29.07.2019 | Политком.RU

Выборы в Мосгордуму и протесты в столице

27 июля в Москве прошел не согласованный с властями митинг, поводом для которого стали массовые отказы в регистрации на выборы в Мосгордуму кандидатам от оппозиции. Это уже третья акция протеста за июль: первые две прошли 14 и 20 июля. Еще один митинг запланирован оппозицией на 3 августа в преддверье апелляций в Центральной избирательной комиссии.

Несмотря на значительно меньшее число участников, по сравнению с согласованным митингом 20 июля, митинг 27 июля привлек к себе значительно большее внимание прессы и обычных граждан. Причиной стали массовые задержания в день мероприятия, силовые столкновения протестующих с правоохранителями и участие в формировании повестки вокруг митинга оппозиционного политика, известного на федеральном уровне, Алексея Навального.

Причиной массовых протестов стали недовольство оппозиции результатами первого этапа избирательной кампании по выборам депутатов Московской городской думы – регистрации кандидатов. 6 июля закончился прием документов кандидатов в депутаты Мосгордумы, а спустя десять дней окружные избирательные комиссии объявили итоговые результаты проверки подписей. Всего документы на регистрацию предоставили 290 человек, из них в регистрации в качестве кандидатов в Мосгордуму было отказано 57 заявителям, в том числе основным кандидатам от непарламентской оппозиции. Отказ в регистрации получили Дмитрий Гудков, Любовь Соболь, Илья Яшин, Юлия Галямина, Александр Соловьев, Иван Жданов и Сергей Митрохин. Основная причина — превышение допустимой нормы (10%) брака среди подписей избирателей в подписных листах. Для регистрации кандидатам необходимо было собрать 3% подписей от всех избирателей округа (от 4,5 тыс. до 5,5 тыс.).

После объявления результатов регистрационной кампании независимые кандидаты обвинили избирком в том, что данные о подписавшихся в их поддержку намеренно искажались, а 14 июля в Москве прошла несанкционированная акция в поддержку независимых кандидатов. Впрочем, число участников акции было немногочисленным (данные варьируются от одной тысячи до нескольких тысяч человек). По данным столичного ГУ МВД, были задержаны более 25 человек, в том числе Илья Яшин, Любовь Соболь, Иван Жданов и Юлия Галямина.

Митинг на проспекте Сахарова 20 июля, организованный Либертарианской партией и уже согласованный властями, оказался куда более многочисленным, став одной из самых массовых акций за последнее время: по данным организации «Белый счетчик» в нем приняли участие 22,5 тысячи человек, МВД называет 12 тыс. человек. На нем выступили некоторые из незарегистрированных кандидатов (Дмитрий Гудков, Любовь Соболь, Константин Янкаускас, Юлия Галямина) и оппозиционный политик Алексей Навальный.

Первым призвал москвичей выйти к мэрии оппозиционный политик Алексей Навальный, потребовав в своем выступлении на митинге 20 июля к следующей субботе зарегистрировать всех независимых кандидатов. По итогам митинга группа независимых кандидатов выпустила совместное заявление, в котором предложила мэру Москвы Сергею Собянину встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию, а СПЧ – провести внеплановое заседание, чтобы «дать оценку происходящим в Москве событиям и присоединиться к требованиям москвичей». Также была анонсирована и встреча с незарегистрированными оппозиционными кандидатами у здания мэрии 27 июля, в случае невыполнения Мосгоризбиркомом требования о регистрации всех независимых кандидатов.

Существует несколько основных сценариев возможной реакции властей на подобные заявления и протестные акции: инерционный (отсутствие активной реакции), компромиссный (реакция на запрос общества и поиск компромиссов), силовое подавление (разгон митинга, массовые задержания). Проследив цепочку событий еще до митинга можно сделать вывод, что уже на первом этапе ориентиром для властей стал силовой сценарий решения проблемы московских протестов: 23 июля – встреча с главой ЦИК Эллой Памфиловой, оказавшаяся безрезультатной; 24 июля – задержание Алексея Навального и координатора московского штаба Навального Олега Степанова; 25 июля – массовые обыски у незарегистрированных кандидатов на выборах в Мосгордуму. Обществу и оппозиционным активистам посылались многочисленные сигналы: поблажек не будет, под давлением решения не принимаются.

Проблема принятия решений в российской политике – в постоянном опасении выглядеть слабыми. Так концепция своевременной реакции на общественный запрос выглядит в глазах российской власти принятием решений под давлением. Отреагировать и пойти навстречу частично можно, но не во всём и уж точно не сразу. Подобная политика хорошо просматривается на примере массовых протестов в Ингушетии, вызванных обострением территориального спора о границе между Ингушетией и Чечней. Одним из основных требований ингушской оппозиции была отставка главы региона Юнус-Бек Евкуров, утратившего нить диалога с населением. Евкуров действительно был отправлен в отставку, но уже спустя полгода после активной фазы протестов. Важную роль в этом сыграла и общая установка федерального центра – не принимать решений под давлением общества, и снимать регионалов только в качестве чрезвычайной меры.

Митинг 27 июля стал не самым массовым из всей серии протестных акций, организованных оппозиционерами, не зарегистрированными на выборах в Мосгордуму, но самым значительным из числа несанкционированных. По данным МВД в нем приняли участие 3,5 тыс. человек, но в реальности не менее 10 тыс. человек (эта цифра содержится и в полицейских протоколах). По сравнению с двумя другими митингами, он отличается рядом особенностей:

• - Массовые задержания. По данным «ОВД-инфо» в связи с акцией было задержано более 1300 человек.
• - Превентивные задержания с целью отсечения лидеров протеста. Так 24 июля, еще за несколько дней до самого митинга, был задержан Алексей Навальный, призвавший москвичей выйти к мэрии. Поскольку основные организаторы акции (Любовь Соболь, Юлия Галямина, Дмитрий Гудков, Иван Жданов и др.) были задержаны еще до ее начала и не смогли попасть на основную часть мероприятия, явных лидеров на митинге не было. Но при этом есть и понимание, что слишком сильно «зажимать» рискованно, особенно в условиях, когда горожане рассержены. Поэтому задержанные перед акцией кандидаты успели приехать к ее финишу – с тем, чтобы оказаться снова задержанными.
• - Предупреждения официальных лиц. Об опасности и ответственности за участие в митинге предупредила не только прокуратора, но и мэр Москвы Сергей Собянин, сообщив, что по данным правоохранительных органов, в рамках акции «готовятся серьезные провокации», а «попытки ультиматумов, организации беспорядков ни к чему хорошему не приведут».
• - Массовые обыски и допросы организаторов митинга и симпатизантов задолго до самого мероприятия. 24 июля стало известно, что Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье 141 УК РФ (воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий). В рамках уголовного дела прошли обыски у Дмитрия Гудкова, Ивана Жданова, Александра Соловьева, Николая Баландина. На допрос вызывали Юлию Галямину, Любовь Соболь и отца Дмитрия Гудкова – Геннадия.
• - В редакции СМИ, активно освещавших мероприятие и выказывающих поддержку протестующим, приходили сотрудники правоохранительных органов (телеканал «Дождь», «Навальный LIVE»).
• - Разобщенность участников митинга и отсутствие единой колонны протестующих. Поскольку все подходы к зданию мэрии на Тверской улице перекрыли еще до начала акции, люди сначала находились на Тверской площади, затем сместились в Столешников переулок, перекрыв движение на Большой Дмитровке. После чего участники митинга разбились на небольшие группы и разошлись в разных направлениях: часть – в сторону Трубной площади, другие – к Лубянке и Мясницкой улице, третьи – к Кремлю. Такая разобщенность приводила к тому, что многочисленные сотрудники Росгвардии не могли контролировать ситуацию и преследовали митингующих по всей Москве.
• - Активное создание информационного фона вокруг митинга. В социальных сетях до и во время митинга распространялись однотипные сообщения от одних и тех же авторов с призывами принять участие в акции, тезисами о неизбежности насильственной революции в условиях невозможности мирного протеста и хештегом #Допускай. Со стороны власти имели место «страшилки» о том, что юношей будут прямо с митинга забирать в армию.
• - Освещение митинга. В информационном пространстве имели место не подтвержденные никакими данными утверждения, что до трети участников акции были не из Москвы. Концентрировалось внимание на том, что протестующие распылили перцовый газ в стороны правоохранителей, кидали в них разные предметы, хотя это были локальные случаи, и в целом протест носил ненасильственный характер. Делалось все, чтобы дискредитировать протест, уподобив его «Майдану».

Нынешняя избирательная кампания в Мосгордуму проходит в принципиально иных условиях, чем аналогичная кампания пятилетней давности или даже выборы в Госдуму в 2016 году, когда еще действовал фактор крымской консолидации и на выборах убедительно победили кандидаты, согласованные с властью. Сейчас ситуация значительно изменилась: крымская тема рутинизировалась, геополитика надоела, в экономике с 2014 года стагнация, время от времени переходящая в рецессию, не радует россиян и повышение пенсионного возраста с ростом НДС. Наблюдается рост протестных настроений.

Признаки протестного голосования наметились, когда в Москве на муниципальных выборах 2017 года в ряде районов – в основном центральных и примыкающих к ним – победила оппозиция. Наличие подобных «историй успеха», хоть и небольших, влияет на оппозиционных активистов, стимулируя к наращиванию активности и использованию всех подходящих событий для проявления недовольства и увеличения аудитории свои сторонников. Включаются и рациональный, и эмоциональный факторы: когда, если не сейчас, когда информационная среда достаточно комфортна, а возможности поднять ответную волну под лозунгами патриотизма и стабильности, уже нет. Отражением роста протестности в регионах являются результаты ряда избирательных кампаний. Наглядный пример - домохозяйка из ЛДПР, победившая «единоросса» на выборах мэра Усть-Илимска.

Логика населения выглядит более сложной. С одной стороны, люди не спешат выходить на улицы, понимая все последствия участия в протестных акциях, особенно несогласованных. С другой стороны, ценность стабильности в последние годы резко снизилась, воспоминания о турбулентности 90-х постепенно становятся историей, а раздражение растет. Пока раздражение общества проявляется в формате интернет-шуток, мемов о российской власти и ситуации в стране, «дизлайков» видеозаписям официальных государственных мероприятий и российским субститутам зарубежных фильмов, сериалов и даже продуктов. А на поверхность выходит в виде единичных всплесков, как было в связи с «делом Голунова» и происходит сейчас в ситуации с ограничением конкуренции на выборах в Мосгордуму. Власть может справиться с протестом, но вряд ли это стоит считать победой - политические методы заменяются силовыми, которые, однако, не вызывают страха у сторонников оппозиции. И проблема обеспечения легитимности выборов становится еще более сложной.

Версия для печати