения надбавок к коэффициентам риска. Тем не менее, в переломе тренда уверенности пока не возникает. По данным ОКБ, всего за пять месяцев 2019 года банки выдали 15,43 млн кредитов на общую сумму 3,48 трлн рублей. Количество новых кредитов выросло на 11%, а объемы кредитования увеличились на 13% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Участники рынка ожидают, что дедлайн наступит 1 октября, когда будет введен в действие показатель долговой нагрузки (ПДН) для заемщика – уровень ставок обязательных резервов будет зависеть от закредитованности заемщика. Налицо уже и некоторое насыщение рынка. Даже без учета дополнительных регулятивных мер, большинство финансовых аналитиков ожидают замедление годовых темпов. Так, главный экономист Альфа-банка Наталья Орлова полагает, что в целом банковская розница притормозит до 20-21%, а к концу года до 18% против майских 23,3%.

Вместе с тем, в ситуации с потребительским кредитованием принципиально важна качественная сторона дела. Так, согласно результатам исследований ФОМ, доля домохозяйств, в которых есть непогашенные кредиты, в мае 2019 года достигла 44% (против 38% в мае 2018 и 34% в мае 2017 года). Из 44% домохозяйств 32% осуществляют выплаты по потребительским кредитам, а 10% – по ипотеке. При этом, по оценке ЦБ РФ, доля розничных ссуд, предоставляемых заемщикам на рефинансирование прошлой задолженности, в настоящее время находится на уровне 20%. «Учитывая некоторый рост процентных ставок в IV квартале 2018 – I квартале 2019 года, это может свидетельствовать об увеличении долговой нагрузки части заемщиков, которые наращивают задолженность, чтобы погасить ранее взятые кредиты», – подчеркивается в докладе регулятора.

Причем наибольшая тяжесть долговой нагрузки лежит на наименее обеспеченных домохозяйствах. Согласно результатам исследования Центра макроэкономического анализа Альфа-банка (обнародованы на минувшей неделе), доля среднего класса в России за пять лет сократилась с 37% граждан в 2014 году до 30% в 2018-ом (в 2003-ем – 34%), а в структуре его потребления доля финансового рычага (использование кредитов или сбережений) по отношению к совокупным доходам по итогам прошлого года составила всего 2-2,6%. В категории наиболее состоятельных граждан уровень этого показателя, напротив, резко возрос – до 30%. Кредитные риски сместились в сторону менее обеспеченных групп. Так что, судя по всему, предпринимаемые Банком России макропруденциальные меры окажут сдерживающее воздействие на динамику банковской розницы, но никак не станут стимулом для потребительского спроса и/или катализатором переключения банков на корпоративные, прежде всего, инвестиционные кредиты.

Для повышения их привлекательности Центробанк планирует выделение заемщиков инвестиционного класса в отдельную категорию, коэффициент риска по их займам будет снижен со 100% до 65%. Понятно, что для кредитных организаций это довольно осязаемый стимул. Но первичен все-таки спрос самих нефинансовых компаний. А это – уже прямое следствие действий правительства по улучшению инвестклимата.

Усилия кабмина по улучшению инвестклимата, между тем, выглядят, во-первых, нередко слабо скоординированными и довольно разрозненными и, во-вторых, по ряду направлений сталкиваются с препятствиями, ведущим к попятным движениям. Так, еще в 2015 году премьер Дмитрий Медведев оценивал потери бизнеса из-за избыточной и неэффективной контрольно-надзорной деятельности в 5% ВВП. Длительные размышления, как умерить это бремя (в настоящее время в РФ действуют около 2 млн видов надзорных требований и 221 вид контроля), привели к идее «регуляторной гильотины» в ходе реформы КНД. Однако 12 ведомств (см. Ведомости 27 июня) уже обратились в правительство с просьбой вывести их из-под этого начинания (в том числе Минфин, Минюст и Минпромторг). Понятно, что доверия бизнеса к реформированию столь чувствительной для него сферы такие инициативы, отнюдь, не прибавляют.

Неочевиден пока и общий баланс позитива и негатива в реакции предпринимательского корпуса на принятую правительством межведомственную программу по пресечению деятельности картелей и антиконкурентных соглашений на 2019-2023 годы. С одной стороны, необходимость решительного противодействия таким практикам совершенно очевидна – ежегодный ущерб от них оценивается в 1,5-2,0% ВВП. К тому же большая часть возбуждаемых антикартельных дел касается малых и средних компаний, отличается низким качеством и разваливается в судах. До крупных нарушителей государство дотягивается редко. В то же время, представители бизнес-ассоциаций уже выразили опасения: за картельные сговоры ужесточается и административная, и уголовная ответственность (до 6 лет лишения свободы), но четкого правового определения, что именно считать картелем, не существует Законопроекты на этот счет предусматривается обсуждать осенью – как раз в разгар ожидаемого ускорения экономики. Полезность замысла в итоге (по меньшей мере пока) сильно деформируется отсутствием необходимой детализации.

Больше определенности наблюдается в фискальной сфере. По данным ФНС, общая нагрузка на бизнес (рассчитывается как отношение налогов и сборов к выручке организаций) в 2018 году снизилась на 0,1 п.п. до 14,3%. Компании все чаще используют такой новый сервис федеральной службы как налоговый калькулятор – соглашение с ФНС о дистанционном наблюдении за отчетностью, позволяющее вовремя выявить неточности и ошибки и уточнить налоговые декларации, избегая проверок. На минувшей неделе правительство утвердило новые требования к порядку и критериям определения налоговых расходов (то есть, предоставляемых льгот) субъектов РФ и муниципалитетов. С 2020 года все налоговые льготы будут сводиться в единые реестры с обязательным анализом их эффективности в увязке с целями региональных программ. Минфин станет проверять корректность расчетов для любых льгот, общий объем которых превышает 0,05% налоговых доходов консолидированного бюджета региона. Причем оценка эффективности стимулирующих льгот предполагает изучение ретроспективных данных за шесть лет. Для регионов это означает увязку эффективности налоговых расходов с размером федеральных субсидий на выравнивание бюджетной обеспеченности – если льготы признаны не отвечающими их целевому назначению, межбюджетный трансферт может быть уменьшен. Для бизнесов – новый вызов. Теперь на деле надо будет показывать результат «освоенных стимулов». Подход справедлив, причем подготовиться к новации можно загодя.

28 июня Банк России в комментарии «Инфляционные ожидания и потребительские настроения населения» констатировал, что для первых характерно сохранение долгосрочного понижательного тренда, вторые же достигли максимума с середины 2018 года. При этом оценка россиянами изменения материального положения и перспектив развития страны в июне ухудшились. Как представляется, такой «конфликт ожиданий» не лишен оснований. Ускорение экономики на основе полномасштабной реализации нацпроектов и расширения госинвестиций может оказаться не слишком устойчивым, если не будет сопровождаться опережающими усилиями по созданию стимулирующей бизнес-среды. «Зависание» одних начинаний на этом поприще и противоречивое исполнение других располагают пока к довольно умеренным прогнозам не только по поводу итогов текущего года. Ответ на этот вызов второго полугодия будет определяться целиком и полностью содержанием экономической политики.

Марина Войтенко - экономический обозреватель

Версия для печати