06.08.2019 | Политком.RU

Лесные пожары в Сибири и на Дальнем Востоке

На территории Сибири и Дальнего Востока бушуют лесные пожары. Первые случаи возгорания в регионе наблюдались еще в середине мая, но критической ситуация стала к концу июля. В части регионов был введен режим чрезвычайной ситуации, в том числе в Иркутской области, Красноярском крае, двух районах Бурятии и одном районе Якутии. Изначально большинство пожаров не тушили, поскольку они находятся в зонах контроля и, по мнению властей, затраты на их тушение превысят возможный ущерб от огня. Однако после выхода истории с лесными пожарами на федеральный уровень и масштабной общественной кампании, президент России Владимир Путин дал указание Минобороны подключиться к тушению лесных пожаров.

Текущий год стал одним из самых сложных с точки зрения лесных пожаров за последнее время. Лесные пожары начались в России около трех недель назад. Самая сложная обстановка — в Иркутской области, Красноярском крае, Республике Саха (Якутия) и Республике Бурятия. Общая площадь пожаров превышает 2,9 млн га. В зоне задымления оказалось порядка 500 населенных пунктов более чем в 20 регионах России. По данным NASA, дым достиг даже США и Канады. Меры по ликвидации лесных пожаров стали приниматься только после выхода ситуация на федеральный уровень: массовых задымлений в других регионах и петиций с призывами ввести режим ЧС федерального уровня на всей территории Сибири и немедленно начать активные действия по тушению лесных пожаров.

По распоряжению президента Владимира Путина к борьбе с пожарами подключилась авиация Минобороны, задействованы Рослесхоз, силы субъектов РФ и МЧС. Всего для борьбы с пожарами привлекли более 3 тыс. человек, 500 единиц наземной техники и 60 единиц авиатехники. При этом МЧС в ближайшее время планирует увеличить группировку по тушению. Помощь предлагали и лидеры других государств. Так, помощь в тушении пожаров в Сибири предложил в телефонном разговоре с президентом России президент США Дональд Трамп. Сделал похожее заявление и премьер-министр Италии Джузеппе Конте, предложив России в качестве помощи сотрудничество со стороны службы гражданской обороны в виде двух самолетов Canadair.

Триггером для активизации вопроса о необходимости тушения пожаров выступило заявление губернатора Красноярского края Александра Усса, назвавшего пожары «обычным природным явлением», бороться с которым бессмысленно. Губернатор сослался на существование в лесах определенных зон контроля, где пожары «по определению не тушатся», в основном находящихся на северных территориях, где пожары часто возникают из-за грозовой активности.

Заявление губернатора, хоть и основанное на реально существующем законодательстве, вызывало ярко негативную общественную реакцию, привлекло внимание к приказу Минприроды от 2015 года о порядке борьбы с пожарами и стало поводом для межведомственного спора между МЧС и Минприроды и подключению «Гринписа», создавшего петицию с требованиям к властям начать активные действия по борьбе с пожарами. Согласно существующему законодательству региональным властям разрешается не тушить очаги возгораний, если затраты на ликвидацию пожара превышают возможный прогнозируемый ущерб, а пламя не угрожает населенным пунктам и объектам экономики. На данный момент в России тушатся только около 3,3% всех лесных пожаров.

МЧС не согласно с таким порядком вещей. Замглавы МЧС Александр Чуприян заявил, что экономические доводы не могут повлиять на то, чтобы помощь, о которой просит население, не была получена. Присоединились к заявлению МЧС и депутаты Госдумы, в частности глава комитета по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Николаев, поднявший вопрос о необходимости пересмотра приказа Минприроды.

Впрочем, реакция Минприроды последовала достаточно оперативно: Дмитрий Кобылкин поручил Рослесхозу к середине августа пересмотреть границы зон контроля лесных пожаров таким образом, чтобы не только исключить вероятность перехода лесных пожаров на населенные пункты и объекты экономики, но и предотвратить задымление населенных пунктов, в том числе на территориях прилегающих субъектов Российской Федерации.

История с лесными пожарами в Сибири характерна прежде всего общественной реакцией. Если вспомнить реакцию на пожары 2010 года, которые стали настоящей катастрофой для Москвы и других городов центральной полосы – тогда это была «первополосная» тема, однако пожары 2012 года, когда лесной пожар полыхал уже в 60 км от Томска, не вышли за пределы региональной повестки – и, следовательно, на общенациональном уровне остались малоизвестны.

Сейчас же происходит мощный всплеск – против неспособности власти справиться с огнем выступает коалиция от «Гринписа» до артистов и топовых блогеров в соцсетях. Причем аудитория обсуждения темы настолько масштабна (количество сообщений пользователей соцсетей о пожарах в Сибири только за последние две недели превысило миллион), что многие начали сомневаться в естественном происхождении столько высокой блогерской активности. Впрочем, однозначного ответа на этот вопрос найти не удалось: несмотря на резкое увеличение сюжетов на ТВ и постов инфлюенсеров в социальных сетях в один и тот же период, использование схожих фотографий, не относящихся к сибирским пожарам, и похожие тексты сообщений, явных признаков спланированной информационной кампании при статистическом анализе распределения активности пользователей выявлено не было.

Широкая реакция связана не только с масштабом бедствия, которое ощущается не только в Сибири, но и на Урале, но и с общим изменением общественных настроений. Например, вчера люди мирились с запахом от свалки, считая, что они ничего не могут изменить – сегодня тема борьбы против свалок является одной из ключевых на общенациональном уровне, а слово «Шиес» известно далеко за пределами Архангельской области. Подобная тенденция наблюдается и в связи с реакцией на пожары. Люди настроены куда более решительно, требуя перемен. «Выученная беспомощность», ощущение безнадежности понемногу начинает отступать. Требования к власти в самых разных сферах растут в условиях общего усиления протестных настроений, связанных с экономической стагнацией, социальными проблемами, уходом в историю «посткрымской консолидации».

При этом обращает на себя внимание проблема коммуникаций власти с гражданским обществом, проявляющаяся в отсутствии в случае крупных ЧП официальной верифицированной информации о ситуации и оперативной реакции на появляющиеся фейки, что еще больше сказывается на росте общественного негатива.

Версия для печати